и,
упыри... Нам все равно надо с  ними  столкнуться.  На  узком  ли  мостике,
лесной ли тропке... Олегу, чтобы узнать  насколько  они  умнее,  Тарху  --
пропеть упырям о жарком солнышке, а лешим -- о  жарком  костре,  а  мне...
гм... ну, об этом лучше потом, когда встретим. Много  их,  но  меж  собой,
гляди, не бьются, хоть и не ладят. А людей всяк готов  со  свету  согнать.
Одно слово, нечистая сила!
     Олег сказал невесело:
     -- С нечистой силой, Мрак, все не так просто.  Во-первых,  если  наши
деды дрались только с одной нечистью: упырями, лешими, водяными,  мавками,
вихриками, навьями... то теперь добавилась еще  и  нечисть,  так  сказать,
перерожденная. Ну, кто раньше был человеком, а потом  стал...  ну,  еще  и
нечеловеком. Ведьмы, ведьмаки, двоедушники, оборотни...
     Мрак предостерегающе рыкнул:
     -- Что-то ты больно мудрый стал. Убивать пора.
     -- Мрак, -- сказал Олег торопливо, -- это ж не я сказал, а так теперь
случается, что и сами люди становятся оборотнями! Правда, ... словом,  так
принято считать, хотя само деление на чистых и нечистых придумано  людьми,
а раньше кто знал, чист он по людскому мнению или нет?.. Сегодня  нечистые
одни, завтра -- другие. Но сегодня в нечистые  попадают  еще  и  проклятые
родителями, вступившие в союз  с  самой  нечистой  силой  и  продавшие  ей
души... Ладно, перечислять долго. Скажу только,  что  эти,  которые  люди,
куда опаснее тех, которые нелюди.
     Наступила нехорошая тишина. Таргитай сказал несчастно:
     -- Но нам с ними же не драться?.. Нам  только  с  теми  договориться,
которые не люди?
     Мрак грозно указал на полыхающий костер:
     -- Ты зубы не заговаривай! Костер загаси. Негоже оставлять в лесу.
     -- Мрак! А как загасить?
     -- Не так, как  ты  делаешь,  бесстыжий!  Затопчи...  нет,  такой  не
затопчешь. Землей забросай, камнями.
     Олег с беспокойством смотрел, как несчастный Таргитай вырывает  целые
пласты земли, швыряет в пылающий столб,  там  исчезает  все,  а  огонь  не
уменьшается. А когда Таргитай приволок каменные плиты, еще сырые снизу,  и
тоже швырнул в оранжевый столб,  Олег  задержал  дыхание.  Пламя  даже  не
качнулось, бьет огненным столбом на высоту двух человеческих ростов, но  и
с его вершинки в небо уносятся щелкающие оранжевые искры.
     -- Я ж говорил, -- сказал он тоскливо, -- а ты:  зажигай,  зажигай...
Зажечь легче, чем гасить. Как всегда легче ломать, чем строить.
     -- А если волховством? -- поинтересовался Мрак.
     -- Где-то с пятой или десятой попытки затушу, -- ответил Олег, --  но
сколько натворю... Да  и  как  загашу?  Вдруг  здесь  земля  провалится  в
преисподнюю, а там в ледяном мраке все погаснет.
     Мрак  подумал,  коричневые  глаза  с  беспокойством  смерили   высоту
огненного столба:
     -- Не надо. Что  случится  в  тридесятом  царстве,  мне  до  червивых
грибов, пусть ихние колдуны отвечают, а вот трескать землю ты умеешь лучше
всего, это признаю... Ладно, уберите хворост подальше, а это пусть  горит.
Если набежит какое бродячее племя, здесь жертвенник  установят,  огненному
богу поклоны бить будут.
     -- Ну уж так сразу, -- возразил Олег уязвлено, ибо Мрак все почитание
богов свел к человеческой дурости.
     -- А что? Человечек всегда ищет, кому бы поклоняться.  Хоть  пню,  но
кланяется. А ведь Род особо сотворил то, чему человек должен поклоняться.
     Уже оттаскивая хворост подальше от огня, Олег поинтересовался:
     -- Кого?
     -- Женщину, -- ответил Мрак.
     -- Кого? -- переспросил Олег, не поверив своим ушам.
     -- Женщину, -- повторил Мрак негромко.
     Это было так непохоже на сурового и звероватого оборотня,  что  брови
Олега сами полезли на лоб, там уперлись  в  тяжелые  складки.  Он  помотал
головой и поспешил побыстрее забыть странные слова оборотня.  Все-таки  яд
хоть и затих,  но  исподтишка  подтачивает  могучую  волю  сильнейшего  из
невров.
     Таргитай сунулся к коням, но Мрак бросил невесело:
     -- Дальше придется ножками. А Таргитай может копытами.
     -- Почему я? -- удивился Таргитай. -- У меня две ноги, как у людев! А
вот у некоторых так и вовсе четыре лапы с когтями. А у кого-то совсем лапы
две, а все остальное -- крылья с такими когтями, что жуть берет...
     -- Да, ладно, Тарх, --  сказал  Олег,  --  я  тоже  привык  к  своему
буланому.
     -- В этом мире ни к чему  нельзя  привыкать,  --  ответил  Мрак,  его
коричневые глаза отыскали Олега. -- Вон у волхва  спроси...  Там  заросли,
Тарх. Нам пройти будет нелегко, а уж коням.. И волшба не поможет.
     Он погладил коня по умной морде, вздохнул, снял с  тонких  ног  путы,
легонько хлестнул по крупу:
     -- Возвращайтесь к людям... Повезет тому, кто вас встретит первым.
     Добрый Таргитай сказал жалостливо:
     -- Их по дороге волки перехватят.
     -- Волки тоже люди, -- сказал Мрак сурово. -- Им тоже жрать охота, не
только тебе.
     Таргитай прикусил язык, Мрак иногда  и  в  человечьей  личине  больше
волк, чем человек, легонько стегнул своего:
     -- Давай бегом!.. Мы далеко забрались, но я и то бы выбрался. А ты  ж
конь, у тебя и ноги четыре, и голова больше.
     За их спинами оранжевый столб зло и торжествующе рвался к небу. В нем
была злая мощь, ярость, и даже Таргитай, оглядываясь на непростой  костер,
не мог себе  представить,  как  отнесутся  к  нему  простые  люди,  просто
странники, бродяги, разбойники.
     Кони отошли к едва заметной  тропке,  остановились,  оглядывались  на
людей с недоумением и, как показалось Таргитаю, с обидой.
     -- Ладно, -- бросил Мрак с досадой, -- все не рассчитаешь!..
     Он быстро  и  уверенно  двинулся  мимо  дуба-отца,  перескочил  через
могилку древнего героя, далекая стена леса для него уже не стена, различал
даже жуков на стволах, натеки смолы и темные пятна чаги.  Лицо  окаменело,
ноздри свирепо подпрыгивали, словно уже чуяли там впереди схватку.
     Солнце обрушилось на голову и плечи, когда до края опушки осталось не
больше сотни шагов.  Их  тени  побежали  впереди,  только  сейчас  удалось
выскользнуть из-под широких ветвей дуба-великана. Над головами замелькали,
блестя радужными крылышками, сухими и ломкими, как пересушенные  стебельки
травы,  большеглазые  стрекозы,  а  в  высоте  послышался  ликующий   писк
жаворонка.

     Глава 9

     Иногда деревья и раскоряченные выворотни разлучали их, бежали  каждый
сам по себе, но людям леса проще заблудиться  в  городе,  и  снова  бежали
плечо к плечу, пока снова не разбегались по  сторонам,  огибая  что-нибудь
раскоряченное, грозящее небу высохшими корнями, уже серыми,  острыми,  как
наконечники копий.
     Когда снова оказывались друг у друга на глазах, у  Олега  котомка  за
плечами становилась все толще, явно  на  ходу  срывал  лечебные  травы,  а
Таргитай однажды появился из-за деревьев с оголенной от коры палкой, лизал
жадно, как коза лижет соль, жмурился от  наслаждения  так,  что  пару  раз
треснулся о стволы, сверху посыпались листья, сучья  и  птенцы  из  гнезд,
даже сами гнезда.
     Солнце светило через  листву  все  жарче.  По  лесной  тропке  бегали
узорчатые тени, сшибались,  наползали  друг  на  друга,  составляли  такие
причудливые  узоры,  что  зачарованный  Таргитай  засмотрелся,   а   когда
опомнился, догонял друзей так  рьяно,  что  хриплым  хэканьем  распугал  в
кронах птиц, а в дуплах перепугал белок и куниц.
     Олег чему-то морщился, Таргитай слышал в голове волхва хруст и скрип,
шелест, уже решил было, что знает,  как  мозги  придумывают  умные  мысли,
потом заметил, что волхв в великой задумчивости чешется, как  простой  пес
или певец... богом Таргитай себя никогда  не  называл,  а  ни  считал  тем
более, решил смолчать о своем  неполном  открытии,  а  Олег,  начесавшись,
хлопнул себя по лбу, весь просиявший:
     -- Боромир рек о черной горе, в которой  живет  владыка  всех  горных
великанов!.. Жаль, я тогда составлял отвар из трав, слушал в полуха...  Но
если придти к королю великанов, он нас выслушает, ибо  король  --  это  не
дикие великаны, что вырывают деревья с корнями, ревут и трясут скалы!
     Мрак скептически хмыкнул:
     -- В Черной горе?
     -- В Черной.
     -- А как туда попадешь? Постучишь?
     Олег недолго морщил лоб, ответил сразу:
     -- Разрыв-трава отворяет любые запоры. Хоть простые замки, хоть ключи
из-под земли, хоть мосты, хоть сомкнутые горы...
     Мрак развел руками, голос оборотня был полон яда:
     -- Осталось пустяк. Добыть эту разрыв-траву. Но я  голову  ставлю  на
заклад, что ты ее даже не видел. И не знаешь, как она выглядит!
     Олег не ответил, замедлил шаг, ибо впереди из-за деревьев  на  тропку
вышло пятеро крепких мужиков. Все в лохмотьях, рожи звероватые, в  шрамах,
у одного вырваны ноздри напрочь, от чего лицо вовсе не лицо,  а  добротное
кабанье рыло.
     У всех у руках дубины, увесистые, из цельных комлей молодых деревьев,
с обугленными шишаками,  оставшимися  от  срубленных  корней.  А  у  того,
который вышел вперед, в руке был топор на длинной рукояти, а грудь защищал
настоящий наплечный панцирь, старый, но из железных пластин.
     Олег сказал досадливо:
     -- Опять?.. Это уже было.
     -- Было, -- подтвердил Таргитай  с  готовностью.  Подумал  и  добавил
убежденно. -- И даже бывало.
     Мрак поднял руки:
     -- Мужики!.. Бросьте это дело. Вы ж видите, с нас взять нечего.
     Вожак оглядел его с головы до ног. Взгляд стал задумчивым:
     -- Ну, это еще неизвестно. Такие бродяги даже в лаптях, бывает  носят
камушки... А золотые монеты зашивают в тряпки.
     -- У нас не тряпки, -- обиделся Таргитай.
     Вожак ухмыльнулся:
     -- Мы должны проверить.
     -- Как?
     -- Да просто бросим в костер, -- сообщил вожак. -- Если есть  золотая
монета, она ж не сгорит!
     Олег спросил из-за спины Мрака и Таргитая:
     -- А как же пойдем голые?
     Вожак ухмыльнулся:
     -- Тут ты прав. На позор вас пускать нельзя. Придется тут и порешить.
     Таргитай растерянно открыл рот:
     -- Что порешить?
     Олег вышел из-за его спины, встал  рядом.  Плечи  его  напряглись,  а
голос стал тверже:
     -- Не что, а кого. Тебя, дурака,  решили  зарезать  раньше,  чем  это
сделает Мрак или сделаю я.
     Он взял посох двумя руками, выбрал взглядом вожака, потом понял,  что
Мрак обидится, нацелился на двух слева, правых  возьмет  Таргитай...  если
успеет раньше Мрака. Да и он зря наметился на двух, одного  бы  успеть  до
Мрака...
     Мрак смотрел почему-то печально, плечи  опустил,  из  груди  вырвался
тяжелый вздох.  Пятеро,  видя,  что  трое  бежать  не  собираются,  начали
подходить, осторожно обходя с боков. Крались даже не  по-волчьи,  у  волка
просто воинская хитрость и осторожность,  а  трусливо  по-лисьи,  даже  не
по-лисьи, и у лисы есть свое звериное достоинство, а  у  этих  не  было  и
капли даже звериной гордости, эти были хуже зверей, подлее зверей, ибо  ни
один зверь не убивает на забаву...
     Мрак сказал с горечью:
     -- А может, ты и прав, Олег.
     -- В чем?
     -- На кой нам рвать жилы... Упыри так упыри.
     На них бросились с трех  сторон.  Олег  молниеносно  встретил  ударом
длинного посоха, услышал слабый хруст, будто ударил по птичьему  гнезду  с
яйцами, тут же развернулся в одно молниеносное движение  и  другим  концом
достал в лоб второго... Одновременно там блеснуло металлом,  ему  на  руки
брызнуло мокрым и теплым, и  он  с  омерзением  понял,  что  секира  Мрака
развалила голову разбойника, как гнилую тыкву.
     Они замерли, не успев еще сделать второй вдох, быстро оглядели дорогу
впереди, сзади. За кустами тихо, а на земле  пять  трупов.  Горячая  кровь
бурно хлещет из трех зверски рассеченных тел, и только  двое  лежат  почти
без знаков наглой смерти. У  одного  лоб  проломлен  так,  словно  ударили
камнем размером с куриное яйцо, а у второго вдавился  вовнутрь,  а  глаза,
напротив, выпали, будто  ударили  валуном,  и  Олег  понял,  что  Таргитай
попросту стукнул кулаком.
     Мрак вздохнул, брезгливо  вытер  секиру.  Олег,  чувствуя  непонятное
омерзение и тошноту, торопливо нарвал листьев и так долго вытирал кровь  с
рук и одежды, что Мрак раздраженно поинтересовался:
     -- Может быть, еще и вылижешься?
     Олег содрогнулся:
     -- Ни за что!
     -- Что так?
     -- Какие-то слишком мерзкие, -- признался Олег. -- Больные, что ли...
Как бы какая зараза не пристала.
     Мрак сказал понимающе:
     -- То ли дело -- упыри. Чистенькие, хоть и в болоте живут.
     -- И умные, -- добавил Таргитай.
     -- Ну, тебе виднее, -- согласился Мрак.
     Олег посмотрел на него очень внимательно:
     -- Что ты говорил  насчет  упырей?..  Тогда,  когда  эти  пятеро  еще
топтались ушами кверху?
     Мрак отмахнулся:
     -- Плюнь. Плюнь и забудь. Это было так... слабость.
     Олег вздохнул:
     -- Жаль...
     -- Чего жаль?
     -- Я уж подумал, что ты начинаешь понимать.
     -- Ничего не начинаю, -- огрызнулся Мрак.  --  Вы  так  лихо  разбили
этим... мозги вон  на  деревьях  висят!..  что  подумал...  Не  все,  мол,
потеряно. Таких бойцов поставить под каких-то жаб? Пусть и самых мудрых на
свете?
     А Таргитай, жадный ко всему необычному, напомнил просительно:
     --  Олег,  а  Мрак  говорит,  что  ты  как  дурак  не  знаешь   какая
разрыв-трава даже с виду...
     Олег метнул на дурака злой взгляд, прожег в нем дыры, побил головой о
все деревья, втоптал в землю, и лишь тогда неохотно признал:
     -- Да, не знаю. Но я волхв! Зато знаю, как добыть.
     -- Ну-у?
     -- Чтобы получить разрыв-траву, надо выйти в  полночь  на  пустырь  и
косить траву до тех пор, пока коса не звякнет и не переломится...
     Мрак прервал раздраженно:
     -- Тоже мне способ!.. У нас нет ни косы, ни пустыря, ни даже  времени
до полуночи!
     Оглядевшись, он сорвал с убитого  железный  нагрудник,  огляделся  и,
подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку. Изумленный Олег наблюдал  как  Мрак
быстро вскарабкался на дерево, там  темнело  дупло,  закрыл  его  железном
кругом и быстро слез.
     -- Разводи костер, -- сказал он, отряхнул руки,  огляделся,  --  пока
перекусим, а там поглядим...
     Над головами раздалось хлопанье крыльев. Дятел летел с полным клювом,
видно, лапы растопырил, словно грозился всех ухватить и  разорвать.  Перед
гнездом суматошно захлопал крыльями, растерянно рухнулся на  ветку.  Невры
видели как он обеспокоено забегал по стволу, пытаясь  просунуть  голову  в
щель, но железная пластина была забита туго,  и  дятел  жалобно  застонал,
заклекотал, Таргитая даже почудилось, что на него рухнула  горючая  слеза,
тяжелая как сиротская.
     -- И что теперь? -- спросил Олег.
     -- Поглядим.
     -- Но это же дятел...
     Снова захлопали крылья, мелькнула красная голова, дятел улетел, а  от
костра уже пошел ароматный запах. Таргитай умело обложил мясо диким луком,
капельки жира срывались на угли, шипели,  а  запах  выстреливался  острыми
струйками.
     Они ели молча, прислушивались. Когда оставалось догрызть  кости,  над
головами снова захлопали  крылья.  Красноголовая  птица  опустилась  прямо
перед забитым входом в дупло. Видно было как молча ткнула клювом в железо.
Там звонко звякнуло, железо раскололось, половинки тяжело полетели вниз, а
дятел юркнул в дупло.
     Таргитай отпрыгнул, чтобы железяка не лупанула  по  голове,  а  Мрак,
напротив, выставил руки. Железки звякнули мимо, но когда он сжал ладонь, н
лице оборотня была довольная улыбка.
     -- Что там? -- просил Таргитай. -- Жука пымал?
     Мрак молча разжал  кулак.  На  ладони  распрямлялся  свежий  стебелек
темно-зеленой травы, лепесток с четырьмя уголками. Олег изумленно покрутил
головой. Мрак, дитя леса, придумал лучше, чем сто тысяч волхвов.
     -- Да что непонятного? -- поморщился Мрак. -- У природы учиться надо.
     А Таргитай вытаращил глаза:
     -- Вот это да!.. Дятел умнее нашего Олега!.. Нет, надо же... Олег, ты
чего терпишь? Он умнее, наверное, потому, что головой о дерево каждый день
бьется?

     Трупы остались зверью на потеху далеко сзади, закапывать недосуг,  да
и  кто  знает  похоронные  обычаи  в  этой  земле?  Только  Олег  все  еще
оглядывался, ломал голову, как поступил бы мудрец, если среди этой пятерки
одного  надо  закопать,  другого  сжечь,  третьего  подвесить  к   дереву,
четвертого оставить на растерзание зверям, а пятого положено съесть родне,
чтобы погибший покоился не в сырой земле, а в желудках любящей родни... но
мудрец не знает, кто какие ритуалы считает своими!
     А Мрак, оторвавшись  вперед,  мелькал  среди  деревьев,  потом  изгои
услышали его удивленный свист. Оборотень подходил  к  могучему  дубу,  что
привольно раскинул  ветви  впереди.  Из  ствола  торчал,  погрузившись  до
половины, великолепный меч. Рукоять была сделана просто, но  чувствовалась
рука умелого оружейника, так и просилась в ладонь,  обещая  лежать  в  ней
удобно и цепко, не выскальзывать, даже вспотев или окрасившись кровью.
     Лезвие  хмуро  и  грозно  поблескивало.  Неуловимо  быстро  пробегали
странные знаки, прятались в толстом наплыве, что окружал лезвие.
     Мрак замедлил шаг, смотрел с интересом:
     -- Это ж сколько лет он торчит?
     -- Трудно сказать, -- ответил  Олег  настороженно.  Пояснил:  --  Для
этого надо узнать его длину. И насколько глубоко всадили. Но можно сказать
точно, когда скроется полностью. Если каждый год кора нарастает на толщину
волоса...
     -- Твоего?
     -- Нет, на конский. А то и кабаний.
     Мрак усомнился:
     -- Это  ж  дуб,  а  не  какая-нибудь  береза  или  клен!  Дуб  растет
медленнее. Так что не успеет поглотить  весь.  Рассыплется,  когда  кончик
рукояти будет еще на свету.
     Они прошли, Таргитай оглядывался на чудесный меч, но желания взять  и
выдернуть не возникло. А впереди был широкий ручей, Мрак перебирался на ту
сторону, прыгая по камням. В сторонке, где явно был омут, из воды внезапно
высунулась женская рука,  с  натугой  вздымала  длинный  меч  в  роскошных
ножнах. Меч тянул в воду, навстречу поднялась вторая рука, и  так  держала
меч врастопырку обеими руками.
     Сквозь  прозрачную  воду  можно  было  рассмотреть  размытую   фигуру
водягини, но не голой, как они все, а в белых одеяниях, которые  водоворот
закручивал вокруг ее тела,  выгодно  и  умело  показывая  все  выпуклости,
тонкий стан.
     -- Чо это она? -- спросил Таргитай.
     -- Предлагает, -- объяснил Мрак.
     -- Задурно?
     -- Задурно сам знаешь,  что  бывает.  Обет  какой-нибудь  надо  дать.
Помогать сирым и обиженным, бить злых, не сморкаться в скатерть...
     Таргитай обиделся:
     -- Я и так не сморкаюсь!.. Я всегда на пол, как усе люди.
     Он миновал руки с мечом, с  сожалением  оглядывался.  Олег  бросил  с
неудовольствием:
     -- Но это делаем потому,  что  сами  так  хотим,  а  не  потому,  что
принуждают делать добро  или  приняли  навеки  обет!  Не  взяв  этот  меч,
сохраняем свободу выбора. Понял?
     Таргитай  оглянулся  на  торчащие  женские  руки,  что   уже   начали
опускаться с мечом под воду:
     -- Понял... но есть все равно хочу. Если бы она  нам  рыбину  поймала
такую же длинную!
     На том  берегу  Мрак  ускорил  шаг,  изгои  догнали  оборотня,  когда
проходил мимо огромного валуна со стесанной вершинкой, прямо  из  которого
торчал крупный меч с крестообразной рукоятью.
     Таргитай крикнул Мраку в спину удивленно:
     -- Опять меч! Уже в камне.
     -- Да черт с ними, -- огрызнулся Мрак, не оборачиваясь. -- Этих мечей
как листьев в лесу. Все их тебе наперебой тычут! А  вот  хлеба  всегда  не
вдосталь...
     Он умолк, впереди на полянке среди травы лежало  крупное  яйцо.  День
был не особо солнечный, но яйцо словно бы светилось изнутри. Мрак хмыкнул,
оглядел критически. Все яйца можно есть, но это больно красивое. Как будто
снесла не простая лебедиха, а красивая...
     Олег опустился на колени, потрогал кончиками