ас, когда индеец приготовил  длинный,  острый,  как
бритва, нож. Его рука секунду лежала на гениталиях  Давалоса,  потом  индеец
просто сказал:
   - За жену моего брата. - Мелькнуло лезвие, и крик агонии эхом отозвался в
каньоне. Даже не  оглянувшись  назад,  Пьющий  Кровь  оставил  умирающего  в
красной луже, которая медленно расплывалась под ним, и направил свою  лошадь
из каньона.
   Он приехал на плантацию задолго  до  назначенного  срока  -  два  месяца.
Однажды вечером индеец остановился у большого дома и встретился на  ступенях
с Джейсоном. Они долго смотрели друг  на  друга  тяжелым  взглядом,  наконец
Пьющий Кровь сказал спокойно:
   - Все сделано.
   - Ты хочешь сам сказать это Кэтрин? - спросил  чисто  выбритый  и  хорошо
одетый джентльмен.
   - Нет. Передай ей только, что он пострадал за то, что сделал.
   Джейсон задумчиво посмотрел вслед индейцу и медленно вошел в  дом.  Перед
этим трое мужчин  наслаждались  послеобеденным  бокалом  вина.  Поговорив  с
Пьющим Кровь, Джейсон не вернулся в общество Адама и Гая, а прошел в большую
гостиную, где Кэтрин в очаровательном платье из зеленого шелка беседовала со
своей матерью.
   Ему нравилось  смотреть  на  них  со  стороны  -  Кэтрин  с  каждым  днем
становилась все красивее, и Рэйчел  расцвела,  голубые  ее  глаза  светились
покоем и умиротворением. Улыбнувшись, он сказал обеим женщинам;
   - Ничего страшного. Просто перед тем,  как  Кэтрин  отправится  спать,  я
хотел бы сказать ей несколько слов.
   - Если это важно, можешь сказать мне сейчас.
   Он покачал головой.
   - Нет, позже. - И ушел.
   После его ухода Кэтрин было уже не  до  разговора  с  матерью,  ее  мысли
постоянно возвращались к Джейсону.  Что  он  хотел  сказать?  Сославшись  на
головную боль, она рано поднялась в свою комнату.
   В спальне Жанна помогла ей раздеться, и Кэтрин накинула  белый  кружевной
халат поверх ночной сорочки. Глядя на то, как эффектно она выглядела на фоне
зеленого бархатного кресла, никто бы не сказал, что с ней недавно произошло.
Но внутренне она еще не оправилась, и временами ей казалось, что это  вообще
невозможно. В ее отношениях с Джейсоном было  много  боли  и  разочарования.
Сейчас они играли роли любящих мужа и  жены  столь  искусно,  что  все  были
одурачены. Но не Адам.
   Как-то Адам заметил, как вздрогнула Кэтрин от прикосновения  мужа  и  как
Джейсон не успел скрыть своего растерянного взгляда. Адам понял,  что  между
ними что-то не так, но в то же время он знал, что оба они любят друг  друга.
Что же тогда происходит?
   Сидя в кресле у камина, Кэтрин  думала  о  том  же.  Ее  невеселые  мысли
прервались, когда распахнулась дверь, отделяющая ее комнату от комнаты мужа.
Ей стало страшно, когда она увидела приближающегося Джейсона.
   - Вернулся Пьющий Кровь, - сказал Джейсон. - Он  попросил  передать,  что
Давалоса нет и что он страдал за то, что взял тебя.
   Джейсон заставил себя произнести эти слова, но после них во  рту  у  него
осталась горечь.
   Пристально глядя на него, Кэтрин поняла, что весть о смерти  Давалоса  не
принесла ей того избавления, которого она ожидала. Хотя она была  рада,  что
он мертв. Но все равно  между  нею  и  Джейсоном  оставалось  слишком  много
преград.
   Вернувшись домой, она решила забыть все,  что  с  ней  случилось,  но  не
смогла волевым усилием  сломить  себя.  Сейчас  она  смотрела  на  Джейсона,
который не торопился уходить. Он перехватил ее взгляд, и она  почувствовала,
как растет в ней холодное чувство страха.
   Привычным жестом Джейсон развязал галстук и  бросил  его  на  пол.  Затем
сбросил туфли. Он следил за ее реакцией на каждое  свое  движение,  играя  с
ней, как пантера с кроликом. Вытянувшись на стуле, он протянул к огню камина
длинные мускулистые ноги. Красивое его  лицо  над  белой  шелковой  рубашкой
казалось еще красивее. На нем  все  еще  был  изумрудный  бархатный  пиджак,
надетый к обеду. Перед Кэтрин  был  обаятельный,  сильный  мужчина,  и  этот
мужчина был ее мужем.
   Она не могла догадаться, о чем он думает, она  не  доверяла  его  улыбке,
притаившейся в уголках рта. Дальше молчать было неловко, и Кэтрин спросила:
   - Как ты думаешь, Рэйчел и Гай найдут когда-нибудь решение? Мне так  жаль
их.
   Джейсон молча любовался ею. Черные ее кудри отлично  выглядели  на  белом
кружеве халата, бархатное кресло было словно создано для ее стройной фигуры.
Даже с этими тенями под глазами она была ослепительно красивой,  желанной  и
любимой. Больше, чем всегда.
   - Я не думаю, что в их ситуации возможно простое решение, -  ответил  он,
помолчав. - О разводе по-прежнему не может быть и речи. Теперь,  по  крайней
мере, они могут видеть друг друга и знать, что их любовь взаимна. А это  так
много...
   Она отвела глаза и, следуя своим мыслям, спросила:
   - Как ты думаешь, а они.., они...
   - Спят ли они вместе? - закончил  он  за  нее.  Кэтрин  кивнула.  Ее  муж
холодно продолжал:
   - Я сомневаюсь! Они больше не испытывают той страсти, что  в  юности.  Но
пойми меня правильно, думаю, больше всего на  свете  Гай  хотел  бы  сделать
Рэйчел своею - в полном смысле этого слова. Однажды  он  уже  чуть  было  не
привел ее к бесчестью и, любя ее, не пойдет на новый скандал.  Нет,  они  не
спят, - закончил он, потом со значением добавил:
   - Отец будет обожать Рэйчел до конца ее дней, он может предложить ей все,
кроме брака. А по поводу их физического союза - тут я сильно сомневаюсь.
   - Как это ужасно! - с грустью произнесла Кэтрин. - Любить  кого-то  и  не
иметь возможности что-либо сделать.
   -  Да?  -  хладнокровно  спросил  Джейсон.  Взглянув  на  него  и  увидев
ироническую нежность в его глазах, Кэтрин нервным жестом поправила  на  себе
халат. Джейсон встал,  сбросил  с  себя  пиджак,  потом  начал  расстегивать
перламутровые пуговицы на рубашке.
   - Знаешь, Кэтрин, пора что-то делать с нашей отчужденностью, - сказал  он
как можно мягче. - Я люблю тебя, и ты моя жена. Нельзя жить так дальше. Я не
верю тому, что ты сказала тогда в хижине. Разве ты  ненавидишь  меня?  Глаза
выдают тебя - неужели ты думаешь, что я этого не замечаю?
   Кэтрин подняла глаза, но, встретив его ласковый взгляд, тут  же  опустила
их.
   - Кэтрин, я люблю тебя. Поверь мне  и  позволь  помочь  тебе.  Вместе  мы
преодолеем все трудности на нашем пути.
   Она снова посмотрела на мужа. Черные  волосы  у  него  на  груди  вызвали
воспоминания, которые ей лучше бы забыть. Не в силах  вынести  этой  игры  в
кошки-мышки, она внезапно встала, спряталась за  кресло  и  умоляющим  тоном
сказал":
   - Я еще не готова к такой встрече, Джейсон. Пожалуйста, уйди.  Только  не
сегодня вечером.
   Он медленно покачал головой, и рубашка присоединилась к пиджаку.
   - Ты  никогда  не  будешь  готова.  С  каждым  днем  то,  что  случилось,
представляется тебе все более  ужасным.  Пойми  меня  правильно  -  это  уже
случилось, и теперь это уже прошло! Исправить ничего нельзя, как бы отчаянно
мы этого ни желали. Я думаю, мы должны похоронить то, что он сделал,  вместе
с ним.
   Ее глаза были широко открыты, во рту пересохло, она избегала смотреть  на
полуодетого мужчину, стоявшего перед ней. Он сделал к  ней  шаг,  но  она  с
криком отлетела в другой конец комнаты. Схватив за руку, Джейсон притянул ее
к себе. Она страдала в его объятиях, но он только провел  губами  по  пышным
душистый локонам.
   - Видишь, нет ничего страшного. Помни, моя дорогая, я люблю тебя. И я  не
сдамся. Как ей хотелось верить его словам!
   - Тогда почему же ты был так холоден, когда я сказала тебе? Ты  ненавидел
меня - я знаю это! Ты винил во всем меня - и ты никогда этого не забудешь!
   Теплыми пальцами он поднял ее  голову,  чтобы  посмотреть  в  глаза.  Его
собственные глаза были мрачны, но на этот раз Кэтрин увидела в  них  муку  и
боль.
   - Мы забудем это! - твердо произнес Джейсон. Он  нежно  встряхнул  ее.  -
Кэтрин, я люблю тебя. Мне трудно передать свои чувства, когда я  все  узнал,
но я никогда не винил тебя! Верь мне! Тогда я чувствовал, что  предал  тебя.
Мне хотелось убить Давалоса, и, наверное, это  чувство  отразилось  на  моем
лице, но оно было направлено на него - не на тебя!
   Глядя на его искаженное страданием лицо, она верила ему.  Было  очевидно,
что он страдал так же, как и  она.  Желая  утешить  его,  она  непроизвольно
прильнула к нему, ее рука нежно гладила его лицо. Джейсон поймал ее и прижал
к своим губам.
   - Кэтрин, никогда не думай, что я виню тебя. Мне страшно было представить
тот ужас, через который ты прошла и  который  остался  в  тебе.  Я  не  могу
выдержать того, что ты так страдала по моей вине. - Он горько добавил:
   - Кажется, все, что я делал, причиняло тебе только боль и страдания.
   Кэтрин положила голову ему на грудь:
   - Ты доставил мне много радости, Джейсон. У нас есть  Николае.  -  У  нее
перехватило горло, но она добавила:
   - И я думаю, что у нас еще будут дети, да? Ты действительно думаешь  так,
как говоришь?
   Его руки крепче прижали ее, а голос дрожал, когда он сказал:
   - Да, я действительно так думаю! Все, что случилось, не  имеет  значения.
Даже если бы тебя изнасиловала вся испанская армия, я не стал бы любить тебя
меньше. Забудь Давалоса!
   - Я хотела бы сделать это, - неуверенно начала она, - но что-то случилось
внутри меня. Когда ты ласкаешь меня, это уже не ты, а Давалос.
   Руки Джейсона нежно легли ей на плечи.
   - Доверься мне, любовь моя.
   Нежно, как укладывает мать больного ребенка, он уложил Кэтрин на кровать,
медленно и осторожно раздел ее.  Через  секунду  его  теплое,  сильное  тело
скользнуло рядом с ней, испуганной и дрожащей. Она не  откликнулась  на  его
прикосновение, уверенная, что не  сможет  почувствовать  ничего  другого,  и
слезы одна за другой покатились  из  уголков  ее  глаз.  Джейсон  поймал  их
губами, каждое его прикосновение было наполнено нежностью, он от нее  ничего
не требовал. Постепенно она почувствовала, как исчезло напряжение в ногах, а
ее руки сами вдруг обвились вокруг его шеи. Джейсон почувствовал их тепло  и
пошутил:
   - Вы делаете успехи, моя леди! Чувствуя себя все более уверенной,  Кэтрин
поцеловала его и ответила:
   - Да, делаю! -  И  это  замечание  удивило  ее  саму.  Джейсон  счастливо
улыбнулся и прильнул к ней губами. Сначала она  была  неподвижна,  потом  он
почувствовал, как к ней снова подкрался панический страх.
   - Расслабься, Кэтрин. Помни, я не сделаю ничего такого, чего не  захочешь
ты. И прежде всего сосредоточься на мысли, что я твой муж  и  что  я  обожаю
тебя.
   Паника слегка отступила, но Кэтрин вскрикнула:
   - Я никогда не буду прежней! Я ничего не могу с этим поделать!
   Несколько секунд Джейсон лежал, глядя ей в лицо, потом  крепко  поцеловал
ее. Она попыталась вырваться, но Джейсон не выпускал ее,  продолжая  ласкать
ее тело, губами, руками, вкладывая в каждое свое движение любовь и нежность.
То что Кэтрин была полна страха, он чувствовал по ее сопротивлению, но делал
вид, что не замечает этого. И вдруг она ответила на его страсть.  Потом  она
не могла вспомнить, когда исчезло отвращение и ее  тело  затрепетало  не  от
страха, а от желания. Оно было единственным - почувствовать его в себе.  Она
чувственно задвигалась рядом с ним, а ее пальцы передали  ему,  какой  огонь
горит  в  ее  лоне.  Долгая  дрожь  пробежала  по  телу  Джейсона   при   ее
прикосновении, и с возгласом облегчения он нежно скользнул между ее  бедрами
- его руки притянули ее ближе, когда он вошел в эту  зовущую  плоть.  Каждой
клеточкой своего существа  она  с  готовностью  откликалась  на  каждое  его
движение.  Они  в  упоении  занимались  любовью,  в  ней  не  осталось  даже
воспоминания о Давалосе:  как  и  раньше,  был  только  Джейсон  -  Джейсон,
единственный, кто вызывал в ней эти чувства, Джейсон, сильное тело  которого
делало их одним существом, - любящий ее Джейсон!
   Она лежала в его объятиях без  сил,  положив  голову  ему  на  грудь,  но
внезапно встрепенулась и притянула его к себе, яростно бормоча:
   - Никогда, слышишь, никогда не переставай любить меня! Я не переживу  это
снова, все эти мучения и несчастья!
   Нежно поглаживая ее шелковистые волосы,  рассыпавшиеся  по  подушкам,  он
наклонился над ней.
   - Ты - моя жизнь, - просто сказал он. - И кроме тебя у меня нет ничего. В
тебе весь мой мир и не бойся, что когда-нибудь я перестану любить  тебя.  Ты
моя своенравная, упрямая, маленькая девочка - и единственная.
   - Даже если мы сражаемся? - Глаза Кэтрин светились любовью и блаженством.
   - Если мы  сражаемся!  Любимая  моя,  мы  неизбежно  будем  сражаться!  Я
останусь таким же властным и высокомерным,  каким  был  всегда,  а  ты,  моя
маленькая ведьмочка, по-прежнему будешь изводить меня немилосердно.
   Внезапно лицо его стало серьезным.
   - Что бы ни случилось, всегда помни, что мы с тобой - одно целое, что  мы
любим друг друга. Мы как два гладиатора, уцелевшие на  арене.  Шрамы  у  нас
внутри, но с Божьей помощью мы победили, нашли нашу любовь, скоро эти  шрамы
исчезнут, и впереди нас ждет счастье.
   Сердце Кэтрин переполняла любовь, в голове ее пела  радость.  Теперь  она
знала: каждое его слово - правда. Они победили.



    Ширли БАСБИ
    ПОЛУНОЧНЫЙ МАСКАРАД



    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Сюжет романа известной американской писательницы Ширли Басби построен  на
захватывающей интриге и читается с  неослабевающим  интересом.  Чувства  его
главных героев.  Мелиссы  Сеймур  и  Доминика  Слэйда,  сведенных  вместе  в
результате трагикомического недоразумения, проходят становление и крепнут  в
результате выпавших на их  долю  нелегких  испытаний.  Любовь  и  ненависть,
великодушие и коварство, благородство и предательство  -  едва  ли  не  весь
спектр человеческих  достоинств  и  пороков  проходит  перед  читателем,  до
последних  страниц  произведения  с  нетерпением  ожидающим  развязки   цепи
взаимосвязанных событий.

ЧАСТЬ I

МАСКАРАД

Глава 1

   Обычно Мелисса Сеймур искала уединения в библиотеке Уиллоуглена, но не  в
это солнечное утро весны 1814 года. По прихоти  дядюшки  Джоша  ей  пришлось
оказаться в центре неприятной сцены, что ужасно ее рассердило.  Но  если  уж
Джош Манчестер решил что-то высказать, он это непременно сделает.
   Бросив быстрый взгляд на дядю, стоявшего в другом конце  комнаты  и  всем
своим видом выражавшего протест, на  его  гневно  пылающее  лицо  над  белым
галстуком,  она  вздохнула.  Мелисса  любила  дядю   Джоша,   по-американски
энергичного и жизнерадостного, и они с братом  всегда  ждали  его  приездов;
любили они и его жену, тетю Салли, единственную сестру их покойного отца, но
теперь...
   - Ну, Лисса? - строго спросил Джош. - Что это я слышу?  -  И,  не  ожидая
ответа, продолжал:
   - Я не поверил собственным ушам,  когда  один  из  моих  самых  старых  и
дорогих друзей,  богатейший  плантатор  Верхней  Луизианы,  сказал,  что  ты
отвергла  предложение  его  сына  Джона!  -  Разочарование   и   откровенное
негодование сверкнули в его голубых глазах, а в голосе слышалось  огорчение.
Помолчав, Джош спросил девушку:
   - Может, это какая-то ошибка? Не могла же ты  вновь  наплевать  на  столь
заманчивое предложение?
   Вопрос о замужестве Мелиссы, вернее, отказе от него, не был чем-то новым,
и раньше Джош относился к нему снисходительно. "Но, к несчастью, -  подумала
Мелисса, - все изменилось: дядюшка перестал ее понимать".  В  конце  концов,
полагал он, разве каждая уважающая себя девушка не  стремится  выйти  замуж?
Разве не единственное предназначение женщины - воспитывать детей и  ублажать
мужа? Разве его собственные три дочери не вышли замуж за тех молодых  людей,
которых выбрал для них отец, и не стали заботливыми женами?  Так  почему  же
его красивая, веселая племянница не делает то  же  самое,  особенно  теперь,
когда этот шаг мог бы спасти положение...
   Мелисса снова вздохнула и не в первый раз пожалела, что  ее  дед  оставил
эту проклятую доверенность на управление имуществом, связавшую  их  в  такой
тесный запутанный клубок. И еще эта глупая  война  с  Англией,  расстроившая
корабельные дела Джоша.

***

   Но Мелисса не тратила много времени на размышления о войне между  Англией
и Соединенными Штатами, начавшейся в 1812 году, о ее глупости и бессмыслице:
у нее были проблемы поважнее. В данный момент она  хотела  бы  понять,  чего
ради ее дед решил увязать долю наследства Салли с долей их с братом воедино.
   Дед Мелиссы, Джефри Сеймур, умер и был оплакан пятнадцать лет тому назад.
После себя он оставил хорошее состояние для Салли: Мелисса  и  Захарий  были
еще  детьми.  Салли  удачно  вышла  замуж  за  весьма  преуспевающего  Джоша
Манчестера, и никто особенно не нуждался в большой сумме денег, благоразумно
отложенной Джефри на далекое будущее.
   Но прошли эти пятнадцать  лет,  и,  хотя  Салли  по-прежнему  состояла  в
счастливом браке с Джошем, многое изменилось с тех пор. Мелиссе  исполнилось
уже двадцать два года, Захарию девятнадцать, он уже не  был  ребенком,  хотя
сестра частенько размышляла о том, что характер у брата нелегкий.  Но  самая
большая перемена произошла с Уиллоугленом и  плантациями  на  крутом  берегу
Миссисипи,  близ  небольшого  городка   Батон-Ружа   в   Верхней   Луизиане,
заложенными прадедом Мелиссы еще в 1763 году.
   "Кто тогда мог подумать,  что  ее  горячо  любимый  отец  окажется  столь
расточительным и настолько  опрометчивым  и  бездумным,  -  печально  думала
Мелисса, - что после его смерти, последовавшей восемнадцать  месяцев  назад,
вместо процветающего имения он оставит двум детям  в  наследство  истощенные
земли и долги? Кто мог предположить, что  трезвый  и  расчетливый  Джош  так
поведет свои дела, как он повел их, и что два неурожайных  года  приведут  к
тому, что Манчестеры окажутся на мели, а деньги, оставленные  дедом,  станут
так необходимы?"
   Но Мелиссе вовсе не хотелось платить такую  цену:  она  упрямо  напомнила
себе, что нынешнее финансовое положение Манчестеров - не ее вина и следствие
не  ее  неудачи.  Джош  Манчестер  не  должен  посягать  на  их  с  Захарием
наследство. Пока тетя Салли льет слезы из-за того, что  элегантную  гостиную
Манчестеров в Дубовой Лощине не удастся обновить  до  женитьбы  Даниэля,  их
младшего сына, намеченной на ноябрь, Мелиссе и Захарию предстояло подумать о
том, чем прокормить их преданных слуг и  как  сохранить  животных  в  случае
неурожая. Что до роскоши... Мелисса грустно усмехнулась. Она и Зак  почитали
за счастье, что у них есть собственный дом,  а  многие  из  долгов  Хью  уже
оплачены.  Остались  последние  кредиторы,  доставлявшие   Мелиссе   немалое
беспокойство.
   Девушка посмотрела на свое старое выцветшее платье и подумала о  сундуке,
набитом шелками и  кружевами,  купленными  тетей  Салли  совсем  недавно  за
большие деньги в Нью-Орлеане. И впрямь трудно  поверить,  что  Манчестеры  в
таком уж стесненном положении. Неплохо, если  бы  тетя  Салли  была  немного
экономней.

***

   Мелисса молчала, и Джош нахмурился, потом со злостью выпалил:
   - Тебе что, нечего сказать? И ты не собираешься мне ничего объяснять?
   Гневные огоньки зажглись в золотисто-карих глазах девушки,  и  Мелисса  с
яростью взглянула на дядю, прежде чем ответить:
   - Мы уже достаточно спорили об этом, дядя Джош, и я снова повторяю вам: я
не хочу выходить замуж! - Уперев руки в бока, она резко добавила:
   - И уж, конечно, не по вашей с тетей Салли указке!
   Джош  еще  сохранил  способность  краснеть,  его  нельзя   было   назвать
неразумным человеком, а  слово  "тиран"  не  подходило  для  веселого  Джоша
Манчестера. Он явно тяготился разговором, поскольку любил свою племянницу, и
с большим удовольствием прекратил бы этот обмен язвительными  репликами.  Но
всю жизнь у него  были  деньги,  которые  он  с  радостью  тратил  на  своих
обожаемых жену  и  детей,  а  т