оль был быстр, успел  дернуться  в  сторону,  но  --  недостаточно
быстро. Правое плечо с рукой, еще сжимающей меч,  отлетело  на  три  шага,
ударилось тяжело о землю, брызнув во все стороны красным.
     Срубленные начисто белые кости, быстро заполнившиеся кровью,  торчали
на том месте, где было плечо. Это длилось лишь мгновение, но тут же у коня
подломились ноги, он рухнул с жалобным ржанием.  Он  был  разрублен  почти
пополам. Из страшной раны  торчали  ребра,  внутренности  полезли  наружу,
сизые,  начали  на  глазах  раздуваться.  Срубленная  по  бедро  нога,   в
щегольском сапоге дергалась в пыли, быстро подтекала кровью.
     Щеголь лежал на спине.  Кровь  хлестала  из  плеча  и  обрубка  ноги.
Страшно было смотреть на еще живого полчеловека.
     -- Ты... -- прохрипел он, -- ты... Это запрещенный удар!
     -- Да? -- удивился Мрак, -- Кем?
     -- У нас... не знают...
     -- Будут знать, -- пообещал Мрак.
     Он легко нагнулся, сорвал с шеи убитого цветной платок, вытер  лезвие
секиры. Толпа стояла, окаменев. Все смотрели то на труп, то на  чудовищное
оружие в огромной волосатой руке. Теперь варвар держал  его  умело,  и  по
тому как двигался, видно было, что умеет обращаться, И видно было,  кто  с
кем играл на самом деле.
     Мрак сказал медленно:
     -- Даже у такого болвана... могут найтись друзья... Если они считают,
что он был прав, обижая бедного странника -- это я о себе, -- то  я  готов
обсудить это с этой же секирой в руке.
     Круг стал шире, мужские лица  начали  исчезать.  Всадники  слезали  с
коней, подходили осторожно, еще не веря в случившееся. Мрак посоветовал:
     -- Можете принести его в жертву своим богам.
     -- Зачем? -- спросил один тупо.
     -- Может быть, в другой раз поможет.
     -- Нам боги и так помогают, -- ответил всадник глухо.
     -- Да?
     Караж визжал и прыгал. Глаза были огромные, как  у  большой  рыбы.  О
таком даже не слышал!
     Остались немногие, кто смотрел с интересом  или  даже  подбадривающе.
Внезапно один грузный мужчина выдвинулся, шагнул к Мраку, запустив руку за
пазуху.
     Мрак насторожился, сжал  секиру  крепче.  Мужик  остановился  в  двух
шагах.
     -- Эй! Я выиграл на тебе сто монет. Когда  будешь  драться  еще  где,
только свистни! Хороший трюк, я рад, что разгадал его вовремя.
     -- Хорошо, что не он, -- пробормотал Мрак.
     Мужик показал в усмешке зубы.
     -- Для меня тоже. Держи свою долю.
     Мрак принял пригоршню монет, смутно удивляясь этим горожанам. Что  за
люди?

     Подошла вторая ночь, а изгои не  появлялись.  Мрак,  чернее  грозовой
тучи, спать не ложился. Когда  крики  гуляк  чуть  стихли,  Мрак  разделся
донага, открыл окно. Притаившись во тьме, выждал, когда улица хоть на  миг
опустеет, полез через подоконник. Уши подергивались, ноздри раздувались. В
темноте справа по улице он видел по  шорохам  и  запаху  троих  мужиков  с
веселой девкой, справа -- старца и  немолодую  женщину.  Между  ними  было
двадцать шагов, луна ушла за тучку, и он рискнул.
     Ударившись оземь,  поднялся  уже  волком.  Не  отряхнувшись,  тут  же
неслышными скачками понесся в тени вдоль стены. Луна не  показывалась,  но
зачем она? Теперь мир стал иным, миром запахов и звуков. Если днем мудреца
отыскать не удается, возможно, получится ночью?

      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

     Глава 1

     Им просто везет, -- горячился высокий худой человек в черной  одежде.
Низко опущенный на глаза капюшон скрывал его глаза. -- Тут идешь по улице,
а тебе на голову падает горшок с цветами. Все -- ты мертв!..  Воладр  ехал
по своему лесу, на сто полетов стрелы ни одной собаки, что не трепетала бы
перед его именем... зато его накрыло подгнившим деревом. А эти трое прошли
полмира, все перевернули и переломали. И -- без единой царапинки.
     -- Ну, насчет царапинки ты загнул, Хробак.  Однако  в  главном  прав.
Все, что делалось раньше, их не остановило.
     Они, трое магов, находились на вершине башни.  Двое  расположились  в
креслах, а третий, Хробак, нервно ходил взад-вперед. Иногда  подходил  так
близко к краю, что ступня наполовину зависала над пропастью. Вокруг только
небо, а холмы зеленеют так далеко внизу, что кажутся  кочками  на  болоте.
Воздух резок, как ножи северных варваров,  и  чист,  как  вершины  далеких
гор...
     Второй маг, такой же худой, но одетый ярко, с остроконечным  колпаком
на голове, щелкнул пальцами -- вокруг разлилось нежное благоухание. Хробак
поморщился, но смолчал. Маг прибыл с Востока, там вся  магия  держится  на
запахах. Зовут его Кажан, он  обычно  нелюдим,  неразговорчив.  Сейчас  же
прибыл немедленно, а разговаривает, как голодный попугай,  не  остановишь.
Третий маг сидел, погруженный в тягостные думы,  вокруг  него  потрескивал
воздух, сгорали незримые пылинки. Он единственный, кто  уже  встречался  о
этими тремя. Единственный, кто знал их мощь.
     Это был Фагим.
     -- Их надо остановить, -- сказал Хробак резко.  --  Нельзя,  чтобы  с
такой мощью по миру шли непосвященные.
     -- Как? -- спросил Кажан. -- Они смели даже Мардуха с его  учениками.
А это были, сам знаешь, сильнейшие из магов.
     -- Но сейчас, как я понял, они магией не пользуются?
     -- Ты прав, Хробак. Но какой вывод делаешь ты?
     -- Я бы решил, что мощь была дадена на  короткое  время.  Теперь  это
просто трое диких варваров.
     -- Может быть, так, может, нет. Я не рискну проверять. А ты?
     Хробак перестал бегать. Дернулся так резко, что едва  не  сорвался  с
края.
     -- Я? Мы все рождены для схватки. Как и тупые меднолобые. Как  и  все
люди, знатные или простолюдины. Только мы бьемся не мечами.
     Оба повернулись к Фагиму. Тот не слушал, смотрел на  дальние  голубые
вершины. Лицо его было спокойное, но оба  мага  уловили  ауру  сильнейшего
смятения. Морщинки вокруг глаз стали резкими, словно их высекли в камне.
     -- Фагим! Что скажешь ты?
     Глаза Фагима пробежали по одному, другому с  головы  до  ног.  Хробак
вздрогнул: что-то с Фагимом случилось странное. Он знал его раньше другим.
И знал его ауру, запахи, знал признаки мощи.
     -- Я рад, -- проговорил Фагим негромко, но в голосе звучала та  новая
мощь, что насторожила Хробака, -- рад,  что  наши  взгляды  совпадают.  Мы
должны остановить их. Хоть из-за того, что нельзя дикарям позволить  выйти
в мир с такой силой... Это все равно, что дать сумасшедшему горящий  факел
и послать в сарай с сухим сеном... или же потому,  что  мы  ревнивы  и  не
позволяем кому-то еще привести корову на поляну с зеленой травой,  которую
нашли первыми.
     Хробак поморщился: Фагим слишком откровенен, магам надлежит  скрывать
низменные желания. Хотя бы потому, что маги хоть и черпают мощь от  богов,
но в остальном зависят от людей.  И  теми,  и  другими  двигают  низменные
желания, но народ должен верить в чистые помыслы магов.
     -- Скажи, что ты знаешь о них?
     Лицо Фагима было неподвижным.
     --  Трое  лесных  варваров...  И  выглядят  как  варвары.  Полузвери,
полулюди. Но в Лесу жизнь тяжелая, выживают не все. Они живучи, как звери,
двигаются неслышно, чуют запахи лучше собак. У  них  чутье  на  опасность,
иначе бы не выжили. А сейчас, когда  явились  в  города,  все  им  кажутся
слабыми и беспомощными. Да так, собственно, и есть.
     Хробак смотрел пристально, на впалых щеках загорелись  красные  пятна
гнева.
     -- Разве такие опасны?
     -- Я еще не все сказал. Их  лесной  волхв  каким-то  образом  овладел
магией. Конечно, по-варварски. Он в состоянии тряхнуть  гору,  после  чего
вовсе не падает в  изнеможении.  Однако  при  всей  своей  мощи  не  может
сдвинуть перышко. По его воле лопается земля, я сам видел целое ущелье, но
в остальном такой же тупой могучий бык, как двое других...
     -- Те тоже... маги?
     -- Упаси боги! Уже разнесли бы белый свет вдребезги.  Один,  тупой  и
ленивый, для них просто обуза. Двое других тащат его лишь потому,  что  он
их единственный сородич. Второй  настолько  полузверь,  что  иногда  вовсе
оборачивается волком... Нет, Хробак, без всякой  магии!  В  том-то  все  и
дело. Их суть такова, что  могут  жить  в  двух  обличьях.  Их  деды  были
волками...  или  медведями.  А  эти,  их  потомки,  не  утратили  свойства
оборачиваться волками. Только волками, никем больше.
     Хробак был потрясен. Глаза остекленели.
     -- Все... трое?
     -- У них все племя такое. Но из этих  троих  --  только  один  умеет.
Двоих, как удалось разузнать, из племени изгнали.
     -- За что?
     -- Одного за лень и дурость, я о  нем  уже  говорил,  второго  --  за
трусость. Второй, сам понимаешь, стал магом.
     Хробак зло оскалил зубы.
     -- На что намекаешь? Я хоть сейчас готов драться!
     -- Да ладно, знаю,  сколько  себя  переделывал.  Даже  магии  нашлась
работа... Не понимаю, почему любой маг больше гордится тем,  что  научился
стоять на руках или бросать копье, чем проникновением в тайны бытия... Так
вот, эти трое после победы над Мардухом идут дальше. Тревожит то,  что  не
захотели даже после победы  остановиться,  не  возжелали  стать  владыками
мира! А их еще считали худшими в племени.
     Хробак отмахнулся.
     -- Ну, это как раз понятно. Разве нас не считали худшими?
     Разве всех, кто думает иначе, чем вся толпа, не зачисляют в дураки? А
то и в сумасшедшие? Мы все одного поля ягоды. Только не объединяемся,  как
простой народ, а все так же бьемся насмерть.  Потому  что  каждый  из  нас
несет в себе целый мир! А даже двум мирам тесно во Вселенной.
     Небо  постепенно  темнело.  Зажглись  яркие  звезды.  Хробак   сделал
движение пальцами,  собирался  погреть  воздух,  затем  решил,  что  глупо
согревать  все  мировое  пространство,  надо  сперва  накрыть   магическим
куполом. Но посмотрел на ироническое лицо Кажана, отказался. Только  дурак
приспосабливает природу к себе, а мудрый приспосабливается к природе  сам.
Правда, дураков на свете намного больше, так что они как раз и двигают всю
человеческую цивилизацию...
     -- Да, -- проговорил  наконец  Кажан.  --  Когда  эти  трое  выбирают
противников, они ищут сильнейших.
     Странная мощь, которую  излучал  Фагим,  внезапно  возросла.  Холодок
сковал члены двух магов. Их глаза не  отрывались  от  лица  Фагима.  Глаза
внезапно вспыхнули кроваво-красным. Морщины стали резче, а  голос  грянул,
как гром:
     -- Боги велели остановить их!
     -- Велели? -- переспросил Кажан.
     Что-то в его тихом голосе  заставило  Фагима  запнуться.  Он  перевел
дыхание, красный блеск в глазах стал не так ярок.
     -- Скажем так, пожелали. Я это желание уловил ясно.
     -- А боги не изволят сами...
     Фагим строго посмотрел на ироничного мага.
     Боги?.. Ты забыл, что боги общаются только с равными себе. Что им  от
комаров? Что им целое племя? Легко сметут с лица земли что муравейник, что
могучий народ вместе со скотом, городами, огородами.  Я  уловил  пожелание
среди сотен других, которые исходят от богов, которые мы, смертные, читаем
по тучам, внутренностям животных, метанию молота, крику птиц.  Посвященные
ясно слышат голоса богов. Все мы быстро и с трепетом спешим  исполнить  их
волю. Ибо только от них черпаем свою мощь!
     На него смотрели теперь серьезные сосредоточенные лица.
     Кажан спросил задумчиво:
     -- Но что можем мы, если не смог сам  Мардух?  Сильнее  его  не  было
мага.
     -- К победе ведут много путей.
     -- Это истина, но что ты предлагаешь?
     -- Мардух был уверен в своих силах. По правде сказать, любой  из  нас
был бы уверен... Даже видя, как они побивают гигантов,  чудовищ,  дивов  и
простых колдунов. Но теперь мы знаем то, чего не знал Мардух. И, в отличие
от Мардуха, можем прибегнуть к силе, неизмеримой с нашей...
     На площадке повеяло холодом. На миг словно бы разверзлась бездна  над
головами, и небесные хляби ледяной воды обрушились на башню. Звезды мигали
холодные  и  равнодушные,  мир  было  огромен  и  страшен.  За   пределами
привычного мира двигались силы, при мысли о которых сердце надрывалось  от
тоски.
     -- Как ты?.. -- спросил Кажан дрогнувшим голосом.
     Фагим улыбнулся холодно, как гигантская ящерица.
     -- Да. Мне велено уничтожить их. У  нас  есть  то,  чего  не  было  у
Мардуха.
     -- Что?
     -- Могучий бог,  я  не  могу  назвать  его  священного  имени,  будет
направлять каждый наш удар. И наша сила, опять же в отличие от Мардуха, не
иссякнет!

     Огромный черный волк мчался по узким переулкам, проскакивал дворы,  а
широкие площади  огибал  дворами.  С  пасти  срывались  темные  капли.  Он
облизнулся на ходу, приятная тяжесть в желудке быстро рассасывалась,  ноги
несли все так же стремительно и легко.
     В голове теснились горячечные мысли: убить, разорвать горло, напиться
горячей крови и сожрать еще живую трепещущую печень...  но  наверх  упорно
пробивалась слабая, но  ясная  мысль  --  найти  человека,  который  может
превращаться в ворона. Без магии, как превращается и он  в  двуногого.  На
белом  свете  есть  перевертни,  здесь  называемые   оборотнями,   которым
принимать иную личину так же просто, как другим перепрыгнуть канаву.

     Мрак подпрыгнул, когда дверь в их комнату распахнулась.  Через  порог
шагнул Олег. В коридоре осталась молодая женщина с живыми черными глазами.
Стройная, полная жизни, с развитой  фигурой,  она  смотрела  на  Мрака  со
страхом и  странным  ожиданием.  Густые  черные  волосы  крупными  волнами
ниспадали на плечи, закрывали лоб. Она была в мужской одежде, сапогах и  в
пыли.
     -- Черт! -- выругался Мрак. -- Научился же подкрадываться бесшумно!
     -- Твои уроки, -- сказал Олег.
     -- Где шлялся так долго?
     -- А куда дел Таргитая? -- ответил Олег вопросом на вопрос. Он кивнул
женщине. -- Этого черного медведя зовут Мрак. Не бойся его... очень. Мрак,
это Кора. Она знала мужика, который знал... Словом, я был близок,  да  что
толку?
     Он рухнул на лавку с таким видом, словно из него  вынули  все  кости.
Лицо было осунувшееся, замученное. Женщина выглядит лучше. Похоже, Олег не
спал обе ночи. Да и не ел.
     Мрак с сомнением посматривал на женщину, которую Олег  назвал  Корой.
Если не могла покормить волхва, то на кой она вообще? Волхв тоже  мужчина,
хоть и не совсем настоящий. А мужчине надо есть как следует.
     Женщина вошла с осторожной грацией, села рядом  с  волхвом,  подперла
его плечом.
     -- Я тоже не отыскал следа, -- буркнул Мрак.
     -- Другие отыскали, -- сказал Олег потерянно.
     Мрак насторожился.
     -- Кто?
     -- Не знаю. Похоже на один и тот же  почерк.  Я  чуть-чуть  не  успел
ухватить след, тоже оборвали. Застал еще теплые трупы. Боюсь, что и  здесь
то же самое...
     Он бессильно уронил голову. Мрак ощутил, как гора рухнула  на  плечи,
пригнула.
     -- Так-так... А что узнал про Аристея?
     -- Мне сказали, что некий могучий колдун этой ночью  уже  вломился  в
его жилище...
     -- Ну-ну!
     -- Мрак, он успел сказать только это...
     Оборотень посмотрел на него понимающе,  даже  с  уважением.  Подумал,
хлопнул себя по лбу.
     -- Постой, постой! Неужто еще кто-то кроме меня вламывался?..  Помню,
выбил двери... Там еще двое кинулись... Нет, двое были потом, а  сперва  я
гнался за одним в красных портках... помню еще, уши как у лося...
     -- Потому и гнался?
     -- Да разве вспомнишь, что у дикого зверя на уме?
     Мрак сел на другую лавку, погрузился в задумчивость. Кора непонимающе
смотрела то на мрачного человека, то на красноголового героя.
     -- О каком он звере говорит?
     Олег буркнул отстраненно:
     -- Он сам выбегал ночью. Подышать свежим воздухом.
     Кора  ахнула,  остановившимися  глазами  смотрела  на   сгорбившегося
оборотня. Тот сопел, молчал. Она пихнула Олега.
     -- Не спи. Это был он, не понял?
     Олег вздрогнул, смотрел непонимающе.
     -- Как это мог быть он?
     -- Ты же слышал! Он выбивал двери.
     -- Нет-нет, тот говорил про колдуна!
     Она зябко повела плечами. Глаза ее были большими.
     -- А он правда может превращаться в волка?
     -- Не превращаться, а перекидываться.  Превращаются  только  маги.  А
перекидываются без всякой магии.
     Она снова зябко повела плечами.
     -- Какая разница? Люди не умеют становиться волками. Значит, он маг.
     -- Не маг... Стой-стой. Здесь такое дурачье, что если  на  их  глазах
обернуться волком, то и человеком перестанут считать... или вовсе колдуном
обзовут.
     Голос ее стал ядовитым:
     -- Да, такой здесь странный народ. А укради что, вовсе вором сочтут.
     Олег подхватился, перевернув стол. В  мгновение  ока  оказался  перед
Мраком.
     -- Вспоминай. Вспоминай все!
     Мрак тряхнул головой.
     -- Это я -- колдун? Я залил кровью всю улицу? Что за брехливый  народ
пошел... Да и улица всего-то с десяток дворов, если не  считать,  конечно,
два караван-сарая и три барака... Ну, базар там еще...  У  меня  в  голове
что-то двоится... или троится. Мне кажется, что я вламывался в три  двери,
чего не может быть конечно.

     -- Может, -- уверил Олег убежденно. -- У тебя как раз такое и  может.
Ты можешь вспомнить, где?
     Мрак с сомнением пожал плечами.
     -- Постараюсь. Хотя в человечьей личине все по-другому.
     Неожиданно Кора снова подала голос:
     -- Можно и без него найти. Если он хоть вполовину такой же зверь, как
ты, то вряд ли успели  замыть  кровь  по  всей  улице...  улочке,  как  он
говорит. Не считая караван-сараев, бараков, базаров и площади...
     Мрак посмотрел на нее, потом на Олега, снова замедленно повернулся  к
ней.
     -- Ты о каком звере? Это, что ли?
     Он указал на Олега. Кора распахнула невинные глаза.
     -- Разве не он у вас самый свирепый?
     Олег поднялся с недовольным лицом. Посох прыгнул ему в руки.
     -- Пойдем. Если этим колдуном в самом деле был... наш смиренный Мрак,
то не то что кровь замыть, они еще и все трупы не  убрали.  Даже  если  на
уборку согнали все бараки и караван-сараи.

     Мрак не двигался с места. Лицо было темное.
     -- Сегодня последняя ночь, Олег! Таргитай не вернулся. Рано отпустили
одного.
     Женщина смотрела то на угрюмого оборотня, в  котором  от  волка  было
больше,  чем  от  человека,  то  на  красноголового   варвара,   все   еще
непонятного, хотя до этого  каждого  мужчину  видела  насквозь,  будь  это
знатный, простолюдин или служитель храма.
     -- Кто такой... Таргитай?
     Мрак проигнорировал, темные как омут  глаза  смотрели  требовательно.
Олег пробормотал:
     -- Значит, искать  еще  и  Таргитая?  Здесь  притонов  не  счесть.  А
нравы... -- он покосился на Кору, -- оч-ч-ч-чень вольные.
     -- Здесь много и темниц, -- сказал Мрак зло.  --  И  тюрем,  и  всего
злого... А он такой тонкошкурый!
     Кора пристально смотрела  на  человека-волка.  У  него,  оказывается,
сердце куда мягче, чем даже у красноголового варвара, у которого  даже  от
имени веет холодом.
     -- Пойдем искать, -- сказал Олег, поморщившись. -- Хотя я уверен, что
он где-то среди баб. Ты же знаешь, ему все как с гуся вода. Просто как  бы
не забыл, ради чего мы вообще здесь.
     Они пошли к двери, Олег бросил через плечо:
     -- Кора, спасибо за помощь. Твой дом через две улицы.
     -- Это я помню, -- сказала она сердито. -- Целы  еще  там  двери  или
твой друг вышиб, я  ухожу.  Но  если  хотите  найти  своего  друга,  я  бы
советовала зайти во дворец правителя.
     Мрак посмотрел остро.
     -- Почему?
     -- Там появился могучий варвар с Севера.
     Оба смотрели недоверчиво. Олег сказал раздраженно:
     -- Откуда ты знаешь? Мы ведь ехали вместе!
     -- Ты был так погружен в свои мысли... наверняка очень умные, у  тебя
даже слюни текли... что не замечал встречных, с которыми я  перекидывалась
словами. А среди них были очень интересные мужчины! Теперь я это вспоминаю
хорошо. Зря я не заинтересовалась сразу...  У  правителя  появился  гость.
Золотоволосый варвар