слишком  много
сил.
   Подобная попытка загладить свою вину чуть не вывела Мелиссу из себя.
   - О, неважно! От этого в нашем браке ничего не меняется!
   Это была совсем не та реакция, которой  он  ждал.  Доминик  понимал,  что
лучше бы ему пересечь расстояние, отделявшее их друг от друга, поцеловать ее
так, чтобы никогда больше жена не была с ним столь равнодушна; он не мог  не
видеть, как чертовски она хороша!
   Мелисса  действительно  выглядела  прелестно.  На  ней  было   платье   с
завышенной талией из бледно-сиреневого  шелка,  отделанное  атласной  черной
лентой, оно оттеняло каштановые волосы, придавало  жемчужный  блеск  лицу  с
дрожащими  черными  ресницами  над  яркими   топазовыми   глазами.   Локоны,
украшенные черепаховым гребнем, спускались на плечи. Доминик знал,  что  под
этим платьем скрыто  влекущее  его  тело,  и  его  взгляд  скользнул  по  ее
прелестным плечам в низкий вырез  на  груди.  Широкая  юбка  едва  позволяла
угадывать линии стройных бедер, но Доминик прекрасно их помнил.
   Неловкая пауза затянулась. Молодой супруг  опомнился  и  решил  проверить
степень безразличия жены к нему. Он протянул:
   -  Как  ты  великодушна,  милочка.  Мало  новобрачных,  которые  способны
отнестись к шалостям мужа с таким пониманием. Мне приятно, что ты  оказалась
не ревнивой женой.
   "Но я ревнива, - подумала про себя взбешенная Мелисса, - так ревнива, что
выцарапала бы глаза Деборе! Я заставила бы тебя забыть  всех  женщин,  кроме
меня!" Скрывая  неразбериху  в  своей  душе.  Мелисса  повернулась  к  нему,
изобразив нечто вроде улыбки, и запинаясь сказала:
   - Я надеюсь, что ты тоже согласишься с моим правом...
   Но она выглядела столь потерянно и несчастно, что  Доминик,  наблюдая  за
ней, тотчас заметил ревность, которую она пыталась скрыть. Ну,  что  ж,  ему
следует быть осторожней. Мелисса не так уж бесстрастна и равнодушна к  тому,
что он провел ночь с другой женщиной, как она  думает,  а  смысл  слов  жены
заставил его насторожиться.  Лицо  Доминика  сохранило  непроницаемость,  но
взгляд серых глаз потяжелел, и он уставился на нее.
   - И что? - спросил он почти нежно. - Что ты имеешь в виду под этим?
   Мелисса нервно проглотила слюну, думая, что сейчас  самое  время  нанести
ответный удар. Сдерживаясь, она пожала плечами и ответила:
   - То, что  ты  слышал.  Мы  оба  взрослые  люди,  и  я  не  вижу  причины
притворяться, будто наш брак не таков, каким он нам представлялся. Поскольку
он заключен  по  необходимости,  то  почему  бы  каждому  не  найти  себе..,
партнера.
   - Партнера?! - завопил Доминик. Его красивое  лицо  так  исказилось,  что
Мелисса испытала смешанное чувство страха и  удовлетворения.  Он  подошел  к
ней, схватил ее за плечи и как следует тряхнул.
   - Ты - моя жена, маленькая дура. И  если  ты  полагаешь,  что  я  позволю
наставлять мне рога, то глубоко ошибаешься.
   Золотистый огонь ее топазовых глаз говорил сам за себя.
   Мелисса подняла голову. Ее сердце быстро вилось от мощной волны  надежды,
что эти слова, сказанные глухим, гневным голосом, имеют  глубокий  смысл,  и
невинно проговорила:
   - Но я поняла тебя так: ты можешь развлекаться в компании других  женщин,
а я - в компании других мужчин, или это не так?
   Увидев открывшуюся перед ним бездну,  Доминик  прикусил  язык.  Маленькая
ведьма! Как ловко она повернула его слова, поймав его в его  же  собственные
сети! Признаться ей, что между ним и Деборой ничего не было, что он всю ночь
провел в одиночестве на соломе, на задворках конюшни, или?..
   Доминик колебался. Ему хотелось рассказать Мелиссе, что она свела  его  с
ума, что даже мысль о другом мужчине, прикасающемся к ней,  ему  невыносима!
Однако он боялся стать посмешищем в ее глазах... Никакой другой  женщины  он
не хочет, он хочет только ее. И прямо сейчас...
   Его пальцы легко и ласково коснулись ее шелковистых  плеч.  Тонкий  запах
духов щекотал ноздри Доминика, он мучительно осознал  тепло  и  близость  ее
нежного тела. Воспоминание о их первой и единственной ночи  зажгло  огонь  в
его крови, затуманило разум, и он почувствовал, что весь  охвачен  желанием.
Грустная улыбка коснулась его губ. Мелисса и впрямь ведьма, если  так  легко
возбуждает его.
   От улыбки Доминика,  от  его  близости  сердце  Мелиссы  оборвалось.  Она
молилась, чтобы муж отмел ее предложение, но секунда шла за секундой,  а  он
молчал. Значит, он разрешает ей иметь других мужчин, подумала она  горестно.
Мелисса не хотела верить, что он настолько аморален, и почти ненавидела  его
в этот момент, боролась с собой, чтобы не ударить его по надменному  лицу  и
не завопить во все горло, что она не собирается  играть  роль  неразборчивой
суки - даже если ее муж блудлив, как.., как... Она не  находила  подходящего
слова. Но, вдруг почувствовав перемену в прикосновениях Доминика,  страстный
блеск его  серых  глаз,  Мелисса  поняла,  что  он  жаждет  обладать  ею.  С
отвращением она увернулась и саркастически спросила:
   - А разве Дебора не удовлетворила твою похоть?
   Доминик замер, теплый свет в его глазах погас.
   - Прости, дорогая! - рявкнул он. - Я  забыл,  что  тебя  не  трогают  мои
нежности. Жаль, что ты не была столь же разборчива той ночью в гостинице!
   - Однако я не нарушала супружеской верности сразу после свадьбы!
   Ее слова резанули его,  как  ножом,  а  блестящие  в  глазах  жены  слезы
остудили гнев. Слова объяснения вертелись у него на  языке,  Доминик  шагнул
вперед, его руки протянулись к ней, но она выскользнула из его объятий.
   - Не прикасайся ко мне! Я  хочу,  чтобы  ты  никогда  больше  ко  мне  не
прикасался - особенно сразу после того, как оставишь объятия другой женщины!
   Доминик внимательно рассматривал Мелиссу. Положение было не из легких, но
он не смог подавить слабую  улыбку,  словно  бесенок  проказливо  подтолкнул
его...
   - Уверяю тебя, дорогая, что я явился  из  объятий  не  женщины,  а  моего
камердинера. Можешь его спросить.
   Мелисса уставилась на мужа; для нее было очевидным, что он потешается над
ней. Это только укрепило ее в самых  мрачных  подозрениях  -  он  ничего  не
чувствует к ней.  Она  для  него  -  ничто!  Топазовые  глаза  вновь  гневно
блеснули, и она заявила, стиснув зубы:
   - Я польщена, что тебя забавляет эта ситуация! Надеюсь, тебе будет так же
весело, когда я проведу ночь в объятиях любовника!
   Улыбка исчезла с лица Доминика, и он сказал:
   - Только один любовник будет в твоей постели. И ты  найдешь  его  сию  же
минуту...
   - Что?! - негодующе взорвалась Мелисса, забыв  о  своем  желании  сказать
ему, что он - единственный любовник, который был ей нужен.
   Доминик был сейчас так хорош с темными, аккуратно причесанными  волосами,
вьющимися  надо  лбом,   в   прекрасно   скроенном   темно-голубом   жакете,
обтягивающем его широкие  плечи,  в  черных  бриджах,  облегающих  стройные,
мускулистые бедра. Черты его лица были благородны, глаза  улыбались,  и  все
вместе могло свести молодую женщину с ума! "К несчастью, -  горько  подумала
Мелисса, - под красивым обликом скрыто черное сердце".
   - Ты высокомерен и отвратителен! Я не хочу больше тебя видеть! И  ты  еще
смеешь во всем обвинять меня! - заявила она.
   Густые темные брови Доминика взметнулись:
   - Ты пришла ночью в мой гостиничный номер  и  отнюдь  не  отвергала  моих
домогательств... Но, кажется, твои желания переменились после свадьбы.
   Мелисса не  могла  объяснить  мужу  свое  появление  в  гостинице  в  тот
фатальный вечер. Она лучше умрет, чем расскажет ему!
   - Я вижу, мы все равно ни  о  чем  не  договоримся.  Перед  тем,  как  мы
расстанемся, я хочу, чтобы ты знал: я не намерена сидеть и кротко  наблюдать
за твоими "шалостями"! С тех пор как ты ясно дал понять, что чувствуешь себя
свободным, у меня лишь одно желание: иметь такую же свободу!
   Доминик задумчиво окинул ее взглядом, пытаясь понять, что  из  того,  что
она сказала, - правда, а что - бравада. Действительно ли она  хочет  завести
любовника? Или все это просто защитная маска?
   Его голос был ровным и бесстрастным:
   - Похоже, что ты много думала об этом.  Есть  ли  у  твоего  кандидата  в
любовники имя?
   Его спокойный тон окончательно вывел Мелиссу из себя, и  прежде  чем  она
сообразила, что делает, выпалила:
   - Да! Джулиус Латимер!

ЧАСТЬ III

ИНТРИГА И ЖЕЛАНИЕ

Глава 18

   Заявление Мелиссы заставило Доминика побледнеть. Произнеся имя  Латимера,
она загипнотизированно наблюдала, как Доминик направился  к  ней,  не  зная,
какие чувства пробудили в муже ее слова и будучи  совершенно  не  готовой  к
силе произведенного впечатления. Что-то более острое, чем ревность,  вызвали
в муже ее слова.
   Красивые черты лица Доминика стали холодны  и  неподвижны,  а  его  голос
ледяным:
   - Если я когда-нибудь застану тебя в объятиях Латимера,  я  убью  его  на
месте, и тебе всю оставшуюся жизнь придется сожалеть о том, что ты  когда-то
знала этого человека!
   Не говоря больше ни слова, Доминик вышел из комнаты. Это было не то, чего
ожидала Мелисса. Но она пыталась себя утешить: в конце  концов,  Доминик  не
посмеялся над ней, но и не остался равнодушным.
   Однако теперь она страшилась их новой встречи, не зная, как поведет  себя
муж.
   Тем не менее,  встретив  Мелиссу  на  следующее  утро  за  завтраком,  он
искренне приветствовал ее и, к ее удивлению, провел  часть  дня  с  ней.  Ни
единым словом Доминик не напомнил ей про безобразную сцену. Вместо этого  он
вел себя как молодой муж, показывающий новобрачной дом, обращая ее  внимание
на перемены, которые можно сделать, и спрашивал ее мнение.
   Мелисса впервые с некоторой  надеждой  взглянула  на  Доминика:  если  он
проводит столько времени с  ней,  хочет  ли  он  видеть  эту  отвратительную
Дебору? Если Мелисса привлекла его внимание, может быть, им удастся наладить
человеческие отношения между собой?
   Прошла почти неделя, Доминик не  встречался  с  Деборой  и  все  внимание
сосредоточил на Мелиссе, своей жене! Он был так вежлив с ней, что она начала
себя чувствовать гостьей, а не хозяйкой дома. Муж почти не отходил  от  нее,
хотя выражение серых глаз оставалось лишь вежливым, в них не было  и  намека
на чувства, способные заставить ее сердце биться чаще. Ни единого страстного
взгляда из-под ресниц. Он был предельно деликатен, старался не коснуться ее,
и его рука не задерживалась на  ее  ни  на  секунду  дольше,  чем  это  было
необходимо, когда он сопровождал ее в саду. Мелисса пыталась  убедить  себя,
что именно этого она и добивалась. Разве она не сказала ему, чтобы он к  ней
не прикасался? Но если Доминик делает то, что  она  хочет,  почему  она  так
несчастна?
   Прошла еще неделя, и  Мелисса  была  совершенно  удручена  -  похоже,  ей
предстоит  весь  остаток  жизни  провести  с  этим   холодным,   неулыбчивым
Домиником. Она даже  готова  была  простить  его  за  гадкое  приключение  с
красоткой, леди Деборой, коря себя за все случившееся в  их  первую  брачную
ночь. Она уже чувствовала, что сама  во  всем  виновата;  как  страстно  она
хотела  бы  начать  все  заново!  Она  вела  бы  себя   совсем   по-другому,
попридержала бы  свой  несчастный  язык  и  обуздала  дурацкий  темперамент.
Мелисса попыталась бы понять мужа и не торопиться с выводами.
   Доминик чувствовал себя не лучше Мелиссы;  ярость,  сотрясавшая  все  его
существо при одной мысли о Латимере, прикасающемся к его жене, убивала  его.
В своей жизни Доминик  никогда  не  страдал  из-за  женщин,  и  происходящее
поразило его. Он не мог избавиться от чувственных мыслей о ней, о ее теле, о
ласках...
   По ночам он лежал в своей одинокой постели, слепо уставившись в  потолок,
его мысли были хаотичны и  бессвязны.  Мелисса  приводила  его  в  ярость  и
одурманивала с того самого момента, когда  он  впервые  увидел  ее.  Доминик
неохотно сознался себе, что предложение Мелиссы в их первую брачную  ночь  о
том, что им стоит ближе познакомиться друг с другом, прежде  чем  перейти  к
физической близости, не было  столь  уж  нелепым.  Да,  нужно  время,  чтобы
получше узнать друг друга. Выяснить, действительно  ли  она  вышла  за  него
замуж из-за денег... Понять, чувствует ли она что-то к нему...
   Если   бы   Доминик   мог   поддерживать    атмосферу    спокойствия    и
уравновешенности, возможно, он нашел бы  способ  сделать  их  брак  если  не
счастливым, то, по крайней мере, терпимым. Но как, думал он, держать себя  в
руках, когда каждым нервом он ощущает страстное, растущее влечение к молодой
жене? Он застонал, допуская, что  некоторое  время  воздержания  сделает  их
обоих лучше, и покорился тому, что лишается главного удовольствия от жизни с
ней под одной крышей.
   Шли дни, они были для Доминика смесью  радости  и  боли:  робкие  попытки
Мелиссы нарушить установившуюся между ними напряженность... Вначале это было
нетрудно, ведь он так злился  на  нее  из-за  ее  угрозы  взять  Латимера  в
любовники, но дни сменялись днями, и Доминик понял, что ему  все  труднее  и
труднее держаться на расстоянии от жены.
   Пока он играл взятую на себя  роль  вежливого  хозяина,  супруги  провели
много часов, изучая владения, обсуждая планы перестройки имения, Доминик  не
мог не отметить  про  себя,  что  Мелисса  стала  совершенно  очаровательна.
Особенно хороша она была, когда застенчиво покраснела при его  упоминании  о
детской, которую надо будет пристроить к дому.
   Долгие летние вечера были им в тягость, если они не  говорили  о  лошадях
Доминика, о разведении потомства Фолли. Эта тема была спасительной  для  них
обоих, ибо и она,  и  он  были  помешаны  на  лошадях.  К  своему  приятному
удивлению, Доминик обнаружил, что Мелисса действительно очень много знает  о
лошадях. Видя, как зачарованно жена слушает его рассказ о дерби в  Эпсоме  в
Англии, он поклялся себе, что,  когда  эта  проклятая  война  кончится,  при
первой же возможности он повезет ее туда на скачки.
   Но  если  Мелисса  была  страстно  увлечена  лошадьми,  то,  к  удивлению
Доминика,  она  совершенно  равнодушно  относилась  к  нарядам   и   женским
безделушкам. Она благодарила его за ценные подарки, но  он  видел,  с  какой
пренебрежительной легкостью жена обращалась со своими платьями, и ему  стало
ясно - она была совершенно счастлива и в том безвкусном наряде, в котором он
впервые встретил ее. Она отнюдь не вела себя как корыстная маленькая ведьма,
которую он в ней подозревал.
   Доминик  весьма  сомневался,   что   его   молодая   жена   со   страстью
сосредоточится на ведении  хозяйства,  и  похвалил  себя  за  удачный  выбор
экономки и всего штата слуг. Он был уверен, что  останься  он  на  попечении
Мелиссы, то  частенько  бы  обедал  черствым  хлебом  и  сыром  в  столовой,
украшенной паутиной и пылью!
   В теплое нежное утро экономка миссис Микс собралась уйти, сделав все дела
по дому. Из гостиной раздавались нетерпеливые шаги Мелиссы - ей так хотелось
немедленно заняться кобылой, которую Доминик  только  что  подарил  ей.  Она
солнечно улыбнулась миссис Микс и сердечно сказала:
   - Миссис Микс, я доверяю вашим умелым рукам. Составьте меню сами.  И  все
другое.  Я  уверена,  мистер  Слэйд  и  я  будем  более  чем  удовлетворены,
доверившись вашим заботам.
   Положив свою руку на руку Доминика, она посмотрела на него:
   - Пойдем? Лошади ждут нас.
   Блеснув серыми глазами, Доминик сказал:
   - Ну и жена у меня! Ты довольна, что можешь не заниматься хозяйством, что
все делает миссис Микс?
   Мелисса почувствовала угрызения совести. С сомнением она спросила:
   -  Ты  думаешь,  мне  надо  остаться?  Наверное,  это  не  правильно  все
взваливать на миссис Микс? Доминик улыбнулся:
   - Моя дорогая, я плачу ей предельно высокое жалованье.
   Выражение вины на лице Мелиссы стало еще заметнее.
   - О, Доминик! - воскликнула она. - Я об этом не  подумала!  Я  транжирка,
да? Тебе  хочется,  чтобы  я  взяла  на  себя  побольше  обязанностей  и  мы
отказались от ее услуг?
   Улыбчиво посмотрев на жену, Доминик мягко сказал:
   - Если  бы  ты  занималась  домом,  я  лишился  бы  твоей  очаровательной
компании.
   Покраснев, Мелисса кивнула, а ее сердце взволнованно  забилось.  Конечно,
ему, покорителю женских сердец, трудно верить, но пока она еще  безраздельно
владеет его вниманием. Однако что ей делать,  если  он  заскучает  и  начнет
стрелять глазами,  отыскивая  другую  женщину,  чтобы  подчинить  ее  своему
гипнотическому обаянию?
   Доминик уставился на Мелиссу, снова и снова пытаясь разгадать, почему она
появилась в гостинице той ночью. Неужели только с целью заполучить  богатого
мужа? Наверняка так. Возможно, она играет с  ним,  пытаясь  обезоружить,  и,
скрепя сердце, Доминик признал, что это у нее успешно получается. Однако  он
почти готов был поверить: было  еще  нечто,  какие-то  другие  причины,  ему
неизвестные, из-за которых она попала в  такую  чертовски  глупую  ситуацию.
Почти.
   Если бы они могли оставаться в уединении, в собственном маленьком  мирке,
все бы наверняка прояснилось, и  очень  скоро.  Но  судьба  в  облике  слуги
Моргана постучала в их дверь.
   Передав Доминику записку, человек терпеливо ждал ответа.
   Морган писал, что завтра Джейсон отправляется  в  Терр-ду-Кур,  но  перед
этим очень хотел бы поговорить с Домиником.  Морган  просил  его  и  Мелиссу
прибыть на обед в Дубовую Лощину сегодня вечером.
   Доминик задумчиво уставился  на  неровные  строки,  удивляясь,  зачем  он
понадобился Джейсону. Кроме желания Джейсона и Катарины попрощаться  с  ним,
он не мог придумать другой причины. Пожав широкими плечами, он повернулся  к
Мелиссе и сказал:
   - Мой брат хочет, чтобы мы сегодня пообедали с ним в доме твоего дяди. Ты
не против принять это предложение?
   Итак, пришел конец их уединению, хотя Мелисса не была  уверена,  что  уже
готова к этому, дни, проведенные с Домиником  вдвоем,  наполняли  ее  сердце
счастьем. Но,  с  другой  стороны,  не  могли  же  они  удалиться  от  мира,
отгородиться от него навсегда, и, улыбнувшись, она ответила:
   - Нет, конечно, нет. Я снова с радостью увижусь  с  твоим  братом  и  его
женой.
   Доминик почти обрадовался концу уединения: быть рядом с женщиной, которую
страстно жаждешь, и не сметь обладать  ею  становилось  невыносимо;  желание
любить ее готово было выйти из-под контроля. И что еще хорошо - он посмотрит
на молодую жену в другом окружении. Возможно, когда она попадет в  общество,
станет наконец ясно - вышла ли она замуж за него по расчету или представляла
собой абсолютно невинное существо, которое рисовало ему воображение.
   Только время могло дать ответ на его  вопрос.  Доминик  нашел  чернила  и
бумагу и написал Моргану о своем согласии. Наблюдая, как удаляется слуга, он
нахмурился: вряд ли просьба Джейсона увидеться  с  ним  была  простым  актом
вежливости. Морган и Джейсон могут впутать его в  какие-нибудь  политические
интриги, и по дороге в Дубовую Лощину Доминик все больше склонялся к выводу,
что ему следует быть настороже.
   Обед прошел очень приятно, компания подобралась хорошая: Джош, прекрасный
хозяин, Салли, безмятежная и  добрая,  неугомонный  Ройс,  Морган  с  нежной
Леони, милые Джейсон и Катарина, Захарий, желанный и неожиданный гость.
   И только когда четыре джентльмена расселись в библиотеке: Ройс,  Доминик,
Джейсон и Морган, - с удовольствием потягивая прекрасное бренди Джоша,  Ройс
заметил:
   - Что ты сказал моему отцу и Захарию, что они  так  охотно  оставили  нас
одних?
   Джейсон улыбнулся, на его смуглом лице появилась хитреца:
   - Что мне нужно обсудить с вами вопрос государственной важности.  Доминик
поморщился:
   - И это действительно нечто такое, что я и Ройс должны знать? Не могли бы
мы остаться в блаженном неведении?
   - Ну, я могу сказать очень мало. Но надеюсь, что вы оба  сможете  гораздо
больше.
   На лицах двух молодых мужчин появилась настороженность, но зеленые  глаза
Джейсона ул