аc
почувствовал внезапный жаркий прилив страсти, опаливший его изнутри.  Но
больше всего его потрясло сильное, всепоглощающее чувство, что она - его
девушка, она принадлежит ему, и эта уверенность изумила его. Он  мог  бы
поклясться, что никогда раньше ее не видел, и все же...  Он  смотрел  на
блестящие волосы, огненные завитки,  выбившиеся  из  нетуго  заплетенной
косы, которые ласкали ее щеки и шею... Не мог отвести взгляда от нежного
локона, упавшего на ее ключицу.  Николаc  испытывал  неодолимое  желание
пройти через комнату и прижаться губами к этому местечку.
   Желание было настолько  сильным,  что  Николаc  невольно  сделал  шаг
вперед. Однако, понимая, что не ограничится одним простым  поцелуем,  он
удержался на  прежнем  месте  возле  камина  и  нахмурился.  Что  с  ним
происходит? Неужели так много времени прошло  с  тех  пор,  как  он  был
близок с женщиной?
   Слегка смущенный своей реакцией на незнакомку, Николаc прокашлялся  и
сказал:
   - Э.., пока ничего не нужно. Только что-нибудь  поесть,  когда  будет
готово. А теперь можешь идти.
   Еще не веря, что ей удалось так легко отделаться,  Тесc  повернулась,
чтобы послать  ему  ослепительную  улыбку..,  но  это  оказалось  грубой
ошибкой. Их взгляды встретились, и время замерло: весь мир исчез, в  нем
остались только они двое, неотрывно глядевшие друг на друга.
   Тесc не могла пошевелиться, даже если бы от этого зависела ее  жизнь.
Словно пробуждаясь от долгого и ужасного сна, чтобы снова стать целой  и
невредимой, она всматривалась в его лицо, видела высокие скулы и дерзкий
прямой нос.  Высокомерное,  суровое  лицо,  но  эти  большие  с  густыми
ресницами глаза... Они были такими темными, что  ей  казалось,  что  она
погружается в бездонную глубину. Он был не просто красив.  Его  глаза  и
губы...
   Она перевела мечтательный взгляд на точеный рот. Тонкая верхняя  губа
намекала на некоторую жестокость нрава, нижняя же,  полная,  говорила  о
щедрости и великодушии натуры, а ее плавный изгиб - о чувственности. Она
смотрела на его губы, и желание коснуться их своими  губами  было  почти
непреодолимым. Она знала, как приятно будет  прикосновение  этих  теплых
губ, какими они станут чуткими и твердыми, когда заскользят по ее рту...
Она жаждала оказаться в его объятиях, и, не осознавая, что делает.  Тесc
начала медленно приближаться к нему.
   Пронзенный такими же чувствами, Николаc шея ей навстречу. Они сошлись
посередине комнаты, он властно обнял ее, наклонился и прильнул губами  к
ее устам. Растворяясь в их сладкой глубине, он крепче прижал  девушку  к
себе - мягкое прикосновение ее тела показалось поистине магическим.
   Его поцелуй был именно таким, каким  его  представляла  Тесc:  теплые
нежные губы доставляли ей райское блаженство. Она страстно ласкала его в
ответ, пылко прижимаясь к нему.  Они  целовались  бесконечно  долго,  не
обращая внимания ни  на  бушевавшую  за  окном  бурю,  ни  на  странное,
необъяснимое влечение, которое неожиданно поглотило их обоих.
   Лишь когда он взял в руку ее маленькую грудь,  нетерпеливо  нащупывая
под изношенным розовым платьем отвердевший сосок, благоразумие вернулось
к Тесc. Ошеломленная той легкостью, с которой она оказалась  в  объятиях
незнакомца, и приходя  от  этого  в  ужас.  Тесc  рванулась  и  отчаянно
толкнула его в грудь.
   - О, не надо! - задыхаясь воскликнула она, почти не веря, что  только
что он обнимал и целовал ее. - Пожалуйста,  позвольте  мне  уйти!  Здесь
какая-то ошибка...
   Все еще охваченный страстью, сильнее которой он  ничего  в  жизни  не
испытывал, Николаc рассеянно смотрел на ее расстроенное лицо. Ошибка? Он
невесело рассмеялся. Никакой ошибки тут нет.
   Сердце его бешено билось, страстное желание владело  им...  Какая  уж
тут ошибка? Он желал других женщин, но так - никогда. Никогда! Когда  он
поцеловал ее - его словно ударила молния, и  даже  сейчас  у  него  было
ощущение, будто его пожирает огонь.  А  она  осмеливается  называть  это
ошибкой? Но когда он, как и Тесc, понемногу пришел в себя,  почувствовал
безрассудство своего поведения, он слегка  ослабил  объятия.  Может,  он
сошел с ума? Ведь это незнакомка, простая прислужница из таверны. Раньше
ему приходилось удовлетворять желание с подобными девицами, но  в  такой
ситуации он никогда не оказывался. Николае не мог отрицать,  что  иногда
пробуждался в незнакомом месте в постели с незнакомой женщиной, - обычно
такое бывало с ним после попойки,  когда  хотелось  забыться  от  ужасов
войны, заглушить боль предательства Мэрианн. Он  намеренно  пускался  на
поиски этого сладкого дурмана в объятиях ласковых рук и не утруждал себя
расспросами, как зовут его случайную подругу, не спрашивал, хорошо ли ей
с ним рядом. Такие чувства были Николасу понятны. Но здесь  им  овладело
странное ощущение, что эта женщина принадлежит ему, что  он  для  нее  -
защитник. Оба эти чувства смешивались с желанием и страстью...
   Глядя бездонными черными глазами на оцепенело  отступавшую  Тесc,  он
прорычал:
   - Кто ты, черт побери? Как тебя зовут?
   Губы Тесc все еще горели от его поцелуев, тревожно щемило сердце.
   - Долли, - едва дыша, пролепетала она, - они называют меня Долли.
   Николаc нахмурился. Почему кажется, что она лжет? Почему не  покидает
чувство, что она обманывает? Сбитый с толку, Николаc медленно спросил:
   - А твои родители? Кто они? Где они?
   Его враждебный вид и  вопросы  вызвали  у  Тесc  необъяснимый  страх.
Быстро сочиняя на ходу, она промямлила:
   - Они.., они н-недалеко отсюда. Они.., в Л-Лондоне!
   - А как получилось, что ты работаешь в "Черной свинье"? Не слишком ли
разительная перемена: пасторальный Кент после шумного Лондона?
   - Мне нравится деревня, - с вызовом ответила она, вдруг понимая,  что
говорит правду. Она в самом деле  любит  деревню.  Значит,  она  сказала
правду, сама этого не осознав? Тесc прикусила губу, отчаянно моля, чтобы
нашелся  хоть  кто-нибудь,  кто  сдернул   бы   густую   серую   пелену,
затуманившую ей мозг.  Она  чувствовала  себя  одинокой  и  беспомощной;
испуганной и неуверенной.
   Чувства эти отразились на ее живом лице. Тронутый, вопреки ожиданиям,
Николаc тихо спросил:
   - Что с тобой, дорогая? Почему ты так переживаешь?
   Нежное участие, написанное на его лице, почти  обезоружило  Тесc,  но
усилием воли она подавила в себе желание броситься в его руки  и  излить
душу, поведать о своих бедах. Она многого  не  понимала  -  ни  ощущения
узнавания, которое испытывала по отношению к нему, ни неожиданной  жажды
поцелуев. Она понимала, что он не узнает ее, но ужас, который внушал  ей
безликий мститель, не покидал ее. Вдруг  он  -  тот  самый  человек,  от
которого она бежит? Что, если он играет с ней в какую-то жестокую  игру?
Может, он делает вид, что не знает ее, а сам заманивает в ловушку?
   Надо убежать от него, и сейчас же. Тесc  нервно  разгладила  юбки  и,
опустив глаза в пол, подозрительно спросила:
   - Не понимаю, о чем вы говорите, ваша светлость. Надеюсь,  в  "Черной
свинье" вы получите все, что  вам  будет  угодно.  А  теперь,  с  вашего
позволения, я должна вернуться на кухню, узнать,  не  требуется  ли  моя
помощь миссис Дарли в приготовлении для вас обеда.
   Не ожидая его разрешения,  она  рывком  распахнула  дверь  и,  обходя
стороной главную гостиную, засеменила по коридору, который вел  прямо  в
кухню. Она пришла как раз вовремя: на каждом столе, на каждой  свободной
поверхности красовались огромные  подносы,  доверху  заполненные  мясом,
соусами, супами, овощами. Как только она вошла на  кухню,  миссис  Дарли
облегченно воскликнула:
   - Слава Богу, вернулась! Обед его светлости уже готов.
   Возьми-ка этот поднос, а я понесу следом за тобой вот этот.
   Несколько последующих минут прошли в хлопотах, и несмотря на то,  что
она входила и выходила из комнаты, в которой обедал граф, им не  удалось
остаться наедине. Мистер Дарли и его жена постоянно сновали, суетились и
угодничали перед его светлостью.
   Тесc была этому рада: она не доверяла ни графу,  ни  себе  самой,  но
пока в комнате были люди, она не боялась повторения прежних ласк.
   Она беспрестанно хлопотала, а их объятие все стояло у нее  в  памяти,
несмотря на то, что она всеми силами пыталась его забыть.
   Она не понимала, что нашло на нее, и все спрашивала себя, какую жизнь
она  вела  раньше,  до  того,  как  утратила  память.  Может,  она  была
неразборчивой шлюхой? Или женщиной, которая с радостью падает  в  первые
попавшиеся  мужские  объятия?  Ее  отношение  к  графу  Шербурну  внесло
сумятицу в многочисленные вопросы, вертевшиеся у нее в голове. Хорошо бы
ей никогда не видеть его:  хватает  тревог  и  без  этих  всепроникающих
черных глаз и чувственных губ, которые вызвали у нее не  самые  скромные
ощущения!
   Ей пришлось совершить немало пробежек между кухней и комнатой  графа.
И когда граф удалился на ночь в свои покои наверху,  почти  падающая  от
усталости, с гудевшими от боли ногами Тесc унесла  последний  поднос  из
комнаты, где он обедал. Однако работа для нее  еще  не  закончилась:  ей
пришлось помогать Джейн и Уилли на кухне перемыть  посуду  и  отскоблить
кастрюли. Было очень поздно, и Тесc мечтала лишь о  том,  чтобы  лечь  в
постель.
   В эту минуту на кухне появился мистер  Дарли.  В  руках  У  негр  был
поднос с напитками.
   - А ну-ка, Долли, отнеси это наверх, его светлости! - ухмыльнулся он.
- В конце концов, ты сама распоряжаешься своим временем...
   Тесc была слишком  измучена,  чтобы  уловить  в  его  голосе  грязные
намеки. До нее дошло лишь то, что,  после  того  как  она  выполнит  это
последнее задание, она наконец доберется до постели. Отбросив выбившийся
из распустившейся косы  локон,  она  взяла  поднос  и  пошла  наверх,  в
комнату, на которую ей показал Дарли.  Она  настолько  устала  от  всего
пережитого за день, что ее не насторожил голос графа,  приглашавшего  ее
войти. Еще несколько минут, и она будет спать...
   Предоставленная графу спальня, так  же,  как  и  гостиная,  оказалась
неожиданно уютной  комнаткой:  с  открытыми  балками  и  серым  каменным
камином, занимавшим почти  всю  стену,  с  полом  из  тяжелого  дубового
паркета, бледно-золотистого от частого скобления.
   Кровать с пологом на четырех столбиках была  застелена  желто-красным
стеганым одеялом. В комнате стояла еще какая-то мебель, но  Тесc  ничего
больше не заметила, ибо, войдя в спальню,  не  могла  оторвать  глаз  от
графа, непринужденно вытянувшегося в кресле: он сбросил шейный платок и,
наполовину расстегнув рубашку из белого тонкого льна,  грел  босые  ноги
перед огнем.
   Неровные блики пламени ласкали его точеные  черты  -  широкие  брови,
гордый прямой нос и рот, который буквально гипнотизировал ее. Словно  по
волшебству, умчалась усталость, и девушка ощутила радостный прилив сил -
щеки вспыхнули от возбуждения, она крепче схватилась за поднос и легкими
шагами вошла в комнату. Под окно,  занавешенное  мебельным  ситцем,  был
задвинут небольшой столик. Прошествовав к нему через всю  комнату.  Тесc
произнесла:
   - Мистер Дарли прислал это для  вас,  сэр.  -  Поставив  поднос,  она
повернулась и посмотрела на грифа. - Вам больше ничего не  угодно,  ваша
светлость? - Слова должны были  выражать  лишь  почтение,  но  даже  она
разобрала некий игривый оттенок в своем  голосе.  Румянец  смущения  еще
больше окрасил ее щеки. Как же она могла сказать  такое,  да  еще  таким
тоном?
   Граф приподнял набрякшие веки. В его черных внимательных глазах  было
нечто, из-за чего сердце Тесc болезненно забилось. Он медленно изучал ее
фигурку, от непокорных рыжих волос до поджатых пальцев в чужих башмаках.
   Она  стояла  перед  ним  милая,  беззащитная,  с  широко   раскрытыми
фиалковыми глазами,  напоминавшими  новорожденного  олененка,  изумленно
взирающего на мир. Ее нежный розовый рот будто первая  весенняя  роза...
Он нехотя отвел взгляд от этих сладостных, очаровательных губ и медленно
оглядел изящную фигуру  девушки:  небольшую  вздымающуюся  грудь,  узкую
талию и бедра, соблазнительно угадывавшиеся под блеклым розовым платьем.
   За минуту перед тем как Тесc  постучала  в  его  дверь,  Николаc  был
вполне удовлетворен: он хорошо поел,  согрелся,  а  яростный  шум  бури,
неистовствовавшей снаружи, скорее успокаивал, нежели раздражал его.
   Он уже собирался  ложиться  спать  в  удобную  кровать,  но  все  это
благодушие мгновенно испарилось, как только девушка вошла в комнату.
   Внезапно он почувствовал голод, но это не имело никакого отношения  к
еде. Страстное, мощное желание забилось в  его  венах,  рождая  ощущение
чего-то неизбежного. Он будет заниматься любовью с ней.., сегодня.., всю
долгую грозовую ночь. Он готов был встать, подойти к ней, взять на руки,
отнести на кровать и понять наконец, что за чудо возникло между  ними  -
вымышленное оно или настоящее. Но пока  было  незачем  спешить,  незачем
бросаться к ней, в конце концов у них еще целая ночь впереди...
   К изумлению Тесc, он капризно улыбнулся,  и  от  этой  улыбки  у  нее
екнуло сердце.
   - Иди ко мне, - хрипло позвал он, указывая  на  кресло,  стоявшее  по
другую сторону камина. - Садись, давай немного поговорим.
   Взволнованная, Тесc, еле дыша, попыталась отказаться:
   - Я налью вам б-бренди, ваша светлость, и уйду, с вашего  позволения.
Я очень устала.
   Его обворожительные губы слегка дрогнули, а глаза посмотрели прямо на
нее. Тесc почувствовала, как  отмирает  даже  то  слабое  сопротивление,
которое она пыталась ему оказать.
   - Налей и себе немного бренди, а потом располагайся у огня -  уверен,
что в твоей комнате камина нет. -  Он  усмехнулся.  -  Не  бойся,  я  не
кусаюсь, по крайней мере не сильно. Клянусь.
   Все подсказывало Тесc, что надо покинуть комнату, и  немедленно.  Она
понимала, что в присутствии этого человека  ее  непредсказуемому  сердцу
грозит великая опасность, но все же осталась там, где была. Более  того,
она улыбнулась ему и налила два бокала бренди.
   Может, она сошла с ума? Какая неведомая сила заставляет ее  так  себя
вести? Она взяла бренди и подошла к графу. Застенчиво передав графу один
бокал, она уселась в кресло, на которое он указал.
   Удивляясь своей развязности, Тесc решила, что все же  лучше  погибать
как лев, а не как овечка, и  постепенно  расслабилась  в  мягком  уютном
кресле и щедро отхлебнула бренди. Напиток неожиданно обжег ей  горло,  и
Тесc закашлялась.
   - Бренди надо смаковать, - с улыбкой заметил Николаc, - покрути его в
бокале, чтобы до тебя донесся  его  аромат,  насладись  этим  запахом  и
только потом отпей. Не глотай  сразу,  пусть  пройдет  некоторое  время,
почувствуй вкус языком.
   Он  продемонстрировал  ей  это,  и  Тесc  зачарованно  смотрела,  как
дернулась его длинная смуглая шея, когда он наконец проглотил  ароматную
жидкость. Он с таким чувственным восторгом наслаждался бренди, что  Тесc
подумала, что он станет так же смаковать и любовь...
   Мысль смутила ее, и она отвела  взгляд,  вдруг  почувствовав,  что  в
груди покалывает, а по всему телу  распространяется  тепло  и  сгущается
где-то внизу живота. Ради Бога, что  же  с  ней  происходит?  Тесc  была
уверена, что никогда за всю свою жизнь не ощущала ничего подобного. Губы
ее изогнула улыбка: что она вообще о себе знает? Ведь она  помнила,  что
произошло только за те двенадцать часов, после  того  как  очнулась  под
дубом. А вдруг она всегда испытывает такие чувства с разными мужчинами?
   Тесc стало неприятно, и она  отогнала  эту  мысль  прочь.  Неуверенно
улыбнувшись  графу,  она  последовала  его  наставлениям   и   еще   раз
попробовала бренди. "Он  прав,  -  радостно  подумала  она,  как  только
терпкий вкус бренди обволок ее язык,  а  вслед  за  тем  напиток  теплым
потоком ринулся в горло. - Да, так гораздо лучше!"
   Николаc улыбнулся ей и поднял свой бокал. Она ответила ему тем же,  и
они вместе выпили, глупо улыбаясь и глядя друг  на  друга  поверх  краев
бокалов.
   Они сидели, изредка перебрасываясь словами, но все чаще  в  разговоре
возникали паузы. Буря  неистовствовала  за  окном  -  дождь  хлестал  по
ставням, ветер срывал крышу, грохотали раскаты грома.
   Но Тесc и Николаc уютно сидели возле огня, не замечая бури.
   Наконец Николаc встал, взял графин и вновь наполнил бокалы.
   Они выпили еще один или два бокала. Тесc не следила, как  развиваются
события, и не вполне понимала, как и когда случилось, что она  оказалась
у него на коленях. Голова ее уютно примостилась у него на плече, а  ноги
непринужденно свесились вдоль его крепких бедер. Ее ботинки стояли рядом
с его башмаками на полу.
   Напиток обволакивал теплом все ее тело. Тесc решила, что она пьяна.
   Глуповато глядя на Николаcа, она хихикнула:
   - Я опьянела, да? Как вы думаете?
   Он лениво улыбнулся, лаская  рукой  ее  огненные  кудри,  и  медленно
кивнул темноволосой головой.
   - Мы оба напились, милая, хотя, думаю, ты  немного  больше  опьянела,
чем я. Я пока еще соображаю, что мы делаем...
   - О! - отозвалась Тесc. Ее хорошенькое личико немного затуманилось. -
А что мы делаем?
   Николаc осторожно поставил свой бокал на столик, забрал бокал у нее и
поставил его рядом со своим. Взяв обеими руками  ее  лицо,  он  коснулся
губами ее рта.
   - Мы, - прошептал он ей прямо в губы, - собираемся сделать то, о  чем
я мечтал с того самого момента, как увидел тебя...  -  Он  нежно  куснул
уголок ее губ. - Через несколько минут я подниму тебя на руки  и  отнесу
на эту большую и очень удобную кровать, а  потом..,  после  того  как  я
сниму с твоего восхитительного тела  последний  лоскуток,  я  займусь  с
тобой любовью.
   Сердце Тесc бешено запрыгало в  груди,  соски  внезапно  отвердели  и
заныли, пламя между ногами разгорелось жарче, чем раньше.
   Она глядела на смуглое лицо Николаcа. Множество разнообразных  чувств
раздирало ее. -  Лаская  взглядом  его  чувственную  нижнюю  губу,  она,
задыхаясь, спросила:
   - А что, если я не хочу заниматься с вами любовью? Что тогда?
   Николаc не лгал, когда говорил, что он так же пьян, как она.
   Словно  сквозь  туман  он  удрученно  смотрел  на  девушку,   пытаясь
подобрать подходящий ответ. Что, черт возьми, будет он делать, если  она
откажется заниматься с ним любовью? Никогда в своей  жизни  он  не  брал
женщину  силой,  не  собирался  и  сейчас   соблазнять   эту   маленькую
обольстительную сирену против ее  воли,  несмотря  на  то  что  инстинкт
приказывал ему поступить наоборот.
   - Думаю, - с усилием и с очевидной неохотой произнес он, - что  тогда
ты уйдешь, и мы не станем любить друг друга.
   Но мысль о том, что она  не  будет  заниматься  с  ним  любовью,  что
никогда не узнает, каково будет лежать в  его  объятиях  и  ощущать  его
сильное тело, вдруг  показалась  Тесc  настолько  мучительной,  что  она
поняла, что не вынесет этого. Ей казалось, что она всю жизнь ждала  его,
жаждала его поцелуев, мечтала быть в его власти, поэтому невозможно было
даже думать о том, чтобы откладывать хоть одно мгновение. :
   Со страстью, поразившей их обоих. Тесc обвила руками его шею.
   Обрушив на его лицо дождь нежных, мучительно-сладостных поцелуев, она
прошептала:
   - Тогда, я думаю, мне лучше остаться, не так ли?
 
Глава 6 
 
   Николаc не то застонал, не то засмеялся и, подхватив  Тесc  на  руки,
отнес ее к постели, которая словно  приготовила  им  свои  объятия.  Они
погрузились в ласковую мягкую глубину одеял, лежавших на пуховой перине.
   И если  Тесc  какое-то  мгновение  колебалась,  то  все  сомнения  ее
унеслись прочь, как только губы Николаcа прильнули к ее устам.
   Поцелуи его были пьянящими и дурманящими, как бренди.  Она  вздохнула
от удовольствия  и  радостно  подставила  под  его  поцелуи  свои  губы,
отбрасывая наконец все сомнения и страхи этого долгого дня.
   Скоро наступит завтра, вот тогда она и станет беспокоиться о том, кто
она, а заодно - и о последст