над крышами хат, сараев.
     Дурость, подумал он хмуро.  Проще  перекинуться  совой,  ежели  такая
умелая ведунья, а с метлы свалиться можно. Да и натрет меж  ног  так,  что
неделю ходить будет враскорячку.
     В сарае беспокойно фыркал  конь,  стучал  копытами.  Мрак  вслушался.
Изнутри доносился монотонный скрипучий голос -- визгливый, словно на сухое
горло. Мрак ногой распахнул дверь.
     Конь фыркал и пятился,  зад  уперся  в  стену.  Маленький  кривоногий
конюшник спутывал  гриву,  вплетал  репья,  колючки.  Мрак  одним  прыжком
оказался рядом, ухватил за длинную черную шерсть, ударил о стену.
     -- Что творишь, паскуда?
     Конюшник страшно оскалил зубы --  белые,  с  острыми  клыками,  жутко
зашипел. Мрак ударил его головой снова, бревна загудели.  Конюшник  взвыл,
крупные глаза без зрачков уставились на Мрака  с  такой  злобой,  что  тот
вздрогнул и пошел гусиной кожей.  Осерчав  уже  на  себя,  оскалился  сам,
рявкнул:
     -- Зашибу!
     Получился звериный рык. Ногти переплавились в когти, а черные  волосы
превратились в шерсть. Конюшник  затрясся,  отчаянно  молотил  по  воздуху
всеми четырьмя. Мрак ухватил свободной рукой палку, принялся  молотить  по
чем попадя.
     -- Не шкодь, паскуда!.. Не шкодь!
     Конюшник  верещал,  конь  всхрапывал  и  стучал  копытами.   Верблюды
смотрели равнодушно, наплевательски. Когда измочаленная палка  обломилась,
Мрак потянулся за лопатой. Конюшник взвыл громче, взмолился:
     -- Не губи!.. Я тебя боюсь!
     -- Не шкодь...
     -- Не губи!..
     -- Говори громче, не слышу.
     Конюшник закричал:
     -- Не бей! Покажу то, что никому не показываю!
     Мрак с наслаждением огрел мохнатого лопатой.
     -- Я не любопытный волхв.
     -- Я не... Ой, больно!.. Ты человек?.. Ой!.. Я покажу  коня  с  двумя
жилами!
     Мрак ударил еще пару раз, неторопливее, спросил подозрительно:
     -- Что мне с того?
     -- Ой, не бей!.. Двужильный  конь  --  особенный.  Его  нельзя  долго
держать с другими, он сам по себе... Ой, ты мне все кости переломал!
     -- И кишки перемешаю, -- пообещал Мрак. -- Пошто пакостил?
     -- Зверей двугорбых увидел, я таких еще не зрел. Дай, думаю,  сотворю
что-нибудь. Но только колючки успел загнать, а  тут  конь  подвернулся  --
привычнее для меня. Горбатых тварей оставил на потом... Ты человек?
     -- Много знать будешь, -- буркнул Мрак, --  волхвом  станешь.  Как  я
получу этого двужильного?
     Он приподнял еще выше, ударил мохнатого  о  стену.  У  того  брызнули
красные слюни, заговорил жалобно:
     -- Я выменяю для тебя! На горбатого.
     Мрак удивился:
     -- Нешто у тебя свое хозяйство?
     -- Я могу нашептать хозяину. Решит, что сам придумал.
     -- А для моих друзей?
     -- Пощади!.. Двужильные кони --  редкость.  Ни  в  этом  селе,  ни  в
окрестных нет.
     Мрак рявкнул рассерженно:
     -- Тогда выменяй этих уродов! Найди дурака или помешанного,  кто  дал
бы коней. Не отыщешь -- пеняй на себя! Сегодня я с чего-то добрый,  все  с
себя отдаю, как  видишь,  завтра  могу  быть  сердитым.  Сам  начну  шкуры
снимать. Твоя... дай прощупаю... на сапоги мне бы...
     На его лице появилось задумчивое выражение. Конюшник  взвыл,  засучил
лапками, словно плыл по воздуху.
     -- Найду!.. Найду!.. Сейчас же побегу: я всех  коней  и  коз  в  селе
знаю. Только бы успеть нашептать...
     -- Успей, -- посоветовал Мрак  хищно.  --  Не  нашепчешь  --  на  дне
морском найду! А уж в этом сонном курятнике...
     Конюшник упал на пол, уполз, тихо  подвывая  от  ужаса.  Задние  лапы
волочились, будто человек-волк перебил ему хребет.  Мрак  смутно  пожалел,
вдруг да конячий домовой не успеет на таких лапах обойти спящих, нашептать
коварные советы. Но и отказать себе в удовольствии отлупить злодея ох  как
тяжко.
     Когда Мрак поднимался на крыльцо, кончики пальцев ныли. Когти, острые
и твердые как металл, нехотя  превращались  в  плоские  жалкие  ногти.  Ни
ухватиться,  ни  поцарапаться.  Мрак  сожалеюще  вздохнул,  густая  шерсть
сменилась черными волосами. Кожа отчаянно зудела. Почесываясь,  вздрогнул:
крупная кошка выпрыгнула из сеней, зашипела, метнулась с крыльца во  тьму.
Мрак успел поддеть ее под брюхо. Она перевернулась в  воздухе,  брякнулась
на залитую  призрачным  лунным  светом  дорожку.  Мраку  почудилось  нечто
знакомое в ее желтых хищных глазах и в том, как  зашипела,  но  кошка  уже
отступила в темноту.
     -- Тварь, -- сказал он с  отвращением.  --  Честные  ведьмы  спят,  а
подлые чужих коров доят.
     Возле плетня, едва различимые с крыльца, лупили друг друга сарайник и
овинник. В густой тени мелькали мохнатые круглые  головы,  покатые  плечи,
доносилось сиплое дыхание. Оба дрались остервенело, но молча -- превращать
свою ночь в день с людьми с факелами не хотел ни один, ни другой.

     Утром, наскоро позавтракав, все четверо высыпали на крыльцо. На  небо
смотрели с недоверием, ждали подвоха. Синее, кое-где кудрявые  облачка  --
белые, не угольно-черные. Солнце как  солнце:  не  озверевшее  от  ярости,
готовое сжечь все, что движется и не движется, а почти как в родном Лесу.
     Таргитай уже жмурился как кот, двигал лопатками, словно  прямые  лучи
чесали шелудивую спину. Рука скользнула за пазуху, но Мрак перехватил,  не
дал взять дудочку.
     -- Узнайте у Кармалюка дорогу  к  Мировому  Дереву!  А  у  меня  дело
отыскалось.
     Оставив изгоев и Лиску с  раскрытыми  ртами,  исчез.  Олег  опомнился
первым:
     -- Тарх, готовь коней... ну, горбатых. Я  зайду  к  вуйку.  Ежели  не
знает, посоветуюсь со здешним волхвом.
     Таргитай кисло посмотрел в сторону грязного сарая.
     -- А почему не сразу к волхву?
     Олег бросил высокомерно, став на миг похожим на Лиску:
     -- Орел мух не ловит.
     Счастье, что не слышит Мрак, подумал  Таргитай.  Для  оборотня  любой
волхв -- тот могучий орел, который деревья клюет.
     Олег отсутствовал долго, а когда вернулся в сопровождении амазонки --
она следовала за  ним  как  тень,  --  Таргитай  и  Мрак  уже  осматривали
полдюжины коней. В сарае было пусто, а трубный  рев  одного  из  верблюдов
донесся с другого конца села.
     -- Еще двух приведут, -- буркнул Мрак. Он  выглядел  встревоженным  и
малость растерянным, словно не мог решить: он кого-то надул или его крупно
надули. -- Всех  верблюдов  отдал.  Прогадал,  наверное.  Эти  за  каждого
горбача по табуну выменяют!.. Ладно, где наша не пропадала.
     Конь, которого он присмотрел для себя, был низкорослый, неказистый, с
уныло опущенной мордой. Остальные кони выглядели намного  лучше.  Таргитай
выбрал себе красавца жеребца с  огненными  глазами,  еще  одного  хотел  в
запасные, но Олег отобрал для Лиски. Их могут выручить  секира  и  Меч,  а
женщине позарез  необходим  быстрый  конь.  Себе  взял  попроще,  но,  как
одобрительно заметил Мрак, выносливого, в полной конской силе.
     Олег все косился на чахлого коня Мрака:
     -- Возьми другого, а? Этот падет за околицей.
     -- Ну-ну, -- ответил Мрак не очень уверенно. -- Дорогу узнал?
     -- В Гиперборее нет дорог, одни направления.
     -- В какую сторону?
     Олег махнул рукой, повторил осторожно:
     -- Ты задавишь своего чахлика. Возьми запасным, налегке помрет не так
скоро.
     Едва выехали из села, солнце скрылось за тучами. Мрак выругался:  мир
сразу посерел, воздух увлажнился. Изгои  заторопились  проехать  подальше,
прежде чем разверзнутся хляби небесные. Боги не углядят, пируют на верхнем
небе! Седьмом.
     В вязкой раскисшей земле кони запарились,  перешли  на  шаг.  От  них
валил пар, только неказистый конек Мрака шел сухой, уныло мотал некрасивой
мордой, зыркал по сторонам налитыми кровью глазами, будто хотел  подраться
или хотя бы спереть что-нибудь.
     Мрак  повеселел,  расправил  плечи.  Друзья  поглядывали   удивленно,
погоняли коней. Мрак начал поглаживать своего по шее, выпутал  репьяхи,  а
когда под другими уже шатались от изнеможения, сказал наставительно:
     -- Что кони, что бабы! Нельзя смотреть на личину.
     Олег не выдержал:
     -- Мрак, на каком черте едешь?
     -- Это у вас черт-те что, у меня -- конь.  Ишь,  покрасивше  выбрали!
Вот и езжайте на красивом.
     -- В твоем коне что-то тревожное... но не пойму.
     -- Конь не человек, -- изрек Мрак, -- его понять трудно. Правда, ты и
людей не шибко разумеешь.
     Амазонка чуть опустила  глаза.  Мраку  показалось,  что  согласилась.
Таргитай соскочил в грязь и, жалея коня, потащил в  поводу.  Вязкая  глина
налипла на подошвы, еле волокся, но коня тянул, давал передышку. Сапоги  с
чавканьем выдирались из вязкой  земли,  жидкая  грязь  переливалась  через
голенища. Мрак ехал впереди, едва удерживал торжествующую  усмешку.  Плечи
расправил, словно стряхнул гору. Конюшник -- не последний дурак на  свете:
сообразил, что лучше лишиться коня, чем порвут жилы ему самому.
     К полудню вырвались на сухое. Тучи не уходили, но воздух стал теплее,
а ветер подсушивал землю. Дорога постепенно шла вверх, а  когда  оказались
на вершине пологого холма, сердце Таргитая екнуло и оборвалось.
     Далеко впереди уже растягивались в цепочку десятка три  всадников  --
поблескивающих  металлом  на  головах,   плечах,   груди.   Даже   уздечки
поблескивали, словно и там были бронзовые бляхи.
     -- Не охотники, -- определил Мрак.
     -- А если охотники, -- добавил Олег хмуро, -- то на  самого  опасного
зверя.
     Таргитай спросил наивно:
     -- На драконов?
     Даже Лиска  посмотрела  на  него  так,  словно  собиралась  покрутить
пальцем у виска. Дудошник явно не считал себя опасным зверем.  Хотя,  если
верить неврам, он иногда дрался, как озверевший Ящер.  Да  и  сама  бы  не
поверила, если бы не видела, как он ворвался  в  схватку!  Ту  самую,  что
кончилась для нее так печально. Нет, так неожиданно.
     Всадники завидели их, кони пошли вскачь. Над головами  взвилась  стая
ворон, они тут же падали обратно. Комья земли, не сразу понял Таргитай,  а
поняв, постарался запомнить, чтобы при случае вставить мрачное сравнение в
грядущую песню.
     --  Знакомо,  --  сказал  Мрак  посуровевшим  голосом.  Глаза   хищно
сощурились, ладонь упала на рукоять секиры. -- Что  будем  делать?  Поедем
дальше?
     Все молчали, Лиска сказала саркастически:
     -- Конечно! И побыстрее. Пока не разбежались.
     Под удивленным взглядом оборотня она гордо выпрямилась,  щупала  меч.
Крутая грудь вздымалась, глаза блестели как звезды. Олег решил  было,  что
передразнивает Мрака, но Лиска выглядела серьезной.
     -- Посоветуйся с женщиной, -- сказал Мрак, -- и поступи наоборот. Так
рек великий Боромир. Завертай коней! Без головы -- не  ратник.  А  убегем,
как всегда предлагает Олег, так и воротиться можно.
     Он первым пустил коня обратно с  холма.  Кони  изгоев  и  Лиски  едва
поспевали. Олег держал  повод  коня  Лиски,  будто  опасаясь,  что  она  в
одиночку кинется сражаться с незнакомцами.
     -- Жизнь наша не краденая, -- горько крикнул на скаку.  --  Мне  душу
Род вложил, пусть он и выймет, а не всякая гадина!
     Таргитай скакал уже рядом с Мраком, растерянно повторял:
     -- Что им надо?.. Что мы сделали?
     -- Дурень, -- ругнулся Мрак, -- когда поймешь, что в этом  мире  хоть
сделали, хоть не сделали, все одно всяк норовит шкуру снять.
     Олег крикнул им в спины:
     -- Это не разбойники! Похоже, они искали именно нас. Или даже  ждали.
Кто-то им указал, где нас перехватить!
     -- Кто?
     Кони неслись, как утки, почуявшие за спинами кречетов.  Комья  жирной
земли из-под копыт коня Мрака с силой били в лица Таргитаю, Олегу,  Лиске.
Олег, грязный, будто выкопался из могилы, приотстал, начал шевелить руками
и выкрикивать заклятия. Вокруг него начал сгущаться воздух. Волхв  скакал,
окруженный темным облачком, где блистали искры.
     -- Не надо! -- вскрикнул Таргитай в страхе. -- Опять землю расколешь!
Ей больно.
     Мрак оглянулся, зло оскалил зубы:
     -- Будет больнее, когда догонят!
     На сухом копыта застучали звонко, от погони на время  оторвались.  Но
на полосе рыхлой земли кони  начали  увязать.  Враги  оживились,  передние
сорвали с седельных крюков луки. Когда одна из стрел  воткнулась  в  землю
рядом со скачущим конем Мрака, оборотень зло ругнулся, сдернул свой лук.
     Изгои и Лиска пронеслись мимо.  Мрак  резко  развернул  коня,  первая
стрела сорвалась  с  тетивы,  когда  конь  еще  бил  в  воздухе  передними
копытами. Тремя стрелами выбил из седла двух, но  его  начали  обходить  с
боков.  Изгои  остановили  коней.  Таргитай,  видя,  что  Мрака  окружают,
выдернул Меч и со страшным криком кинулся на помощь.
     Волхв продолжал двигать руками  в  воздухе,  словно  вынимал  мух  из
паутины.  Губы  дрожали,  но  что-то  шептали.  Амазонка  обнажила  меч  и
поставили коня так, чтобы защищать волхва.
     Стрела ударила Таргитая в грудь. Он качнулся, но бронзовый наконечник
запутался в волчьей шерсти. Еще одна больно  ущипнула  за  ухо,  выдернула
клок волос.
     Внезапно раздался знакомый жуткий треск. По земле пробежала  трещина.
Щель раздвинулась, из глубины на всем протяжении взвились языки  багрового
огня. В сыром холодном воздухе словно повеяло жаром Песков.
     Трое передних всадников словно зависли в воздухе, трещина разверзлась
прямо  под  ними.  Передний  грянулся  копытами  на  этой  стороне.   Мрак
хладнокровно всадил стрелу с трех шагов, шатнулся  от  удара,  когда  кони
столкнулись грудь в грудь. Еще два коня передними копытами  зацепились  за
край, но сорвались. Пятеро ударились в край,  один  слетел  через  голову,
распластался  под  копытами  коня  Мрака  --  тот  уныло  свесил   голову,
равнодушно смотрел в провал. Даже придвинулся ближе, словно озяб и  жаждал
погреться.
     Один сумел сдержать коня перед пропастью, но под ним обвалился  край.
Остальные в панике заворачивали  коней,  пятились.  Кто-то  развернулся  и
унесся в страхе.
     -- Молодец! -- гаркнул Мрак люто. -- Один удар... одно заклятие, зато
со всего плеча!
     Таргитай вытер дрожащей рукой крупные капли пота, голос его дрожал:
     -- Олег, пора придумать что-то другое. Не такое... Не такое...
     -- Не надо, -- остановил Мрак. -- Прекрасное --  враг  хорошего.  Это
тебе не песни, а дело серьезное.
     -- Но землю...
     -- Затянется. Как на шелудивой собаке. Даже шрама не останется... лет
через сто.
     Конь Лиски встал на дыбки, визжал, как придушенный  поросенок,  месил
воздух копытами. Она  не  отрывала  округлившихся  как  у  птицы  глаз  от
бледного лица молодого волхва. Олег трясся, вздымал руки, бормотал  синими
губами. Мрак успокаивающе хлопнул его по плечу, мол, оставь пока как есть,
погрозил секирой:
     -- Эй, бронзоголовые!.. Сейчас мы и то, что у вас под конями, обрушим
к Ящеру.
     Еще пятеро повернули  коней,  умчались,  нахлестывая  со  всей  мочи.
Остались трое -- в доспехах, на статных конях, уздечки украшены  серебром.
Передний был в шлеме с широким забралом, что укрывало нос и  скулы.  Глаза
смотрели через узкие щели, невры видели только скошенный подбородок.  Мрак
хмурился, лицо  казалось  знакомым,  он  страстно  желал  бы  увидеть  его
целиком.
     -- Агимас, дружище, -- сказал он. -- Сумел удрать от Гольша?
     Всадник поднял руку, помахал растопыренными пальцами.
     -- Я сотник Агимаса. Но Агимас идет следом. Он найдет вас.
     -- Почему он не взял нас сам?
     Сотник развернул коня, крикнул:
     -- Вы знаете. Но теперь знаем и мы.
     С ним унеслись и  двое.  Мрак  хмуро  смотрел  вслед.  Те  словно  бы
чувствуют, что им не пустят стрелы в спины. На лицах невров начертано, что
они такие-растакие честные, или же о них что-то проведали?
     -- Что они теперь знают?
     Ответил Олег несчастным голосом:
     -- Знают, что нас простой силой не взять.
     -- Простой силой?
     -- Они не знали, Мрак. Или не верили.
     Мрак сказал с угрюмой гордостью:
     -- Пусть знают! Три десятка супротив нас выставили!  Всех  разметали,
как сухие листья.
     Он развернул коня, пустил вдоль трещины. Олег опустил глаза. Язык  не
поворачивается сказать, что именно теперь, когда Агимас знает,  что  среди
них есть волхв, как раз и начнется самое худшее.  В  погоню  пошлют  мага.
Агимас сам спешно овладевает магией, в то время как  он,  Олег,  едва-едва
научился раскалывать землю. А остальное,  вроде  слежки  в  башне  Гольша,
удавалось только там, где все пропитано дружественной магией, где помогали
стены!
     Таргитай догнал, сказал просяще:
     -- Олег, практикуйся в чем-нибудь еще. Я и то разные песни слагаю!  А
песни куда важнее, чем всякая там магия.
     -- Не надо, -- оборвал Мрак непреклонно. -- Землю колоть,  как  дрова
на морозе, насобачился? И ладно. А то  растрескаешь  Таргитая,  вечно  под
ноги суется. Ты ж всегда пальцем в небо попадаешь.
     Таргитай обиделся за друга:
     -- Зато в самую середку! И без промаха.

     Глава 2

     Дальше ехали в тягостном молчании. Выходит, по пятам уже гонятся люди
Агимаса. Сам Агимас  --  освободился-таки,  проклятый!  --  мог  быть  уже
впереди, все-таки маг. Того и гляди на  засаду  нарвешься.  В  чужом  краю
врага видь в каждом встречном, ходи и боись, будь готов дать сдачу раньше,
чем на тебя замахнутся.
     Дорога шла укатанная. Копыта  расплескивали  грязь,  но  дальше  была
твердая земля. Кони шли споро, но понуро, чувствовали тревогу всадников.
     Мрак сидел в седле неподвижный, как черный валун. Когда в поле зрения
оказался Олег, раздраженно рявкнул:
     -- Все ты виноват!.. Краденое до добра не  доводит,  мало  в  детстве
пороли?
     -- Я?.. Мы же все летели...
     -- Крал ты, а нас с Тархом подвез на  краденом.  К  тому  же  озябли,
вороны клевали... Потому Мардух и злобствует.  Ковер  хоть  и  старенький,
потертый, в дырках...
     -- У них не было  шкур,  --  сухо  ответил  Олег.  Лицо  волхва  было
серьезным и мрачным. -- Дикие они, понимаешь? Потому  все  на  коврах.  Но
из-за ковра не станет злобствовать. А  вот  хвост  прищемили  больше,  чем
выказывает. Мы какими вышли из Леса? В  соплях  путались,  левую  руку  от
правой отличить не умели. Коней за драконов считали,  бронзу  в  глаза  не
видели, все дубинами да камнями... Но выжили, уцелели, а вдобавок вышли  в
Степь и разнесли киммерийский каганат. Конечно, просто  повезло,  победили
не умом или силой, а удачей, но Мардух не знает. Он мог  слышать  --  маги
слышат далеко! -- что мы поклялись найти и уничтожить власть  злых  магов.
Наши угрозы трудно принять всерьез, но  старые  люди  предусмотрительны  и
осторожны.
     Мрак слушал, кивал, отвлекался, покрикивал на  коня,  оглядывался  на
отставшего  дударя.  Когда  Олег  закончил   долгое   объяснение,   сказал
неторопливо:
     -- Ерунду порешь. Мардух мог влупить сам. С нас бы не  только  перья,
но и чешуя слетела бы. И рога.
     Олег сказал так же глухо:
     -- Маги -- люди, а не боги.  Могут  не  все,  но  и  то,  что  могут,
стараются делать руками слуг.
     Ехали молча, наконец Мрак заметил гробовым голосом:
     -- Не скажу, что живут хреново. Можно и руками слуг, ежели  слуги  --
каганы, цари, императоры!
     Небо часто затягивали тучи -- низкие, тяжелые, зловеще  темные.  Кони
уже сами избегали низин, там скапливалась вода,  а  вершинки,  продуваемые
ветром, были сухими. Трава перла ввысь  богатырская,  чиркала  по  седлам,
сбрасывала капли росы в сапоги.
     Олег мрачнел, отвечал невпопад, наконец выговорил с натугой:
     -- Мне кажется... мне чуется, наперерез двигается целый отряд.
     -- Удивил, -- буркнул Мрак.  --  Чудно,  если  бы  ничто  не  мешало.
Вооружены?
     Олег кивнул, он был бледным и растерянным.
     -- До зубов. Вообще у меня поганющее чувство. Беда слишком близко.
     -- Переел, должно быть, -- предположил Мрак брезгливо.
     -- Или перегрелся, -- добавил Таргитай. -- Э-э... перемок.
     -- Беда чересчур близко!