мерч.  Показалась
верхушка серого камня. Маг начал осторожно поддевать камень снизу,  словно
страшился повредить скорлупу.
     -- Помочь? -- предложил Мрак услужливо.  --  Можем  заплатить,  можем
отработать. Только скажи.
     -- Убирайтесь, -- прорычал пустынник, не поворачиваясь.
     -- Но...
     -- Вы с Севера? У вас в голове ничего не отмерзло?
     -- Перемерзнуть -- не перегреться, -- буркнул Мрак.
     Маг осторожно вытащил валун, процедил сквозь стиснутые зубы:
     -- Как можно перегреться? Тепла недостает всегда.
     Мрак поднял лицо к небу, беззвучно пошевелил запекшимися губами,  где
в трещинах темнели корочки крови. Ежели бы волхвом был он, а не мягкотелый
Олег, звездная твердь разлетелась бы вдрызг. Зато, возможно, обрушился  бы
ливень.
     Олег сказал просяще, жалобно и тонким  голосом,  словно  придавленный
корягой заяц:
     -- Если не поможешь, Могучий, мы просто погибнем!
     Маг, прижимая валун к  животу,  отправился  к  пирамидке  раскаленных
глыб. Бросил через плечо:
     -- Мне все равно, где околеете. Но если не уберетесь сейчас, превращу
в песок. И буду попирать ногами.
     Голос был безучастным, обрекающим. Четверо странных людей значили для
него не больше, чем ящерицы, скорпионы, пустынные  мухи.  А  сотрет  их  в
песок взаправду -- все видели  и  верили:  вот  только  освободит  руки  и
сотрет.
     -- Если околеем, -- сказал Мрак свирепо, -- то побрыкаемся!
     Он спрыгнул с верблюда, секира уже была в обеих  руках.  Таргитай  со
вздохом  поднялся,  детское  лицо  утратило  румянец,  посуровело,   скулы
заострились.  Пальцы  сомкнулись  на  рукояти  волшебного  Меча,  медленно
потащил из ножен.
     Маг опустил глыбу на вершину.  Там  сразу  заблистали  короткие  злые
молнии. Когда неторопливо повернулся, невры отшатнулись, а  Лиска  жалобно
вскрикнула и рухнула на песок.
     Глазницы пустынника полыхали багровым огнем, словно череп  был  набит
горящими углями. Незримый ветер раздул жар,  из  впадин  полетели  шипящие
искры. Пахнуло гарью. На темном лбу мага выступили жилы, покраснели, стали
оранжевыми, вздулись страшно. Синие губы затряслись. Из выброшенных вперед
рук полыхнули широкие голубые молнии. Воздух затрещал.
     Таргитай упал, словно сзади ударили под колени. Вскрикнул в страхе:
     -- Олег, делай что-нибудь! Перебьет, как Лиска ящериц!
     Олег спешно вязал  в  воздухе  сложный  узор,  сбивался,  вскрикивал,
начинал  снова  и  снова.  Мрак  зашатался,  секира  выпала  из  руки.  Он
наклонился за ней, рухнул вниз лицом. Таргитай выпустил Меч, обеими руками
ухватился за горло, с усилием пытался отодрать невидимые пальцы.
     Над головами грохнуло, будто великан размером с гору  ударил  молотом
по металлу. В  синем  безоблачном  небе  на  длинный  миг  обозначились  и
застыли, расколов небо  на  сотни  обломков,  страшные  ветвистые  молнии.
Грянуло еще, песок из-под ног взметнулся ввысь,  затмил  солнце.  Верблюды
истошно заревели.
     Загрохотало и защелкало сухо, будто  разламывали  гигантское  дерево.
Треск  стал  злее  и  короче  --  разламывались  каменные   плиты.   Земля
затряслась. Сквозь треск, грохот, рев верблюдов прорезался истошный вопль:
     -- Не делай!.. Не...
     Земля подпрыгнула.  Олег  взлетел  в  воздух  и  упал  плашмя.  Треск
усилился, внезапно песок начал уходить вниз. Обнажились  острые  как  ножи
края скальной плиты.  Трещина  разомкнулась,  края  пошли  в  стороны.  Из
глубины донесся грохот, взметнулся  язык  сизого  дыма.  Верблюды  ревели,
пятились, приседали на задницы. Трещина  убежала  вдаль,  но  еще  дальше,
выказывая ее, барханы оседали, проваливались, обнажая твердую  как  старое
дерево землю -- красную и злую, расколотую, все раздвигающуюся щель.
     Мрак кое-как  поднялся  на  колени,  ощупью  отыскал  секиру.  Молнии
поблекли, хотя блистали, но песок закручивало жгутом, больно  секло  кожу.
Таргитай едва поднялся, уцепился за верблюдов, те потянули  его  в  разные
стороны, но узды не отпустил: в прошлый раз Мрак едва не побил  за  потерю
коней.
     В сотне шагов дико прыгал конь Лиски. Всадница раздирала рот удилами,
упорно поворачивала, а когда усмирила, сразу пустила вскачь к неврам.  Меч
тут же очутилась в ее руке.
     Из  разлома  повалил  густой  черный  дым,   взлетели,   подброшенные
невидимой рукой, раскаленные камни. Один грохнулся перед мордой  верблюда.
Горбатый зверь в страхе потащил Таргитая, взрывая песок и сбивая барханы.
     На угрюмом лице Мрака играло свирепое веселье.  Держа  секиру  обеими
руками, он стоял, широко расставив ноги, покачивался, как на  плоту.  Злая
ухмылка кривила губы. Олег поднялся на колени, горстями сбрасывал налипший
на потное лицо песок.
     Мрак сказал громко, перекрикивая затихающий треск:
     -- Олег, брыкаешься неплохо... Но не перегни.  В  прошлый  раз  такое
перло! Таргитай чуть заикой не стал. А какой из заики певун? А тебе  штаны
пришлось не то сушить, не то стирать, а потом сушить...
     Олег подбежал к пустынному магу. Тот стоял на коленях, красный  огонь
уже не полыхал в глазницах. Лицо было потрясенное, дрожащие руки  тянулись
к пальмам, где вместо зелени  зиял  черный  полыхающий  провал.  Последняя
пальма рухнула и исчезла с огромным комом земли. Горка раскаленных  добела
валунов рассыпалась, глыбы  катились  и  падали  в  пропасть.  Из  разлома
полыхнул огонь, донесся запах горелого дерева. Валуны исчезли без стука  и
грохота, но всякий раз взметывался сноп красных шипящих искр.
     Мрак опередил волхва, цепкой рукой ухватил пустынника за горло.
     -- Отправишь в Гиперборею?
     Маг запрокинул голову, с лютой ненавистью глядя в нависающее страшное
лицо, где изо рта то выступали, то исчезали волчьи клыки.
     -- Верните... мое...
     Мрак понял по лицу волхва, что тот собирается сказать, зыркнул  люто:
молчи, дурень! Прорычал, почти путая слова и волчий рык:
     -- Спер-р-р-ва... в Гипер-р-р-бор-р-р-рею!
     Тело мага обмякло, Мрак разжал пальцы. Пустынник рухнул,  похожий  на
черную высохшую ящерицу. Костлявые пальцы  погрузились  в  горячий  песок.
Мрак грубо потрогал его носком сапога. Маг прошептал в глубоком  отчаянии,
не поворачивая головы:
     -- Не... мо...гу. Камни... на дне... если  у  этой  пропасти...  есть
дно.
     Мрак отшвырнул секиру. В его жесте было  столько  бессильной  злости,
что подскакавшая Лиска остановилась, завертелась в седле, выискивая  новых
врагов. Олег рухнул, не чувствуя жара. Вдали мчались два верблюда, за ними
вздымался песчаный смерч: пустыню вспахивали Таргитаем.
     -- Он нас почти убил, -- прошептал Олег, защищаясь.
     -- Ладно-ладно, -- бросил Мрак хрипло. -- Захлопнуть кишка тонка?
     -- Мрак... Я могу попробовать, но... края трещины могут  удариться  с
такой силой, что вздымется великая гора -- огнедышащая, убивающая  все  на
сотни верст... Или же провалится здесь все в преисподнюю! Я еще не умею...
     Верблюды сделали широкий круг, понеслись  к  трещине.  Мрак  выбежал,
перехватил у самого края. Звери хрипели,  роняли  зеленую  пену,  даже  не
плевались. Сзади осела туча песка, образовавшийся бархан  зашевелился.  Из
середины выкопалась гигантская ящерица -- так показалось сперва, на второй
взгляд это оказалось Таргитаем.
     Весь в струях песка, обеими руками сбросил налипший на голову красный
песок. Лицо было разбито, кровь сочилась из рассеченной брови и скул, а из
ноздрей бежали красные струйки.
     -- Там камни! -- сообщил он плачущим разбитым голосом. -- Такие же...
я въехал в них прямо... Их было много...
     -- Головой? -- спросил Мрак.  Он  на  глазах  оживал.  --  Ежели  еще
остались, то надо собрать.
     Маг стонал, блестящая темная  кожа  лопнула,  в  трещинках  выступила
кровь. Он на глазах иссыхал, на худой  спине  вздувались  пузыри,  как  от
сильных ожогов. С трудом повернул голову, прошептал:
     -- Камней надо много...
     -- Ничего, --  заверил  Таргитай  растрескавшимся  голосом,  --  Мрак
принесет, он здоровый, как три медведя. Олег тоже не слабенький...
     Мрак поднял секиру, деловито засунул в петлю на перевязи. Лицо  снова
обрело жесткость, а бесцветный голос превратился в рык:
     -- Говори, сколько  надо?  Таргитаю  надо  размяться,  а  то  все  на
верблюдах катается! Натаскает даже больше, чем надо, у него всегда так, он
как хомяк, только хомяки не поют. Запас ведь в зад  не  клюет  и  есть  не
просит, верно? Ты пошепчешь, что тебе демоны подскажут, но уж не обессудь,
буду держать ножик возле твоего горла!
     Маг поднялся, сел. Кожа сморщилась, как на печеном яблоке,  на  голой
как колено голове выступили безобразные волдыри.
     -- А трещина...
     -- Потом, -- бросил Мрак. -- Ежели получится. Нашего волхва в детстве
мало пороли, он еще пальцев на руке не сочтет. Ломать умеет с  детства,  а
строить все только учится.

     Глава 14

     Они стащили к  разлому  все  глыбы  за  версту  вокруг.  Из  пропасти
поднимался дымок, но уже не чадный от горящих пальм и боги знают чего еще,
а легкий синеватый. От него слезились глаза и  жгло  горло.  Темные  стены
ниже становились коричневыми, еще дальше -- темно-вишневыми, а глубже Мрак
не видел. Оттуда поднимался сухой жар, в  котором  могли  жить  разве  что
огненные демоны, но наверх выпускать вряд ли  стоит,  на  свете  останутся
только оплавленные камни, а среди них жить будет непривычно.
     Когда выстроили кольцевую стену неврам по  колено  --  помогала  даже
Лиска, -- Олег затащил в середку верблюдов, коня и тюки.  Таргитай  решил,
что и он верблюд, затесался тоже. Олег выгнал, напомнил магу:
     -- В Гиперборею! К Мировому Дереву.
     Маг едва дышал, косил глазами на волосатую руку, что  прижала  лезвие
широкого ножа к его горлу. Другой рукой Мрак хищно  держал  пустынника  за
волосы.
     Лицо пустынного мага было в язвах. Пузыри лопались, сукровица тут  же
сохла серыми грязными полосками. Один глаз закрылся вовсе, другой  распух,
глядел затравленно и зло.
     -- Я сделаю, -- прохрипел он. -- Сделаю.
     --  Я  прослежу,  --  сказал  Олег,  он  заставил  себя  смотреть   в
обезображенное лицо, не отводя взгляда. -- Но  даже  если  обманешь...  мы
сумеем вернуться.  Даже  из  преисподней  вернемся.  Я  не  злой,  но  мои
спутники... особенно этот синеглазый с огненным Мечом. Он зверь.
     -- С-с-сущий зверюка, -- подтвердил Мрак. Он рванул мага  за  волосы,
запрокинув лицо к небу, острие слегка пропороло  натянутую  кожу.  Струйка
крови сразу засыхала неопрятными коричневыми комочками.
     Маг прошептал, едва шевеля распухшими полопавшимися губами:
     -- Но трещина...
     Мрак поднял окровавленное лезвие к глазам мага.
     -- Видишь?.. Показал зубы -- их вышибли.
     -- На обратном пути, -- промямлил Олег. --  Да  ты  и  сам...  Ограда
готова, начнешь доить солнце снова.
     Таргитай суетливо бегал вокруг верблюдов, кровь уже запеклась на лице
и руках. Крикнул издали:
     -- Мы не спешим?
     Маг очень медленно, страшась окровавленного  ножа,  повел  глазами  в
сторону разлома.  Ветерок  сдвигал  в  пропасть  бархан,  стоял  шорох  от
ссыпающегося крупнозернистого песка, будто пропасть была заполнена раками.
     -- Все ко мне, -- велел Олег напряженно.  Он  перелез  через  ограду,
пристально смотрел на мага, кожа на дряблом теле  начала  сползать  серыми
клочьями, а темно-красная плоть шипела под лучами солнца. -- Возьмемся  за
руки.
     Таргитай перескакнул ограду с готовностью. Мрак нехотя отпустил мага,
быстро наложил на тетиву стрелу. Лиска осталась на прежнем месте. Лицо  ее
было белым как мел, веснушки выступили ярко.  Мрак  посмотрел  равнодушно,
отвернулся к верблюдам: те ревели, пытались выбраться из  тесного  загона.
Надо бы зарубить змею, враг все-таки, но черт с нею, пущай живет в пустыне
с другими змеями.
     Олег сказал хриплым, изменившимся голосом:
     -- Мрак, надо женщину взять. Он не  просто  убьет,  он  выместит  всю
злобу. У нас никогда не мучили женщин.
     Мрак скривился:
     -- Ты прав. Лучше прибить ее самим.
     Олег махнул Лиске.  Она  вихрем  сорвалась  с  места.  Мрак  даже  не
заметил, когда перемахнула ограду. Правда, он держал глазами  горло  мага,
где из продольного надреза все еще сползали темные  капли:  стрела  должна
попасть точно в кровавую полоску.
     Маг воздел руки, забормотал. Олег тут же вскрикнул:
     -- Громче!.. Мрак, начнет шептать -- сразу убей!
     Маг заговорил громче, стараясь ради спасения живота произносить слова
отчетливо. Распухшие, почерневшие губы едва двигались. Он упал на  колени,
но руки воздевал, вскрикивал, пока среди камней не раздался  сухой  треск.
Мрак прищурился, пустынника уследить было трудно -- между камней  побежали
огненные змейки, заблистали оранжевые шипящие струйки. Пахнуло жаром.
     -- Зажарит! -- крикнул Таргитай. По лбу бежали крупные грязные капли,
рот распахнул, как большая рыба на берегу. -- Сделай что-нибудь!
     Лиска больно ткнула дудошника в  бок.  Мрак  все  еще  держал  стрелу
нацеленной в мага. Наконечник, почти касаясь ограды, накалился и  светился
красным. Древко стрелы начало дымиться.
     Верблюды беспокойно  двигались,  конь  пытался  перепрыгнуть  ограду,
толкнул Мрака. За оградой маг тут же понизил  голос,  а  треск  перешел  в
грохот. Камни вспыхнули невыносимо ярко,  воздух  уплотнился  как  кисель.
Мрак успел увидеть злорадный оскал пустынного мага. Жар  опалил  кожу,  на
голове затрещали волосы. Он задрал руки, пытаясь  ухватить  секиру,  но  с
ужасом лапнул пустоту. С криком, которого не услышал даже сам, метнул руку
к поясу, где висел нож, однако пальцы прошли через то  место,  где  должен
был широкий черный пояс из странного металла...
     Затем земля разверзлась, он рухнул в огненную пустоту.

     Растопыренные пальцы уперлись в холодное, мокрое. В рот попала липкая
грязь. Он торопливо вскинул голову, огляделся.
     Он стоял на четвереньках под пронизывающим ветром среди унылой  серой
степи с низким серым небом. Тяжелые тучи ползли, едва не цепляя испуганных
верблюдов за горбы.  Сеялся  холодный  дождик.  Во  все  стороны  тянулась
глинистая, раскисшая, покрытая красноватой  грязью  земля.  Трава  торчала
редкими кустиками.
     В трех шагах из лужи медленно вздымались  двое  в  волчьих  шкурах  и
рыжая женщина. Облепленные грязью, потрясенно смотрели на низкое свинцовое
небо. Воздух был холодный, промозглый.  Дождь  охладил  раскаленную  кожу,
обожженные легкие жадно хватали влажный воздух.
     Над  головами  раздался  страшный  хриплый  крик.  Тяжело   взмахивая
намокшими крыльями, проплыли в небе огромные  странные  птицы  --  черные,
когтистые. На людей  и  коня  посматривали  оценивающе,  одна  приотстала,
снизилась, сделала круг над головами.
     -- Кто это? -- спросила Лиска дрожащим голоском.
     -- Вещие птицы, -- ответил Олег таким хриплым каркающим голосом,  что
воительница невольно посмотрела вверх. -- Только нам предвещать неча, даже
Таргитай не лаптем щи хлебает, с ложкой спать ложится.
     -- Неча? -- спросил Мрак зло. -- А где мы? Ни Гипербореи, ни Мирового
Дерева. Погодка -- как у нас в Лесу, но голо и грязно, как  в  ограбленной
могиле. Эта сволочь забросила в преисподнюю!
     Олег топтался, размешивая грязь, глаза как два зеленых блюдца.
     -- Кто знает, какая она, Гиперборея?
     -- Страна чудес, -- ответил Мрак раздраженно, -- как говорил Гольш. А
какое чудо в грязи?
     Олег огляделся в страхе  и  сомнении.  Маг  пытался  обмануть,  ясно.
Боялся до дрожи, трясся, страшные люди  могли  вернуться  даже  из  ада  и
отомстить, но  если  рискнуть,  забросить  их  в  безвозвратное  место?  А
отвечать перед друзьями ему, Олегу.  Хоть  и  сомневаются,  но,  припертые
рогатинами к стене, верят в его магию почти так же, как в секиру Мрака или
дудочку Таргитая. Лучше бы не верили, лучше  бы  смеялись  всерьез,  а  не
понарошку. Он самый никудышный волхв на свете!..
     -- Бывает чудо в грязи, -- ответил он отстраненно, пока мозг  работал
лихорадочно, искал выход. -- Посмотри на себя. Или на Тарха...  Маг  успел
изменить только последние слова! Мы в Гиперборее, только где Дерево?
     Третье чудо, такое же  вывалянное  в  грязи,  тащило  к  ним  коня  и
верблюдов. Мрак связал уздечками чересчур  коротко,  горбачи  зло  ревели,
плевали на Лиску. Она блестела, покрытая крупными каплями  дождя.  Красные
как огонь волосы прилипли. Она казалась еще меньше в  намокшей  облегающей
одежде.
     Все четверо вскарабкались в седла.  Верблюды,  ранее  невозмутимые  и
надменные, как Лиска,  растерянно  озирались,  вытягивали  шеи  как  гуси,
приседали от страха, не видя песков, барханов, ясного синего неба.
     -- Но, подлые! -- гаркнул Мрак раздраженно.  --  Здеся,  может  быть,
драконы заместо коров и коней, а упыри петухами на заборах кукарекают!  Вы
тут самые что ни есть удивительные звери -- чародейские!
     Он проверил секиру,  ножи,  а  Таргитай  торопливо  сунул  ладонь  за
пазуху: там ли родимая. Лиска суетливо вертелась в  седле,  искала,  будто
ловила блох или чесалась. Олег покрепче сжал  металлический  жезл,  сказал
нетвердым голосом:
     -- Вперед! Мы должны найти Мировое Дерево.
     -- Вперед куда? -- спросил Таргитай наивно.
     Мрак угрюмо скалил зубы. Олег повертел головой, махнул рукой:
     -- Север там? Туда! Мы еще не достигли Края Мира.
     Верблюды мерно зашагали, голенастые как у кур ноги покрылись  грязью.
Дождик сеялся настолько мелкий, что путешественники почти плыли в  плотном
вязком воздухе, мокрые  как  рыбы.  Первой  начала  ежиться  Лиска,  потом
Таргитай застучал зубами.  Олег  зябко  передернул  плечами:  безрадостная
равнина тянулась от края до  края.  Ни  деревца,  ни  каменной  горки,  ни
оврага... Дождь и промозглый ветер.
     Мрак сказал сварливо:
     -- Хотя  бы  грязь  изничтожил!  Тоже  мне  волхв.  Творить  --  рыло
кувшином, так хоть зничтожай вволю. Это ты можешь!
     Олег затравленно  зыркал  по  сторонам.  Брови  в  пустыне  выгорели,
казались совсем красными в сером мире.
     -- Нехорошо делать зло.
     -- Что злого в зничтожении грязи?
     -- А вдруг гиперборейский люд  пашет?  Пусть  даже  на  драконах  или
грифонах? Сей в грязь -- будешь князь, говаривали поляне.
     Мрак разочарованно махнул рукой.
     -- Полян было как грязи, а где они? Киммерийцы вбили в эту  грязь  по
уши. А жаль, терпимый был народец.
     Верблюды, которые хаживали через зыбучие пески,  не  проваливаясь,  в
грязи утопали по  колено,  роняли  слюни,  взревывали  от  страха.  Трижды
приходилось слезать, тащить за узду. Под дождиком шерсть прилипла к телам,
все казались худыми уродами. Конь под Лиской шел споро, помахивал хвостом,
словно гонял слепней. Таргитай начал подвывать от жалости к самому себе.
     Мрак бросил раздраженно:
     -- Что ты за человек, Тарх? В Лесу тебе болота не по ндраву. В  Степи
киммеров не любил, в Горах пропасти не нравились, в Пустыне пески  не  те,
здесь тоже почему-то не ликуешь. Что тебе надо?
     -- Коней сменить, -- пробормотал Таргитай.
     -- Коней в грязи не меняют!
     -- А ежели грязь не кончится? За таких  сказочных  зверей  по  дюжине
драконов дадут!
     Мрак вскинул брови:
     -- Зачем нам дюжина?
     Таргитай почесал в затылке, ероша мокрые волосы, подумал, признался:
     -- Верно, зачем?.. Поедем на этих.
     Постепенно и  незаметно  дорогу  начал  выбирать  Мрак.  Вслушивался,
всматривался  в  серую  пелену  моросящего   дождя,   затем   и   верблюды
приободрились: под копытами под  слоем  жидкой  грязи  появилось  твердое.
Дорога едва угадывалась, затем слилась  с  такой  же  утонувшей  в  грязи,
взматерела и пошла петлять уже смутно различимая -- в ухабах,  заполненных
водой выбоинах, с разбитой колеей.
     Измученный Олег начал поглядывать на Таргитая. Дудошник всегда первый
начинал скулить и проситься отдохнуть, но Мрак опередил радостным воплем:
     -- Ящер меня