уныния
на его лице.
   Она верила, что теперь он поможет ей преодолевать все трудности вовсе  не
простого путешествия,  поддержит  ее  и  даст  возможность  получать  только
радостные ощущения в ближайшие недели.
   Поняв это, Бет жизнерадостно засмеялась:
   - Натан, ты до этого часа вел себя очень плохо. Но теперь я страшно рада,
что мы объяснились.
   Все еще с покорным выражением лица он пробормотал:
   - Ты слишком добра ко мне, Бет. Зачем же ты столько терпела и не выложила
мне все претензии раньше, да и сделать это надо было пожестче.  Я  бы  сразу
стал вести себя лучше и перестал бы отравлять тебе жизнь. Впредь не позволяй
мне делать этого.
   Бет послала ему какую-то неопределенную улыбку, потом подошла  к  нему  и
поцеловала в щеку:
   - Ладно, ладно.  Ты  теперь  в  долгу  передо  мною.  Значит,  когда  мне
понадобится индульгенция, я скажу тебе об этом.
   Не удержавшись, она поддразнила его:
   - Боюсь, что у меня стал страшно портиться характер.
   - У тебя? - Себастиан разыграл удивление. - О нет, моя дорогая!  Когда-то
именно твой замечательный характер решил мою  судьбу,  пожалуйста,  не  надо
меня теперь разочаровывать.
   Когда они все трое встретились за ужином,  Себастиан  сразу  же  подметил
какую-то новую атмосферу теплой интимности, воцарившуюся между супругами. Он
стал  ревниво   искать   причины   этому.   Они   все   время   обменивались
многозначительными взглядами, а у Себастиана каждый раз при этом  обрывалось
сердце.
   Кончилось все тем, что он несколько поспешно встал из-за стола и  вежливо
отклонил предложение погулять перед сном.
   С непроницаемым лицом он тихо сказал:
   - Надеюсь, вы простите меня, если я вас покину.  У  меня  на  вечер  есть
кое-какие планы.
   Это было ложью. Никаких планов у него, естественно, не было. Но он быстро
исчез, размышляя при этом, что лучше сделать: застрелить на дуэли Натана или
просто тихо придушить Бет за ее беспробудное кокетство.
   Готовый взрываться по любому поводу, он вышел из  отеля  и  направился  в
таверну, расположенную поблизости. Там он мрачно заказал мощную дозу  виски.
Таверна была выдержана в мексиканском стиле, в ней царил полумрак. Себастиан
в течение нескольких минут молча потягивал виски. Когда его глаза привыкли к
скудному освещению, он обнаружил, что кроме него самого и бармена за стойкой
в зале был кто-то третий.
   В слабом свете канделябра, стоявшего за  спиной  третьего  человека,  его
силуэт казался совсем черным. Зато были  хорошо  видны  его  пыльные  черные
сапоги и длинные ноги. Струйка дыма от тонкой  сигары  поднималась  над  его
головой. В полутьме  при  каждой  затяжке  ярко  вспыхивал  красный  огонек.
Себастиану действовало на нервы, что незнакомец, не мигая, смотрит на  него.
По крайней мере, так ему показалось.
   Все еще злой от раздражавшей его непонятной близости между Бет и Натаном,
Себастиан искал повод разрядиться. И, кажется,  нашел  -  ему  не  нравилась
настырность  незнакомца,  глядевшего  из  своего  темного  угла.  Агрессивно
выдвинув челюсть, Себастиан  направился  к  его  столику,  но  был  удивлен,
услышав насмешливые слова:
   - Вы только поглядите, этот  юноша  по-прежнему  вспыльчив,  как  молодой
петушок. Слава Богу, что он умеет обращаться с оружием и не сразу  открывает
пальбу!
   Голос этот с характерным акцентом и смуглые  черты,  которые  теперь  уже
можно было разглядеть, серые цинично смеющиеся глаза - все это  было  хорошо
знакомо Себастиану, и он облегченно расхохотался:
   - Рафаэль! Ты ли это? Какой ветер занес  тебя  сюда?  Вот  уж  не  ожидал
увидеть тебя раньше, чем доберусь до гасиенды!

Глава 7

   С ленивой ухмылкой на губах Рафаэль Сантана тем не  менее  проявил  знаки
уважения к подходившему молодому человеку. Он даже вынул изо рта свою тонкую
сигару.
   -  Тебе,  дружок,  не  стоило  бы  забывать,  что  я  всегда  уезжаю   из
Сан-Антонио, когда на ранчо гостит дон Филипе.
   Они разговорились, перескакивая с темы на тему, как  это  обычно  бывает,
когда люди долго не виделись. Но  главным  были  семейные  новости.  Беседа,
однако,  неожиданно  зашла  в  тупик,  когда  Рафаэль  предложил  Себастиану
совершить вместе с ним марш-бросок в Хьюстон,  а  потом  уже  отправиться  в
Сан-Антонио и на гасиенду в Санта-Фе.
   Не без колебаний Себастиан все же отказался и, когда  удивленный  Рафаэль
спросил его о причине, то не очень охотно объяснил:
   - Видишь ли, дело  в  одной  женщине.  Я  познакомился  с  ней  на  борту
пакетбота по пути из Нового Орлеана. Завтра она отправляется в  Сан-Антонио,
и я намерен сопровождать ее.
   Несмотря на то, что обида  на  Бет  еще  не  прошла,  Себастиан  с  плохо
скрываемым восхищением выдохнул:
   - Она - ангел, Рафаэль! Я не встречал более красивой и сладкой женщины.
   - Пощади мои уши, - резко прервал его Рафаэль. -  Нет  и  не  может  быть
ангелов среди женщин. - И с вызовом добавил:
   - Ни одной!
   С упрямым выражением на лице Себастиан все равно повторил:
   - А она - ангел! И я все равно на ней женюсь!
   - Не жди моего благословения, - не менее упрямо парировал  Рафаэль.  -  Я
желаю тебе крепкого здоровья и  умения  избежать  семейных  уз,  придуманных
самим дьяволом для ловли легковерных душ.
   В словах Рафаэля было  столько  горечи,  что  это  не  могло  не  тронуть
Себастиана. Он вспомнил Консуэлу и решил, что у Рафаэля есть веские  причины
для таких суждений.
   А Рафаэль, слегка раскаиваясь за свою резкость, спросил:
   - Когда ты собираешься жениться - в  Сан-Антонио?  Или  по  этому  случаю
возвратишься в Новый Орлеан?
   Себастиан заерзал на стуле, он явно колебался, стоит ли продолжать.
   Рафаэль, видя это, открыто высказал свои подозрения:
   - Мне кажется, что твоя леди не свободна. А может быть, она  относится  к
типу женщин,  которые  ищут  нового  мужа,  не  отпуская  на  всякий  случай
прежнего?
   Зеленые  глаза  Себастиана  начали  наливаться  гневом,  и  он   нарочито
вкрадчиво сказал:
   - Умоляю тебя, Рафаэль, затормози. Даже тебе я не могу позволить говорить
о ней в таком тоне.
   Брови Рафаэля от удивления  взлетели  вверх,  в  серых  глазах  появилось
изумление:
   - Неужели эта женщина так много значит для тебя?
   Себастиан твердо ответил:
   - Ты даже себе не можешь  представить.  Она  замужем,  но,  мне  кажется,
нельзя назвать этот брак счастливым. Я буду изо всех сил стараться  изменить
ситуацию.
   Наступила неловкая тишина, оба мужчины потягивали виски и не  произносили
ни слова.
   Любой, поглядев на них, сразу же определил бы, что они одного корня.  Оба
были  высокими,  мускулистыми,  жгучими  брюнетами,  и  еще  их   объединяло
независимое выражение лица. И все-таки были и различия.  Лицо  Рафаэля  было
тверже, выражение его было скорее жестоким,  и  это  подчеркивала  бронзовая
кожа, задубленная техасским солнцем и  ветрами.  От  глаз  расходилась  сеть
мелких морщинок, в которые солнце не сумело проникнуть.
   Себастиан был светлее  и  доброжелательнее,  в  его  глазах  было  больше
энергии, а у Рафаэля они были ледяными и непроницаемыми.
   И еще улыбки у этих двоих были разными, хотя  губы,  полные  и  красивые,
были похожими. Себастиан  улыбался  легко  и  открыто,  а  Рафаэль  криво  и
загадочно.
   Сделав очередной глоток виски, Себастиан спросил:
   - А что, собственно, ты тут делаешь? Ты пока не сказал ни слова об  этом.
Рафаэль усмехнулся:
   - Помнишь Лоренцо Мендозу - кузена Консуэлы?
   Себастиан кивнул, и Рафаэль продолжил:
   - Лоренцо сейчас действует  здесь  в  качестве  мексиканского  агента.  Я
уверен в этом, и есть еще люди, думающие так же, как и я. Он часто бывает  у
команчей, убеждая их присоединиться к Мексике и помочь выдворить  из  Техаса
всех нас. Я уже давно хожу по его следам и контролирую его дела.
   Рафаэль недобро улыбнулся и добавил:
   - По этой причине  многие  считают,  что  я  сам  помогаю  команчам.  Но,
возвращаясь к Лоренцо, хочу заметить, что в конце концов он установил, что я
слежу за ним. И стал тщательно заметать следы. На сегодня я действительно не
знаю со сколькими бандами индейцев он установил связи и что им наобещал.  Но
след его я обнаружил, и он привел меня сюда, а не в  Сан-Антонио.  Мне  надо
было установить, что он намерен делать в Галвестоне.
   - Ну и как, тебе удалось это сделать?
   - Конечно, - произнес Рафаэль довольно грубым тоном. - Он имел встречу  с
одним малым, который снабжает индейцев оружием. А  завтра  я  направляюсь  к
Хьюстону. У Сэма Хьюстона  довольно  слабая  агентурная  сеть  в  республике
Техас, и мне кажется, что моя информация будет для него не лишней. Он должен
понять, что для его сторонников климат здесь, в Галвестоне,  становится  все
менее благоприятным. И личный вклад Лоренцо в это не самый  маленький,  -  А
какого черта ты только  бродишь  по  его  следам,  почему  бы  тебе  его  не
прикончить?
   Себастиан, говоря это, был не на шутку взволнован.
   - Потому, приятель, что гораздо полезнее знать, где таится змея. Я мог бы
накрыть его вместе с сотоварищами здесь, в Галвестоне. Но у каждого  из  них
есть правдоподобная легенда, и они могут от всего отвертеться. Что  касается
его связей с команчами, то здесь все же  нет  стопроцентных  улик.  У  самих
команчей информации о контактах с ним  не  вытянуть  и  клещами.  Разве  они
заговорят вслух о том, что он обещает им вытряхнуть гринго  отсюда?  Лоренцо
задурил голову моему отцу, есть и еще несколько  вполне  уважаемых  граждан,
которые склонны верить ему. При этом все  они  ко  мне  относятся  плохо.  В
случае чего Лоренцо все будет  отрицать,  а  команчи  предпочтут,  чтобы  их
расстреляли или повесили, но своего белого приятеля не выдадут.
   Себастиан не мог не признать, что ситуация сложилась весьма непростая.  В
словах Рафаэля он уловил большую тревогу.
   Если индейцы объединят свои усилия с Мексикой, Республика Техас  окажется
в очень  сложной  ситуации,  хотя  большинство  обитателей  этой  территории
считает угрозу нереальной. Правда, наиболее  дальновидные,  в  том  числе  и
бывший президент Сэм Хьюстон, понимали, что все очень непросто.
   Себастиан немного отвлеченно подумал о том, что США  совершили  постыдный
поступок, не приняв Техас в свой состав четыре года назад.
   Как бы желая успокоить его, Рафаэль пояснил, что, к счастью, у  индейских
племен нет единого мнения относительно сотрудничества с Мексикой.  Затем  он
поинтересовался,  слышал  ли  Себастиан  что-нибудь   о   встрече,   которая
намечалась  на  март  в  Сан-Антонио.  Тот  ответил  отрицательно.  Ломая  в
пепельнице окурок своей тонкой сигары, Рафаэль пояснил:
   - Если все пойдет хорошо, то это может быть историческая встреча. Команчи
сами напросились на встречу, и полковник  Карне  дал  согласие  на  нее  при
условии, что индейцы приведут с собой  всех  белых  пленных.  Вот  тут-то  и
оказался камень преткновения!
   - В чем дело? - Себастиан не понял, ему все казалось абсолютно ясным.
   - О нет. Это далеко не так. - Рафаэль  старался  объяснить  ему  истинное
положение дел. - Команчи - люди очень сложные в переговорах, особенно  южные
племена - пехнатеркуны. Боюсь, что они ожидают от техасцев  гораздо  больших
уступок, чем те, на которые они готовы пойти. Видимо, и  жители  Сан-Антонио
не станут терпеть запредельного нахальства команчей, как терпят его  испанцы
и мексиканцы. Что касается пленных, то это, по мнению индейцев, товар, и они
будут торговаться за каждую голову.
   Себастиан даже присвистнул,  осознав  всю  сложность  такой  простой,  на
первый взгляд, ситуации. Он понял,  что  если  среди  техасцев  не  найдется
рассудительных политиков, то ситуация может опасно обостриться.
   Рафаэль и Себастиан за беседой не заметили, что уже наступает  утро.  Они
обсудили планы Себастиана и договорились, что  Рафаэль  обязательно  покажет
ему свои владения.
   Себастиан отправился первым. Потом, не переставая думать о предстоящей  в
Сан-Антонио встрече, двинулся в дорогу и Рафаэль.  Он  невольно  возвратился
мыслями к разговору с Себастианом и еще раз признал, что ему  совсем  не  по
душе роман кузена с замужней женщиной. Это его тревожило. Конечно, Себастиан
был уже достаточно взрослым человеком, чтобы отвечать  за  свои  поступки  и
суметь в случае чего постоять за себя. Но, несмотря на возраст,  его  эмоции
по-прежнему были сильнее, чем здравый рассудок. Рафаэль был готов  заплатить
необходимую цену за то, чтобы эта дама отцепилась от его кузена.
   Все женщины не более чем маленькие лживые сучки, привычно  думал  он  под
мерное постукивание копыт своего коня. Лицом они бывают похожи  на  ангелов,
тела приводят мужчин в  полубезумное  состояние,  а  они  при  этом  лгут  и
изворачиваются, готовы выдрать сердце мужчины, чтобы только насладиться  его
агонией и беспомощностью.
   На какую-то долю секунды выражение его лица смягчилось - он вспомнил свою
сводную сестру Арабеллу и поблагодарил Бога за то, что она быстро  вырастает
в женщину, которой, видимо, суждено стать его судьбой.
   Потом он опять посуровел, подумав о  других  женщинах,  которых  знал.  И
впервые  с  того  дня,  как  он,  руководимый  каким-то  безумным   порывом,
отправился в Натчез на поиски Элизабет Риджвей, он  вновь  вспомнил  о  ней.
Рафаэль подумал о Элизабет и у него перехватило дыхание,  а  сердце  сковала
давно забытая боль.

Глава 8

   Бет обрадовалась прибытию в  Сан-Антонио.  И  хотя  путешествие  не  было
особенно трудным и опасным, она была  благодарна  судьбе,  когда  показались
первые постройки. Да, она  получила  массу  новых  впечатлений,  но  все  же
соскучилась по цивилизации. Была уже середина марта, хорошая пора. За  время
долгой поездки Бет убедилась не без удивления и даже уважения  к  себе,  что
она, оказывается, смогла  обойтись  без  очень  многих  привычных  с  самого
детства удобств.
   Хуже всего было без ванны, но она приспособилась плескаться из тазика  за
одной из повозок.
   Натан держал данное слово, и ни разу с его уст не  сорвалась  жалоба  или
недовольное слово, хотя губы не раз кривились от отвращения и  брезгливости.
Она не забудет выражения его лица, когда, проснувшись утром, он увидел рядом
со своей постелью свернувшуюся в кольцо гремучую змею.
   Никто из участников поездки не забудет  и  того  жуткого  утра,  когда  в
течение нескольких часов за  их  караваном  скакала  банда  индейцев.  Их  -
полураздетых, бронзовотелых, с луками и стрелами - было очень хорошо  видно.
В этот день Бет особенно была благодарна за то, что Себастиан  и  его  слуги
были рядом с ними.
   Его присутствие и так ей было приятно. Даже Натан ухитрился  использовать
таланты  Себастиана  -  тот  обучил  изнеженного  сотоварища   стрелять   из
пистолета. Кстати, у Натана это получалось неплохо,  но  он  был  посрамлен,
когда Бет тоже захотела научиться этому искусству.  После  ее  выстрелов  не
оставалось ни одной мишени!
   Они намеревались пробыть в Сан-Антонио два-три  дня.  Этого  должно  было
хватить для пополнения запасов и короткого отдыха после тягот поездки.
   Но именно здесь, в Сан-Антонио, им предстояло расстаться  с  Себастианом.
Он собирался, забрав своих слуг, отправиться к родственникам. Себастиану  от
такой перспективы с каждой минутой становилось все грустнее.
   Натан же, наоборот, ждал  отъезда  Себастиана.  Нельзя  сказать,  что  он
опасался того, что между ним и Бет возникнет роман, что она может  влюбиться
в  красивого  молодого  человека,  но...  Неожиданно   решив   убедиться   в
стабильности своей семейной жизни - а они с Бет как раз направлялись  каждый
в свою комнату, - Натан как бы между прочим пробормотал:
   - Ну что, кто-то будет переживать из-за отъезда Себастиана?
   А она неожиданно честно и прямо призналась:
   - О да, Натан! Он стал мне настоящим другом и мне так хорошо с  ним.  Мне
его будет не хватать.
   Натан, всегда приходивший в расстройство, если Бет по какой-либо  причине
было плохо, погладил ей руку в искреннем порыве и напомнил:
   - Ну, не горюй так уж сильно. Ты, наверное, забыла, что нам еще предстоит
встреча с ним, мы же пригласили его в Натчез!
   Бет засмеялась радостно и облегченно:
   - Действительно, чего это  я  расстроилась?  Знаешь,  он  мне  сумел  так
понравиться за короткое время, потому что он -  идеальный  брат,  о  котором
только может мечтать каждая девушка.
   Счастье, что Себастиан не слышал этого: он взвыл  бы  во  весь  голос  от
таких  перспектив.  Но  зато  Натан  совершенно   успокоился,   страхи   его
рассеялись, и он приветливо сказал:
   - Не горюй, говорю тебе еще раз. Мы вскоре увидимся с ним.
   Потом Натан заметил, что как бы там ни было, но они уже в безопасности  в
Сан-Антонио, и не без удивления добавил, что несмотря  на  все  трудности  и
неудобства, путешествие было скорее приятным.
   - Теперь неплохо было бы так же добраться до Санта-Фе, - продолжил он.  -
Не скрою, что с нетерпением жду  того  дня,  когда  мы  наконец  вернемся  в
Натчез. Я мечтаю долгими вечерами рассказывать своим друзьям о поездке в эту
дикую и неизвестную страну.
   Бет не удержалась и рассмеялась. Она наглядно представила, как это  будет
выглядеть. Натан станет пенять своим приятелям, что, пока они  прохлаждались
где-нибудь в Париже  или  Лондоне,  он  подвергал  себя  жутким  опасностям,
обследуя необъятные территории Республики Техас и провинции Нуэво Мехико.
   Она еще продолжала улыбаться, удаляясь в комнату, которую для нее  выбрал
Натан.  Увидев  ванну,  уже  наполненную   горячей   водой,   она   радостно
воскликнула:
   - О, Натан! Как тебе удалось все это устроить? Как ты догадался, что  это
мое самое большое желание?
   Он суховато, как и положено мужчине, ответил:
   - Об этом  нетрудно  было  догадаться.  Мне,  между  прочим,  тоже  этого
хотелось. Бет громко засмеялась:
   - Но я надеюсь, что у тебя в номере тоже есть ванна. Поспеши туда, потому
что я не намерена откладывать сладостный момент и ни с кем  не  хочу  делить
эту ванну.
   Тряся головой в приступе поддельного  гнева,  Натан  покинул  ее,  и  его
последними словами были следующие:
   - Я всегда подозревал. Бет, что ты - маленькая эгоистичная  ведьма.  И  у
меня, конечно, приготовлена собственная горячая ванна.
   Отель понравился Бет своей комфортабельностью. Прекрасной была кухня,  но
главным достоинством  -  тишина.  Толстые  стены  не  пропускали  звуков.  А
поскольку Сан-Антонио по сути был сонной деревней на  окраине  расширяющейся
Техасской Республики, здесь вообще было нешумно. Изредка доносился  перестук
копыт или ветер приносил издалека лай собак. Однажды Бет показалось, что она
услышала смех, раздавшийся в одном из салунов, выходящих на площадь.
   Во время вечерней трапезы Себастиан был необычайно  молчалив.  Он  ни  на
минуту не забывал, что ночь пройдет и он не  увидит  Бет  очень  долго  -  в
течение нескольких месяцев, а то и дольше. Мысль о разлуке подавляла его.  И
только когда они приступили к последней чашке кофе, к нему  вдруг  вернулось
хорошее  настроение.  Его  осенила  идея!  Зеленые   глаза   заблестели   от
неожиданного  возбуждения.  Себастиан  наклонился  к  своим  компаньонам   и
нетерпеливо сказал:
   - Знаете что, я только сейчас вспомнил, что по дороге в Дуранго вы будете
всего в нескольких милях от гасиенды дель Чиело. Это примерно в  шестидесяти
милях отсюда. Я тоже должен быть там. Так давайте заедем туда на пару  дней.
Мой кузен Мигуэль будет более чем рад оказать вам  гостеприимство.  Те,  кто
живут в десятках  миль  от  последнего  очага  цивилизации  и  от  ближайших
соседей, всегда страшно рады гостям.
   А потом, как бы невзначай, добавил:
   - Если вы решитесь на эту вылазку,  то  мне  нет  смысла  уезжать  отсюда
завтра утром. Я могу отложить собственные дела на несколько дней и поехать с
вами. Я точно знаю, что вам на гасиенде очень понравится.
   Пожалуйста, соглашайтесь.
   Бет в принципе горячо одобрила эту иде