о  зажег  тонкую
длинную сигару и вышел в маленький внутренний дворик.
   Кантрелл сел на скамью и неторопливо втягивал в себя дым, вслушиваясь
в  ночную  тишину,  нарушаемую  лишь  кваканьем  лягушек   и   жужжанием
насекомых. Сидя в темноте, он вдыхал аромат жасмина, но у него  было  не
то расположение духа,  чтобы  наслаждаться  мирными  ночными  звуками  и
ароматами.
   Янси глубоко затянулся, но даже не испытал привычного удовольствия от
запаха дорогого табака. Сейчас ему хотелось совсем  другого  -  вдохнуть
сладкий запах Сары, почувствовать на своем языке вкус ее  кожи,  глубоко
погрузиться в нее и слиться воедино! Но он был реалистом и понимал,  что
этой ночью Сары ему не  видать.  Не  желая  тратить  даром  время,  Янси
задумался над тем, что  же  ему  делать  с  Энн  и  Хайрамом  Барнеллом.
Ситуация была  явно  взрывоопасной,  и  он,  конечно,  совсем  не  хочет
дождаться взрыва.
   Придется взять Барнелла с собой в "Голубку", в конце концов решил  он
с тяжелым вздохом. Если Энн останется  в  "Солнечном  ранчо",  а  Хайрам
уедет в "Голубку", то им  волей-неволей  придется  по  крайней  мере  на
какое-то время прекратить тайные рандеву. Конечно, это не  самое  лучшее
решение проблемы, но Янси еще не был готов предъявить влюбленной парочке
ультиматум. К тому же ему сейчас и не очень  хотелось  раскрывать  перед
ними свои карты. Пусть думают, что об их романе никто не знает.
   Очень тревожило Кантрелла и  то  обстоятельство,  что  не  далее  как
несколько  недель  назад  Хайрам  умолял  Сару  выйти  за  него   замуж!
Интересно, а когда у него начался роман с Энн?
   И  как  долго  он  длится?  Ему  никак  не  удавалось  избавиться  от
неприятной мысли, что дело значительно серьезнее, чем кажется на  первый
взгляд. Прежде чем поговорить с влюбленными начистоту  и  предъявить  им
ультиматум, он должен как можно больше узнать об их замыслах.
   Янси сразу же отказался от мысли выгнать Хайрама Барнелла,  поскольку
этот шаг мог только ускорить кризис, чего он  старался  сейчас  избежать
любыми путями.
   Янси с нетерпением ждал переезда в "Дом голубки" еще  и  потому,  что
там Сара будет принадлежать ему одному. Его  нетерпение  стало  особенно
сильным после коварного выпада Энн.
   Конечно, решение захватить с собой Барнелла далось ему нелегко.  Губы
Кантрелла раздвинулись в невеселой ухмылке. Надо  только,  чтобы  Хайрам
держался как можно дальше от Сары.
   Загрузить его работой, чтобы у него не оставалось свободного  времени
на ухаживания за Сарой. Поселить же  этого  любвеобильного  управляющего
надо не в главном доме, а с ковбоями в лагере! Мистер Барнелл  ничем  не
отличается от остальных его людей, и относиться к нему он будет так  же,
как к прочим работникам!
   Янси решил, что нашел  из  создавшегося  положения  временный  выход,
пусть и не самый лучший, но все же. Он загасил сигару и вернулся в  дом.
Чувствуя удовлетворение  от  принятого  решения,  Янси  вновь  улегся  в
постель. Настроение у него несколько улучшилось. Теперь  ему  оставалось
только найти способ, как добиться расположения гордой жены  и  заставить
ее вернуться в его постель.., или на худой конец хотя  бы  уговорить  ее
пустить его в свою. Если ему удастся сделать это,  то  ничто  не  сможет
омрачить его счастье Саре тоже не спалось в эту ночь.  Девушка  металась
по кровати, изнемогая от желания вернуться к мужу и  вновь  очутиться  в
его страстных объятиях. Немедленно сделать это ей мешала  только  мысль,
что первый шаг к примирению - за Янси. Янси должен подтвердить, что "Дом
голубки" не имеет никакого отношения к их браку.  Сара  лежала  и  уныло
разглядывала шелковый полог. Она уже умерила свои желания  и  даже  была
готова не требовать от супруга  признаний  в  любви.  Сейчас  ее  вполне
удовлетворили бы слова Янси, что жениться на ней его заставило вовсе  не
желание вернуть земли предков.
   Сара печально вздохнула и в который  раз  с  тех  пор,  как  легла  в
постель, перевернулась на другой бок.
   Янси  уже  давно  вошел  в  свою  комнату.   Затаив   дыхание,   Сара
прислушивалась к его шагам. Вот они приблизились к двери, соединяющей их
спальни. Она села в  кровати  и  с  надеждой  принялась  ждать,  как  он
поступит, когда обнаружит, что дверь заперта. Не прошло  и  минуты,  как
вновь послышались шаги. Только на этот раз они удалялись от двери.  Сара
почувствовала и облегчение, и обиду. Облегчение было вызвано мыслью, что
ей не придется смотреть ему в глаза. Быстрота же, с которой он  смирился
с поражением, разозлила гордячку. По злой иронии судьбы  поведение  мужа
доказывало худшие опасения Сары - она ему безразлична.
   Если бы он решительно потребовал, чтобы она  пустила  его  к  себе  в
постель, Сара попыталась бы прогнать  сомнения  или  хотя  бы  на  время
заглушила их. Она  с  трудом  подавила  рыдание  и  зарылась  головой  в
подушку, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Конечно же, печально  думала
Сара, Янси посчитал, что вчера ночью и сегодня  после  обеда  не  только
выполнил, но и перевыполнил свои супружеские обязанности  и  теперь  ему
нет нужды беспокоиться о каком-то там долге и заниматься с ней любовью.
   Несчастная Сара лежала и придумывала самые  разнообразные  и  все  до
единого глупые способы мести. Это продолжалось совсем недолго, поскольку
она быстро поняла, что все равно никак не сможет отомстить  мужу.  Разве
что оказаться бесплодной и не родить ему наследников,  сердито  подумала
девушка... И она вновь заметалась в постели, желая одного - забыться.
   Под утро ее наконец сморил неспокойный сон. И тут же раздался громкий
стук в дверь. Сара протерла глаза, убрала с лица растрепанные  волосы  и
вскочила с  постели.  Еще  не  проснувшись  и  слегка  пошатываясь,  она
направилась к двери. Со сна она не помнила о событиях вчерашнего  вечера
и подумала, что  Янси  хочет  сообщить  ей  что-то  важное.  Она  быстро
повернула ключ в замке и распахнула дверь.
   В тусклых лучах восходящего солнца, робко  пробивавшихся  в  комнату,
Сара увидела мужа. Янси, весь в черном,  стоял  на  пороге.  Его  сурово
поблескивающие золотисто-карие глаза  и  крепко  сжатые  губы  сразу  же
напомнили ей о неприятных событиях вчерашнего вечера.
   Зеленые глаза Сары тут же воинственно сверкнули.
   - В чем дело? - холодно осведомилась она.
   Янси стоял на пороге и не сводил с нее взгляда. Его взбесило, что она
выглядела такой свежей и отдохнувшей.
   Несомненно, она крепко спала, в то время как он проворочался всю ночь
и встал утром совершенно разбитый.
   Ее красота и соблазнительно просвечивающее через ночную сорочку  тело
не улучшали его настроение. Изумрудные глаза Сары воинственно  сверкали,
золотисто-каштановые волосы в беспорядке рассыпались по плечам,  упругие
груди натягивали мягкую ткань сорочки. Янси пришлось приложить все силы,
чтобы побороть желание тут же приласкать эти маленькие твердые мячики.
   Янси Кантрелл не спал всю ночь, однако так и не решил, как ему  вести
себя с Сарой. Собственно, он понял, что придется выбросить  белый  флаг.
Он собрался сказать, что "Дом голубки" не имеет никакого отношения к его
желанию жениться на ней. И только сейчас, когда она  открыла  дверь,  до
него дошло, что, если он заведет  разговор  на  эту  опасную  тему,  ему
придется углубиться в детали, обсуждать  которые  он  боялся.  С  другой
стороны, ему очень хотелось помириться. Он нерешительно стоял на  пороге
и не знал, что дальше делать.
   Господи, да ведь он только что едва не совершил страшную ошибку! Если
бы он вовремя не  взял  себя  в  руки,  то  раскрыл  бы  ей  свои  самые
сокровенные мысли и чувства, как последний влюбившийся по уши идиот!
   Чтобы не позволить себе сделать эту и многие  другие  глупости,  Янси
решил  найти  убежище  в  изображении  холодного  гнева.  Он  насмешливо
улыбнулся и буркнул:
   - Я уезжаю до вечера. Думаю, ты не хочешь, чтобы слуги узнали о нашей
размолвке. Поэтому я  и  решил  разбудить  тебя  так  рано.  Отопри  эту
проклятую дверь после моего отъезда, чтобы Мария ничего не  заподозрила.
- Янси не рискнул долго оставаться в обществе жены. Он  боялся,  что  не
выдержит и сделает что-нибудь такое, о чем они впоследствии пожалеют.
   Хотя он и не очень-то верил, что когда-нибудь  пожалеет  о  том,  что
занимался с ней любовью.  Не  произнеся  больше  ни  слова,  Янси  резко
повернулся и быстро ушел прочь.
   Сара горестно смотрела вслед мужу. Она никак не могла заставить  себя
поверить, что, помимо указания отпереть дверь, ему  нечего  сказать  ей.
Янси не предпринял никаких шагов к примирению, а ведь она так  ждала  от
него хоть каких-то действий. У нее даже сложилось впечатление,  что  ему
наплевать на вчерашнюю ссору! Если ей  нужны  новые  доказательства  его
прохладного отношения, того, как мало она для него значит, то вот оно  -
иное и придумать трудно. Как же так случилось, что отношения между ними,
еще вчера вечером бывшие безоблачными, резко  изменились?  -  с  горечью
спросила себя Сара.
   Чуть не плача от обиды, она вошла в комнату мужа и легла на  постель,
которая еще хранила тепло его тела. Так  она  рассчитывала  хоть  как-то
восстановить порванную нить, связывавшую их. Простыни  еще  хранили  его
присутствие, его терпкий мужской запах.  Сара  с  наслаждением  вдохнула
воздух,  обругав  себя  последней  дурой  и  сентиментальной   маленькой
идиоткой. Впрочем, решила она, хватит заниматься всякой ерундой...  Пора
вставать.

***

   Несколько следующих дней отношения между Сарой и Янси  не  претерпели
никаких изменений. В присутствии  посторонних  они  создавали  видимость
теплых супружеских чувств, но стоило им остаться наедине, как  Сара  тут
же уходила к себе и громко хлопала дверью. В  тишине  еще  долго  звучал
скрежет поворачиваемого в замке ключа. Янси тоже не предпринимал никаких
попыток что-либо изменить. Он даже ни разу не  поинтересовался  у  жены,
почему она ведет себя так вызывающе. Кантрелл просто  делал  вид,  будто
ничего не происходит. Сара часто с горечью думала,  что  он  ведет  себя
так, словно все это не имеет к нему никакого отношения.
   Сара  не  раз  старалась  беспристрастно  разобраться  в  сложившейся
ситуации'. Правильно ли она поступала, запирая дверь? Может, лучше  было
бы все-таки отважиться на решительный разговор и потребовать,  чтобы  он
опроверг утверждения  Энн  Шеллдрейк?  Сама  же  она  пока  отказывалась
признавать за собой какую-либо вину в ссоре.
   В понедельник рано вечером Сара сидела в уютном  дворике,  попасть  в
который можно было только через комнату Янси. Она устала от такой  жизни
и сейчас в который уже раз пыталась найти выход из тупика.
   В последнее время ее все чаще стала  посещать  мысль,  что  она  была
несправедлива к Янси. Обвиняя его в непостоянстве и равнодушии, она сама
была не намного лучше его. То таяла  в  его  объятиях  и  беспрекословно
выполняла любые его желания, то без  всяких  объяснений  запирала  дверь
перед самым его носом! Девушка невесело улыбнулась.
   Может, она все  же  слишком  сильно  отреагировала  на  слова  Энн  и
спокойную реакцию на них Янси?
   Черт побери, с отчаянием подумала Сара. Но если бы Янси сказал в  тот
вечер хотя бы слово в защиту их любви, ничего  бы  этого  не  случилось.
Если бы Сара была уверена в нем, в том, что он женился на ней не  только
ради "Дома голубки", она не обратила бы никакого внимания на слова  Энн.
Они бы никогда не оставили такой глубокой раны в ее  сердце!  Нет,  Янси
виноват в их размолвке,  упрямо  твердила  себе  Сара.  И  если  ему  не
нравится, что она запирается в своей комнате, то мог  бы  и  сказать  об
этом, а не молчать, не делать вид, будто ничего не происходит! Если  она
ему небезразлична,  то  он  давно  мог  сделать  хоть  какие-то  шаги  к
примирению! Если же она ничего для него не значит...
   Словно прочитав мысли  Сары,  во  дворик  неторопливо  вышел  Янси  с
загадочным выражением  на  смуглом  лице.  Он  окинул  жену  равнодушным
взглядом и холодно спросил:
   - Все собрала?
   Сара удивленно посмотрела на супруга и с печальным  вздохом  отметила
про себя, что сердце ее, как и раньше, начинает  биться  быстрее  всякий
раз, когда она видит его.
   - Что.., собрала? - переспросила она. - О чем ты говоришь?
   Не сводя с ее лица  пристального  взгляда,  Кантрелл  беспечно  пожал
плечами.
   - О нашей поездке в "Голубку". Надеюсь, ты не забыла, что мы  едем  в
"Дом голубки"?
   - Знаешь, сейчас мне что-то уже расхотелось туда ехать, -  неуверенно
пожала она плечами. На ее  открытом  лице,  как  в  зеркале,  отразилась
охватившая ее растерянность.. "Голубка"?
   Неужели после того, что произошло между ними несколько дней назад, он
по-прежнему хочет взять ее с собой?
   - Почему же расхотелось? Если мне не изменяет память, ты все еще  моя
жена. Или я не прав? - вкрадчиво поинтересовался  Янси.  -  По-моему,  я
тебя не раз предупреждал, что завтра мы выезжаем в "Дом голубки".
   Сара беспомощно  кивнула.  Она  никак  не  могла  отвести  взгляд  от
мерцающих  глубин  его  золотисто-карих  глаз.  Янси  не  очень   весело
улыбнулся и сказал, не давая ей времени придумать какой-нибудь  предлог,
чтобы отказаться от поездки:
   - Ну и прекрасно! Если ты до сих пор не собралась, то мой тебе совет:
вызови Марию и немедленно начинай сборы.
   Выезжаем завтра на рассвете Я не хочу,  чтобы  ты  путешествовала  по
самой жаре.
   Он  отвернулся,  собираясь  уйти  в  дом,  но  Сара  остановила  его.
Собравшись с духом, она неожиданно выпалила;
   - Почему ты женился на мне?
   Янси замер. Казалось, он превратился в каменную статую.
   Потом медленно повернулся и пристально посмотрел на жену.
   Кантрелл долго смотрел на нее, и по его  непроницаемому  лицу  нельзя
было понять, о чем он думает. Сара обругала  себя  за  несдержанность  и
пожалела, что находится сейчас здесь, в "Солнечном ранчо", рядом с  этим
несносным мужчиной, а не где-то на другом конце света!
   - Почему я женился на тебе? - повторил ее вопрос Кантрелл. - А  разве
ты сама не  знаешь,  дорогая?  Мне  казалось,  что  ты  давно  обо  всем
догадалась!
   Встревоженная хмурым выражением его лица, Сара тем  не  менее  решила
проявить твердость и не отступать.
   - Нет, не догадалась, - твердо произнесла она. - Если бы  догадалась,
то не спрашивала бы... Так почему ты на мне женился, Янси?
   И тут напряжение, копившееся последние дни, вырвалось на  поверхность
в яростной вспышке гнева. Янси  не  помнил  себя  таким  взбешенным.  Он
схватил Сару за плечи и сильно встряхнул, как куклу.
   - Может быть, ты сама мне расскажешь, зачем я на тебе женился? -  вне
себя от ярости вскричал он.
   Сара  судорожно  сглотнула  подступивший  к  горлу  ком  и  испуганно
пробормотала:
   - Я не могу... Я не знаю... Откуда же мне знать, если  ты  все  время
прячешь свои чувства. Я никогда не могу понять, о чем ты думаешь.
   Кантрелл опустил руки на ее бедра и крепко прижал к себе.
   Почувствовав его возбуждение, Сара судорожно вздохнула.
   - Может, ты и сейчас скажешь, что я прячу свои чувства, моя  милая?..
- мрачно улыбнулся Янси. - Что же касается того, что происходит у меня в
голове, то я могу тебе рассказать, о чем я думаю в последние дни. Сейчас
мне больше всего на свете  хотелось  бы  вернуть  тот  вечер,  когда  ты
заперлась у себя в комнате! Мне хочется войти к тебе, сорвать с тебя всю
одежду и проверить, такое ли сладкое у тебя тело, каким я его помню...
   Сара с трудом освободилась  от  рук  мужа  и,  сжав  кулаки,  сердито
посмотрела на него:
   - Я говорю не об этом, и ты прекрасно понимаешь.
   Янси скрестил руки на груди и прислонился к двери.
   - Не об этом? А о чем же еще можно говорить? Разве ты не вбила в свою
красивую головку, что меня  интересует  в  тебе  только  твое  маленькое
потрясающее тело? Или, вернее, - безжалостно добавил он, - не само тело,
а то, что оно может мне дать! Я имею в виду ребенка, который  унаследует
"Дом голубки". Ведь, по-твоему, это  единственная  причина,  заставившая
меня жениться на тебе. Я прав? Какие еще причины могли у меня быть?
   Сара не сводила с него изумленного взгляда. На ее белом как мел  лице
зеленели огромные озера глаз. Неожиданно Янси охватила такая  жалость  к
ней, что он едва тут же не извинился за свои грубые и жестокие слова. Он
почувствовал ее обиду, и его сердце сжалось от боли. Но он  был  слишком
зол на нее, чтобы отказываться от выбранной тактики, какой  бы  жестокой
она ни была. Он по-настоящему разозлился на Сару за то,  что  она  могла
так принизить отношения между ними. Сейчас он весь дрожал от ярости и не
мог говорить спокойно. Он хотел обидеть ее,  причинить  боль,  заставить
почувствовать хотя  бы  малую  часть  той  боли,  которую  ему  пришлось
испытать за несколько последних мучительных дней. И хотя в глубине  души
ему было стыдно за свою грубость и жестокость,  упрямство  не  позволяло
ему отступить.
   Саре показалось, что больше она вытерпеть не  в  силах.  Слышать  эти
несправедливые обвинения из его уст - это последняя капля, переполнившая
чашу ее терпения.
   Сердце заныло от боли и обиды,  будто  его  сжали  тисками,  к  горлу
подкатил горький комок безысходности и поражения. Девушка  отвела  глаза
от его хмурого лица и тупо пробормотала:
   - По-моему, продолжать разговор  на  эту  тему  бессмысленно.  -  Она
отвернулась и добавила с холодной вежливостью:
   -  Извини  меня,  пожалуйста.  Если  ты  настаиваешь  на  поездке   в
"Голубку", то мне нужно идти собираться. Я позову Марию, и мы немедленно
начнем готовиться к отъезду.
   Рука Янси, быстрая как молния, остановила собравшуюся  уходить  Сару.
Он рывком прижал ее к себе и поцеловал со всей накопившейся за дни ссоры
яростью и досадой. Только тогда, когда им стало нечем  дышать,  Кантрелл
оторвался от ее губ.
   - О да, я настаиваю на  этой  поездке!..  И  вот  еще  что,  Сара,  -
прорычал  он,  яростно  сверкая  золотисто-карими  глазами,  -  учти,  в
"Голубке" тебе придется спать в моей постели!
   Запомни, нас больше никогда не будет разделять запертая дверь!
   Ты меня слышишь, никогда!
   Сара угрюмо посмотрела на мужа и с вызовом спросила:
   - Ты хочешь собрать все ключи и спрятать их?
   - Соберу, если понадобится! - рявкнул Кантрелл.
   - О, думаю, что понадобится, поверь мне... Я очень рада, что  хоть  в
чем-то наши мнения совпадают.
   Они долго  стояли,  гневно  глядя  друг  на  друга.  Никто  не  желал
уступать. Наконец Янси грубо оттолкнул ее и побежал к дому.
   Сара с оцепенением смотрела ему вслед. Постепенно чувство блаженства,
охватившее ее во время  поцелуя,  прошло,  и  ее  охватила  необъяснимая
беспечность. На душе стало спокойно и необыкновенно легко. Она подумала,
что только что пережила самые трудные минуты  в  своей  жизни  и  теперь
может двигаться вперед...  Наверное,  это  странное  спокойствие  пришло
потому, что у нее отпали последние сомнения в мотивах для брака. Наконец
Сара узнала правду. Янси Кантрелл женился на ней только для того,  чтобы
она родила ему ребенка, которому достанется "Дом голубки"!  Ну  что  же,
замечательно! Несмотря ни на что, она подарит ему наследника, но  больше
он от нее ничего не получит!
   С этим яростным обещанием в душе Сара  вошла  в  дом  и  в  бешенстве
дернула шнурок с колокольчиком. Хорошо,  она  поедет  в  "Голубку",  она
родит ему ребенка и при первой же возможности вырвет  у  Янси  печень  и
изжарит на его глазах! От этой кровожадной мысли Саре сразу стало легче.
Думая о страшной мести, которую она ему приготовила, Сара с  улыбкой  на
устах стала доставать из шкафа одежду.

***

   В тот вечер Сара была не единственным человеком на ранчо,  кто  хотел
жестоко отомстить Янси Кантреллу. Энн Шеллдрейк была в такой ярости, что
не только бы вырезала и зажарила  печень  Янси,  но  и  скормила  бы  ее
собакам!
   Энн и Хайрам договорились  встретиться  опять  у  ручья,  в  зарослях
тополей и ив,