аться  волшебному  царству  любви.  Но  ее  терзала  еще  одна
загадка, на которую требовался ответ.
   Она посмотрела Нику в глаза и тихо спросила:
   - А как насчет вражды между нашими семьями? Вы можете похоронить ее?
   Ник замялся, и сердце Тесc оборвалось. Он ненавидит  ее!  Никогда  не
полюбит ее! И все из-за того, что она Мандевилл!
   Ник правильно истолковал выражение лица Тесc.
   - Нет, я не ненавижу ни  тебя,  ни  твоих  тетушек,  -  сказал  он  и
задумчиво добавил:
   - Знаешь, Александр был совершенно прав, когда  сказал,  что  в  этой
вражде мы не повинны  и  нет  смысла  продолжать  ее.  -  Он  пристально
посмотрел на Тесc. - Я бы хотел, чтобы ты не была Мандевилл,  но  сейчас
это уже не имеет значения: теперь ты - Талмидж. - Он  дотронулся  губами
до ее рта. - Разве ты забыла, что сегодня вечером стала моей  прекрасной
женой, графиней Шербурн?
   У Тесc в горле вдруг появился комок.
   - Я не забыла, - покачала  она  головой.  -  Просто  не  хочу,  чтобы
прошлое отбрасывало тень на наше будущее. - Она усмехнулась. - У  нас  и
так уже было плохое начало.
   - Такое ли плохое? - с жаром спросил Ник. Он обхватил руками ее лицо.
Губы ее были в нескольких дюймах от него.  -  Я  убежден,  мы  всегда  с
признательностью будем вспоминать ту ночь в "Черной свинье"...
   Фиалковые глаза Тесc затуманились.
   - Да, - хрипло отозвалась она, - это было совсем неплохо.
   Ник застонал и, не в силах больше сдерживаться, поцеловал ее так, как
мечтал вот уже несколько дней. Язык его властно  ворвался  в  ее  рот  -
чудесный, как  вино,  как  сладкая  амброзия.  Голова  пошла  кругом,  а
страсть, которую он умерял в течение нескольких дней, вырвалась наружу.
   Ник жадно целовал ее, руки ласкали плавные округлости  груди,  бедер.
Он опустил ее на подушки - желанную, обольстительную.
   Он так безумно хотел ее, что едва не сорвал  красивую  рубашку  с  ее
стройного тела, чтобы прижаться к ней. Он через силу оторвался от губ и,
уткнувшись губами в шею Тесc, пробормотал:
   - Я грезил, как буду  медленно  снимать  с  тебя  это  одеяние,  буду
обольщать тебя, но едва вкусив тебя, понял, что все  мои  планы  улетели
прочь. Я думаю лишь об одном: какое райское блаженство -  погрузиться  в
твои теплые шелковистые глубины...
   Он полулежал на ней, и тяжесть его тела возбуждала и волновала ее,  а
его твердая плоть крепко прижималась к бедрам. От его слов по спине Тесc
пробежали мурашки, тело уже умоляло, жаждало его. Мечтательными  глазами
она посмотрела на него и, лаская его густые черные  волосы,  одурманенно
спросила:
   - О чем грезил?
   Он привстал и поглядел ей в  лицо.  На  губах  его  заиграла  озорная
усмешка.
   - О, мои грезы, дорогая, принесли бы нам немало наслаждения...
   Он соединил рот с ее устами, удерживая ладонями ее лицо.  Руки  Тесc,
перебиравшие волосы Ника,  напряглись,  а  тело,  набухшее,  как  почка,
изогнулось, требуя большего.  Едва  он  дотрагивался  до  нее,  как  она
приходила в возбуждение - соски становились твердыми, грудь  тяжелела  и
откликалась на малейшую ласку. Тесc тихо  застонала,  почувствовав,  как
губы Ника оторвались от ее губ и с мучительной медлительностью  поползли
вниз по шее, по груди, к первой пуговке ее низко вырезанной рубашки.
   Губы Ника были заняты первой пуговицей, а ладони, скользнув  с  лица,
нежно охватили ее маленькие грудки. Вторая пуговица, за  ней  -  третья,
четвертая, пятая.., шестая попалась ему на зубы, и  Тесc  почувствовала,
как внутри у нее разгорается  нетерпение.  Полунежных,  полураздражающих
ласк было уже недостаточно: ее тело  горело  под  ним,  и  Тесc  ощутила
нестерпимое желание сорвать  с  себя  сковывающие  одежды,  разорвать  и
разбросать все, что отделяло ее от Ника...
   Она беспокойно извивалась под его  руками,  сбивала  ногами  шелковое
покрывало, а огонь внутри разгорался все сильнее и сильнее.
   Она пылко потянулась к нему и стала гладить руками плечи,  сбрасывать
халат. У Ника была гладкая теплая кожа, и Тесc чуть  не  замурлыкала  от
удовольствия, коснувшись его тела  -  широких  плеч,  атласной  спины  и
пружинистых вьющихся волос на груди.
   Он целовал обнаженную грудь  Тесc,  легкие  прикосновения  его  языка
вызвали у нее чуть ли не удушье. Не осознавая, что делает, она сжала  на
его груди пальцы, и Ник издал тихий, приглушенный стон. Зачарованная его
телом. Тесc обвела пальцем его сосок,  твердый,  как  галька.  Он  снова
застонал. Игра ей понравилась;  она  переместилась  к  другому  соску  и
минуту-другую поиграла с  ним,  а  потом  рука  ее  скользнула  ниже,  к
плоскому животу и к широкому узлу, которым был завязан пояс его халата.
   У Ника перехватило дыхание. Что-то несвязно бормоча, он на  мгновение
откинулся назад, нетерпеливо развязал пояс, сбросил халат и,  неуверенно
улыбаясь, прошептал:
   - Ну вот он я!
   - Тесc взглянула на его лицо и чуть не задохнулась. Рубашка  ее  была
наполовину спущена, грудь обнажена. В глазах Ника загорелся теплый свет:
он взирал на прелестную грудь Тесc; кожа казалась белой и гладкой -  как
прекрасный алебастр, она выделялась  на  темном  фоне  лиловой  рубашки;
розовые твердые соски Тесc поднялись.
   Он слабо улыбнулся и чуть охрипшим голосом сказал:
   - Кажется, я помню... Я был прав... -  Он  наклонил  голову  и  жадно
обвел языком ее сосок. - Здесь... - пробормотал он.
   Казалось, шквал сладостного  огня  захлестнул  Тесc.  Она  выгнулась,
почувствовав, как зубы его покусывают грудь.
   Эмоции захватили ее целиком: он опустил руки ниже и принялся  ласкать
бедра  и   ягодицы.   Тесc   горела.   Она   жаждала   его.   Мучительно
вожделела-любила...
   Тесc отдала всю себя черной магии Ника: распростерла ладони у него на
груди - пальцы невольно сжимались и разжимались, путаясь в его  волосах,
как когти кошки. Она ощущала его твердую  плоть,  жаркую,  тяжелую.  Ник
почти всем телом лежал на ней, и лишь шелковистая материя рубашки мешала
их окончательному воссоединению. Словно дразня. Тесc двигалась вдоль его
тела, показывая, что в ее власти заставить Ника  стонать,  стискивая  ее
ягодицы, прижимая ее к себе еще сильнее.
   - Если ты не прекратишь, - едва дыша, сказал Ник, глядя ей в лицо,  -
я не смогу показать тебе, что еще я задумал...
   Полузакрыв глаза, почти пьяная от страсти. Тесc  скользнула  взглядом
по его высокому лбу, четко очерченному носу и чувственным губам.
   -  О?  Ты  хочешь  сказать,  я  отвлекаю  тебя  от  цели?  -  невинно
пробормотала она.
   Глаза его еще больше потемнели от захватившей его страсти.
   - Да, - странным голосом ответил он. - Боюсь, что отвлекаешь...
   Тесc мечтательно улыбнулась, не веря ему, но  чувствуя  себя  слишком
возбужденной, чтобы обращать на это внимание.
   - Тогда, я думаю, надо позволить тебе продолжать?
   - Да. - Он крепко сжал рукой ее бедро и еще крепче прижал к  себе.  -
Определенно  надо,  и  я  полагаю,  ты  найдешь  это  крайне...   крайне
ослепительным...
   Он разжал руки и  немного  отодвинулся  от  нее,  чтобы  расстегивать
зубами  следующие  пуговицы.  Его  жаркие  губы,   медленно,   неумолимо
опускавшиеся вдоль ее тела, вызывали у Тесc трепет.
   Потребность выгнуться и коснуться его захватила ее полностью.
   Погрузившись в собственные  эротические  исследования.  Тесc  гладила
стройные бедра и спину Ника и не осознавала, что делал он, пока его губы
не взялись за  следующую  пуговицу.  У  Тесc  перехватило  дыхание,  она
изумленно  почувствовала,  как  губы  тронули  тугие  завитки  волос   в
средоточии бедер. Пуговица была  как  раз  там,  где  она  больше  всего
жаждала его прикосновений. По телу у нее пробежал озноб.
   Еле дыша, с бешено бьющимся сердцем Тесc нетерпеливо ждала, что будет
дальше. Она была совершенно возбуждена, готовая принять его. Грудь стала
невыносимо чувствительна, в сосках приятно покалывало от  его  поцелуев;
она беспомощно изогнулась, подставляя свое  тело  его  губам.  Когда  он
глубже зарылся лицом  в  прозрачную  ткань,  отделявшую  его  от  мягкой
влажной плоти. Тесc  напряглась  и  попыталась  отпрянуть:  ощущения,  о
которых она никогда не подозревала, испугали ее столь же сильно,  как  и
обрадовали.
   Ник схватил обеими  руками  ее  бедра  и  удержал  на  месте,  а  сам
продолжал танталовы муки: медлил, играл языком с единственной пуговицей,
разделявшей ее обнаженную незащищенную плоть от его вездесущих  губ.  Он
вдыхал ее аромат, посасывал ткань и наконец, не  в  силах  сдерживаться,
расстегнул пуговицу...
   Ник едва ли расслышал низкий восторженный стон Тесc,  когда  коснулся
пьянящей сокровенной плоти, открывшейся перед ним. "Она  такая  сладкая,
чертовски сладкая", - смутно подумал он,  раскрыв  губы  навстречу  этой
теплой впадине, в которую страстно устремился  его  язык.  Он  намеренно
опустил руки ниже, придерживая ее содрогающееся тело,  чтобы  трепет  не
мешал ему изучать и упиваться ею. Ткань рубашки натирала ему  подбородок
и мешала проникнуть глубже, так, как он хотел. Ник неохотно расстался  с
частью своего плана и поспешно расстегнул еще несколько пуговиц, раскрыв
рубашку до колен.
   Дыхание Тесc приостановилось: она почти не двигалась  в  страхе,  что
рассыплется  на  тысячи   кусков.   Она   никогда   не   мечтала..,   не
представляла... Изысканная боль и неистовая жажда, которую он  пробуждал
каждым чувственным движением своих губ и языка, были невыносимы.  Голова
Тесc раскачивалась из стороны в  сторону,  руки  беспомощно  тянулись  к
нему. Она хотела дотронуться до него, погладить его, поцеловать, но  сил
не было. Никогда еще Тесc не испытывала такого наслаждения,  никогда  не
переживала таких буйных эмоций, пронзавших ее в эту самую минуту.
   Ник припал  ртом  к  треугольнику  ее  курчавых  волос,  а  его  язык
нащупывал и возбуждал крошечную почку, которую там разыскал.
   Он немного приподнял ее бедро и глубоко погрузил во  влажную  впадину
два пальца. Тесc напряглась и неистово прижалась к нему.
   "О Боже! - смятенно думала она. - Что он со  мной  делает?"  Ощущение
было таким невероятным, таким сильным, что она  не  могла  совладать  со
своим телом. Она все глубже зарывалась ладонями в его  волосы,  а  бедра
страстно поднимались навстречу его ищущим пальцам.
   Он гладил ее, внедрившись в жаркое лоно, ощущая ее жадное  ликование,
и его рот и язык все ближе и ближе подводили Тесc  к  краю  чувственного
восторга. Тело его болело так, что он готов был взорваться.
   "Да она просто огонь, - думал Ник, - сладкий, сладчайший огонь..."
   Тесc знала наверняка,  что  больше  не  выдержит  ни  мгновения  этой
изысканной плотской пытки. Она дрожала, сотрясалась от силы  первобытных
чувств, пробужденных им, ничто другое не могло  бы  доставить  ей  такие
ощущения.
   - О силы небесные.., о Боже! Ник!
   Николаc ощутил языком, как трепещет ее плоть.  Он  тоже  застонал,  и
упоительные, страстные крики любви, как морская волна, омыли его  с  ног
до головы. Он изо всех сил пытался контролировать себя, сосредоточившись
на том, чтобы подарить  ей  последние  искры  удовольствия.  Когда  буря
постепенно утихла, он поднял голову и посмотрел на ее застывшее лицо.
   - Ну что, - хрипло спросил он, - тебе это показалось ослепительным?
   Тело Тесc все еще пульсировало от захватывающих ощущений, которых  ей
никогда в жизни не  доводилось  переживать.  Она  залилась  румянцем  от
восторга и, широко раскрыв глаза, пробормотала дрожащим голосом:
   - Очень!
   Ник улыбнулся:
   - Что ж, дорогая, это только начало...
   Она смутно понимала, что Ник не достиг такого же ослепительного  пика
страсти, что пережила она, и что тело его по-прежнему болит от  желания.
Но в тот момент из нее словно вынули хребет.
   Она была слишком  пресыщена,  чтобы  что-то  делать.  Уверенная,  что
ослышалась. Тесc изумленно переспросила:
   - Начало?
   - Ну да, начало, - снова сказал Ник, потершись твердыми губами  о  ее
нежную кожу.
   Она не думала, что страсть может так быстро  возродиться,  однако  не
прошло и пятнадцати минут, как рубашка ее была отброшена в сторону,  она
была совершенно обнажена, а руки  Ника  снова  принялись  колдовать  над
каждым дюймом ее тела, которое словно  покалывали  тысячи  иголок.  Тесc
поняла, как она ошибалась: он завершил поставленную перед собой задачу и
расстегнул  последнюю  пуговицу  на  шелковой  рубашке   и   неторопливо
направился вверх, целуя ее изящные лодыжки, чуть задержавшись, пощекотал
местечко под коленками, прошелся по всей длине бедер.
   Руки его искали и  находили  самые  чувствительные,  самые  потаенные
уголки, а вслед за руками следовали губы и язык. И к тому моменту, когда
его губы вновь коснулись острых сосков Тесc, она уже вся  была  в  огне,
привлекая его ближе в объятия, лаская его.
   Ника переполняло желание, он еле выдерживал ее нежные  прикосновения.
А когда теплые пальцы  Тесc  стали  медленно  гладить  его  возбужденную
плоть. Ник больше не мог владеть собой. Он поймал ее ладони и, заведя их
ей за голову, лег на нее, крепко прижавшись к  бедрам.  Тесc  попыталась
увернуться, но он прошептал ей прямо в губы:
   - Нет, дорогая, в  следующую  ночь  я  позволю  тебе  поступать,  как
знаешь, но не сегодня - я больше не могу  ждать.  Я  должен  взять  тебя
сейчас же! - Он внедрился  в  ее  раскрывшуюся  ему  навстречу  плоть  и
обрушился на нее градом поцелуев.
   У нее было так тесно, так тепло и гладко внутри, что Ник задрожал  от
плотского наслаждения, которое потоком разлилось по нему.
   Он глубже вошел в нее, в эти жаркие маленькие ножны,  в  которых  так
уютно разместился  его  огромный  клинок.  Исторгая  громкие  стоны,  он
бессознательно сжимал руками ее запястья, превратив Тесc в  добровольную
узницу. Язык его блуждал в глубине ее рта; тело ее было распростерто под
ним, подобно пиршественному столу перед изголодавшимся человеком. Мягкие
кудри Тесc касались прямых жестких прядей  Николаcа,  шелковистая  нега,
исходившая от ее теплой обнаженной  кожи,  дразнила  и  возбуждала  его,
направляла все ближе к драгоценному освобождению, которого  так  жаждало
его тело.
   Возбужденная и преисполненная тем же первобытным чувством, что и Ник,
Тесc выгнулась ему навстречу, почти в мольбе. Она вся была заполнена им,
и это приносило ей небывалое удовлетворение. Восторженные звуки, которые
он издавал каждый раз, когда погружался все глубже и глубже в  ее  лоно,
вызывали отклик в ее теле. И от этого его власть над нею становилась еще
слаще.
   Тесc вдруг страстно захотела дотронуться  до  Ника,  чтобы  разделить
вместе с ним величайшее  наслаждение.  Одна  за  другой  волны  восторга
пронзали ее, а она крепко, изо всех сил целовала его, обвив  ногами  его
бедра, притягивая его к себе.
   Николаc вздрогнул,  ощутив  ноги  Тесc  вокруг  бедер.  Мягкие  удары
сотрясали ее тело,  и  Ник  позволил  наконец  всей  своей  сдерживаемой
страсти низринуться свободным потоком. Ослабив руки, он провел  ладонями
по  бедрам  жены.  Крепко  прижимая  ее  к  себе.  Ник  достиг   наконец
сладостного пика восторга, о котором мечтал. Он отдал ей себя всего, без
остатка; с губ его сорвался низкий торжествующий рык.
   Уверенная,  что  никогда  больше  не  сможет   пошевельнуться,   Тесc
безжизненно лежала под  ним,  оцепенев  от  неизмеримой  силы  ощущений,
которые  ей  довелось  пережить.  В  первый  раз   она   поняла,   какой
могущественной, сильной, неумолимо требовательной может быть  страсть...
Поняла, почему  некоторые  женщины  были  готовы  ради  нее  на  все,  а
некоторые мужчины из-за страсти убивали.
   Она вздохнула от удовольствия, когда Ник прижал ее к себе  и  обронил
ленивый поцелуй на висок. Тело его приятно грело,  и  она  наслаждалась,
лежа в кольце его сильных рук, опустив голову на твердое широкое плечо.
   Некоторое время было тихо, а потом Ник сказал:
   - Ты мне намного больше нравишься как жена, чем как любовница...
   - Да? А почему? - сонно спросила она.
   - Потому, - хрипло ответил он, снова целуя ее  в  висок,  -  что  мне
больше не надо уходить из твоей постели и  метаться  на  своем  одиноком
ложе. Теперь я могу заниматься  с  тобой  любовью  когда  угодно  и  где
угодно.
   Тесc немного напряглась, ей показалось, что мягкий  свет  поблек.  Не
такие слова она хотела бы услышать от него, хотя они ее  и  не  удивили.
То, что Ник ее хочет, она никогда не сомневалась...
   Не желая думать об обстоятельствах их  женитьбы,  она  отвлеклась  от
тягостных воспоминаний и вдруг зевнула. Она - его жена и  любит  его,  и
это главное. Теперь, когда она носит его  имя  -  тут  по  ней  пробежал
легкий холодок, - а  потом  будет  вынашивать  его  детей,  этого  будет
достаточно, чтобы приносить ей удовлетворение на долгие годы.
   Ник тоже думал о детях, и Тесc была бы поражена, если бы узнала,  что
он не хотел, чтобы она сразу же  забеременела.  Для  него  это  было  бы
непостижимым поворотом дела. "Хотя, - признал  он,  -  основная  причина
моих настойчивых поисков невесты -  обеспечить  себе  наследника,  я  не
хочу, - потрясенно думал он, - чтобы кто-нибудь делил со мной  ее  тело,
даже если это будет мря кровь и плоть!"
   Впервые Ника озарило, что с Тесc его  связывает  нечто  большее,  чем
желание. "Возможно я, - смущенно решил он, - влюбился в нее..."
   Это была невероятная, пугающая мысль. Любовь делает человека слабым и
ранимым,  полностью  подчиняет  его  капризам  другого.  А  если  любовь
безответная... Николаc сглотнул. Ни за что на свете он не согласился  бы
снова пережить те муки, когда Мэрианн вышла замуж за другого.  И  покуда
нет опасности, что Тесc станет женой другого  человека,  достанет  ли  у
него силы выносить невознагражденную любовь  до  конца  дней?  Лицо  его
посуровело. "Я заставлю Тесc полюбить меня.
   Но что, - мрачно размышлял  он,  -  я  сделал  для  того,  чтобы  она
полюбила меня?" Ничего. Он соблазнил  ее.  Обозвал  лгуньей.  Похитил  и
держал как пленницу для удовлетворения плотских утех.
   "Но я люблю ее", - с радостью думал он, зная, что это правда.
   Он и в самом деле любил ее. Полюбил  почти  с  первого  взгляда,  как
только увидел в "Черной свинье". Иначе как  объяснить  его  решительные,
целеустремленные поступки? Только человек, захваченный сильным чувством,
мог поступать так, как он.
   Он немного приподнялся, чтобы посмотреть на  спящую  Тесc;  его  лицо
смягчилось: он ликовал, оттого что просто смотрел на нее, зная, что  она
его невеста,  его  жена.  Наклонившись,  он  запечатлел  череду  быстрых
поцелуев на ее лбу, потом лег на спину рядом с ней и отдался  во  власть
сна.
   Ник проснулся еще до рассвета. Тело его напряглось: оно  жаждало  ее.
Он протянул руку к Тесc и потихоньку разбудил ее  настойчивой  и  нежной
лаской, которая вскоре направила их на тропу  наслаждения.  И  когда  он
наконец овладел ею, соединяя их тела, в его обладании были такая страсть
и нежность, что Тесc обмирала от восторга. "Он должен чувствовать ко мне
нечто большее, чем желание. Должен!" - туманно думала она.
   Когда спустя несколько часов  Тесc  окончательно  проснулась,  то,  к
своему разочарованию, обнаружила, что она одна в  украшенной  прелестным
шелковым балдахином кровати.
   Мечтательно улыбаясь, она потянулась, как  котенок,  и  с  изумлением
ощутила, что кое-какие части тела приятно побаливают и что на ней все те
же лиловая рубашка и прозрачный пеньюар. Вспомнив, как  Ник  расстегивал
каждую пуговицу, она  покраснела,  засмеялась  и  крепко  сжала  рубашку
руками, воображая губы Ника на своем теле.
   Тесc решительно отбросила эротические мысли и  взялась  за  бархатный
шнурок, чтобы вызвать служанку. На ее звонок мгновенно  откликнулись,  и
некоторое время  спустя  Тесc  занялась  утренним  ритуалом  омовения  и
переодевания.
   Прошла уже почти половина утра, когда Тесc застенчиво  спустилась  по
широкой лестнице в поисках  своего  молодого  мужа.  Ее  золотисто-рыжие
кудри были перехвачены