кнули  буквы.  Дед   Тарас,
возможно, мог бы прочесть, если бы глаза помоложе да память получше, а так
уже стал забывать, что утром ел, тут же снова к столу садится.
     -- Благодарствую, -- сказал Тарас степенно. -- Помню, что потерял,  а
где -- запамятовал. Спасибо, что уважили старика...  Думал  на  свояка,  у
того пояс похуже, мог увести. А как же вы теперь без пояса доберетесь?..
     Мрак насторожился, не поняв, а Олег спросил быстро:
     -- А что пояс... может?
     -- Ну, -- ответил  Тарас,  подумав.  --  Портки  держит,  не  спадут.
Особенно когда оголодаешь. Еще к нему можно цеплять палицу,  нож...  Да  и
странствовать с ним легко. Помню, только велишь отнести себя за  тридевять
земель, только ветер засвистит в ухах. Правда,  иной  раз  в  такие  места
заносило... Раз даже к Ящеру.
     Дед  Тарас  зябко  передернул  узкими   плечами.   Хоть   не   помнил
подробностей, но впечатление, видать, осталось гадостное. Мрак перекосился
от сожаления, глаза пожирали пояс, о чудесных свойствах которого не знал.
     -- Батя, для тебя это дорого как память, но я для тебя еще лучше пояс
сделаю своими руками! Нам как раз до зарезу надо  в  одно  место  поспеть.
Если опоздаем, там всю посуду побьют.
     Дед Тарас оглядел его старческими глазами.
     -- Да нешто окромя пояса ничо не  придумаете?..  Во  молодежь  пошла.
Откуда у вас руки растут? Скитаться по свету -- самое простое дело. Ума не
надо. С умом дома сидят.
     Мрак сказал, уже немного сердясь:
     -- Батя, а как, по-твоему, нам четверым попасть на край  света?  Что,
дунул-плюнул -- и дело в портках?
     Дед помолчал, что-то  вспоминая,  долго  сморкался,  чесался,  поймал
что-то в подмышках, звонко  щелкнул  в  ногтях,  вытер  ладони  о  грязные
портки, волосы, сказал неуверенно:
     -- За  рекой  на  горе  живет  Змей.  Еще  змеенком  подобрал,  когда
родителей прибил... За дело -- скот таскали, а потом еще и девку уволокли.
Домой было принес, так тут крик поднялся: убери,  от  него  рыбой  пахнет!
Отнес к горе, он там в щель залез. Я ему живность бил, пока он не научился
сам. Потом сменил щель на нору поболе, но живет еще там...
     -- А мы при чем? -- удивился Мрак.
     -- Покормите его, -- сказал дед просто, -- приласкайте, он и отвезет.
Вон Тарха пока чешешь, можно вовсе зарезать... Ваш волхв малость кумекает,
заставит лететь куда потребно. А назад воротится сам. Он у меня умный...
     -- На обратном пути пусть  хоть  головой  о  стену,  --  сказал  Мрак
напряженно. -- Но не занесет ли твой Змей и нас  к  Ящеру?  Это  ты,  дед,
ходил по белу свету, сам как Змей, а мы люди простые. Таргитай от воробьев
не отобьется, Олег  больно  умный,  разве  что  Лиска  кому  угодно  глаза
выцарапает... Но ежели какая зверюка вылезет из преисподней, пропадем, как
Боромир без масла.
     Дед подумал,  пожевал  губами.  Руки  беспокойно  ощупывали  пояс,  к
путешественникам потерял интерес. Уже с порога бросил:
     -- Эт как знаете... Будьте здоровы.

     Отлучились за все время только Таргитай и Олег, но даже  Таргитай  не
смог вынести отчуждения матери, деда  и  младшего  братишки.  Смотрели  со
страхом, все ждали, что растечется слизью или загукает  страшным  голосом,
накинется, начнет жадно пить их  теплую  кровь.  Мать  уклонялась  от  его
объятий, братишка прятался, дед не  поднимался  с  вороха  шкур.  Таргитай
всплакнул,  всегда  был  материным  мазунчиком,   повздыхал   и   поспешил
распрощаться.
     Олег пришел еще раньше. Мрак  вообще  не  выходил  из  своего  дупла,
другой родни не было, а Лиска оставалась с  оборотнем  --  жители  Большой
Поляны ее боялись особенно, плевали вслед.
     Таргитай влез в дупло, когда Олег и  Мрак,  красные  и  растрепанные,
почти кричали друг на друга. Лиска с несчастным видом забилась  в  уголок,
жалобно смотрела большими испуганными глазами.
     -- Какое Яйцо? -- орал Мрак. -- Ты с дерева упал? Они правую ногу  от
левой отличить не могут!.. В соплях путаются, в трех соснах блудят!
     -- А что мы знаем? -- орал Олег еще громче.  --  Что  знаем  о  своем
народе? Только теперь начинаем задавать вопросы, а почему не раньше? Могли
бы раньше что-то узнать!
     -- Они простые как  ладони!  Не  разнятся  от  медведей,  с  которыми
схлестываются.
     -- Правильно!.. Не любят лишних усилий. От жизни хотят мало,  мало  и
получают. Но ежели вместо медведя нападет див, то Громобой сам  надувается
как див, дерется на равных. Когда прилетает Змей,  Громобой  натуживается,
чтобы быть вровень со Змеем. Когда сталкиваются с хитрым магом,  то  тупой
Боромир напрягает мозги, которые обычно спят, как  медведи  в  берлоге,  и
кое-как сдюживает мага. А потом сразу отдыхать!.. Так и спят всю жизнь, от
любой работы прячутся, любых усилий избегают!
     Мрак с отвращением оглянулся на Таргитая.
     -- Так чего своего лодыря шпыняем?.. Все такие.
     -- Такие, -- сказал Олег уже тише. -- Если бы нас троих  не  выгнали,
мы бы тоже...
     -- А что хорошего в скитаниях? -- ощетинился Таргитай. -- Лучше идти,
чем бежать... лучше стоять, чем идти... лучше сидеть, чем стоять...  лучше
лежать, чем сидеть...
     Колени подогнулись, он едва не рухнул.  Мрак  плюнул  ему  под  ноги,
отвернулся. Олег сел у входа, приподнял  край  шкуры,  краем  глаза  косил
наружу. Лиска осторожно положила узкую ладошку  ему  на  затылок,  провела
кончиками пальцев по волосам -- почти таким же рыжим, как у нее.
     -- Лучше лежать, -- согласилась она тихо. -- Конечно,  лучше  лежать.
Но под лежачий камень... К тому же лежачий камень мхом обрастает. А  здесь
хоть и бывшие герои, но уж больно замшелые.
     -- Да какие герои! -- взорвался Мрак снова.
     Таргитай робко подал голос:
     -- Мрак, но тогда ж  не  было  таких  могущественных,  как  ты!  Боги
поневоле могли доверить Громобою с Боромиром. А сейчас  пришел  час  новых
силачей и справедливщиков.
     Олег вставил быстро:
     --  Они  герои,  хотя  сами  об  этом  не  помышляют.  Им  не  с  кем
сравниваться. Вспомните, хоть кто-то умер своей смертью?  Кто  с  медведем
неудачно схлестнулся, кого деревом прибило. Дед Тарас собирается  умереть,
но я еще на карачках ползал, когда он все так же собирался. Надо  стариков
бы расспросить... У меня самого в голове не укладывается, что мы  сами  из
такого племени! Правда, мы не такие богатыри, но как-то сумели  и  каганат
растрясти по камешку, магов пощипали, через такие земли прошли, где и муха
не пролетит, чтобы шерсть с носа не сбрили..
     -- Ладно, -- внезапно сдался Мрак. -- Ты умный, тебе виднее. Но  если
Боромир не отдаст Яйцо, силой заберешь? Если ты  прав,  то  нас  в  драчке
размажут по стенам.
     -- Боромир упрям, -- признался Олег тоскливо.
     -- А Громобой ненавидит, -- добавил Таргитай слабым голосом.
     -- Значит, -- подвел Марк итог, -- готовимся к большой драке!

     Прикорнуть удалось перед рассветом. Почти сразу сильный стук разбудил
всех, кроме  Таргитая.  Снаружи  уже  слышались  грубые  голоса.  В  стену
нетерпеливо заколотили снова. Угрожающий голос взревел:
     -- Передохли?.. Тогда воронам выбросим!
     Мрак взял секиру в обе руки, локтем сорвал шкуру,  отпрыгнул.  Хлынул
яркий свет.. Два мужика поперек себя шире, Буян и Твердяк, в руках  дубины
с бревна, оба зло ухмылялись. Буян гаркнул:
     -- Выходи, нежить!
     -- Лучше ты заходи, -- сказал Мрак. Он отступил на  шаг.  --  Заходи!
Или желтая кровь потекла из задницы?
     Буян побагровел, качнулся вперед, Твердяк  поспешно  ухватил  его  за
плечо.
     -- Погодь! Успеем. Их ждет Боромир.
     Мрак покачал головой:
     -- Это для дураков вроде тебя.
     Твердяк захлопал глазами, рот начал  раскрываться,  челюсть  отвисла.
Олег отпихнул Мрака, шагнул через порог.
     -- Они еще не доросли до хитростей, вранья.
     Мрак сразу подобрел, даже похлопал Буяна по плечу.
     -- Хороший парень, хороший! Таким будь всегда.
     Пока Буян раздумывал, что бы это могло значить, все четверо вышли  на
поляну. В толпе заорали, над головами взлетели секиры и рогатины.  Буян  и
Твердяк оттеснили самых прытких.  Боромир  высунулся  по  пояс  из  дупла,
заслышав крики.
     Мрак первым, подняв руку в приветствии,  полез  в  дупло  к  главному
волхву. В тесном помещении, где запахи  внутренностей  дерева  были  почти
осязаемы на ощупь, сидел громадный Громобой, кривился от  аромата  трав  и
корешков.
     -- Что порешили? -- спросил Мрак, не давая  Олегу  раскрыть  рта.  --
Солнце вот-вот взойдет.
     Громобой сморщился еще сильнее, а Боромир сонно  рассматривал  Олега.
Верховный бог, творец всего сущего, Род  породил  жизнь,  метнув  родяницу
вниз. От страшного удара в воде зародилась жизнь,  из  коей  пошли  земные
твари, птахи, гады и люди. Так шли  века,  тысячи  лет.  Но  Род  все  еще
изредка мечет огненные родяницы. Обычно бьют по высоким деревьям,  крышам,
а ежели попадают в  человека  или  зверя,  то  убивают  так  страшно,  что
остается лишь обугленный труп.
     Но ежели такой человек выживает, то  он  уже  не  простой  человек...
Когда молния ударила в дерево, где жила семья Вырвидубов, погибли все,  но
когда подоспевшие вытащили обугленные  трупы,  то  увидели  как  шевелится
живот брюхатой жены Вырвидуба. Боромир  сразу  же  вспорол  чрево,  и  все
узрели как вытащил из крови и слизи ребенка  с  красной  кожей  и  красной
головой. Ребенок выжил, но волосы у  него  стали  расти  огненно  красные,
словно пламя все еще полыхало в него в голове. Его назвали Олегом. Он  был
сиротой, и Боромир тогда не зря взял его к ученики.  Люди  с  родяницей  в
крови - совсем не простые люди...
     Он сказал неожиданно мирно:
     -- Да хрен с ним, Яйцом. Баба с воза -- кобыле легче.
     Громобой наклонился, пошарил под ногами. Олег раскрыл рот. Из старого
тряпья и прелых шкур старший охотник вытащил что-то овальное,  светящееся,
размером с ежа, но с гладкими блестящими боками, голубовато-розовое.  Если
это в самом деле яйцо, то его должна была снести птица размером  с  сарай!
Громобой поставил Яйцо на лавку, оно качнулось, покатилось к зияющей щели,
из которой тянуло могильным холодом.
     Боромир вскрикнул, Громобой успел подхватить Яйцо  на  лету.  Старший
волхв выпустил шумно воздух:
     -- Фу... Новый мир мог выпорхнуть прямо сейчас!
     Таргитай спросил наивно:
     -- Так, может быть... стоит?
     -- Нас сметет вместе со старым, -- буркнул Боромир. --  Ну  так  что,
берете?
     Олег переступил с ноги на ногу.
     -- А вы... вам не жаль расставаться?
     Боромир удивился:
     -- С чего бы?.. Мне надо хату  перебрать  по  бревнышку,  мох  гниет,
корни копаю за речкой: старые Тарх с девками вытоптал... Еще столб  Велесу
подновить бы... Есть дела неотложнее, чем старый мир беречь от нового!.. А
вам все одно делать неча. У вас ни кола, ни дупла. Вот и храните.
     Мрак потемнел лицом.
     -- Не верю, что в этой штуке...
     -- В ней весь белый свет, --  произнес  Боромир,  зевая.  --  Будущие
боги, новые  звезды,  другое  солнце  и  луна,  другие  деревья  --  вовсе
непохожие на нынешние... И люди другие! Может быть, двухголовые или рябые,
как Мрак? Может быть, там живут всего  лет  по  сто,  а  затем  мрут,  как
мухи?.. Хрен его знает, мне думать некогда.  Пусть  лось  думает,  у  него
голова побольше... А рога какие!
     Олег бережно взял Яйцо. Руки подрагивали, а пальцы от волнения  пошли
мурашками.
     -- Беречь надо  пуще  зеницы  ока,  --  прошептал  он.  --  За  семью
печатями!.. Даже пуще. У самого доброго человека бывают минуты, когда взял
бы да и уничтожил весь белый свет. Беречь от всего, беречь и от всех...
     Боромир протяжно зевнул, сделал щепоткой знак, отгоняющий порождения,
что живут за чертой этого мира, в Народе их звали просто чертями.
     -- Давай-давай. Береги. Вижу, в надежные руки отдаю. Прямо кудахчешь.
Авось убережешь в самом деле.
     Громобой громыхнул:
     -- Сейчас взойдет солнце!
     Олег заторопился:
     -- Все-все. Мрак, Лиска, уходим.
     Таргитай спросил жалобно:
     -- А как отсель? Если пехом, то лет за сто доберемся до Гольша. Может
быть.
     Мрак быстро оглянулся на Боромира, Громобоя.
     -- Если они такие лихие ребята, как хвастались, то...
     Олег тоже оглянулся на старшего  волхва  и  главного  охотника.  Один
зевал во всю пасть, уже забыв, кому отдал Яйцо и что вообще отдал,  другой
с наслаждением чесал волосатую грудь крепкими ногтями, поглядывал в  угол,
где лежали мягкие шкуры, а в лукошке темнела горка каленых орешков.
     -- Им не печет, -- вздохнул он, -- а вот нам...

     Олег с величайшей бережностью обращался с  Яйцом,  шел  на  цыпочках.
Когда перебирался через валежины, то страшился задеть сучок, а  ямы,  даже
крохотные, обходил. Мрак ярился:
     -- До Гольша? Во-о-о-он до того дерева будем идти год!
     -- А ежели Яйцо хрястнет?
     Когда исполинские деревья  Большой  Поляны  скрылись  из  виду,  Олег
поставил Яйцо на землю, тут же спохватился, сунул Мраку.
     -- Держи крепко! А я попытаюсь отыскать Гольша.
     Мрак с отвращением и опаской принял Яйцо, едва не  выронил,  спросил,
держа на вытянутых руках:
     -- Ну и хрен с ним делать?
     -- Держи, -- повторил Олег. -- Лиска, проследи за  ним.  Тарх,  держи
Мрака за локти, а то вроде жабу держит, а не  судьбу  всего  белого  света
вместе с богами, мухами и рыбами.
     В напряженном молчании следили, как он лег  посреди  полянки,  закрыл
глаза. Грудь мерно вздымалась,  лицо  порозовело.  Два  раза  чуть  дернул
ногой, затем на глазах расслабился, лежал совсем тихо.
     Мрак не выдержал:
     -- Помирать собрался?.. Или спит? Клянусь старыми богами, выроню  эту
штуку.
     -- Только не мне на ноги, -- сказал Таргитай, отскочив.
     Лиска опустилась на колени, тревожно всматривалась в  застывшее  лицо
волхва. Два рыжих  муравья  тащили  по  щеке  оторванную  ногу  кузнечика,
дергали в разные стороны, заползали на нос. Лиска  нерешительно  коснулась
их розовым пальчиком. Один из рыжих, явно посообразительнее, бросил ногу и
ухватился за новую добычу. Лиска с  визгом  отдернула,  муравей  висел  на
сомкнутых жвалах. Волхв  не  проснулся,  хотя  другой  муравей,  поглупее,
пытался затащить ногу в ноздрю, явно приняв ее за вход в родной мурашник.
     -- Во дают, -- сказал Мрак раздраженно. -- Они комашек гоняют,  а  мы
стой?
     -- Да разве это гоняют? -- возразил Таргитай. -- Вот  мы  втыкали  им
сзади соломинки, а потом какая быстрее...
     Олег  медленно  распахнул  глаза,  мертво  смотрел  в  просвет  между
деревьями. В синем  безоблачном  небе  что-то  мерцало,  словно  вспыхнула
необычайно яркая звезда. Губы  зашевелились  с  трудом,  словно  скованные
морозом:
     -- Я отыскал дорогу... Зрел башню...
     Лиска помогла ему подняться. Волхв пошатывался, кровь отлила от  щек,
а губы посинели. Таргитай спросил торопливо:
     -- А как доберемся? Туды ж тыщи верст!
     Олег сказал еще тише:
     -- Я доставлю...
     -- Усех? -- ахнул Таргитай с  недоверием.  --  Ты  ж  дорогу  еле-еле
нащупал!
     Мрак хмыкнул:
     -- А у него все через спину. Забыл, откуда он родом? На  легком  деле
пуп надрывает, а трудное запросто, как орехи щелкает. Как Таргитай баб.
     На  привале  Олег  читал  книгу  Вед,  разбирал  древние  записи.  По
рассказам Боромира книгу мудрости составили боги, но Олег чувствовал,  что
либо боги слишком похожи на людей, точнее -- магов, либо  знающие  маги  с
каждым поколением добавляли что-то свое, ново узнанное. Что-то устаревало,
уже не нужны были заклятия, как обращать в камень чудовищных жаб  размером
с горы -- таких зверей перебили герои древности, а на других зверей  такие
заклятия не действовали. Были еще более старые заклятия, но прочесть  Олег
не мог -- письмена оказались древние, часть стерлась вовсе.
     Мрак подпрыгнул, когда Олег ликующе взвизгнул:
     -- Вот оно!.. Яйцо можно ронять!
     Мрак сунул секиру в петлю, опустился на валежину. Его  большой  палец
ткнулся  в  висок,  а  остальными  Мрак  помахал,  выразительно  глядя  на
заучившегося волхва. Таргитай сказал сочувствующе:
     -- Много думать -- вредно.
     Олег неуверенно улыбнулся, будто еще не до конца верил самому себе.
     -- Да нет, все проще.  Сказано,  что  Яйцо  разобьется  от  малейшего
удара... если ударят... трое... Понимаете?
     Таргитай спросил наивно:
     -- Значит, зазря ты трясся, как заяц?
     А Мрак покосился на блестящее Яйцо:
     -- Ясно. Каждый бывает готов уничтожить белый свет,  но  чтобы  сразу
троим стал не мил...
     Лиска, самая деловая, сказала:
     -- Во всяком случае, ронять можно без страха... Что ты делаешь?
     Мрак постучал обухом секиры об Яйцо,  сбивая  засохшую  корку  грязи,
всмотрелся в зазубрины на лезвии. Хмыкнул и принялся  водить  по  вершинке
как по точильному камню. Олег оглянулся, покраснел от негодования.
     -- Мрак! Как ты... можешь?
     -- Да, Мрак, -- поддержал Таргитай. --  Оно  ж  гладкое,  как  лысина
Боромира. На нем не наточишь. Зато орехи колоть...
     -- Тебе бы все орехи, -- проворчал Мрак. -- На нем можно  что  хочешь
колоть.
     Олег побагровел. Вокруг него завихрился воздух, волосы встали  дыбом,
потрескивали.
     -- Отлупи их, -- сказала Лиска кровожадно. -- Обрати в жаб!  Толстых,
с бородавками. Пусть знают, как насмехаться над могучим магом!
     -- Во-во, -- сказал Мрак  приглашающе.  --  Бей  своих,  чтобы  чужие
боялись.
     Глаза  Олега  погасли,  он  отвернулся.  Лиска  мгновенно   оказалась
рядышком, начала наглаживать, нашептывать. Мрак  и  Таргитай  видели,  как
обмякли и опустились круглые как  валуны  плечи  волхва,  а  ровная  спина
сгорбилась.
     Когда вышли к заросшей лесом горе, Олег со  стыдом  подумал,  что  от
родной деревни рукой подать, а ни разу не бывал, даже не слыхал  про  гору
от Боромира или жителей! Окрестный Лес кишит зверьем,  в  ручье  --  рыба,
ягод непроворот, орехов собирают мешки, так что на прожитье набрать  можно
прямо за околицей, а раз так, то никто не уходит дальше.  Даже  Боромир  в
поиске трав дальше ручья не  ходил.  Знакомые  целебные  травы  и  корешки
растут там по берегу, а новых не искал.
     -- Стойте здесь, -- велел он. --  Лиска,  останься  тоже.  Я  вернусь
скоро. Или...
     -- Или не вернешься? -- вскрикнула она.
     Он сказал строго:
     -- Или чуть задержусь. Если придется будить.
     Они  с  тревогой  следили,  как  он  проворно  карабкается  вверх  по
косогору. Камешки и комья земли срывались, но волхв хватался  за  деревца,
выступы коренных скал, поднимался споро. Мрак хмуро  поглядывал  на  небо:
последний день, что Гольш обещал продержаться.
     -- Поедим, что ли? -- предложил Таргитай. Он сел  на  пень,  принялся
развязывать мешок. -- Я кое-что захватил...
     -- Хорошо, что родня есть, -- сказал Мрак завистливо.
     -- Да нет, спер, когда не видели.
     Сверху раздался рев такой мощи, что Таргитай выронил мешок,  а  Лиска
присела. Мрак встревоженно смотрел на вершину горы.
     -- Олег?.. Нет, это не он, это что-то ревет на него. Договорятся  или
дойдет до мордобоя?
     Лиска молча прижала ладони к развилке, шмыгнула  за  кусты.  Таргитай
ползал в траве, собирал ломти сала и головки чеснока.
     -- Олег да не договорится?.. Он  самого  Ящера  заставит  себе  спину
чесать. Вон даже тебя уболтал...
     Рев прозвучал  снова.  Затем  хлопнуло,  окрестные  деревья  тревожно
зашумели, вершинки закачало в разные стороны. Налетевший ветерок  взметнул
пыль, сухие листья. Над головами захлопало громче, поляну  накрыла  густая
тень.
     -- Разбегайся! -- крикнул Мрак страшным голосом.
     Таргитай, как был на  четвереньках,  так  и  ринулся  через  кусты  к
могучему дубу. Лиска лишь высунулась,  тут  же  скрылась  за  деревом.  На
поляну падала, люто хлопая огромными кожистыми  крыльями,  крупная  тварь.
Мелькнуло раздутое пузо, покрытое перламутровыми чешуйками. Летающи