- Потому, мсье, что мы  заключили  договор,  по  которому  я  обещала  не
беспокоить вас, а вы в конце пятого года обязались вернуть мне мое приданое.
Я отдала его вам, но оно принадлежит мне.
   - Ох!  Теперь  понимаю,  -  ответил  Морган  оскорбительным  тоном,  -  и
догадывался, что где-то должны появиться  деньги.  Сколько  я  тебе  должен,
кошечка?
   Леони остолбенела. Два красных пятна вспыхнули на ее щеках.
   - Не смейте называть меня так! Вы должны отдать мне мои деньги!
   Раскрыв свою сумочку, она вынула еще один документ и показала ему.
   - Смотрите, мсье, здесь тоже ваша подпись и заявление, что  по  истечении
пяти лет вы обещаете вернуть мое приданое. Отрицайте, если осмелитесь.
   Нахмурив брови, Морган прочитал документ. Его  подпись  снова  проклятием
предстала перед ним.
   - Иисус Христос! Вы настоящая маленькая дрянь! - наконец  выдавил  он  из
себя. - Я не представляю,  когда  и  где  Гайлорд  выискал  тебя..,  или  вы
специально выжидали время?
   Леони не могла  здраво  рассуждать.  У  нее  было  лишь  одно  желание  -
остановить  ею  безобразную  речь.  Подобно  маленькой  дикой  кошке  она  в
несколько прыжков подскочила к Моргану и отвесила ему звучную оплеуху.  Звук
пощечины был подобен пистолетному выстрелу. Инстинктивно правая рука Моргана
сомкнулась, подобно стальному капкану, вокруг ее тонкого запястья. Он дернул
ее назад, соприкасаясь с ней телом.
   От руки Леони на щеке его появилось багровое пятно, и Морган пригрозил:
   - Никогда не делай этого, не то я сверну тебе шею!
   - Морган! - загремел Мэтью, шокированный действиями своего сына.
   Ненависть,  какую  излучали  Морган  и  эта  юная  леди,  казалась  почти
осязаемой. Мэтью бессилен был что-либо сделать. Он считался мягким человеком
и думал, что женщина существует только для того, чтобы ее баловали  мужчины.
Происходящее было вне пределов его понимания. По выражению  лица  Мэтью,  по
тону его голоса было ясно, что он находится в смятении.
   Голос отца быстро отрезвил Моргана и вернул его к реальности. С  рычанием
Морган оттолкнул от себя Леони.
   - Я должен извиниться перед леди, отец? - угрожающе  спросил  он.  -  Она
обвинила меня в черном злодеянии и зашла  так  далеко,  что  ударила.  После
этого мне остается склонить голову и сказать большое  спасибо?  Ну  уж  нет!
Проклятье! Этого не будет!
   Сердитый и обиженный, мистер Маршалл, до сих  пор  жадно  наблюдавший  за
происходящим, наконец решил вмешаться в разговор.
   - Отвратительно! - произнес он с видом оскорбленного самолюбия, -  Мэтью,
мой друг, я не выношу насилия и не хочу слышать оскорблений  в  своем  доме.
Даже если предположить, что все сказанное - ложь, в чем я очень  сомневаюсь,
после того, что устроил ваш темпераментный сын, не может быть и речи  о  его
женитьбе на моей маленькой Мелинде! - и пыхтя от важности, добавил:
   - Я никогда в жизни не слышал таких  оскорблений  и  не  видел  подобного
обращения с женщиной, как этим вечером. И не важно, что произошло  на  самом
деле. Вся вина лежит на плечах вашего сына.
   Взглянув на Моргана, он помпезно закончил:
   - Только молитва уберегла мою дочь от такого несчастного замужества и  не
сделала ее жизнь подобной той, пример которой мы сейчас видим. Как я мог так
ошибиться в человеке! Какой ужас пришлось пережить нам сегодня!
   Мэтью мог согласиться пока лишь с одним  высказыванием  мистера  Маршалла
Вечер действительно был шокирующим. Но ему  не  нравилось,  что  посторонний
человек дает пусть даже обоснованно оценку поведения его старшего сына.
   Красивое лицо Мэтью неожиданно осунулось, сделав старше  его  шестидесяти
лет, и он тихо сказал:
   - Я не оправдываю сына за его поведение, но виновен он или нет, еще  надо
установить. Я бы попросил вас ради нашей многолетней дружбы воздержаться  от
подобных обвинений.
   Мистер Маршалл засопел и брюзгливо пробурчал:
   - Ладно. Я просто не знаю, как все исправить.  Моя  дорогая  Мелинда  уже
никогда не сможет взглянуть без стыда в глаза тем, кто был сегодня  на  этом
злосчастном балу! А потом эти траты!
   - Если вас беспокоит только это, - насмешливо сказал Морган,  -  пришлите
счет мне! А что касается стыда и смущения, вы не стесняйтесь, сваливайте все
на меня, что вы уже и начали делать! И независимо от того, будете вы дружить
с нами или нет,  присоединяйте  свой  голос  к  шумному  и  крикливому  хору
обращающихся на небеса, чтобы перечислять мои грехи!
   После этих слов мистер Маршалл весь как-то  сжался.  Глядя  на  выражение
лица Моргана, он удивился, как мог считать этого человека подходящей партией
для маленькой нежной Мелинды, но затем вспомнил о богатом  поместье  Бонжур,
которое принадлежало Слейдам. К тому же Морган считался сильной личностью, а
женщины, кажется, любят  таких  мужчин.  И  кто  знает,  может,  последующие
события покажут, что он невиновен... Неужели  счастье  обошло  стороной  его
дочь? Что же делать? Поразмыслив, мистер Маршалл примирительно произнес:
   - Хорошо, давайте придем в себя. Друзья не должны так резко обвинять друг
друга. Мы все в ужасном положении. И я думаю, надо  отложить  обсуждение  до
утра. Это лучшее, что можно сейчас придумать.
   Лицо Моргана исказила гримаса отвращения.
   Пытаясь предупредить его резкие ответные слова, которые тот уже готов был
бросить, Мэтью опередил сына. С большей, чем  чувствовал  в  данный  момент,
теплотой и сердечностью он произнес:
   - Прекрасная мысль!  Думаю,  завтра  утром  все  прояснится.  Пожалуйста,
распорядитесь,  чтобы  слуги  подготовили  наши  экипажи.  Пусть  кто-нибудь
посмотрит, готова ли моя жена ехать домой.
   Леони, хранившая молчание все это  время,  непроизвольно  погладила  свое
запястье, на котором железные пальцы Моргана оставили синяки.
   Вспыхнув, она произнесла:
   - А что же со мной, мсье? Я не могу просто так исчезнуть в ночи,  и  ваша
жизнь не может продолжаться, как проходила до сих пор.
   Морган подошел к  ней  и  кончиком  пальца  загорелой  руки  коснулся  ее
подбородка. Улыбаясь не самой приятной из своих улыбок, он выдавил:
   - Вы, моя дорогая? Вы,  конечно,  поедете  в  Бонжур.  После  всего,  что
случилось, мы не можем оставить ваши вопросы без ответов, не так ли?
   Леони попыталась отодвинуться от него, но почувствовала, что уперлась  во
что-то из мебели. Глядя в угрюмое лицо Моргана, она тяжело согласилась:
   - Да! Конечно.
   Все еще улыбаясь своей не очень приятной улыбкой,  Морган  промурлыкал  с
напускной сердечностью:
   - Прекрасно. Тогда у вас не должно быть причин отказываться от поездки  в
моем двухместном экипаже к нам в усадьбу. Я полагаю, что по дороге мы  можем
многое обсудить.
   Леони почувствовала, как  ее  сердце  быстро-быстро  застучало  в  груди.
Опасаясь холодного взгляда голубых глаз, она, не подумав, сказала:
   - Это не обязательно. Я сняла комнату здесь в таверне и могу остаться там
на ночь.
   - Ох, нет, мы не можем так поступить. Неприлично  оставаться  на  ночь  в
какой-то гостинице женщине, объявившей себя моей женой.
   Нервно проглотив ком в горле, Леони решила, что слишком  много  позволяет
этому свирепому мужчине. Хотя он и создавал видимость джентльмена, его глаза
говорили о  твердости  характера.  Она  стояла  слишком  близко  к  нему  и,
напряженно ощущая горячую  волну  желания  и  опасности,  исходящую  от  его
большого сильного тела, понимала, что единственное,  о  чем  мечтает  -  это
мчаться с ним в ночи в одной повозке.
   - Благодарю, мсье, но я предпочитаю свои  апартаменты,  -  сказала  Леони
упрямо. - Если кто-нибудь укажет мне, как проехать в Королевскую таверну,  я
буду очень признательна.
   - Но, позвольте, почти шесть лет я разделен с вами! Я не  переживу,  если
вы уйдете от меня.
   Было ясно, что эти слова не предвещают ничего хорошего. Но Мэтью, все еще
не решив, кому из них верить, подумал, что пока  все  не  прояснится,  будет
лучше, если молодая женщина остановится в Бонжуре. Он очень мягко предложил:
   - Дорогая, в последнее время мое мнение редко согласуется с мнением моего
сына, но в данном случае, думаю, он прав. Пусть Бонжур  будет  вашим  домом,
пока мы не разберемся в этом путаном деле. Это будет лучше для всех нас.
   Не обращая внимания на Моргана, все еще стоящего  слишком  близко,  Леони
посмотрела в сторону Мэтью. Ее  нерешительность  была  "отчетливо  видна.  К
такому повороту событий Леони не  была  готова.  Она  никогда  не  помышляла
вторгаться в жизнь Моргана Слейда. Ей нужно было лишь вернуть приданое.  Она
поняла, что отец Моргана был не из  тех,  кто  позволил  бы  своей  невестке
исчезнуть просто так. Если он решит, что Леони действительно  жена  Моргана,
то будет настаивать, чтобы она перешла жить в его семью. Но Леони не  хотела
замужества с Морганом Слейдом ни шесть лет назад,  ни  сейчас.  Боже!  После
того, что случилось этим вечером!
   Даже мысль о той  последней  бумаге,  которую  Морган  Слейд  подписал  в
Нью-Орлеане, не давала ей покоя. Отважившись взглянуть в его твердое волевое
лицо, она быстро потупилась, будучи  не  в  состоянии  понять  того,  о  чем
говорили его голубые глаза. Нет! Подписанный им договор унес прочь  все  его
законные права мужа, хотя не доказывал прочность барьера для его притязаний,
если он вдруг пожелает восстановить свои права  мужа  фактически,  а  не  на
бумаге.
   Пока  она  колебалась,  отчаянно  пытаясь  найти  выход  из  создавшегося
положения, Морган заинтересованно наблюдал за  ней,  не  понимая  причин  ее
колебание, и сухо спросил:
   - Не так сработано, как ожидали, маленькая ведьмочка?
   Леони выстрелила в него взглядом, полным ненависти, и честно ответила:
   - Нет, я не ожидала, что вы можете подумать, будто мы никогда  больше  не
встретимся.
   Глаза Моргана сузились. Никакого возражения на слова Леони не пришло  ему
в голову. Нежное  лицо  Леони  было  красиво  обрамлено  золотисто-огненными
локонами волос. Она умоляюще посмотрела на Мэтью Слейда.
   - Мсье, - сказала она мягко, - нет необходимости приглашать  меня  в  ваш
дом. - И когда Мэтью, казалось, хотел возразить, она неохотно добавила:
   - Я не одна, со мной мои близкие, слуги.
   Кроме брачного свидетельства, дающего ей некоторые права,  которые  Леони
не хотела восстанавливать, было  еще  одно  смущавшее  ее  обстоятельство  -
существование Джастина.
   Морган категорически  отказывался  что-либо  знать  о  делах  Леони,  что
облегчало объявить Джастина его сыном. Но, с другой стороны, она  опасалась,
что если сюда подключить еще и ребенка, Морган будет непреклонен.
   Это была дилемма. Леони надеялась, что одной ей будет легче справиться  с
этим делом. И если ей улыбнется удача, она исчезнет из Натчеза до того,  как
Морган Слейд узнает о ребенке.
   Но  теперь  уже  ничего  нельзя  было  вернуть.  Леони  не   предполагала
появляться на балу по  случаю  помолвки  своего  мужа,  конечно,  не  хотела
встречаться с родителями Моргана или с кем-нибудь из его семьи, чтобы решить
свои дела. И теперь, когда его отец стремится все разузнать  о  ней,  ей  не
следует разглашать тайну Джастина.
   - О! - сказал Мэтью с любопытством. - Я думал, что после  того,  как  ваш
дедушка умер, у вас не осталось родственников.
   Морган еще плотнее приблизился к Леони и, безотчетно сомкнув свои  пальцы
вокруг тонкого запястья, почти ревниво потребовал:
   - Вы ведь сказали, что одна в этом мире, не  так  ли?  Вы  ни  о  ком  не
забыли? Вроде любовника?
   Леони покраснела от злости и, тщетно попытаясь освободить свою  стиснутую
руку, яростно произнесла:
   - У меня нет любовника!
   - Хорошо,  -  шепотом  проговорил  Морган.  Лихорадочно  придумывая,  как
оставить в секрете существование Джастина, Леони выдавила против воли:
   - Моя семья состоит из женщин. Иветта мне как сестра. Мы выросли  вместе.
Там также две черных семьи, живущих с нами.
   Предохраняясь от слишком близкого соседства Моргана, который все еще  был
рядом, и не желая, чтобы его пальцы сжимали ее руку, она  кротко  улыбнулась
Мэтью:
   - Они свободны, но сами упорно считают, что принадлежат мне.  Я  не  могу
бросить их...
   Впервые со времени встречи с Леони на лице Мэтью  появилась  улыбка.  Тот
факт, что она имела компаньона и принадлежала к старой  фамилии,  имело  для
него большое значение.
   Она уже  не  казалась  нахальной  женщиной,  а  лишь  жертвой  несчастных
обстоятельств. Не в состоянии объяснить происходящее, Мэтью тепло сказал:
   - Я не думаю, что у них будут какие-то трудности. - Глядя на свои золотые
карманные часы, он удивленно пробормотал:
   - Отлично! Всего пол-одиннадцатого. Если мы не  будем  терять  время,  то
через час будем в Бонжуре.
   - Мсье, - озабоченно начала Леони в ответ на вопросительный взгляд Мэтью.
- Я бы все-таки не хотела ехать в Бонжур, - и, хватаясь за соломинку, слегка
напыщенно добавила:
   - Кажется, кое-кто сомневается относительно того, что я рассказала. И  до
тех пор, пока все не  разрешится,  я  бы  предпочла  не  пользоваться  вашим
исключительно добрым предложением.
   Мэтью не мог признаться, что уже поверил правдивости рассказа Леони. Ведь
были улики, и он надеялся на какое-то логическое объяснение ее обвинений. Но
с каждым мгновением ее рассказ становился все  более  правдоподобным,  и  он
спокойно сказал:
   - Я не понимаю ваших чувств, дорогая, но уверен, что  лучше,  если  вы  и
ваши люди остановитесь в Бонжуре. Завтра мы обсудим наше  дело  и  определим
ближайшее будущее.
   - Но, мсье!.. - Леони неистово протестовала, чувствуя, что вся  ее  жизнь
может перевернуться. - Вы не поняли!
   - Что же он не понял? - спросил ее Морган прямо  на  ухо.  -  Это  вы  не
понимаете, что в своей игре зашли слишком далеко! Или думаете, что деньги не
будут в сохранности в нашей семье?
   - Нет! - выкрикнула  Леони  со  злобой,  бросив  на  Моргана  ненавидящий
взгляд. Золотистые искорки сверкнули в ее раскосых глазах. На миг они  стали
цвета расплавленного зеленого золота.
   - Тогда почему же ты колеблешься, кошечка? И придешь ли к нам завтра?
   - Только за моим приданым! - прошипела Леони, - и только потому,  что  вы
должны вернуть его мне.., и ничего более!
   Морган холодно оценил ее хорошенькое раскрасневшееся  личико  и  пожалел,
что он не знаком близко с этим чарующим нежным телом, стоящим так близко  от
его собственного. Время было сейчас неподходящее. Но  все  же  ему  хотелось
найти где-нибудь интимный уголок, чтобы  узнать,  такой  уж  на  самом  деле
мягкий и чувственный этот рот? Но его приводили в  ярость  методы,  которыми
она пыталась завоевать расположение его легковерного отца. Как  посмела  эта
юная шарлатанка врываться в его жизнь! Переводя взгляд с отца  на  Доминика,
Морган недоумевал и возмущался: как они могли поверить ей? Господи! Каким же
монстром в их глазах он был?  Едва  сдерживая  себя,  свой  рвущийся  наружу
темперамент, Морган прорычал:
   - Как легко вы завладели вниманием моей семьи и  представили  им  меня  с
помощью грязной  лжи  подлецом.  Вы  действительно  верите,  что  мой  отец,
благородный человек, позволит  заплатить  деньги,  которые  вы  требуете,  и
отпустить вас на все четыре стороны? - Морган рассмеялся злым смехом.  -  Вы
просчитались, возлюбленная.
   - Дорогая, Морган прав, даже если я нахожу его выражения  бестактными.  Я
еще не совсем уверен в правдивости истории, которую вы  нам  рассказали.  Но
если это так, я докажу вам, что кроме  имени  у  меня  с  вашим  мужем  мало
общего.
   Мэтью с болью произнес эти слова, но  они  точно  отражали  его  чувства.
Сердцем он чувствовал, что женщина говорит правду, и начинал  верить  Леони.
Действия Моргана шокировали его еще больше после того, как он начал  верить,
что его сын, женившись несколько лет назад, был  на  грани  двоеженства.  Он
никогда не поверил бы, что его сын мог так  грубо  обращаться  с  женщинами.
Весь его разговор с Леони проходил в оскорбительных  тонах.  Мэтью  стыдился
поведения сына. И чем  дальше,  тем  быстрее  спадала  пелена  с  его  глаз.
Болезненно улыбнувшись Леони, Мэтью добавил:
   - Вы должны позволить нам заботиться о вас, мое дитя, когда мы  поселимся
вместе.
   - Что? - удивленно спросил Морган. - Вы считаете ее моей женой!  В  таком
случае, ее отъезд приведет к тому, что она покинет меня, своего мужа. Нет, я
буду сам заботиться о ней.
   - Почему ты не делал этого раньше? - спросил Мэтью строго.
   Морган не оценивал свое прошлое поведение, но сделал это сейчас.  Это  не
дало ему удовлетворения, и он понял, что не  был  уж  таким  невинным.  Будь
проклято все! Или все сошли с ума? Слова его  отца  показали,  что  тот  был
потерян и беспомощен. Зная, что все его  прежние  аргументы  бесполезны,  он
освободил руку Леони и отвернулся, пожав широкими плечами.
   - Ну, что ж, теперь мы должны поставить точку над "i",  -  тяжело  сказал
Мэтью, - думаю, надо ехать отсюда, чтобы позаботиться об отдыхе людей  Леони
и перевести их в Бонжур.
   Леони судорожно сглотнула. Она поняла, что наступил момент истины. Сейчас
она  расскажет  им  о  Джастине!  Нельзя  было  сохранить  в   секрете   его
существование, так как было ясно, что невозможно избежать посещения Бонжура.
Глубоко вздохнув, Леони сказала:
   - Мсье, есть еще один человек, о котором я пока не упоминала.
   - О? И кто же это? - спросил Мэтью.
   Леони набрала в грудь воздуха и бросила быстрый неопределенный взгляд  на
твердую спину Моргана.
   - М-м-м-м н-н-наш сын!..

Глава 12

   Морган остолбенел, а его лицо приняло совершенно убийственное выражение.
   - Что? -  воскликнул  он  непроизвольно,  -  еще  и  ребенок?..  -  И  на
вызывающий кивок Леони он яростно выкрикнул:
   - Вот уж точно наступила проклятая минута! Ну, хоть бы я действительно уж
переспал с тобой, черт меня побери! Но я тебя и знать не знал,  пока  ты  не
ворвалась сюда вместе с этим придурком Истоном! - И голосом, полным  ярости,
добавил-- Прими во внимание, маленькая проститутка, ты могла  убедить  моего
отца в том, что ты моя жена. Но черт  побери  тебя,  ведь  ты  намерена  мне
всучить еще внебрачного ребенка!
   Реакция Леони была  совсем  не  такой,  какую  следовало  бы  ожидать  от
человека, который лжет и знает об  этом.  То,  что  Морган  назвал  Джастина
внебрачным  ребенком,  этими  отвратительными  словами,   вызвало   реакцию,
подобную пожару в сухой траве.
   - Никогда не смей называть его так! Он наш сын, и ты не  смеешь  отрицать
этого, - злобно прошипела Леони, а ее золотисто-огненные кудряшки как  будто
встали дыбом от ярости, - меня ты  можешь  называть  как  угодно,  если  это
доставляет тебе удовольствие,  но  не  демонстрируй  свои  дурные  манеры  и
грязный язык, когда говоришь о Джастине!
   Челюсть Моргана отвисла, и он довольно спокойно произнес:
   - Допустим, ваш ребенок ни в чем не виноват, мадам. Но  уж  одно  я  знаю
точно - это не мой ребенок!
   Леони держала голову так высоко и гордо,  что  не  видела  яростных  глаз
Моргана. С упрямым вызовом она сказала:
   - Но он есть, мсье... Он  родился  через  девять  месяцев  со  дня  нашей
женитьбы, и он ваш сын. Мрачно улыбаясь, Морган выдавил из себя:
   - Выясняется, что я сильно забывчив. Я многое забыл: вас,  нашу  свадьбу,
брачную ночь - ну, все, что только можно. Как вы можете это объяснить?
   Леони пылко произнесла:
   - Потому, мсье, что вас интересовало исключительно мое приданое, а  не  я
или наша свадьба!
   Мэтью,  чье  беспокойство  росло  по  мере  развития  этого  ядовитого  и
болезненного диалога, громко прочистил свое горло и  тем  самым  напомнил  о
себе. Оба спорщика посмотрели на него, как будто только сейчас увидели.  Для
Мэтью наличие ребенка было ошеломляющим сюрпризом. Это осложняло и без  того
запутанное дело, но одновременно давало ключ к его разгадке. Ребенок  должен
быть похож на Слейдов, что явилось бы лучшим доказательством, в котором  так
нуждался Мэтью.
   Желая поскорее увидеть ребен