рживать лошадь  и,  только
пройдя по тропе почти милю, решила пустить лошадь вскачь.
   В другой ситуации ее восторгала бы такая бешеная скачка в  лунном  свете,
когда лошадь летела стрелой между высокими пахучими соснами. Но за ее спиной
остались разрушение, ужас и, возможно, смерть.
   Кэтрин благодарила Бога, что яркий лунный  свет  освещает  тропу,  и  она
может ехать так быстро. Стремясь как можно дальше уехать  от  Давалоса,  она
должна была рассчитывать силы, и свои, и лошади, поэтому она то ехала шагом,
то переводила лошадь в галоп, то снова давала ей отдохнуть.
   Она ехала уже около двух часов, неустанно следя за приметами, оставшимися
в памяти. Озираясь в поисках  громадной  мертвой  сосны,  возвышавшейся  над
лесом, она вдруг почувствовала чье-то присутствие.
   Сначала она подумала, что ошиблась - не было слышно ничего,  кроме  шагов
ее  лошади,  потом  явственно  прозвучал  топот  за  спиной.   Она   яростно
оглянулась, вонзила каблуки в бока лошади и полетела  на  головокружительной
скорости.  Спиной  чувствуя,  что  преследователи  нагоняют  ее,  она   лишь
подгоняла лошадь. Внезапно, подскакав к повороту, Кэтрин вылетела из  седла,
потому что животное на полной  скорости  налетело  на  полусгнившее  бревно,
которое лежало поперек дороги.  Оба  они  взлетели  вверх.  Лошадь  ободрала
колени о землю, а Кэтрин с глухим стуком рухнула в нескольких футах  впереди
нее.
   Еще минуту она была в сознании, потом мучительная боль полоснула ее внизу
живота, и она успела подумать: Боже, я теряю своего ребенка!

Глава 12

   Еще не придя в сознание, она уже знала,  что  потеряла  ребенка.  Ужасное
чувство потери пересилило все остальное. Она  даже  не  поняла,  что  кто-то
держит ее на руках. Когда это до нее дошло, Кэтрин, как животное,  почуявшее
опасность, сначала замерла, а потом начала яростно  вырываться  из  рук,  не
осознавая их нежного, заботливого прикосновения. И она не слышала обращенных
к ней слов.
   Потом только до нее дошел их смысл.
   - Шшш, котенок. Лежи тихо, любимая. Ты ушиблась,  дорогая.  Не  вырывайся
так, ну пожалуйста, любовь моя.
   Недоверчиво оглядевшись, она увидела над собой тонкое лицо.
   - Джейсон?
   Неподдельное изумление этого возгласа  заставило  его  криво  улыбнуться,
хотя сейчас меньше всего ему хотелось смеяться. Дотронувшись  губами  до  ее
лба, он тихонько сказал:
   - Да, моя маленькая злючка, это  твой  нелюбимый  муж,  но  ты  теперь  в
безопасности, ты со мной.
   - Не нелюбимый. - Как уставший ребенок, который  слишком  много  перенес,
она положила голову ему на грудь и обессиленно замерла.
   Почувствовав, что она опять теряет сознание, Джейсон бережно  положил  ее
на одеяло, которое тут же распаковал и бросил на землю Пьющий  Кровь.  Глядя
на лежащую Кэтрин, Джейсон мрачно сказал:
   - Должно быть, она потеряла ребенка, а  теперь  теряет  кровь.  Я  должен
быстро доставить ее куда-нибудь, где  она  будет  в  покое  и  безопасности,
сейчас ее нельзя перевозить: она может умереть от кровотечения.
   Он сказал вслух то, что и так было, ясно им обоим при  виде  белого  лица
Кэтрин. Пьющий Кровь молча переводил  взгляд  с  нее  на  бесстрастное  лицо
Джейсона, который размышлял, что же им делать.
   - В нескольких милях отсюда есть охотничий домик, совсем небольшой. Найти
его трудно, во всяком случае, Давалос определенно его не  обнаружит.  Там  я
смогу удобно устроить ее. После этого ты вернешься в Терр дю Кер и как можно
скорее приедешь сюда с другими мужчинами,  чтобы  у  испанца  пропала  охота
впредь встречаться с нами.
   Пьющий Кровь нахмурился, и Джейсон, предчувствуя его  возражения,  быстро
сказал:
   - Не беспокойся обо мне и Кэтрин. Хижина укрыта  в  маленькой  долине,  я
построил ее одной зимой, когда хотел попробовать свои силы в  охоте.  Хижину
трудно найти, даже если попадешь в долину. Там мы будем в безопасности.
   Без лишних слов они собрали вещи и вскочили  на  лошадей.  Джейсон  ехал,
прижимая к себе Кэтрин, за ним следовал Пьющий Кровь, уничтожая  все  следы.
Долину  действительно  было  трудно  найти  даже  Джейсону.   Пьющий   Кровь
одобрительно оглядел склоны,  поросшие  густым  лесом.  По  долине  протекал
чистый ручей, берущий начало в кристально чистом голубом озере  на  северном
краю долины. Джейсон построил хижину на берегу озера, хижина была маленькая,
всего на одну комнату, но сейчас лучшего приюта было не сыскать.
   Пока они  наводили  в  ней  порядок,  наступил  день.  Очнувшись,  Кэтрин
обнаружила, что лежит на удобной деревянной кровати.
   Она приподняла голову и осмотрелась. В комнате  был  маленький  камин  из
камня, два сосновых стула и небольшой стол стояли у стены напротив, окно над
столом было открыто, впуская в комнату прохладный свежий воздух.
   Осмотр занял у нее все силы, и Кэтрин опустила  голову  на  подушку.  Она
закрыла глаза и слабым голосом позвала Джейсона. Вряд ли он услышал ее  зов,
но словно почувствовал, что она проснулась, и через секунду открыл дверь.
   На нем были брюки и куртка из оленьей кожи, его  мокасины  не  издали  ни
звука, когда он подходил к кровати, где лежала  Кэтрин.  Открыв  глаза,  она
смотрела на него со смешанным  чувством  любви  и  разочарования  -  обычное
невозмутимое лицо мужа, однако  голос  был  сочувственно  теплым,  когда  он
спросил:
   - Тебе лучше?
   Она медленно кивнула, не сводя с него глаз.
   - Я потеряла ребенка, да? - спросила она. Джейсон кивнул, нежно сказав:
   - Это не имеет значения, котенок. Дети у нас еще будут,  сейчас  главное,
чтобы с тобой было все в порядке.
   - Не будет, ты же Знаешь, - подчеркнула она, чтобы все было ясно.
   Он озадаченно нахмурился.
   - Чего не будет?
   - Не будет больше детей. Он ободряюще улыбнулся ей.
   - Не беспокойся об этом. Еще не время. У нее не было сил продолжать,  тем
не менее сейчас он должен узнать, что она больше не откликнется на  зов  его
тела. Она упрямо произнесла:
   - Я больше не хочу иметь от тебя детей.
   Нежное выражение исчезло с лица Джейсона, губы сжались.
   - Мы поговорим об  этом  позже.  А  сейчас  тебе  нужно  отдыхать,  чтобы
поправиться.
   Кэтрин отвернулась к стене и закрыла глаза, не в силах спорить.  Видя  ее
замкнутое лицо  с  темными  тенями  под  глазами,  Джейсон  чувствовал  себя
беспомощным, как никогда в жизни. Оставалось надеяться,  что  отдых  и  уход
вернут жизнь в ее тело. Пока Кэтрин не окрепнет, ему следует забыть  даже  о
мести Давалосу. Но теперь он знал: как только Кэтрин вернется в Терр дю Кер,
он и Пьющий Кровь разыщут Давалоса, и тогда он не даст ему второго шанса!
   Ход  его  мыслей  нарушил  Пьющий  Кровь.  Джейсон  отошел  от  Кэтрин  и
присоединился к индейцу. Они сели перед камином, и  сейчас  трудно  было  бы
определить, кто из них кто. Они одинаково, по-лесному одеты, у обоих высокие
скулы и прямые носы. Они не были родственниками, если не считать  того,  что
много лет назад подростками они  породнились,  надрезав  запястья  и  смешав
кровь. Так они и стали братьями.
   Зеленые глаза смотрели в черные, и через минуту Джейсон спросил:
   - Ты не собираешься возвращаться в Тер дю Кер, ведь так?
   Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Пьющий Кровь  согласно  кивнул
головой.
   - Брат, я не послушаюсь тебя. Испанец - это змея, полная яда, и его нужно
уничтожить. Мы сидим здесь, а он опять готовится к нападению.
   - Боже мой! Я знаю это! Я сам готов преследовать его, но на первом  месте
- здоровье и безопасность моей жены.
   Говоря это,  Джейсон  не  скрывал,  насколько  он  расстроен  сложившейся
ситуацией.
   Пьющий Кровь медленно кивнул.
   - То, что ты сказал, правда. Но пока мы ждем, змея может  ускользнуть,  и
поймать ее будет непросто.
   Джейсон мрачно смотрел на индейца.
   - Ты хочешь следовать за ним один.  Это  опять  было  утверждение,  а  не
вопрос.
   Впервые за этот день в черных глазах индейца мелькнуло веселье.
   - А разве ты, брат мой, сделал бы для меня  меньше?  -  спокойно  спросил
Пьющий Кровь, и ответ прочитал в зеленых глазах Джейсона.
   Он сделал бы не меньше. Он сделал бы то же самое. Но ему самому  хотелось
расправиться с Давалосом. Тревожило его и то, что  Давалос  может  причинить
вред Пьющему Кровь. Мысль о том, что его старого друга могут убить, принесла
ему такую боль, что он даже почувствовал  горьковатый  привкус  во  рту.  Он
взглянул на бледную, застывшую Кэтрин, и желание убить Давалоса усилилось. А
не оставить ли ее здесь, а самому отправиться за Давалосом вместе  с  Пьющим
Кровь? Но как только он об этом подумал, тут же понял, что не сможет,  да  и
не хочет этого делать.
   - Я не могу остановить тебя, - сказал он индейцу, - но это очень  опасно.
Он знает, что мы  что-нибудь  предпримем,  и  от  этого  твоя  задача  будет
сложнее.
   Пьющий Кровь безразлично пожал плечами.
   - Опасность только добавляет удовольствия и побуждает к успеху.
   Внезапно его черные глаза  устремились  через  плечо  Джейсона.  Повернув
голову в этом направлении, он увидел, что Кэтрин снова очнулась.
   Она оперлась на локоть, черные волосы  спускались  ей  на  плечо,  и  она
напряженно смотрела в глаза Пьющему Кровь.  Джейсону,  который  наблюдал  за
ними, показалось, что это был молчаливый разговор - как будто они  обсуждали
что-то, чего не дано было знать ему.
   Глядя в бесстрастное лицо индейца,  пораженная  Кэтрин  поняла  -  индеец
точно знал обо всем, что с ней произошло!
   Плотно сжав зубы, она прошипела:
   - Убей Давалоса, Пьющий Кровь! Убей его для меня!
   Оказавшись в роли постороннего наблюдателя, Джейсон сухо сказал:
   - Кажется, я здесь в меньшинстве. Хорошо,  мы  все  решили,  что  Давалос
должен умереть.
   Кэтрин закрыла глаза и рухнула на подушку.  Джейсон  тут  же  оказался  у
кровати. Нежно убрав ее волосы со лба, он сказал:
   -  Какая  же  ты  кровожадная,  Кэтрин.  Тебе  нужно   отдыхать,   а   не
прислушиваться к нашим разговорам. Такие вещи не для твоих деликатных ушей.
   Фиалковые глаза при этих словах открылись, и она привычно выпалила:
   - Если не хочешь, чтобы я слышала, выбери себе какое-нибудь другое место,
где меня нет.
   Джейсон в ответ нежно провел пальцем по ее  щеке  и  вернулся  к  Пьющему
Кровь. Мужчины  вышли  из  дома.  Когда  дверь  за  ними  закрылась,  Кэтрин
недовольно пробормотала:
   - Не стоило воспринимать мои  слова  буквально.  Кэтрин  не  видела,  как
собирался Пьющий Кровь, как Джейсон помогал  ему,  собирая  все,  что  могло
понадобиться. Не проявляя своих чувств, мужчины пожали друг другу руки.
   - Береги себя, брат! Если нас здесь не  будет,  когда  ты  вернешься,  ты
знаешь, где нас найти. Буду ждать тебя две луны, а если к тому времени ты не
вернешься в Терр дю Кер, я поеду за тобой.
   Пьющий Кровь важно кивнул. Он точно знал, что если не убьет Давалоса,  то
это сделает Джейсон. Через секунду лошадь  и  всадник  скрылись  в  лесу,  и
Джейсон вернулся в хижину. Кэтрин спала. Не желая беспокоить ее, он вышел из
домика. Нужно было многое сделать, и хотя Джейсон не спал  предыдущую  ночь,
он весь отдался работе. Он проверил лошадей, тщательно  осмотрел  ободранные
колени  мерина,  которого  украла  Кэтрин,  потом  убрал  седла   и   другое
снаряжение. Нужно было запастись водой, что заняло немало времени, поскольку
пришлось совершить несколько походов  к  голубому  озеру.  Затем  он  срубил
несколько маленьких деревьев, наколол дров  для  очага  и  понес  поленья  в
хижину.
   Кэтрин лежала, уставившись в потолок невидящим  взглядом.  Казалось,  она
даже не заметила, что он вошел в комнату. Он  молча  занялся  хозяйственными
делами, краешком глаза наблюдая за ней. Интересно, о чем она сейчас  думает?
А думала она о нем, о том, что повода для беспокойства уже нет,  Джейсон  не
позволит причинить ей вред. Она не винила его в том, что произошло,  вернее,
не винила только его одного. Он должен был сказать, почему нельзя было ехать
одной тем утром. Должен был. Конечно, и она  хороша.  Сколько  бы  горя  они
избежали, послушайся она его тогда! Кэтрин горестно вздохнула. Услышав  этот
вздох сожаления, Джейсон повернулся к ней, вопросительно подняв брови.
   - Я только что думала о том, что если бы тем  утром  осталась  дома,  все
было бы совсем иначе, - честно призналась она, отвечая на его немой вопрос.
   - Не вини себя! Я тысячу раз говорил себе, что ничего  бы  не  случилось,
если бы я тогда предупредил, что появился Давалос. Мне следовало  немедленно
сказать тебе об  этом.  Я  этого  не  сделал,  и  ты  страдала  из-за  моего
непростительного, упрямого молчания.
   - Ты.., ты говоришь, что виноват? На  его  губах  появилась  знакомая  ей
кривая усмешка, он опустился на колени и взял ее руку в свои.
   - Тебе удивительно слышать  от  меня,  что  я  совершил  ужасную  ошибку?
Непривычно, что я прошу прощения за боль и  страдания,  которые  ты  вынесла
из-за моей самонадеянности?
   - Самонадеянности? - В ее голосе слышалось изумление. Он кивнул.
   -  С  моей  стороны  было  слишком  самонадеянно  думать,  что  я   смогу
предусмотреть все поступки Давалоса.
   Кэтрин замерла. Этот незнакомец с виноватыми  глазами  и  мягким  голосом
смущал ее. Она была  в  смятении  от  его  ласкового  прикосновения.  Кэтрин
приготовилась к бурному, яростному взрыву,  но  спокойный,  признающий  свою
вину человек сбил ее с толку, и, запинаясь, она сказала:
   - Это была не только твоя вина.
   - Джейсон нежно гладил ее руку своими загорелыми пальцами, потом внезапно
поднял голову - как хорошо знала она этот  злой  взгляд.  Гораздо  лучше,  с
горечью подумала Кэтрин, чем то выражение нежности, которое было на его лице
мгновение назад.
   - Нет, это была моя вина, - сказал он резко, затем тяжело вздохнул и  уже
более спокойно добавил:
   - Сейчас не время  спорить.  Оставим  это.  Я  предпочитаю  сражаться  на
равных, а сейчас у  меня  такое  чувство,  что  своим  ботинком  я  раздавил
месячного котенка.
   Она почувствовала себя задетой; Не хватает, чтобы ее жалели! Ее  гордость
не могла вынести этого, и она огрызнулась:
   - Пусть это тебя не останавливает!
   Он ухмыльнулся на ее злобный выпад и почти пропел:
   - Моя маленькая волшебница!
   Она ответила ему яростным взглядом и без всякого перехода сказала:
   - Я голодна.
   Джейсон рассмеялся, а чуть позже Кэтрин наблюдала, как он  достает  куски
хлеба, вяленое мясо и головку желтого сыра.
   Возможно, это не была та диетическая пища, которая требуется для больной,
но Кэтрин быстро управилась  с  ней.  Джейсон  молча  протянул  ей  чашку  с
прохладной озерной водой, и она с благодарностью  запила  хлеб  и  мясо.  Он
ждал, когда она закончит с едой, и со вздохом сказал:
   - Не думаю, что  это  самая  лучшая  пища  в  твоем  положении.  Пока  не
стемнело, поставлю-ка я пару силков. Я, конечно, не сравниваю себя  с  нашим
поваром в имении, но приготовить тушеное мясо и бульон смогу. Главное, чтобы
было мясо!
   Кэтрин теперь во  всем  от  него  зависела.  Она  думала,  что  умрет  от
смущения, когда в первый же вечер, невзирая на  ее  протесты,  он  обмыл  ее
грязное и избитое тело теплой водой, согрев ее в большом черном  чайнике  на
очаге. Ее грязную окровавленную одежду  он  бросил  в  угол,  как  настоящая
сиделка разорвал на бинты одну свою рубашку, а в другую завернул ее.  Мягкая
льняная  ткань  живительно  прильнула  к  ее  измученному  телу,  и  она   с
благодарностью откинулась на кровати.
   Лицо  Джейсона,  когда  он  осторожно  обмывал  ее  тело,   было   только
заботливым, он прикасался к ней так, как это сделала бы мать.
   Лишь после этого Джейсон попросил Кэтрин рассказать обо всем, что  с  ней
произошло. Но Кэтрин не могла говорить - ни об изнасиловании, ни о том,  что
она убила человека.  Настойчивые  вопросы  мужа  привели  к  тому,  что  она
уткнулась лицом в подушку и прошептала:
   - Я не хочу говорить об этом. Джейсон оставил ее  в  покое  -  позже  все
выяснится, сейчас ей нужно отдохнуть и окрепнуть. Ему не хотелось думать  об
утраченном ребенке, слава Богу у них есть Николае, он любим и в безопасности
в Терр дю  Кер.  Теперь  там  бабушка  и  дедушка,  которые,  нужно  думать,
откликаются на каждое требование юного джентльмена.  Последствия  этого  они
еще почувствуют, когда вернутся домой.
   На  следующее  утро  в  ловушке,  поставленной  накануне,  Джейсон  нашел
молодого  оленя.  Он   сварил   крепкий   бульон,   который   Кэтрин   нашла
восхитительным. В течение следующих дней Джейсон изощрялся как  мог,  готовя
ей вкусные блюда. Он боялся, что у нее начнется жар, но этого не  случилось,
и чувство страха за нее начало постепенно отступать.
   Джейсон почти не оставлял ее одну, отлучаясь лишь на то,  чтобы  принести
воды, присмотреть за лошадьми и проверить силки. Он быстро справлялся с этой
работой и тут же возвращался в хижину. Дважды  в  день,  перед  рассветом  и
перед закатом, он  уходил  проверять,  нет  ли  каких  знаков,  говорящих  о
приближении Давалоса. Ему не хотелось оказаться захваченным врасплох.  Когда
Джейсон сидел на пороге  хижины,  глядя  на  горизонт,  где  высокие  темные
деревья встречались с голубым чистым небом, Кэтрин не могла  бы  сказать  по
его лицу, тревожило ли его что-нибудь. Сама она тосковала по сыну и по  Терр
дю Кер, и по своей матери - Джейсон рассказал о ее приезде. Но больше  всего
ей хотелось, чтобы было нарушено их уединение.
   Они  мало  говорили,  обычно  Джейсон  задавал  ей  вопросы   и   получал
односложные ответы. Оба понимали, что им многое нужно обсудить,  но  они  не
торопились. Кэтрин постепенно набиралась сил. На третий день он разрешил  ей
встать, но при первых же признаках усталости грубо  отправил  ее  обратно  в
кровать. Не зная почему, она разразилась слезами, и это потрясло  их  обоих.
Джейсон  обнял  ее  вздрагивающее  тело,  его  губы  нежно   прикасались   к
заплаканному лицу, голос дрожал, когда он успокаивал Кэтрин.
   - Не надо так плакать, маленькая моя любовь. Я больше, не  буду  грубить,
но ты так упряма, что иногда это сводит меня с ума.  Успокойся.  Конечно,  я
животное, и, когда выздоровеешь, ты сможешь отомстить мне.
   Всхлипнув еще раз, она посмотрела ему в  лицо,  переполненное  нежностью.
Наверно, это из-за болезни, в  изумлении  решила  она.  Не  мог  же  Джейсон
смотреть на нее с любовью?
   Легко поцеловав ее в нос, он спросил:
   - Теперь лучше?
   Кэтрин вдруг одарила его  широкой  улыбкой,  от  которой  у  него  слегка
закружилась голова. Губы его медленно раздвинулись в ответной улыбке.
   На следующий день он опять разрешил ей подняться, но лишь на шестой  день
позволил надеть брюки и рубашку, которые  привез  для  нее..  Часть  дня  он
заставлял ее отдыхать, но вечером после обеда, когда они впервые ели  вместе
за деревянным столом, он разрешил ей присоединиться к нему и посмотреть, как
садится солнце. Обняв рукой за плечи, он прижал Кэтрин к себе и поцеловал  в
лоб. Стоя рядом с мужем, любуясь гаснущими красками дня, она  хотела,  чтобы
это  мгновение  продолжалось  вечно.  Но  солнце  быстро  село,  и  Джейсон,
чувствуя, как она дрожит от вечерней прохлады, нежно увел ее у дом.
   Здесь она налила себе кофе из кофейника, который стоял на краю  очага,  и
спросила:
   - Еще слишком рано, чтобы ложиться спать. Что мы будем делать?
   Джейсон насмешливо улыбнулся, и, поняв,  что  скрывается  в  ее  невинном
вопросе, она тут же воскликнула:
   - О, я не имела в виду это! Просто хотела сказать, что мне еще не хочется
спать, и я не хочу,  чтобы  ты  укладывал  меня  в  постель,  как  уставшего
ребенка!
   - Я никогда не укладывал тебя в постель, как ребенка.
   Она не обратила внимания на его замечание, быстро глотнула кофе,  обожгла
при этом язык и посмотрела на него так, словно это  была  его  вина.  Но  не
стала ссориться и попросила:
   - Расскажи мне о хижине. Откуда ты знал, что она здесь?
   Он тоже налил себе чашечку кофе и сел  на