неодобрением,  но  спорить  не  стала,   не
удержавшись, однако, от комментария:
   - Мне нет дела до твоих шашней, но я не могу позволить  бросать  тень  на
мое доброе имя. Если уж ты не можешь  обойтись  без  твоих  маленьких  шлюх,
делай с ними, что хочешь, только не в моем присутствии.
   - Консуэла, если ты еще хоть одним словом оскорбишь  ее,  я  сверну  твою
лебединую шею, которой ты так гордишься.
   Его тон не оставлял сомнений в том, что он способен сделать это.
   - Ха! Что тебе остается делать - только угрожать мне.  Ты  был  и  всегда
будешь варваром. Какая трагедия - я, в чьих  жилах  течет  самая  древняя  и
благородная испанская кровь, вынуждена терпеть такого мужа, как ты!
   Молча наблюдая за ними обоими, Элизабет поняла, что Консуэла уже  не  раз
бросала подобные упреки в лицо  Рафаэлю.  Ей  стало  жалко  его.  Он  уловил
жалость в ее глазах, и на его лице дрогнули мускулы.
   - Не надо, - сказал он очень тихо, - никогда не  надо  смотреть  на  меня
так.
   Элизабет тут же опустила глаза, не выдержав  его  стального  взгляда.  Он
ненавидит жалость и того, кто проявляет ее, с болью подумала Элизабет.
   -  Что  здесь  происходит,  в  конце  концов?  -  спросила  Стелла  очень
требовательным тоном. - Я тебя жду, Элизабет, уже сто с  лишним  лет.  Разве
служанка не помогла тебе найти наши вещи?
   - Помогла. Я искала вместе с ней. Вот они. -  Элизабет  пыталась  понять,
многое ли слышала Стелла во время короткой перепалки и что она вообще думает
о странном треугольнике, образовавшемся тут.
   - О! Добрый вечер, донна Консуэла.  Как  вам  понравился  бал?  -  Стелла
старалась быть любезной.
   Консуэла бросила на нее злобный взгляд, а поскольку ее вообще нельзя было
назвать красивой женщиной - ее портил длинный нос и тонкие губы,  -  в  этот
момент она выглядела просто уродиной.
   - Я, к сожалению, не знала,  что  она  ваша  приятельница,  -  произнесла
Консуэла непримиримо. - Но как бы то ни было, по-моему, на этом балу  просто
не было невульгарных дам, к тому же они лишены всяких моральных принципов.
   - Что вы этим хотите сказать? -  Стелла  задала  вопрос,  явно  сдерживая
вспыхнувшую ярость. Глаза ее при этом сузились.
   - Как будто вы не знаете, о чем я говорю? - Консуэла произнесла эти слова
с откровенным вызовом. - Не исключаю, что это вы  подговорили  ее  поступить
так, чтобы я почувствовала себя униженной.
   Стелла сладко улыбнулась:
   - О нет, сеньора. Вы вполне в состоянии сделать это собственными  силами,
зачем же вам было мое содействие? Но я прошу вас избавить Бет от  участия  в
любой ссоре, которую вы затеваете с вашим мужем.
   - О, если бы это было в  Испании...  -  Консуэла  начала  фразу  сердитым
голосом. Но произнесенное резким тоном  приказание  Рафаэля;  "Заткнись!"  -
заставило ее замолчать.
   Он попросил:
   - Стелла, дорогая, пожалуйста, уведи эту малышку отсюда. - А  потом,  как
бы через силу добавил:
   - Прошу прощения за все, что здесь произошло.
   Желтая, болезненного оттенка кожа Консуэлы покрылась красными пятнами:
   - За что это ты извиняешься? Извиняешься перед ними, а  не  передо  мной,
твоей законной женой. Это я требую, чтобы все они попросили прощения  именно
у меня!
   Рафаэль тоже побагровел и произнес ледяным тоном:
   - Хватит, Консуэла. Не ухудшай и без того малоприятную ситуацию.
   - О! Конечно, чего же мне еще ждать от тебя? Ты  не  против,  когда  меня
унижают подобным образом, а затем равнодушно смотришь на мой позор  и  боль.
Ты - дикарь, Рафаэль. Грязный, вороватый индеец-дикарь, как и твоя бабушка.
   - Остановись, Консуэла, - произнес он очень тихо. - Остановись,  пока  ты
еще можешь владеть собой.
   - А что в противном случае?  Ты  меня  убьешь?  Тебе  очень  хотелось  бы
сделать это, не правда ли? - выкрикнула  она  истерически.  -  Я  удивляюсь,
почему ты до сих пор не нанял кого-нибудь из своих  диких  собратьев,  чтобы
рассчитаться со мной.
   Серые глаза Рафаэля потемнели от гнева, он протянул руку и с  силой  сжал
запястье Консуэлы.
   - Я могу сделать это сам прямо сейчас. Я даже удивляюсь, почему  мне  это
не пришло в голову раньше.
   Потом, словно уже не в силах больше переносить ее взгляд и видеть  рядом,
он отбросил руку Консуэлы и вышел из комнаты...
   Элизабет снова и снова переживала те несколько минут в гардеробе.  Сейчас
она сидела в мягком пеньюаре в спальне дома  на  Эспланада-авеню,  потягивая
горячий шоколад. Ее серебристые волосы падали двумя мягкими ручьями на  едва
прикрытую грудь. На углу постели пристроилась Стелла, в руках которой  также
была чашка с шоколадом.
   - Ты не возражаешь, если мы поговорим о  произошедшем?  -  Стелла  задала
вопрос очень тихо, как будто говорила с больной.
   Элизабет в ответ улыбнулась весьма кисло:
   - О чем тут говорить? Мистер Сантана вошел вслед за мной  в  гардероб,  а
его жена застала там нас двоих, остальное ты видела сама.
   Отведя глаза в сторону, Стелла осторожно  сформулировала  свой  следующий
вопрос:
   - У Консуэлы были причины для такой вспышки ревности?
   С виноватым выражением на лице Элизабет призналась:
   - Думаю, да. Мистер Сантана поцеловал меня, но как она узнала об этом,  я
понять не могу. - Ее веки дрогнули, и она мягко добавила:
   - Я знаю, что это было не  правильно.  Но  я  никогда  еще  не  встречала
кого-нибудь похожего на него, Стелла. Я не смогла  удержать  его,  но  самое
странное, что мне и не хотелось его удерживать.
   Сказав это, Элизабет грустно вздохнула:
   - Наверное, я по природе просто распутная  женщина,  иначе  как  я  могла
позволить такую вольность почти незнакомому человеку?
   - Сомневаюсь, что Рафаэль Сантана спрашивал у тебя разрешения, -  сказала
Стелла весьма сухо. - Я слишком хорошо знаю Рафаэля. Дорогая, у тебя не было
шансов вывернуться, если уж ему захотелось  поцеловать  тебя.  Прости,  ради
Бога, за то, что возникла ситуация,  позволившая  ему  распустить  руки.  Да
заодно и за ту безобразную сцену, которую устроила Консуэла.  К  завтрашнему
дню она изобретет душераздирающую историю и станет рассказывать ее  каждому,
кто захочет слушать. А таких, к сожалению, найдется немало. К тому  же  она,
будучи настоящей ведьмой, наплетет много того, чего не было и не могло быть.
Я надеюсь, что у твоего мужа хватит разума не вызывать Рафаэля на  дуэль,  и
тогда все сойдет на нет.
   Нижняя губа Элизабет задрожала, и она  уже  знала,  что  через  несколько
секунд разрыдается,  как  ребенок.  Обреченно  пытаясь  побороть  накатившее
отчаяние, она, глотая уже подступившие слезы, грустно прошептала:
   - О, Стелла! Почему все стянулось в такой странный узел? Мне  не  хочется
быть объектом сплетен и еще меньше хочется, чтобы  Натану  пришлось  драться
из-за меня на дуэли! Я была готова  отдать  что  угодно,  только  бы  мистер
Сантана не пошел тогда за мной. Вообще мне очень хотелось, чтобы я  была  не
одна, а в сопровождении Натана. А еще хотелось бы, чтобы у нас с ним были бы
такие же прекрасные отношения, как у вас с Хуаном.
   Стелла послала ей ободряющую улыбку:
   - Все, дорогая, хватит переживать. У вас с Натаном еще будет все  хорошо.
Понадобится немного времени, чтобы ваш брак стал счастливым. Я уверена, что,
вспомнив об этом разговоре через несколько месяцев, ты  сама  себя  назовешь
простофилей. А что касается Консуэлы, то мне  хочется  верить,  что  Рафаэль
найдет  какой-то  способ  унять  ее  и  помешать  ей  раздуть  скандал.   Он
единственный, кто в состоянии сделать это.
   Несколько мгновений поколебавшись, Стелла продолжила свою речь, правда, с
оттенком волнения в голосе:
   - Мне очень хотелось бы задержаться здесь и не уезжать послезавтра.  Ведь
после  нашего  отъезда  единственным  очевидцем,   кроме   тебя,   способным
опровергнуть  ложь  Консуэлы,  останется  Рафаэль.  Очень  не  хотелось   бы
позволить ей раздуть такой скандал, эхо которого последует за тобой  даже  в
Натчез.
   Потрясенная Элизабет спросила прерывающимся голосом:
   - Н-но п-почему она станет делать это? Она ненавидит Рафаэля, в этом даже
я смогла убедиться. Но зачем ей чернить меня и к тому же  обращать  внимание
посторонних на то, что ее муж предпочитает ей любую другую женщину? Если  бы
я застала Натана в такой компрометирующей ситуации, то,  честное  слово,  не
стала бы раздувать скандал, посвящая в подробности посторонних.
   - Большинство женщин поступило бы так же. Но просто надо знать, что такое
Консуэла Валадес де Сантана.
   Стелла не собиралась продолжать эту  тему,  но  Элизабет  робким  голосом
попросила:
   - Пожалуйста, расскажи немного подробнее.  Я  хочу  понять,  как  он  мог
жениться на такой женщине. Как он мог ее полюбить?
   Стелла скривила губы с выражением брезгливости.
   - В этом, моя кошечка, и заключается проблема. В их браке о любви речь  и
не шла. Несмотря на то, что бабушка Рафаэля подкачала с происхождением,  его
семья и богатая, и аристократическая. Это длинная история, но  вот  главное:
Рафаэль и его мать донна Фейс были похищены команчами,  когда  Рафаэлю  было
всего два года...
   - О Боже!
   При этом Элизабет так искренне вскрикнула от ужаса, что Стелла  замолчала
и очень внимательно посмотрела на нее.
   - Дорогая, не надо столько  эмоций.  Команчи  регулярно  крали  людей,  в
особенности женщин и детей. Никто не знает толком, сколько  белых  пленников
содержится у индейцев. Но здесь, на  границе,  женщины  боятся  этого  плена
больше всего на свете. Назад, как правило, почти никто не  возвращается,  но
матери Рафаэля это удалось, убедив индейцев отпустить их.
   Стелла сосредоточенно старалась вспомнить подробности  происшествия.  Она
продолжила:
   - Я часто слышала эту историю от своей  матери.  Но  не  могу  вспомнить,
сколько прошло времени с того момента, как женщина с ребенком была похищена,
а в Сан-Антонио прибыл индеец-полукровка и сообщил, что донна  Фейс  умерла.
Кажется, минуло два года. Он заявил,  что  она  умерла  еще  год  назад.  Он
уверял, что, так или иначе, женщина мертва, а вот ее сын жив и его усыновила
семья команчей. Он не болеет и быстро растет.
   Глаза  Элизабет  были  широко  раскрыты,  и  она  спросила  с   искренним
любопытством:
   - А что же, никто не пытался найти его? Не могли же они оставить его  там
навсегда? Стелла поморщилась:
   - Бет, все это не так просто объяснить. Здесь постоянно  действует  много
индейских банд. Расстояния тут очень велики,  а  в  некоторых  уголках  нога
белого человека еще никогда не ступала. И  встретиться  с  похищенным  можно
только  в  одном  случае  -  если  установить  дружественные   отношения   с
похитителями. Гораздо чаще  пленник  исчезает  навсегда.  Его  либо  продают
другому племени или банде, либо он умирает. Семья Сантана стремилась хотя бы
достоверно  установить,  что  донна  Фейс  мертва,  а  значит,  ее   мучения
закончились. Обычно проходит много лет, прежде чем родственники хоть  что-то
узнают о пропавших.
   И мрачным голосом она закончила свой рассказ:
   - Но довольно часто ничего узнать о несчастных вообще не удается.
   - Ну, а что было потом? Ну, вот они узнали,  что  донна  Фейс  умерла,  а
мальчик еще жив, как они поступили? - Бет хотела знать все подробно.
   - Да никак. Я думаю, как и многие  другие,  что  дон  Фелипе  был  просто
счастлив от создавшейся ситуации. Он, не теряя времени, устроил отцу Рафаэля
дону Мигуэлю второй брак. Но  рок  покарал  дона  Фелипе,  во  втором  браке
рождались только девочки.
   Элизабет хотела слушать не о втором браке и девочках, а  о  Рафаэле.  Она
поторопила подругу, и та продолжила:
   - И вот, когда стало ясно, что в семье не  будет  наследника  по  мужской
линии, дон Фелипе стал часто вспоминать о своем внуке, украденном команчами.
Я не знаю, как это удалось,  скорее  всего  через  того  индейца-полукровку,
который время от времени  появлялся  в  Сан-Антонио,  но  люди  дона  Фелипе
выследили мальчика, удостоверились, что это именно Рафаэль, и  выкрали  его.
Это была опасная и рискованная операция, но дон Фелипе  пошел  на  нее.  Его
испанская честь требовала иметь наследника по мужской линии, и для этой цели
подходил даже тот, в чьих жилах текла кровь команчей и кого они  воспитывали
долгое время.
   Голосом, который выдавал глубокую и искреннюю симпатию к  юному  Рафаэлю,
Элизабет мягко спросила:
   - Ну,  а  сам  Рафаэль?  Как  он  находил  свое  положение?  Он  был  рад
воссоединению с семьей?
   С сожалением Стелле пришлось признать, что в те  годы  мальчик,  выросший
среди полудиких индейцев, мало чем отличался от животного.  Почти  три  года
понадобилось, чтобы  на  ранчо,  удаленном  от  посторонних  глаз,  медленно
возвратить его в лоно цивилизации.  Только  по  истечении  этого  срока  дон
Фелипе смог отправить его для получения образования и воспитания в  Испанию.
И пока он был там, его дед устроил ему брачный союз  с  семьей  Консуэлы.  К
несчастью для обоих, они вступили в брак под давлением своих семей.
   - Не представляю, что нужно было сделать, чтобы Рафаэль против своей воли
женился  на  Консуэле,  -  сказала  Стелла  с  искренним   любопытством.   -
Единственным реальным объяснением могла быть угроза деда напасть на команчей
и уничтожить их. Дон Фелипе не раз вспоминал об  индейской  крови  в  юноше.
Было бессовестно заставить его жениться на Консуэле.
   Явно расстроенная, Элизабет спросила подругу, откуда та знает так много о
тайнах семьи Рафаэля. И добавила, что вряд ли все услышанное  ею  от  Стеллы
известно большому кругу людей. Стелла усмехнулась:
   - Вот тут-то ты заблуждаешься.  Историю  Рафаэля  Сантаны  в  Сан-Антонио
знает практически каждый. Когда его мать попала к команчам, скрыть это  было
просто невозможно,  как  и  последующее  возвращение  мальчика.  Хотя  люди,
включая родного отца Рафаэля, узнали о его возвращении только через год. Так
или иначе, но Рафаэль стал объектом сплетен еще до  того,  как  появился  на
свет.
   - То есть как это? - в голосе Элизабет  прозвучало  искреннее  удивление.
Стелла посерьезнела:
   - Дело в том, что дон  Фелипе  так  никогда  и  не  простил  своему  сыну
женитьбу на женщине, мать которой была полуиндеанкой,  а  отец  американским
охотником. Все помнят, какие попытки предпринимал дон Фелипе, чтобы помешать
этому браку, и со слов матери я знаю, что  город  был  взволнован  несколько
недель, пока все это не завершилось. Запретить сыну жениться он, конечно, не
мог, но применил все меры давления, чтобы отговорить его от  этого  шага.  И
так уж повелось с того самого времени, что  все,  касающееся  этой  семьи  и
особенно Рафаэля, сразу попадает в центр внимания городского  общества.  При
этом сплетни разрастаются до чудовищных размеров.
   Элизабет с неподдельной горечью прокомментировала последнюю фразу Стеллы:
   - Бедный, как это, наверное, тяжело  знать,  что  все,  сделанное  тобой,
будет обсуждаться, да еще с предубеждением.
   - Не бойся! Ты еще плохо знаешь изменника Сантану. Ему  просто  наплевать
на то, что о нем говорят. Знаешь ли  ты,  что  он  сделал  первым  делом  по
возвращении из Испании? Сбежал на год к команчам. За ним - все  богатство  и
мощь семьи Сантана, а он вместе с Абелем  Хаукинсом,  дедом  по  материнской
линии, занялся ловлей диких мустангов.  Это  продолжалось  до  самой  смерти
Абеля пару лет назад.
   Стелла издала короткий странный смешок.
   - Но знаешь, есть кое-что, за что он мне очень нравится. Ведь все, что  у
него есть, за исключением  небольшого  наследства  от  Абеля,  он  заработал
своими руками. А дона Фелипе особенно бесит  то,  что  Рафаэль  отказывается
вести образ жизни, который отец считает приличествующим своему наследнику.
   Стелла улыбнулась еще шире:
   - Когда Рафаэль присоединился к техасцам, восставшим против Мексики,  все
думали, что старика хватит удар.
   Стелла вновь стала серьезной, улыбка ее исчезла.
   - То что Рафаэль принял  сторону  техасцев,  стало  сюрпризом  для  очень
многих, включая и самих техасцев. А многие обрадовались этому, в  том  числе
сам Сэм Хьюстон.
   Поигрывая краем одеяла с нарочитым безразличием, Элизабет  задала  Стелле
вопрос, ответ на который, видимо, был для нее очень важен:
   - Скажи, пожалуйста, а каким образом в его жизнь вошла Консуэла?
   На лице Стеллы отразилось ее отношение к Консуэле.
   - Это нельзя  назвать  "вошла  в  его  жизнь".  Они  годами  не  видятся.
Неестественность этого брака чувствовалась уже тогда, когда они  прибыли  из
Испании четыре года назад, а затем ситуация становилась  все  хуже  и  хуже.
Рафаэль избегает ее, и для этого у него есть веские  причины  -  она  просто
мерзкая.
   Элизабет нахмурилась:
   - Но если все так, как ты говоришь, то  почему  же  она  сейчас  в  Новом
Орлеане вместе с ним?
   - Ну да, она здесь в городе, но это вовсе не значит, что  вместе  с  ним.
Думаю, за этим, как всегда, стоит дон Фелипе. Он мечтает о правнуке,  а  как
решить проблему, если Рафаэль и Консуэла вообще не бывают вместе? - Элизабет
вспыхнула и с трудом выговорила:
   - А не претит ли Рафаэлю то, что он своим поведением огорчает деда?
   - О, ему глубоко наплевать на это. Ему  даже  нравится,  что  дон  Фелипе
впадает в ярость, когда убеждается в тщетности  своих  усилий.  Между  этими
двумя людьми существует такая ненависть, что иногда даже  страшно  подумать,
чем это может кончиться. Если бы Рафаэль  не  был  единственным  наследником
дона Фелипе, я опасалась бы за его жизнь.
   - Неужели дед был бы способен на убийство  внука?  По-моему,  Стелла,  ты
преувеличиваешь!
   - Нет, ты не говорила бы так, если бы узнала дона Фелипе. Появись у  дона
Мигеля во втором браке сын, жизнь Рафаэля оказалась бы не дороже  обгоревшей
свечи. Единственное, о  чем  я  часто  задаю  себе  вопрос:  кто  же  больше
ненавидит Рафаэля - его дед или его жена?
   - Так выходит, что Консуэла станет распространять сплетни обо мне,  чтобы
ужалить его?
   С решительным выражением на лице Стелла констатировала:
   - Частично, это так. Но у нее есть и другая цель - дискредитировать  тебя
в его глазах.
   - Дискредитировать меня? - воскликнула Элизабет с удивлением. - Но  зачем
ей это надо - ведь она не хочет вернуть Рафаэля?
   - В этом-то весь секрет. Рафаэль  ей  неприятен,  она  не  скрывает,  что
никогда не позволит ему дотронуться до себя. Вот почему  она  сквозь  пальцы
смотрит на многочисленных  женщин,  проходящих  через  его  постель,  -  это
известно всем. Иногда мне просто хочется задушить Рафаэля за то,  что  он  с
вызовом демонстрирует свои многочисленные  связи.  Но  хотя  самой  Консуэле
Рафаэль не нужен,  все  же  формально  он  -  ее  муж,  поэтому  она  против
какой-либо серьезной его связи с женщиной. Если речь идет о проститутке  или
чьей-либо гулящей жене, она способна это переварить, но если  понимает,  что
появился кто-то, кто имеет для Рафаэля  значение,  то  начинает  борьбу.  И,
дорогая, мне неприятно говорить тебе это, но я  должна:  Рафаэль  пользуется
среди женщин дурной славой, ты - первая  такая  невинная  и  нетронутая,  на
которую он  решил  потратить  усилия.  Обычно  он  заводит  романы  с  более
взрослыми женщинами, которые прекрасно понимают, до какого предела они могут
действовать. Обычно  он  не  проявляет  интереса  к  таким  юным  и  наивным
существам вроде тебя. И, помрачнев, Стелла добавила:
   - Это волнует меня больше всего. Если Консуэла  тоже  задумалась  на  эту
тему и придет к  выводу,  что  данный  случай  отличается  от  прежних,  что
Рафаэлем движет нечто большее, чем  просто  физическое  желание,  она  будет
стараться не только уничтожить тебя, но и  убить  интерес  Рафаэля  к  тебе.
Понимаешь теперь, почему меня так взволновала возникшая ситуация?
   Элизабет кивнула, глаза ее были широко открыты, и в них  еще  сохранилось
выражение испуга. Дрожащим голосом она произнесла:
   - Лучше бы мне не показываться на этом балу, а еще лучше, если бы мы  там
все время были вместе. Чт