никогда  не  понадобиться  информация,  которую  я  вам  сообщаю,  но   если
понадобится, он пошлет за вами. Сами понимаете, нужно  ли,  чтобы  агенты  в
Европе следили за каждым вашим шагом?
   Кивнув в знак согласия, Джейсон ободряюще улыбнулся президенту.
   - Поверьте, я буду чрезвычайно осмотрителен. - Большего  он  не  мог  ему
обещать.
   Все еще улыбаясь, Джейсон спросил, какие будут дальнейшие инструкции.
   - Нет, нет, - заторопился Джефферсон. - У вас будут депеши,  а  остальное
запомните. И, пожалуйста, не забывайте!
   - Не забуду, уверяю вас! - ухмыльнулся Джейсон. - Ну, если нет дальнейших
распоряжений, я вас покину до моего возвращения. Отплываем завтра с вечерним
приливом.
   Через несколько минут на горячем гнедом  жеребце  Джейсон  уже  мчался  в
сторону Гринвуда.  Вскоре  показалась  аллея,  ведущая  к  отцовскому  дому.
Джейсон поймал себя на том, что здесь у него нет чувства дома.  С  Гринвудом
связано слишком много неприятных воспоминаний; как ни старались, они с отцом
долго не могли составлять компанию друг другу. Оба  они  привыкли  поступать
по-своему, оба не терпели вмешательства в  собственные  дела,  оба  обладали
взрывчатым темпераментом. В сложившихся отношениях  не  было  виноватых.  На
мгновение  Джейсон  улыбнулся:  похоже,  Арабелла  Сен-Клер   неповрежденным
передала свой бешеный нрав и сыну, и внуку.
   Джейсон направил коня к внушительной кирпичной конюшне за склоном холма у
белокаменного дома.  Бросив  поводья  конюху,  он  соскользнул  на  землю  и
направился было к дому, когда тихий свист заставил  его  обернуться.  Увидев
горделивую фигуру индейца, Джейсон не мог удержать  приветственной  усмешки.
Такая же появилась на лице индейца.
   - - Блад Дринкер, черт тебя дери!  Откуда  ты  знал,  что  я  хотел  тебя
видеть, к тому ж дьявольски срочно?
   - Мне так показалось, - прошептал Пьющий Кровь, улыбаясь одними глазами.
   - Давалос здесь, в Вирджинии, - без предисловий выпалил Джейсон.  Он  уже
не смеялся. Блада Дринкера было трудно удивить.
   - Какое несчастье, что ты не убил его, когда представился  такой  случай.
Того, что он сделал, ты ни от кого бы не стерпел, нанес  бы  удар  быстро  и
безжалостно, как пантера, что живет на болотах.  Это  был  твой  друг  и  ты
удержал руку.
   Джейсон промолчал, признавая, что в словах  Пьющего  Кровь  большая  доля
истины. Оба безмолвствовали, думая каждый о своем, пока наконец  Джейсон  не
произнес:
   - Не знаю, что у Бласа на уме, может быть, и ничего, а  может  быть,  то,
что вызовет кучу неприятностей, и не только для нас! Я должен знать,  почему
он оставил Новый Орлеан, и я хочу, чтобы узнал это ты, но только тихо.  Если
увидишь, что испанское правительство послало его шпионить за мной, сразу  же
сообщи это Джефферсону. Если окажется, что это просто вендетта  между  нами,
такая мелочь подождет моего возвращения.
   Блад Дринкер мрачно кивнул.
   - Будет сделано, - сказал он просто, и Джейсон понял, что теперь  это  не
его забота.
   Мгновение они просто смотрели друг на друга, потом улыбка  осветила  лицо
Джейсона.
   - Мне будет недоставать тебя, - сказал он мягко. -  Мы  чертовски  хорошо
провели время вместе. Лондон не скоро тебя забудет, особенно дамы.
   - Брат мой, это тебя никогда не забудут дамы! Не меня так боялись мамаши,
и не я заставлял ревнивых лужей выставлять охрану у своих жен!
   Они дружно и понимающе захмыкали и торжественно пожали друг  другу  руки.
Пьющий Кровь исчез в наступающей тьме, а Джейсона ждал отцовский дом.
   Он нашел Гая в рабочем кабинете. Отец  оторвался  от  бумаг  на  столе  и
коротко спросил:
   - Все улажено?
   Джейсон кивнул,  устремившись  к  набору  бутылок  на  столике  вишневого
дерева.
   - Все прошло хорошо. Слава  Богу,  последняя  встреча  позади,  все  дела
закончены, с этой минуты и до завтрашнего утра я свободен.
   Гай улыбнулся, глядя на сына, и минутное молчание между ними  было  почти
дружеским. Его серо-зеленые глаза светились законной отцовской гордостью при
виде высокого и широкоплечего сына. Полюбовавшись им, он лениво спросил:
   - Скажи, Джейсон,  не  считая  любезности  по  отношению  к  Джефферсону,
покупка лошадей - единственная причина для поездки в Англию? Конечно,  между
Англией и Францией  сейчас  мир,  но,  полагаю,  было  бы  разумно  отложить
путешествие до весны,  если  вы  собираетесь  доставлять  животных  в  Новый
Орлеан?
   Поставив стакан на каминную полку, Джейсон  взглянул  на  отца,  протянул
руки к огню и ответил:
   - Я думал, что несколько месяцев  назад  уже  объяснил  положение  дел  в
письме. Вы сами знаете, как плохо с лошадьми в Луизиане, а нам нужны  разные
породы, поскольку мы с Арманом решили устроить конный завод - либо у него  в
Бове, либо у меня, близ Ред Ривер, в Земле Сердца - Терр дю Кер. Чем  скорее
я попаду в Англию  и  вернусь  с  производителями,  тем  раньше  мы  получим
какие-то результаты. Конный завод не создается за  день,  а  мы  уже  и  так
впустую потратили достаточно  времени.  Я  не  хочу  откладывать  отъезд,  а
теперь, дав обязательство Джефферсону, и не могу. Я уже и так один  раз  его
отложил.
   - Я понимаю, - кивнул Гай. - Какое несчастье, что испанцы решили  закрыть
порт. Ваш дед был очень расстроен?
   Пожимая плечами и поднимая стакан, Джейсон пояснил:
   - Испанские чиновники закрыли Новый Орлеан только для  вас,  американцев,
но не для своих жителей. Но поскольку ваши соотечественники  подняли,  я  бы
сказал, ужасный шум по этому поводу, то лучше подождать,  пока  ситуация  не
разрешится сама.
   - Ну-ну, - раздраженно ответил Гай, - вы такой же американец, как  я.  Не
забудьте, вы родились здесь, в Вирджинии. И даже если предпочли семью матери
моей семье и избрали местом жительства Луизиану, это не делает вас в меньшей
степени американцем.
   Изумрудные глаза Джейсона насмешливо заблестели.
   - Вас действительно раздражает, что я больше француз, чем американец? Тут
уж вините только себя - не надо было жениться на креолке.
   - Можешь этого и не говорить. Это была ошибка от начала и до конца. Я  не
должен был жениться на вашей матери, - проворчал Гай. - Не хочу вас обидеть,
сын мой, но эта женщина и святого выведет  из  себя.  А  я,  видит  Бог,  не
святой.
   Джейсон понимающе кивнул. В такие минуты он  чувствовал  привязанность  к
отцу и становился на него похож. Когда они  были  рядом,  можно  было  сразу
казать, что это отец и сын, хотя физическое их сходство и не  представлялось
таким очевидным. У обоих были одинаковые черные кудри, только у Гая виски же
начали  сидеть.  Лицо  у  сына  было  жестким,  четким,  кладки  губ   таили
безжалостность, какой не было Гая. Одинаковыми  были  их  густые  ястребиные
брови, а глаза, если и различались по цвету, имели один тот  же  характерный
разрез.  Джейсон  был  выше  отца,  его  широким  мощным   плечам,   длинным
мускулистым ногам позавидовал бы любой атлет. Для такого крупного человека -
выше шести футов - необычным было то, что двигался он с быстротой и  грацией
пантеры -  в  этом  убеждался,  себе  на  беду,  не  один  его  неосторожный
противник. Несмотря на ленивую иронию, не покидавшую  его  изумрудных  глаз,
аура внутренней силы делала его человеком заметным, особенно для женщин.  Не
одна из них чувствовала, как у  нее  слабеют  колени  при  виде  его  черных
кудрей, падающих на воротник, при взгляде на его жесткое, решительное лицо и
на изумрудные глаза, мерцавшие скрытой страстью. Любуясь им.  Гай  в  то  же
время ядовито подумал, что мало существует вещей, которые его сын  не  видел
бы или не делал в свои двадцать девять лет. Два пункта в этом списке он знал
- Джейсон не женился и не подарил ему внука. Но Гай  торопливо  отогнал  эти
мысли. Сейчас не время.
   Как ему показалось, к этой теме, больше всего его занимавшей, можно  было
приступить после обеда. Правда, весь предыдущий опыт свидетельствовал о том,
что такой разговор обычно завершается ссорой.
   Удобно разместив себя в  большом  кресле  перед  гудящим  огнем,  Джейсон
протянул длинные ноги к теплу, крепко сжал кубок с ромовым пуншем.  Глядя  в
кружащийся  янтарный  напиток,  он  размышлял   о   недавнем   разговоре   с
Джефферсоном, когда услышал решительный голос отца:
   - Не хотелось бы прерывать ваши  размышления,  но,  мне  кажется,  пришло
время для серьезного разговора.
   Джейсон послал отцу ленивую улыбку и легко ответил:
   - У меня  только  что  был  один  серьезный  разговор.  Что,  второй  так
необходим?
   - Я чувствую, что этот - да. Мы уже несколько раз обсуждали этот предмет,
и вы обычно уходили от ответа. На этот раз, однако, я прошу меня выслушать и
подумать над тем, что я скажу. Хочу чтобы в Англии вы нашли себе жену.
   - О Боже, только не это, - сердито откликнулся Джейсон.
   Когда эта тема поднималась последний раз, он дал понять, что  не  намерен
жениться.  Имея  перед  глазами  пример  родителей,  он  был  вообще  против
супружеского состояния, и сейчас, и когда бы то ни было.
   Гай решительно пропустил мимо ушей ожидаемую вспышку.
   - Вы не думаете, что вам пора жениться? Мне под пятьдесят,  а  вам  через
год  тридцать.  У  нас  большие  владения  и,  не  забудьте,  что  вы  также
единственный наследник Армана. Мне нужна уверенность: то,  что  я  приобрел,
останется в руках Сэвиджей по крайней мере еще на одно поколение.
   Сын вызывающе молчал, у него  стало  холодное,  каменное  лицо.  Почти  в
отчаянии Гай воскликнул:
   - Видит Бог, это твой долг - жениться и родить  мне  внуков!  Это  совсем
нетрудно. Ты бросишь свои развлечения и женишься на милой молодой женщине из
хорошей семьи!
   С гримасой отвращения Джейсон саркастически ;просил:
   - Вы желаете, чтобы ваш брак был примером того, что меня ожидает?
   Гаю хватило чутья не перегибать палку.
   - Я признаю, мой брак был ошибкой, но это  вовсе  не  значит,  что  и  вы
ошибетесь. Мне была нужна милая и тихая англичанка, а что сделал я?  Женился
на сумасшедшей креольской фурии!
   Джейсон, ваше путешествие  сейчас  -  это  Божий  подарок.  Найдите  себе
английскую мисс из хорошей семьи и сделайте ее своей  женой.  Хотя  бы  ради
меня подумайте об этом.  Мне  доставит  бесконечное  удовольствие,  если  вы
привезете английскую невесту.
   Джейсон одним глотком допил ром и рявкнул:
   - Очень хорошо, посмотрим. Если найдется такая, которая богата, красива и
готова  смотреть  сквозь  пальцы  на  мои,  как  вы   изволили   выразиться,
развлечения, тогда кто знает?..
   - Я прошу, отнеситесь к этому серьезно. И знаете, Джейсон, не  исключено,
что вы можете влюбиться, - спокойно заметил Гай.
   - Как вы? - дерзко спросил сын.
   Гай заколебался, мысли его мгновенно  унеслись  на  давно  запрещенные  и
забытые тропы памяти. Смеющееся лицо Рэй возникло перед его  глазами,  и  на
секунду боль разлуки вновь пронзила его, а с ней и знание того, что  любимая
женщина должна была родить ему ребенка, а он даже не смог дать ему свое имя.
Правда, он сделал, что мог: если нельзя носить имя Сэвиджей, ничто не мешает
ребенку получить имя его матери - Сен-Клер.
   Погрузившись в мрачные мысли, он тихо признался:
   - Была когда-то женщина, которую я очень любил и отдал бы ради нее все  -
но, видно, не судьба.
   - Боже мой, - сказал бесчувственный Джейсон. - Увольте  меня!  Я  сказал,
что посмотрю. Обещать большего не могу. - С этими словами  Джейсон  выскочил
из комнаты и,  чтобы  унять  раздражение,  направился  к  конюшням.  В  этом
состоянии он предпочитал общество немых животных.
   Покусывая соломинку и любуясь лошадьми,  Джейсон  размышлял  о  том,  что
видеть отца раз в несколько лет - не так уж плохо. Если бы  это  было  чаще,
тонкая нить сыновней привязанности могла бы и лопнуть.
   Господи Иисусе! Последнее,  что  он  хотел  бы  от  Лондона,  -  получить
треклятую жеманную мисс в качестве своей невесты!

Глава 2

   Пережив  ярость  зимних  штормов,  катившихся  через  Атлантику,  Джейсон
Сэвидж, его лакей Пьер и  старший  грум  Жак  с  благодарностью  ступили  на
лондонский берег через шесть недель  после  описанных  событий.  Путешествие
было холодным, неудобным, и Джейсон мрачно поклялся, что  отныне  не  станет
пересекать океан зимой. Ничто не стоило лишений  и  неудобств,  которые  ему
пришлось вынести.
   Он прибыл в резиденцию своего дяди на Беркли-сквер - герцог с нетерпением
ждал его появления.
   Герцог Роксбери (его полное имя звучало как Гаррет  Эйнсли  Сэвидж,  лорд
Саттерли, виконт Норвуд, герцог Роксбери)  вдовел  уже  двадцать  лет,  имел
взрослых сыновей, когда его племянник, лохматый  школяр,  прибыл  в  Англию,
чтобы закончить школьный курс в Харроу. В свои шестьдесят  пять  лет  герцог
был высоким стройным человеком и выглядел  столь  же  внушительно,  как  его
титулы. В молодости  он  обладал  такой  же  буйной  черной  гривой,  как  и
племянник, и, хотя годы посеребрили волосы, его манеры и осанка до  сих  пор
приводили дам в  трепет.  Воспринимая  мир  с  усталым  цинизмом,  он  редко
поддавался эмоциям, которые двигали другими  людьми,  редко  загорались  его
сонные серые глаза,  скрытые  густыми  черными  бровями.  Тем  не  менее  он
привязался к племяннику и очень гордился  им,  что  многим  казалось  просто
загадочным.
   Джейсон и сам не мог объяснить существовавшую между ними близость, хотя и
понимал, что для герцога Англия  и  ее  владычество  стояли  выше  интересов
простых смертных. Если бы  возникла  необходимость  пожертвовать  человеком,
чтобы поддержать это владычество, Роксбери пошел бы на  жертву,  не  слишком
затрудняя  свою  совесть.  Те  же  чувства  испытывал  Джейсон  относительно
Луизианской территории Соединенных Штатов, в силу чего, несмотря  на  давнюю
их близость, они сохраняли естественную осмотрительность, встречаясь друг  с
другом.
   Но ради первого вечера в Англии после пятилетней  разлуки  они  забыли  о
политике и говорили главным образом о прошлом, о Гае, о планах  Джейсона.  И
только когда настало время разойтись  по  спальням,  герцог  отметил  нечто,
стоящее за пределами семейного круга.
   В серых его глазах искрилась  легкая  ирония.  Остановившись  у  подножия
лестницы, он сказал Джейсону:
   - Я полагаю, вы знаете, что эти отбросы общества, ваши друзья Бэрримор  и
Харрис, осаждают меня в  поисках  новостей  о  вашем  прибытии.  Они  начали
спрашивать об этом еще в начале декабря, и с тех пор я не знал покоя даже за
городом. Когда в последний раз с несвойственным мне терпением  я  говорил  с
Бэрримором, то объяснил, что жду вас  не  позже  Нового  года  и  не  раньше
пятнадцатого декабря. Я благодарен вам, что не стал  лжецом  и  что  вы  так
любезно прибыли именно в  указанный  момент.  Будьте  уверены,  эта  парочка
окажется у дверей так рано, как только позволяют приличия.  Желаю  радостной
встречи.
   Джейсон усмехнулся.
   - По крайней мере, на этот раз мы не выпустим обезьяну, как на прощальном
обеде у директора школы.
   - Пожалуйста, не напоминайте об этом, - вздрогнул герцог. - Как вы  могли
такое устроить? Нет, не рассказывайте. Пусть  это  воспоминание  тихо  умрет
вместе с некоторыми другими, которые  я  предпочитаю  забыть.  Доброй  ночи,
Джейсон. Увидимся утром.
   Бэрримор и Харрис действительно появились в десять  часов,  желая  видеть
друга. Джейсон с пользой провел утро, обсудив со старшим грумом дяди условия
аренды конюшен, ухода за лошадьми, которых он хотел  приобрести  для  Нового
Орлеана.  Он  отправил  со  слугой  записку  Руфусу   Кингу,   американскому
посланнику в Лондоне, с просьбой как можно скорее назначить встречу.  Сейчас
он был готов расслабиться и радоваться жизни.  Двое  компаньонов  уже  ждали
его, готовые истово помогать ему в этом предприятии.
   Фредерик Бэрримор, наследник баронства, казался почти таким  же  высоким,
как Джейсон, но отличался от него гибкостью  и  изяществом,  которые  удачно
дополняли  волнистые  светлые  волосы  и  яркие  голубые  глаза.  Подвижный,
энергичный, он походил на счастливую, порхающую бабочку,  чего  нельзя  было
сказать о Томе Харрисе, тихом и милом тугодуме с грустными карими глазами  и
склонностью к полноте. Веснушчатый, с копной огненно-рыжих волос, он покорно
и не без удовольствия следовал за ветреным Бэрримором. И сейчас он стоял  за
его спиной.
   Бэрримор первым схватил протянутую Джейсоном руку и пылко воскликнул:
   - Клянусь Богом, Джейсон, как славно видеть вас снова!  Если  не  считать
вашего короткого визита несколько лет назад, мы лет десять не виделись после
веселых дней в Харроу!
   Усмехаясь, Джейсон согласился, что время действительно летит незаметно.
   Харрис, не столь красноречивый, как Бэрримор,  откровенно  сиял.  Пожимая
руку Джейсону, он просто сказал:
   - Я рад.
   Троица очень мило провела несколько часов в комнате Джейсона, возобновляя
дружбу и весело вспоминая прошлое. А когда Джейсон сообщил,  что  приехал  в
Англию покупать" лошадей, Бэрримор и Харрис тут  же  вызвались  сопровождать
его в Таттерсолл, где проходили главные  распродажи.  И,  конечно,  если  он
приехал по делам, то...
   Расслабясь и улыбаясь про себя, Джейсон слушал,  как  друзья  расписывают
каждую минуту его пребывания в Англии. И  когда  они  слишком  удалились  от
покупки лошадей, Джейсон мастерски перевел разговор от чар оперных танцовщиц
Ковент-Гардена снова к Таттерсоллу.
   Джейсон  знал,  что  прибыл  слишком  поздно  для   январского   аукциона
чистокровных скаковых лошадей сезона, но это его не огорчало. Он приехал  за
производителями,  а  не  за  скаковыми  лошадьми.  И  поскольку  намеревался
оставаться в Англии около четырех-пяти месяцев, то  был  уверен  в  конечном
успехе.
   Бэрримор и Харрис, оплакав тот факт, что  он  не  приехал  раньше,  затем
забыли о нем. Полагая, что время для деловых разговоров уже прошло, Бэрримор
обратился к Джейсону:
   - Пойдете ли вы с нами  на  ярмарку  смотреть  петушиные  бои?  Там  есть
великолепный красный экземпляр. Я предсказал ему  полную  победу.  Пойдемте,
вот увидите, каков он в деле.
   Помня  о  записке,  отправленной  Руфусу  Кингу,  Джейсон,   к   большому
неудовольствию друга, отклонил приглашение.
   - О, полно, Джейсон, не пытайтесь нас обмануть смешным предлогом, что  вы
только что прибыли! Я знаю, вы давно  не  видели  дядю,  но  вы  же  у  него
остановились, не так ли? Он еще успеет на вас насмотреться до тошноты.
   - Это верно, мой дорогой,  -  ответил  Джейсон  с  улыбкой,  -  но  я  не
собираюсь оставаться под крышей дяди. Буду здесь только до тех пор, пока  не
найду квартиру. Но в данный момент я еще его гость  и,  прибыв  вечером,  не
могу исчезнуть на следующий же день в компании таких распутников, как вы.  Я
же  знаю:  после  петушиного  боя  мы  отправимся  в  Криббс  Парлор  или  в
какой-нибудь другой притон и будем пить до  утра,  пока  не  посинеем.  Нет,
друзья мои, я не должен и не могу вползать  по  ступенькам  в  дом  дяди  на
второй день пребывания в Лондоне. Подождите неделю-другую, -  добавил  он  с
греховной усмешкой в зеленых  глазах,  -  найду  квартиру  и  буду  счастлив
присоединиться к вам во всех кутежах.
   Бэрримор только усмехнулся в ответ, а Том выразительно изрек:
   - Не присоединиться - возглавить! Расхохотавшись,  Джейсон  не  стал  его
поправлять, и на этой ноте они расстались. Проводив  их  до  двери,  Джейсон
через просторный холл направился в кабинет дяди.
   Герцог собрался нанести визит  в  клуб  Уайт.  Взглянув  через  плечо  на
Джейсона, он предложил:
   - Не соблаговолите ли присоединиться ко мне? Если да, будет случай внести
в список клуба ваше имя.
   - Признателен вам за предложение, - ответил Джейсон, - я его ценю, но,  к
сожалению, я жду ответа на письмо,  которое  послал  утром.  Нельзя  ли  это
сделать позже, скажем, в пятницу?
   Герцог пожал плечами, остановив на племяннике задумчивые серые глаза.
   - Такое усердие в столь ранний час, - пробормотал он.  -  Вы  изм