- А точнее? - строго спросил он. Игнорируя  предательскую  дрожь  под
ложечкой, Пип честно встретила его взгляд:
   - Если я стану твоей любовницей,  тебе  это-дорого  обойдется.  Жутко
дорого.
   - Я понял, - очень спокойно и  тихо  произнес  Ройс.  Его  золотистые
глаза были холодны как лед. - Ну и каковы твои условия, дорогая?
   Не колеблясь больше, не обращая внимания на острую боль в сердце, Пип
ответила отважно:
   - Дом. Я хочу дом в деревне, который будет только моим. И деньги.
   С опасно  сузившимися  глазами  Ройс  наконец  выговорил  насмешливым
голосом:
   - А как насчет драгоценностей? Платьев? Дорогих экипажей и прекрасных
лошадей,  чтобы  возить  тебя  по  всему  городу?  Или  это  само  собой
разумеется?
   Пип настолько сосредоточилась на строго  практической  стороне  дела,
мрачно думая об одном:  она  должна  обеспечить  будущее  себе  и  своим
братьям,  что  последние  слова  Ройса  застали  ее  врасплох.   Ледяное
презрение в его голосе заставило ее сердце сжаться, и  она  желала  лишь
одного: чтобы эта безобразная сцена поскорее закончилась.  "Но  что  мне
осталось? - спрашивала она себя в отчаянии. - Особенно сейчас?" Если она
не хочет переходить из рук в руки, от  покровителя  к  покровителю,  как
мать, ей жизненно важно оговорить самые  выгодные  для  себя  и  братьев
условия.
   Глубоко униженная, не зная,  куда  спрятать  глаза,  Пип  запрокинула
голову и тихо проговорила:
   - Да, и это тоже.
   Ройс с шумом выдохнул, не  в  состоянии  поверить,  что  сдается  так
покорно.
   - Т-т-ы не собираешься с-с-порить со мной  из-за  этого?  -  выдавила
Пип. Ее серые глаза казались сейчас не просто огромными -  они  смотрели
на него из-под густых ресниц так, как если  б  одни  только  и  остались
живыми в ней.
   - Конечно,  нет!  Я  богатый  человек,  и  я  всегда  плачу  за  свои
удовольствия... Цена не имеет значения.
   Он притянул ее к себе и поцеловал с жестокостью зверя,  не  выказывая
ничего из былой нежности. Оторвавшись от  ее  распухших  губ,  он  глухо
заметил:
   - Поверь мне, тебе придется отработать каждый  пенни,  который  я  на
тебя потрачу, милая!
   Гордость заставила  Пип  выпрямиться  и  поднять  подбородок.  И  она
сказала ему тихим, но твердый, голосом:
   - Я намереваюсь это сделать.
   - Очень хорошо, - щелкнул Ройс пальцами. - Мы понимаем друг друга.  -
Он бросил пренебрежительный взгляд на ее разорванное платье:
   - Я думаю, пункт номер один в нашей сделке - это приобретение одежды.
   Дотянувшись до сонетки, висевшей у стола, Ройс яростно дернул за  нее
и снова повернулся лицом к Пип. Это были крайне неприятные минуты,  пока
они стояли и молча глядели друг на друга, еще не  в  состоянии  осознать
пропасть, возникшую между ними, и тем более перешагнуть через нее.
   С облегчением Пип услышала стук  в  дверь,  Ройс  немедленно  открыл.
Чеймберс ждал с другой стороны. Вежливое лицо его несколько  помрачнело,
когда Ройс взглянул на него, а глаза расширились при виде Пип, с мрачным
видом стоявшей сзади. К счастью, прежде чем он увидел  превратившееся  в
лохмотья платье, Ройс тоном, какого Чеймберс никогда еще  не  слышал  от
него, произнес:
   - Найдите Сперлинга и велите ему принести мне плащ. Поторапливайтесь!
   Будучи опытным дворецким, Чеймберс чопорно поклонился  и  произнес  с
педантичностью старых слуг:
   - Конечно, сэр. Сию же минуту. - Затем, поколебавшись, добавил:
   - Я собирался найти вас как раз перед тем,  как  вы  позвонили,  сэр:
леди Уайтлок и леди Девлин только что приехали к вам с визитом. - Бросив
на своего хозяина тревожный взгляд, Чеймберс продолжал:
   - Я провел их в голубую гостиную, сэр. Они уверяют,  что  прибыли  по
чрезвычайно важному делу.
   Оглядев себя, Ройс расстроенно пробормотал:
   - Господи, как же я могу встретить их в таком виде... - И обратился к
Чеймберсу, безмолвно ждущему у порога:
   - Лучше, если Сперлинг принесет мне сюда жилет и фрак.
   После ухода Чеймберса в комнате снова наступило молчание,  прерванное
появлением   Сперлинга,   принесшего   одежду.   Забрав   ее   у    явно
любопытствующего лакея, Ройс сухо поблагодарил его и добавил:
   - Скажите Чеймберсу, чтобы запрягали. Как только я закончу разговор с
леди, я тут же уеду. - Ройс бросил плащ Пип и торопливо оделся. Не глядя
на нее, он сказал:
   - Я ненадолго. Подожди здесь, пока я не вернусь,  мы  присмотрим  для
тебя что-нибудь из одежды. -  Его  рот  искривился.  -  Ведь  ты  честно
заработала ее!
   Пип ненавидела его в эту минуту, но прежде  чем  она  успела  открыть
рот, Ройс вышел, хлопнув дверью.
   Чеймберс уже подал посетительницам лимонад  и  пирожные  с  кремом  в
голубую гостиную. Вежливо улыбнувшись, Ройс проговорил:
   - Извините, что заставил вас ждать, но я счастлив видеть, что о ваших
удобствах позаботились.
   Обе женщины сидели на длинном диване, обитом синим атласом. Их пышные
юбки были искусно разложены вокруг них. Давно знакомый с  леди  Уайтлок,
Ройс вежливо кивнул ей, перед тем как  обратить  взгляд  на  жену  графа
Сен-Одри. Он не однажды  видел  Лусинду  Девлин,  но  формально  не  был
представлен ей. Леди Уайтлок с лукавым видом исправила эту оплошность.
   Лусинда грациозно поставила стакан с лимонадом на стол  и  произнесла
небрежно:
   - Я уверена, что вы удивлены и ищете объяснения нашему визиту. Видите
ли, моя кузина и  я  здесь  с..,  миссией  милосердия,  если  можно  так
выразиться.
   "Кузины!" - подумал Ройс в изумлении. Кто  бы  мог  поверить  в  это,
глядя на старую, неуклюжую  леди  Уайтлок  и  прелестную,  модно  одетую
Лусинду? Теперь по крайней мере он  знает,  почему  они  вместе.  А  что
касается "миссии милосердия"...
   Ройс приподнял брови.
   - Да? - спросил он заинтересованно. - Чем могу служить?
   Лусинда  притворилась  слегка  сконфуженной  и  повернулась  к  своей
безобразной кузине:
   - Летти, это твоя идея. Вероятно, ты и объяснишь все мистеру Ройсу. -
Бросив смелый взгляд на Ройса, Лусинда добавила:
   - Летти попросила меня присоединиться к ней этим утром, и хотя  я  не
склонна заниматься чужими делами, я подумала, что это будет превосходным
поводом для знакомства, - я столько слышала о вас!
   Не уверенный в том, льстит ему внимание жены Сен-Одри или  нет,  Ройс
ограничился  любезной  улыбкой  и  повернулся  к  леди  Уайтлок.   После
нескольких попыток заговорить леди Уайтлок, явно волнуясь, выпалила:
   - Мы приехали к вам из-за этой маленькой  воровки.  Ройс  не  был  бы
больше удивлен, если б ему сказали, что старуха собирается  украсть  его
фамильное серебро? Господи  Боже!  За  каким  дьяволом  Пип  нужна  этой
слабоумной?
   - Воровки? - спросил  он  как  ни  в  чем  не  бывало.  -  А  в  чем,
собственно, дело?
   Поблекшие глаза тревожно смотрели на него, когда леди Уайтлок  хрипло
проговорила:
   - Для вас, видимо, не секрет, что ходят разговоры о ее присутствии  в
вашем доме: ведь вы холостяк. Я думаю, будет лучше, если она поселится у
меня.
   Лусинда кокетливо рассмеялась:
   - Я говорила Летти, что это чепуха. Но если моя дорогая кузина вобьет
себе что-нибудь в голову, ее  не  переубедишь.  Она  убеждена,  что  это
бедное юное создание будет намного счастливее в доме, где живет женщина,
подобная ей.
   Его мозг напряженно работал, в то время как лицо  сохраняло  вежливое
выражение. Наконец Ройс спокойно ответил:
   - Но у меня дома тоже есть  женщина,  даже  несколько.  Леди  Уайтлок
казалась сконфуженной. Несколько секунд  она,  опустив  глаза,  теребила
дорогой  индийский  шарф,  наброшенный  на   плечи,   потом   беспомощно
проговорила:
   - О, вы имеете в виду служанок! Но это не  одно  и  то  же;  служанки
ничего не дадут ей, а я, будучи леди по рождению и воспитанию, научу  ее
держаться и дам ей образование. - С  нотой  почти  мольбы  в  голосе,  с
блеклыми голубыми глазами, просяще  глядящими  на  Ройса,  она  добавила
тихим голосом:
   - Это очень важно, чтобы она вошла в мой  дом.  Я  обещаю,  что  буду
обращаться с ней хорошо, и вы можете не сомневаться, что делаете  доброе
дело.
   Леди Уайтлок  явно  придавала  своей  просьбе  больше  значения,  чем
требовалось, и Ройс теперь знал почему. Твердо знал.
   "Любопытно, - подумал он лениво, - что именно вбил одноглазый в  твою
бедную голову?" Даже Лусинда,  казалось,  была  удивлена  настойчивостью
кузины. Она сказала резко:
   - Летти, я тебя не узнаю! Что тебе  до  маленькой  уличной  девчонки,
которую ты до этого и в глаза не видела?
   Почти  перебив  Лусинду,  в  разговор  вмешался  Ройс.   Он   спросил
вкрадчиво:
   - А почему вы решили, что ваш дом предоставит ей большие возможности,
чем мой? Может быть, кто-нибудь из ваших знакомых этого  хочет?  И  даже
посоветовал  вам  приехать  ко  мне  с  визитом  -  ради  вашей  пользы,
разумеется. Только ради нее.
   Потерпевшая сокрушительное поражение, с неприкрытым ужасом в  глубине
блекло-голубых старушечьих глаз, леди Уайтлок вскочила на ноги, подобрав
свои шелковые  юбки.  Пытаясь  хоть  что-то  сказать,  оправдаться,  она
взволнованно бормотала нечто невразумительное:
   - Прекрасно! Я не понимаю, о чем  это  вы!  По  доброте  сердечной  я
предложила вам  выход  из  затруднительного  положения.  При  чем  здесь
какой-то знакомый? Нелепость! Явная нелепость! Если вы не хотите,  чтобы
я взяла ребенка, так и скажите. А мои знакомые здесь ни при чем!
   - Я не хочу, чтобы вы брали воровку к себе в дом.  Воровку,  которая,
между прочим, вовсе не ребенок, - холодно поклонился ей Ройс. Ее реакция
была однозначной - и здесь не обошлось без одноглазого.
   Удивленная эксцентричным  поведением  старухи  кузины,  Лусинда  тоже
поднялась, правда, намного более грациозным движением.
   Улыбнувшись Ройсу, она тихо сказала:
   - Я боюсь, дорогая Летти не совсем  хорошо  себя  чувствует  сегодня.
Примите мои извинения!
   - О, никаких извинений! - галантно возразил  Ройс.  -  Встретиться  с
вами было удовольствием, и, конечно, - он кротко кивнул в  сторону  леди
Уайтлок, - я всегда буду счастлив видеть вас, леди Уайтлок.
   Глядя на него, как если бы  он  был  шипящей  коброй,  леди  Уайтлок,
придерживая свои юбки, заторопилась прочь. Лусинда последовала  за  ней.
Ройс проводил их до дверей. Дав Чеймберсу,  ждавшему  в  прихожей,  знак
выпустить дам, он спросил:
   - Экипаж заложили?
   - Да, сэр. Он ожидает вас на улице.
   - Прекрасно! Я  захвачу  Пип,  и  мы  уедем  на  некоторое  время.  -
Поколебавшись секунду, Ройс добавил:
   - Вы уже догадались,  я  думаю,  что  она  не  вернется  ни  к  своим
обязанностям,  ни  в  свою  каморку.  Пожалуйста,  приготовьте  комнату,
соседнюю с моей, и перенесите туда  ее  вещи.  -  С  ледяным  блеском  в
потемневших глазах он коротко продолжил:
   - Она разделит смежную  со  мной  комнату,  пока  я  не  найду  более
подходящего ей жилища. Вам ясно, я полагаю, что  обращаться  с  девушкой
следует вежливо и почтительно.
   Если Чеймберс и был удивлен, его лицо не выдало этого. Он  поклонился
и сказал ничего не выражающим голосом вышколенного слуги:
   - Как вам будет угодно, сэр.
   Надеясь, что Пип не осложнит ситуацию, Ройс быстро  поднялся  в  свой
кабинет. Он нашел се  стоящей  посреди  комнаты:  слишком  большой  плащ
полностью скрывал маленькую фигурку. Окинув ее взглядом, Ройс сказал:
   - Отлично! Ты, я вижу, готова. - Он зло улыбнулся. - Я  всегда  плачу
немедленно, и хотя найти  для  тебя  дом  потребует  времени,  одежда  и
драгоценности будут у тебя уже сегодня.
   С опущенными глазами и бьющимся  сердцем  Пип  скользнула  за  ним  в
коридор. Тяжелое отчаяние чуть не заставило  ее  плакать  от  боли.  Она
сделала это! Она продала себя Ройсу Манчестеру, и  это  не  принесло  ей
ничего, кроме горечи и стыда. Даже надежда получить состояние для себя и
братьев не могла утешить ее. О, как она была несчастна! Как ей  хотелось
вернуть назад свои черные слова, вновь  пережить  исполненные  нежности,
блаженные минуты, перед тем как ее злобный язык  отравил  все!  Ее  тело
ныло после объятий Ройса, но она знала, что это быстро пройдет.  Боль  в
ее сердце - та была навсегда...
   Молча она позволила Ройсу  провести  себя  через  зал  и  вывести  из
входной двери на широкие ступени крыльца. Она не глядела ни направо,  ни
налево, но гордость  в  конце  концов  пришла  к  ней  на  выручку.  Пип
расправила плечи и подняла голову. Что из того, что она будет любовницей
богача! Это было достаточно хорошо для ее матери, а чем она лучше  Джейн
Фаулер?
   Пип  даже  не  заметила  двух  женщин,  садящихся  в  Другой   экипаж
одновременно с ними, пока Ройс, слегка наклонивший голову,  не  объяснил
ей коротко:
   - Леди.
   Любопытство побудило ее бросить взгляд в  их  сторону,  но  Пип  была
настолько поглощена своим горем, что, признав по одежде светских женщин,
она с безразличием отвернулась, не проявив к ним никакого интереса. Зато
одна из женщин  нашла  ее  чрезвычайно  интересной  С  побелевшим  лицом
Лусинда Девлин разглядывала прелестные черты печальной молодой  женщины,
которой Манчестер помогал усесться в коляску.
   - Мой Бог! Отродье Эстер! - прошипела она. - Она жива!
   Вцепившись в руку леди Уайтлок,  Лусинда  потрясенно  смотрела  вслед
экипажу. Ее губы дрожали, лицо исказила гримаса бешенства.  Повернувшись
к  перепуганной  насмерть  леди  Уайтлок,  она  произнесла  безжизненным
голосом:
   - Я думаю, дорогая Летти, пора сказать мне, почему ты хотела взять  к
себе эту молодую женщину.., и кто стоит за этим.
   Не ведая ничего о реакции Лусинды Девлин, Ройс и Пип быстро ехали  по
переполненным лондонским улицам к лавке модистки, хорошо известной среди
золотой молодежи. Они не разговаривали,  и,  только  когда  подкатили  к
скромно выглядевшему маленькому зданию на Бронд-стрит, Ройс разжал губы.
Холодно глядя на Пип, он спросил:
   - У тебя, разумеется, есть другое имя, кроме Пип. -  В  глазах  Ройса
было откровенное презрение, и, словно хлеща ее словами по лицу, он грубо
бросил ей:
   - Пип - это не для профессии,  которую  ты  избрала.  Вероятно,  мать
называла тебя как-то иначе.
   Пип слушала его голос, доносившийся до нее из страшной дали; тоска ее
была так тяжела, таким камнем лежала на сердце, что ей было  не  до  его
тона. Долгие минуты она думала, а потом ответила замедленно:
   - Моргана. Меня зовут Моргана.

ЧАСТЬ 3

МОРГАНА

   Сатанинская, безумная страсть,  угрюмая  меланхолия  и  безрассудство
лунатика.
   Джон Мильтон. "Потерянный рай"

Глава 11

   - А, месье Манчестер! Как приятно видеть вас снова. Чем могу служить?
- приветливо воскликнула мадам Дюшан, у  которой  Ройс  нередко  покупал
платья для своих любовниц.
   Ройс чуть улыбнулся и, небрежно  подтолкнув  Моргану  вперед,  сказал
прямо:
   - Я хочу, чтобы вы одели ее с головы до ног.
   - С большим удовольствием, месье.., но может быть, у  вас  есть  свои
соображения относительно цвета и стиля одежды?
   Охваченная отчаянием, Моргана не слушала их. За считанные  часы  весь
ход  ее  жизни  изменился,  и  она   пыталась   осмыслить   происшедшее.
Единственное, что она понимала, - что ей плохо, как никогда в жизни.
   Мадам сняла с Морганы плащ и несколько минут поворачивала ее в разные
стороны, рассматривая стройную фигуру взглядом знатока.
   - Оденем как юную невинную красавицу, а? Или же вы хотите нечто иное?
Модницу, примадонну?
   С суровым выражением в золотистых глазах Ройс ответил:
   - Поскольку в ней нет ничего  невинного,  я  думаю,  слово  "модница"
подойдет больше.
   - 0-ла-ла! - ответила мадам. - Вероятно,  юная  леди  -  франтиха  из
маленького городка?
   Ройс бросил на Моргану уничтожающий взгляд:
   - Мне кажется, "леди" не совсем точное  слово!  Моргана  отпарировала
мгновенно:
   - Шлюха, кажется, лучше? - Игнорируя  изумленный  вздох  шокированной
мадам, она закончила притворно застенчиво:
   - Да, выберите нам что-нибудь для шлюхи, пожалуйста!
   Ройс был вне себя от бешенства. Крепко схватив Моргану за локоть,  он
спросил мадам:
   - У вас найдется место, где можно поговорить без свидетелей?
   Ее черные глаза блеснули живым любопытством, и мадам кивнула:
   - Наверху, месье, - вторая дверь налево... Некоторые из моих клиентов
не прочь собраться с мыслями в одиночестве. Вы будете там совсем одни.
   Захлопнув за собой дверь маленькой комнатки, Ройс свирепо взглянул на
Моргану:
   - Как ты смеешь, черт тебя побери, называть себя шлюхой?
   Чрезвычайно довольная, что довела  его  до  белого  каления,  Моргана
отрезала:
   - А разве я не шлюха? Шлюха и есть.
   - - Будь ты неладна! - прорычал Ройс. Его золотистые глаза  сверкали.
- Ты можешь быть скупой и жадной, но  поскольку  ты  была  девственницей
пару часов назад, ты вряд ли успела стать шлюхой!  Ты  пойдешь  назад  и
будешь вести себя прилично! Я позволю тебе некоторый выбор, но даже ради
удовольствия бесить меня ты  не  оденешься  подобно  дешевой  девке!  Ты
будешь  слушаться  меня  -  или...  С   пылающими   щеками,   охваченная
негодованием, Моргана бросила ему в лицо:
   - Или что? Ты ударишь меня?
   Глаза Ройса сузились, и Моргана отступила на шаг назад.
   - Ты не посмеешь! - прошипела она, с опозданием сообразив,  что  дело
зашло слишком далеко. Она рванулась было к двери, но Ройс  поймал  ее  и
понес к дивану. Не обращая внимания на проклятия, которые она сыпала  на
его голову, он уселся и безжалостно бросил извивающееся тело на колени.
   Моргана боролась яростно, но  очень  скоро  оказалась  в  позорнейшем
положении - с юбками, задранными ей на голову.
   - Чертов подонок! Только попробуй прикоснуться ко мне, и я насажу  на
вертел твою печень! Увидишь, так и будет!
   Если  раньше  подобные  угрозы  с  ее  стороны  могли  Заставить  его
расхохотаться,  то  сейчас  Ройс  не  находил  в  этой  ситуации  ничего
смешного. Более того,  неистовые  движения  ее  тела  возбудили  его,  и
последнее обстоятельство совершенно вывело его из себя. Она пренебрегала
им, язвила и сбивала с толку в последний раз! Слепое бешенство нахлынуло
на него, и на долю секунды в комнате наступила гробовая тишина. А затем,
после жуткого вопля Морганы, ошеломленный Ройс внезапно  понял,  что  он
делает.  Никогда  в  жизни  он  не  применял  силу,  никогда  не   терял
самообладания.  Но  ужаснее  всего  было  то,  что  он  ударил  женщину,
прелестнее  которой  на  свете  не  было!  Не  понимая,  как  это  могло
случиться, он ослабил хватку и тут же вскочил, едва не закричав  в  свою
очередь: Моргана пребольно укусила его. Ее маленькие острые зубы глубоко
вонзились в его тело, но стоило ему вскочить, как она тут  же  свалилась
на пол. Оправляя юбки, опасно сверкая глазами, она поднялась  мгновенно,
сжимая кулаки.
   Взглянув на взъерошенную, напряженную фигурку напротив,  а  затем  на
здоровенную дыру в панталонах, Ройс чуть не засмеялся. Он примирительным
жестом протянул драчунье руку:
   - Мир, ты, кровожадная маленькая чертовка! Мы квиты! Если я  пообещаю
не распускать руки, поклянешься, что больше не будешь кусаться?
   Ее гнев исчез так же быстро, как и  его,  и,  почувствовав  внезапное
смущение, она пробормотала:
   - Только попробуй еще хоть раз ударить меня! Со  странным  блеском  в
глазах Ройс шагнул к ней ближе  и,  ласково  проведя  пальцем  по  щеке,
прошептал:
   -  Ты  принимаешь  мои  извинения?  Честное  слово,  я  не  собирался
обращаться с тобой таким образом! - Его улыбка была полна раскаяния:
   - Я уверен, что мы сумеем вести себя лучше. Давай попытаемся?
   Моргана молча кивнула своей темной  кудрявой  головой,  желая  сейчас
только одного: чтобы ее сердце не билось так сильно, когда  он  касается
ее.
   Воцарилось некое подобие мира, и в ближайшие  несколько  часов  между
ними существовало полное смущения согласие. Тем не менее никто из них не
забыл причины пребывания у мадам Дюшан. Моргана  не  была  бы  женщиной,
если бы не потеряла голову при виде туалетов, к