о же мне делать, Стелла?
   - Во-первых, просто  успокойся.  Вполне  возможно,  я  Излишне  заострила
ситуацию и тебе нечего бояться. Рафаэль наверняка  постарается  опровергнуть
подозрения Консуэлы, и если нам повезет, то продолжения сегодняшнего  вечера
вообще не будет. Но даже если  произойдет  худшее,  не  забывай,  что  вы  с
Натаном вскоре уезжаете из Нового Орлеана, и любой скандал останется здесь и
умрет. Честно говоря, из того немногого, что она увидела вчера, вряд  ли  ей
удастся раздуть большой скандал. Помни, что точно ей  известен  только  один
факт - ты и Рафаэль находились наедине  в  гардеробе  в  течение  нескольких
минут. И это все! Какой бы длинный язык у нее  ни  был,  больше  ей  сказать
практически нечего.
   - Хочется верить, что это так. Как жаль, что у  моего  первого  взрослого
бала оказался такой ужасный финал. И еще жаль, что ты так быстро уезжаешь. С
тобой мне было бы легче. Мне кажется, что, когда бы я еще раз  ни  пошла  на
званый прием или бал, воспоминание об этом будет преследовать меня.
   - Ну, не драматизируй, дорогая, свое  будущее,  -  проворчала  Стелла.  -
Максимум через год ты и не вспомнишь об этом происшествии.  А  теперь  давай
спать и не думай больше обо всем этом. Мечтай только о  чем-нибудь  хорошем,
например, о том, как было тебе хорошо, пока не появился Рафаэль.
   - Да, ты, конечно, права, - произнесла Элизабет с некоторым смущением.  -
Не стоит небольшое происшествие превращать в истинную драму, надо немедленно
остановиться.
   - Хорошо. А теперь спи, Бет. До завтра. Проснувшись вскоре после десяти в
прекрасное солнечное утро, Элизабет не спеша стала  одеваться  и  спустилась
вниз уже около полудня. Она отправилась на поиски Стеллы. Отыскав  дорогу  в
комнату, где они накануне вечером ужинали, она застала  там  слугу,  который
сообщил, что сеньор и сеньора Родригес сейчас в городе,  но  сеньора  Стелла
вскоре ожидается домой. Затем слуга поинтересовался, не  хотела  бы  сеньора
Риджвей выпить  горячего  шоколада  со  свежими  булочками.  Миссис  Риджвей
заявила, что обязательно хотела бы!
   Таким образом Стелла застала  подругу  за  завтраком  на  самой  красивой
террасе из тех, какие Элизабет приходилось видеть, - терраса была  островком
в море цветов.
   - О, дорогая, ты встала раньше, чем я рассчитывала. Я думала,  ты  будешь
спать до полудня. Тебе принесли все, что ты пожелала?
   - О да! А почему ты думала, что я просплю до полудня,  хотя  сама  встала
гораздо раньше? - спросила Элизабет с улыбкой.
   - Но у меня были дела! - Стелла говорила таинственно, и  ее  карие  глаза
сверкали от возбуждения.
   Немедленно догадавшись,  о  чем  идет  речь,  Элизабет  погасшим  голосом
поинтересовалась:
   - Ты имеешь в виду вчерашнее происшествие?
   - Да. И перестань тревожиться.  Утром  я  заехала  к  Маргарите  Коста  и
сказала, что, видимо, забыла у них дома перчатку. И  пока  мы  болтали,  то,
естественно, посплетничали о Консуэле. Думаю, что  причин  волноваться  нет.
Вчера вечером Консуэла не сказала ничего в твой адрес. Скорее всего, она  не
собирается вообще делать этого, потому что именно вчера вечером было удобнее
всего заявить об этом по горячим следам. Маргарита наговорила кучу  приятных
вещей в твой адрес, вряд ли она стала бы  делать  это,  если  бы  ей  что-то
успела нашептать Консуэле.
   Стелла явно нравилась сама себе в этот момент:
   - Более того, я деликатно намекнула Маргарите, что по непонятным причинам
Консуэла Сантана решила атаковать тебя в своей излюбленной манере и  что  не
стоит обращать на это ни малейшего внимания.
   Дело в том, что Маргарита тоже недолюбливает Консуэлу. И хотя мы с Хуаном
завтра все же  должны  уехать,  но  Маргарита  здесь,  на  месте,  и  сможет
обезвредить тот яд, который вдруг захотела бы излить Консуэла.
   Поверив  в  эту  прекрасную,  с  ее  точки  зрения,  перспективу,   почти
счастливая Элизабет попрощалась с подругой в середине следующего дня. Натан,
по этому случаю отменивший визит к портному, стоял рядом со своей женой. Его
внешность не произвела при знакомстве особого  впечатления  на  Стеллу,  но,
видя, как молодой муж внимателен к ее любимой подруге, она пришла к  выводу,
что за будущее этой пары можно не опасаться.
   Родригесы отбыли, и Натан с Элизабет направились к своей гостинице.
   - Мне жаль, - признался Натан, - что я упустил возможность  познакомиться
с твоей подругой и ее мужем раньше. И, конечно, мне следовало быть у них  на
ужине, а потом на балу.
   - Ничего страшного, - искренне ответила на это Элизабет. - Хотя, конечно,
с тобой мне было бы и приятнее, и спокойнее.
   Она до сих пор ощущала некоторую вину за то, что произошло в  тот  вечер.
Был и страх за возможное продолжение скандала в будущем.
   А Натан развивал свою мысль:
   - С другой стороны, нет худа без добра. Зато я не мешал тебе  с  подругой
вдоволь поболтать и посплетничать.
   По выражению лица жены Натан понял, что ей не очень  приятно  продолжение
темы. И тут же деликатно переключился на совершенно другой предмет.
   Они очень мило отобедали в маленьком уютном  ресторане  и  направились  в
свой отель.
   Неожиданно посмотрев на часы, Натан с удивлением воскликнул:
   - Господи, уже третий час, а я договорился  встретиться  на  ипподроме  в
полтретьего с одним юношей, который обещал показать мне  прекрасную  лошадь.
Как я мог забыть об этом? Можешь с полным  правом  назвать  меня  никудышным
супругом, но, увы, придется тебе поскучать. - И тут он осторожно добавил:
   - Боюсь, что я задержусь допоздна.
   Странно  обрадованная  предстоящим  одиночеством,   Элизабет   не   стала
демонстрировать огорчение.
   - Конечно, Натан, если тебе надо, иди. Попозже я с Мэри поезжу по  городу
или просто отдохну в номере - мне это совершенно необходимо. Ты будешь очень
поздно?
   - Не могу сказать точно. Дело в том, что лошадь, которая меня интересует,
находится не в городе, а на  ферме,  довольно  далеко.  Я  вернусь  ближе  к
полуночи. Будить тебя или нет?
   - Нет,  будить  не  надо.  Увидимся  завтра  утром,  -  тихо  проговорила
Элизабет.
   Натан проводил ее до отеля и тут же бесследно исчез.
   Элизабет расположилась в кресле и, обмахиваясь  веером,  решила  почитать
"Книгу для дам" Годи. И тут раздался стук в дверь. На ее "пожалуйста"  вошел
посыльный в черной, расшитой золотом униформе.  Она  поначалу  не  вникла  в
смысл того, о чем он говорил, а разобравшись, остолбенела. Дело в  том,  что
госпожа Консуэла Сантана предложила встретиться с ней сегодня по полудню.
   Элизабет не сразу смогла собраться с мыслями. Зачем  нужна  эта  встреча?
Идти или  отказаться?  Она  нервно  кусала  губы,  размышляя  над  тем,  как
поступить. Наконец она решила - надо пойти и  все  выяснить.  Встреча  может
оказаться полезной для обеих сторон.
   Поскольку Элизабет не очень хорошо знала Новый  Орлеан,  то  не  обратила
внимания на адрес, по которому ей надлежало прибыть. Он  не  насторожил  ее,
хотя любой местный житель был бы озадачен.  Приличной  даме  ехать  в  такой
район было просто  нельзя.  Элизабет  оставила  записку  Натану,  в  которой
сообщила, что едет на встречу с дамой - новой знакомой по балу, который  она
посетила вместе со Стеллой. Она объяснила и Мэри, чем вызван ее  отъезд,  и,
полная решимости доказать Консуэле Сантане, что  ничто  не  связывает  ее  с
Рафаэлем, отбыла на свидание. Привратник вызвал ей наемный экипаж.
   Когда кучер услышал адрес, то был невероятно озадачен.  Сомнения  в  том,
что его наняла настоящая леди, у него не  было,  но  леди  просто  не  могла
направляться по адресу, который назвала. Что-то  тут  было  не  так!  В  тех
кварталах  жили  дамы  легкого  поведения,  обычно  квартеронки,   но   лицо
почтенного кучера не отразило  недоумения.  Однако  когда  они  подъехали  к
прелестному коттеджу, окруженному забором, его сердце дрогнуло:
   - Мадам, может быть мне подождать вас? Элизабет, пребывая  в  приподнятом
настроении и не чувствуя опасности, да  к  тому  же  завороженная  прелестью
коттеджа, очаровательно улыбнулась ему:
   - Спасибо, пожалуй, не стоит, просто я не знаю, сколько пробуду здесь.
   В ответ на ее стук  дверь  открыла  неулыбчивая  испанка  неопределенного
возраста и провела слегка нервничавшую Элизабет в маленькую уютную  комнату.
Коттедж внутри оказался невелик,  хотя  меблировка  показывала,  что  у  его
владельца есть и деньги, и вкус.
   Консуэла, вперившись глазами в лицо Элизабет,  предложила  той  сесть  на
одно из кресел, стоявших  напротив  дивана,  на  котором  сидела  она  сама.
Смелость Элизабет в так, честно говоря, поддерживаемая  искусственно,  пошла
на убыль. Тем более, что фигура мрачной женщины с черными  волосами,  одетой
во все темное, олицетворяла для нее Инквизицию.
   Консуэла не злоупотребляла  украшениями,  хотя  у  нее  на  пальцах  было
несколько без сомнения дорогих колец, да в серьги из  жемчуга  не  выглядели
дешевыми.
   Темные глаза Консуэлы уставились в  лицо  Элизабет,  и  прошло  несколько
напряженных секунд, прежде чем она наконец заговорила.
   - Я благодарна вам, сеньора,  что  вы  откликнулись  на  мое  предложение
прибыть для беседы. Нам есть о чем поговорить. Но, прежде чем мы приступим к
делу, позвольте мне предложить вам чай или что-нибудь другое - сок, вино.
   Первым порывом Элизабет было отказаться, но, не  желая  обидеть  хозяйку,
она с некоторой экзальтацией сказала:
   - О да, я выпью чего-нибудь с превеликим удовольствием.
   Консуэла дотянулась до маленького серебряного колокольчика, стоявшего  на
струганном столе, позвонила, и в тот же  момент,  как  будто  она  ждала  за
дверями, возникла служанка Мануэла. Приняв заказ, Мануэла так же молниеносно
возвратилась с  серебряным  подносом.  Это  свидетельствовало,  что  хозяйка
готовилась к встрече. На выбор  гостье  были  предложены  чай  в  фарфоровом
кувшинчике,  маленькие  пирожные,  посыпанные  сахаром,  и  вино  сангрия  в
красивом графине.
   Неулыбчиво глядя на Элизабет, Консуэла изрекла:
   - Вы - англичанка и, как я понимаю, будете  пить  чай,  но  если  хотите,
отведайте моей сангрии.
   Хозяйка явно не спешила начинать деловой разговор.  Элизабет,  нервничая,
выпила уже чашку чая и почти заканчивала другую. И тут она ощутила, что  чай
слишком горек на вкус, видимо, заварка была слишком  крепкой.  Не  испытывая
никакого удовольствия, Элизабет все же продолжала потягивать чай - это  было
хоть каким-то оправданием затянувшейся паузы.
   Все больше и больше волнуясь оттого, что время шло, а хозяйка  так  и  не
начинала разговор о своем муже, Элизабет решила проявить инициативу.
   Собрав  всю  смелость  и  глядя  своими  фиолетовыми  глазами  в  черные,
абсолютно непроницаемые глаза Консуэлы, Элизабет тихо сказала:
   - Сеньора, мне не хотелось бы показаться невежливой, но я не  думаю,  что
вы устроили эту встречу, чтобы осведомиться о моих  впечатлениях  от  Нового
Орлеана.
   Консуэла никак не  отреагировала  на  слова  Элизабет,  и  та,  помолчав,
продолжила:
   - Думаю, что хотя ни вы, ни я не  затронули  главной  темы,  интересующей
нас, она ясна - ваш муж. - И продолжила с подкупающей искренностью:
   - Пожалуйста, сеньора, верьте мне: между мной и вашим  мужем  не  было  и
быть не могло  ничего  такого,  что  затронуло  бы  вашу  или  мою  честь  и
достоинство.
   Ответом на короткую страстную  речь  Элизабет  был  тяжелый  вздох.  Лицо
Консуэлы было каким-то отрешенным, бесстрастным, когда она заговорила:
   - Вы правы, настало время затронуть главное,  ради  чего  мы  обе  здесь.
Хотя, может быть, до начала серьезного разговора еще чашечку чая?
   В этот момент Элизабет почувствовала слабость, у нее закружилась  голова,
и она была вынуждена откинуться на спинку кресла. Ей тем не  менее  хотелось
побыстрее начать и  закончить  разговор.  От  чая  она  вежливо,  но  твердо
отказалась:
   - Благодарю вас. Боюсь, что мой организм не  согласен  с  чем-то,  что  я
съела за завтраком, и чай может только усугубить ситуацию.
   - Возможно, что причина в этом, - загадочно произнесла Консуэла, и по  ее
лицу  проскользнуло  подобие  улыбки.  -  Ваше   состояние   вот-вот   может
ухудшиться.
   Глядя  на  сидящую  рядом  женщину,  Элизабет  увидела,  что   та   стала
раздваиваться.
   - Что в-вы им-меете в виду? - выговорила она с большим напряжением. У нее
возникло ощущение, что ее язык обложен ватой.
   - Охотно поясню. В чае, который вы только  что  выпили,  была  растворена
белладонна. И теперь я могу открыть вам мой план.
   В тоне Консуэлы слышалось удовлетворение и чувство превосходства,  Сердце
Элизабет сжалось от ужаса, и она прошептала:
   - Зачем?
   Тонкие черные брови Консуэлы взлетели вверх:
   - А вот зачем. Это поможет мне развеять иллюзии Рафаэля касательно  вашей
особы.
   А дальше она заговорила обыденным тоном, как будто рассказывала о  вещах,
которые случаются каждый день:
   - У Рафаэля было очень много женщин в прошлом, и ни одна из них  меня  не
трогала. Мне всегда было наплевать, сколько шлюх пройдет через его  постель.
Но я не могу ему позволить хранить в сердце образ одной женщины постоянно...
   - О чем вы говорите, при чем здесь я?
   - Скажу честно, может быть, и ни при чем. Но  я  хочу  застраховаться  от
этого на сто процентов. После бала я много размышляла о случившемся и пришла
к выводу, что мой муж и вы  так  старательно  твердите,  будто  в  гардеробе
ничего не произошло до того, как я  застукала  вас  там,  что  это  выглядит
подозрительно.
   - Вы ошибаетесь, сеньора! - Элизабет закричала от возмущения, растрачивая
остаток сил. - Мы встретились там совершенно случайно, и это не произвело на
него какого-то особого впечатления. Верьте же мне в конце концов!
   - То, что вы утверждаете это, для меня  понятно.  Вам  надо  оправдаться.
Думаю, что в гардеробе случилось что-то, и я намерена кое-что предпринять.
   Элизабет было трудно разобраться в своем состоянии - то ли уже действовал
наркотик, то ли кровь прилила к голове  из-за  беспардонных  и  беспочвенных
обвинений.  Но  как  бы  то  ни  было,  она   нарочито   спокойным   голосом
поинтересовалась:
   - А вы не боитесь последствий вашего поступка? Ведь  рано  или  поздно  я
выберусь отсюда и все расскажу мужу...
   Консуэла рассмеялась, и было в ее смехе что-то дьявольское.
   - О нет! Этого, поверьте мне, не произойдет.
   Выйдя отсюда, вы не расскажете никому, что тут произошло. А даже если  по
глупости  и  станете  болтать,  то  вам  никто  не  поверит.  Вы  -  заезжая
легкомысленная девица, а я - уважаемая сеньора, которую в городе знают  все.
Ваш муж мне вообще не опасен, я  сумела  выяснить  все  его  слабости  через
одного  моего  дальнего  родственника,  очаровательного  молодого  человека,
который собирается продать ему лошадь. Участвующие в  этом  деле  мои  слуги
болтать не станут, они знают, насколько для них было бы опасно выдать  меня.
Есть еще один участник нашего мероприятия - мой кузен Лоренцо. Но  его  ищет
полиция, и он тоже не станет болтать.
   Консуэла улыбнулась загадочной кошачьей улыбкой и продолжила:
   - Вам могла бы поверить ваша подруга Стелла Родригес, но она очень далеко
отсюда.
   - Что вы собираетесь сделать со мной? -  спросила  Элизабет,  холодея  от
ужаса.
   - Через пару минут сюда  войдет  Лоренцо,  между  ним  и  вами  возникнет
горячая любовь, и  прибывший  по  моей  подсказке  Рафаэль  застанет  вас  в
объятиях Лоренцо. Что будет делать с вами Лоренцо -  это  его  личное  дело.
Уверена, что в качестве любовника он вам даже понравится. Во всяком  случае,
отзывы о нем нескольких десятков дам были очень высокими.
   - Вы - зверь! - выкрикнула Элизабет. - Но у вас ничего  не  получится,  я
буду  сопротивляться,  кричать,  царапаться,  и  Рафаэль  поймет,  что   все
происходит помимо моей воли.
   Консуэла посмотрела на нее почти с сожалением:
   - О нет! Никакой борьбы не будет, вы  не  сможете  оказать  сопротивления
из-за действия белладонны, которое будет усиливаться  с  каждой  минутой.  А
Лоренцо, надеюсь, сумеет привести вас в такой вид,  что  Рафаэль  с  первого
взгляда убедится, что вы обычная потаскуха. Когда все свершится,  вы  можете
кричать и ругаться сколько угодно, все равно это  будет  выглядеть  попыткой
просто оправдать себя.
   Элизабет не могла не признать, что коварный план Консуэлы хорошо продуман
- ее тело становилось все беспомощнее, белладонна  давала  себя  знать.  Она
попыталась подняться, но ничего  не  вышло,  и  ей  пришлось  откинуться  на
розовые подушки кресла.
   - Ну видите, - подколола Консуэла, - какое уж там сопротивление  с  вашей
стороны. Все произойдет так, как я задумала.
   Консуэла хотела добавить еще что-то, но тут в комнату вошел хорошо одетый
молодой человек и с видом победителя проследовал к дамам. Его  темное  умное
лицо  и  тонкие  губы  заставляли  вспомнить   его   предков   -   испанских
конкистадоров. Глазами ощупав фигуру Элизабет, он воскликнул:
   - О Пресвятая Дева! Консуэла, за такую  девочку  я  не  взял  бы  с  тебя
денег.., если бы так  в  них  не  нуждался.  Она  прелестна.  Я  тебе  очень
благодарен за возможность заняться  любимым  спортом  в  такой  компании.  С
огромным удовольствием уложу в постель твою подругу.
   По лицу Консуэлы было видно, что тема разговора ей неприятна,  но  она  с
видимым равнодушием сказала:
   - Меня не волнует, что ты с  ней  станешь  делать.  Важно  только,  чтобы
Рафаэль застал ее в твоих объятиях.
   - За это не беспокойся, но пусть Рафаэль не задерживается, а то я за себя
не ручаюсь. Может случиться так, что я получу удовольствие  раньше,  чем  он
появится. Она слишком хороша, чтобы я сдерживал себя слишком долго. Так  что
поспеши к Рафаэлю и пусть он поторопится.
   - Фу, Лоренцо. Твое плебейское происхождение все  же  сказывается.  Ты  -
мерзкое животное, - бормоча эти слова, Консуэла направилась к двери.
   - Да, да, моя несравненная, но разве не по этой самой причине твой  выбор
пал именно на меня? Другие могли бы подвести.
   Лоренцо мягко повернулся,  глаза  его  стали  узкими,  и  трепет  ноздрей
выдавал ярость, кипевшую внутри.
   Консуэла послала ему выразительный взгляд и резко сказала:
   - Лоренцо, не пытайся играть в какие-либо игры со мной. Мы оба знаем, что
ничто не в силах утолить твой аппетит на женщин и тебе неважно,  хотят  тебя
или нет. А за деньги ты готов на все. По его губам прозмеилась улыбка.
   - Ты знаешь меня слишком хорошо, Консуэла. Но помни,  даже  самая  жадная
крыса не станет есть протухший сыр.  Так  что  не  надо  комментировать  мои
поступки - что хочу, то и делаю. Кстати, ты поступила бы точно так же,  если
жизнь вдруг захотела  бы  поменять  нас  местами.  Не  пытайся  передо  мной
изображать светскую даму, на меня это не действует.
   Лицо Консуэлы исказила злая улыбка, ее темные глаза тоже блеснули гневом.
   - Согласна, - прошептала она. - Мы  действительно  понимаем  друг  друга.
Все, я оставляю вас наедине, потому что боюсь, что  Рафаэль  может  уйти  из
дома до того, как я возвращусь.
   Она растворилась за дверью, а Элизабет осталась в  комнате  с  Лоренцо  и
смотрела широко раскрытыми глазами на его стройную фигуру. А  тот,  мысленно
раздевая ее своими черными глазами, шептал:
   - О, моя игрушечка, не бойся меня. С тобой я буду  очень  ласков  и  тебе
будет очень хорошо со мной - я хочу увидеть это...
   - Нет, сеньор, пожалуйста,  не  делайте  этого  со  мной,  пожалуйста!  -
Элизабет умоляла его с истерическими нотами в голосе. - Не надо! Пожалуйста,
не отнимайте у меня честь!
   Мерзкая улыбка искривила его губы.
   - Прошу прощения, даже  если  вы  станете  сопротивляться,  я  все  равно
добьюсь своего. Вы слишком хороши, чтобы я смог пересилить свое желание.
   С этими словами он добрался до нее и повернул лицом к себе.
   Лоренцо был молод, прекрасно сложен, и за его стройностью пряталась  сила
ягуара. Элизабет сдел