с множеством шпилей, башенок, ахнула от  восторга. Шлепая
по воде  тонкими  ножками,  подошел  молоденький  олененок, смешно  подергал
ноздрями, принюхиваясь, вытянул шею, ткнулся мягким носом в ее плечо.
     --  Не мешай, -- сказала она с важностью.  -- Ты же видишь, она все еще
строит свой домик...
     Олененок снова ткнулся носом,  уже в  щеку.  Глаза  его были  круглые и
непонимающие. Цветы  чем краси-вее,  тем вкуснее,  так и эта раковина должна
быть вкус-ной для его замечательной подруги, очень доброй и хорошей, хоть  и
совсем без шерсти. Наверное, бо-леет...
     Ни она, ни олененок не видели, что мимо ее игру-шечной калитки медленно
прошли  двое  в серой непри-метной  одежде горожан. Но если присмотреться, в
пер-вом легко можно было узнать бывалого воина, от таких
     распространяется неслышимый запах  крови  и  железа,  а в глазах  можно
заметить безумие жарких схваток и от-блеск горящих городов.
     Второй  выглядел  проще, незаметнее, но  тоже не  зем-лепашец,  слишком
ловок,  гибок, быстр,  а шаги бесшум-ные совсем не  похожи  на  неторопливую
грузную по-ступь человека, привыкшего работать с землей.
     Он сказал негромко не поворачивая головы:
     -- Прайдер... мой господин! Вот в этом домике.
     Второй,  которого  он  назвал  Прайдером,  невольно  взглянул  на  дом,
осмотрел сад и подножие горы.
     --  Шутишь?   Голос   его  был  сильный,   голос  человека,  привыкшего
повелевать, двигать большими массами народа. Первый сказал торопливо:
     -- Клянусь, мой господин! Это такая же правда, как и то, что меня зовут
Сын Молнии, так как я самый бы-стрый, а поймать меня невозможно...
     Прайдер перебил:
     -- Такое сокровище и без охраны?
     Сын Молнии сказал со смешком:
     -- Разве  не  видите,  здесь весь  городок  какой-то бес-печный. Давно,
наверное, не воевали.
     Они прошли  мимо домика, стараясь не поворачи-вать в его сторону голов,
вдруг да кто за ними  наблю-дает. Показалась отвесная стена, что  уходит  на
конный переход влево и  вправо,  где превращается в простые  земляные холмы.
Оба  дошли  до  стены, глаза  Прайдера быстро  и  зорко осмотрели все  пути,
которыми   можно   привести  людей,   увести,  напасть,  выстроить  оборону,
контратаковать...
     Сын Молнии прошептал быстро:
     --  Вот она!.. За  теми кустами  роз!  Прайдер  увидел,  как  в глубине
зеленого сада воз-никла девушка, стройная и с непривычно короткими волосами,
брови  ее  как будто застыли в вечном удив-лении, глаза показались звездами.
Всего мгновение ее было видно в просвете между деревьями, но Прайдер ахнул и
схватился за грудь:
     --  У меня чуть сердце  не выскочило!  Кто мог  поду-мать, что в  такой
дикости может быть такая божествен-ная красота!
     -- Ага, -- сказал Сын Молнии довольно, -- я ж говорил...
     Прайдер сказал с сожалением:
     --  Такая  дивная  красота!..  Этот  цветок украсил  бы  дворец  любого
правителя земель.
     Сын Молнии кивнул:
     -- Да, такие женщины рождаются раз в тысячу лет.
     Но нам заплатили жрецы.
     --  Проклятые,  --  процедил  Прайдер.  --  Я с  большим  удовольствием
выполнил бы повеление тцара! Даже за меньшую бы плату. Красавица радовала бы
по-велителя, сама радовалась бы жизни, все бы радо-вались...
     -- Увы, -- ответил Сын Молнии, -- нам заплатили
     жрецы. И мы доставим этот дивный цветок.
     --  Который  сгорит   на  жертвенном  огне,  --  процедил  Прайдер.  --
Ублюдки!.. Или разрубят ее прекрасное тело на колоде для рубки мяса, которую
называют ал-тарем.
     Сын Молнии сказал поспешно:
     --  Это  не наше дело. Может быть, у них там  засуха?  И  такая  жертва
спасет весь народ? В таких  случаях как  должен  поступить честный  человек?
Отвечаю: честный человек сам должен принести себя в  жертву, если его смерть
спасет остальных.
     -- Да ладно тебе...
     Он  умолк  на полуслове.  В  саду показался  высокий пле-чистый  юноша.
Черные волосы падают на плечи, глаза, орлиные, яростные. В лице видна буйная
сила, сдержан-ная страсть. Воину показалось, что  юноша встретил его взгляд,
по телу пробежал озноб, словно голым выскочил на холодный зимний ветер.
     Там  по  саду идет  молодой  лев,  который  легко  растер-зает  десяток
антилоп, называющих себя воинами. Уже сейчас он в состоянии повести за собой
других молодых львов, а придет время -- поведет и всю стаю.
     А  следом  вышел еще один... Прайдер  взглянул на это-го  внимательнее,
стараясь понять, и в грудь словно про-никла  холодная лапа смерти и стиснула
сердце.  Высо-кий,  широкий,  волосы  как огонь, вместо  глаз только  темные
впадины,  но  однажды оттуда  сверкнуло  чем-то  странным и  опасным,  будто
удалось на миг  заглянуть на морское дно, где жемчуга... и огромные страшные
чудища.
     Сын Молнии прошептал торопливым шепотом:
     -- Это гости, клянусь!.. Вчера еще их не было.
     --  Надеюсь, -- ответил Прайдер  шепотом. Он чув-ствовал, что голос его
дрожит. -- Придется послать за людьми. Вдвоем не справиться.
     Он  чувствовал на себе изумленный взгляд спутника, но  сам не отрываясь
наблюдал  за  мужчинами.  Оба  оста-новились  под  ветвями   старой  яблони,
беседовали. Сол-нце,  проходя  сквозь ветви, бросало на их  тела призрач-ные
двигающиеся тени.
     -- Вдвоем? --  сказал  наконец Сын  Молнии изумлен-но. --  Господин, ты
один справлялся с десятком!
     -- Но не с такими.
     -- А кто это?
     -- Не видишь? У них огонь внутри. Они живут не так,
     как все люди. И умирают не так.
     Сын Молнии сказал с легкой насмешкой в голосе:
     ~  Я  слышал, что боги  их настолько  любят, что  забирают к  себе  еще
молодыми.
     -- Верно слышал, -- ответил Прайдер почти враждебно. --  Но, прежде чем
погибнуть,  эти  молодые успевают  перебить массу народу, построить  города,
создать  целые  страны...  А  я  лучше проживу жизнь  долгую...  ну, сколько
выпадет, чем погибну по дурости.

Глава 15

     Ляна перебирала раковины, ухаживала за цветами, олененок ходил следом и
пробовал бодаться лобастой     безрогой головкой.
     --  Пора,  -- решила она,  наконец,  -- сколько они  могут  говорить  о
войнах? Да и кормить пора... Говорят, мужчины всегда голодные.
     Солнце ушло на покой, красное  небо  постепенно  багровело, становилось
темно-вишневым, словно остываю-щее железо. День перетек в вечер, тот длился,
чистый и светлый, долго, но незаметно и он,  оставаясь  вечером,  все больше
приобретал черты такой же чистой и светлой ночи.
     Очень  медленно  проступила бледная луна.  Оказыва-ется, она уже  давно
была  на небе,  но стеснялась пока-зываться при роскошном закате,  а теперь,
когда  все  краски  погасли,  неспешно  наливалась  призрачным хо-лодноватым
светом.  Зажглись  первые  звезды,  яркие, холодные, как  мелкие льдинки, но
вечер  оставался  теп-лым, и от звезд тоже нисходила свежесть и живитель-ная
прохлада.
     Все трое долго  сидели за  накрытым  столом, любова-лись закатом.  Ляна
наконец поднялась из-за стола. На губах ее блуждала рассеянная улыбка.
     -- Я постелила вам в правой половине, -- сообщила она. --  Вы проделали
долгий путь, отдыхайте.
     -- Как наши кони? -- поинтересовался Олег.
     Скиф дернулся, виновато посмотрел на Олега. В са-мом деле, как это  он,
воин, не подумал в первую очередь о конях?
     Ляна засмеялась:
     -- Они отдыхают уже. Расседланы, накормлены. За них не беспокойтесь.
     Олег  кивнул,  что-то   ему  и   раньше  подсказывало,  что  за   коней
беспокоиться не надо. И вообще в этом доме беспокоиться не стоит. Ни о чем.
     Он  рухнул  на  ложе, с наслаждением вытянулся во  весь  рост. Внезапно
засмеялся. День был нелегкий, но в теле ни капли усталости. Странным образом
раствори-лась, выветрилась, испарилась.  Даже заботы и тревоги  исчезли, как
гнилой туман  на  восходе  ясного  солныш-ка.  Он  снова  силен,  в  теле  с
удовольствием перекатыва-ются мышцы.
     Верный привычке покопаться  в  себе, он порылся, но только и обнаружил,
что просто счастлив. Беспричинно, как бывает счастлив человек, когда выходит
из  хмурого  дождливого утра, а  перед ним  распахивается  залитая  солн-цем
изумрудно-зеленая долина  с  цветущими  маками  и  тюльпанами,  где  носятся
игривые лани, ходят величавые круторогие олени...
     Скиф выглянул в  окно,  отошел на цыпочках  и,  пони-зив  голос, сказал
таинственным шепотом:
     -- Я  ей не  говорил,  что я  -- сын тцара!..  Вот она удивится и будет
счастлива, когда я верну себе закон-ное право на трон!  Когда моими будут не
только конь и топор, а  обширные земли с городами  и селами. Ког-да я возьму
ее под руку и введу  в огромный дворец,  где даже двери украшены серебром  и
золотом...
     Он  прерывисто  вздохнул,  глаза  медленно померкли.  Олег сочувствующе
ударил по плечу, подошел к окну.
     С этой стороны тянется небольшой двор, огорожен-ный, чтобы не забредали
соседские козы, но дальше  за деревьями  просвечивает поверхность небольшого
пру-да. С одной стороны воды в лунных лучах блестят округлые валуны, похожие
на  спины  исполинских  черепах, с  другой  --  золотой  песок,  что  сейчас
переливается призрачными искорками.
     -- Чудесная девушка, -- выдохнул он. -- Просто чудесная.
     -- Заметил?
     -- Как не заметить? Но ты... не обольщайся.
     Скиф дернулся, переспросил:
     -- Ты о чем?
     -- Не обольщайся, говорю. Не обольщайся насчет
     своего происхождения, знатности,  прав на трон... Ты настолько считаешь
себя выше Ляны, что даже стесня-ешься общения с нею!
     Скиф смутился, поерзал, отвел взгляд в сторону:
     -- Ну, ты что-то придумал...
     --  Брось,  -- посоветовал Олег. --  Брось. Как и всю  ту дурь, что  ты
снисходишь к ней. Это тебе  повезло, дурило. Твое счастье, что она живет так
уединенно, в таком уголке, куда никто не  забредает. Был бы это  го-родок на
перекрестке дорог,  слава о ее красоте  и  це-ломудрии  уже разнеслась бы по
свету. И здесь  бы уже обивали пороги послы  от настоящих властелинов сво-их
стран, перед которыми и земли Миш, и Гелония -- не больше кротовых  кучек. И
не видать бы тебе Ляны как своих ушей.
     Скиф непроизвольно потрогал ухо, с неловкостью
     засмеялся,  но смех звучал натянуто, а глаза из изумлен-ных сразу стали
тревожными.
     -- Олег, что ты такое говоришь?
     --  Мне со  стороны виднее, -- заметил  Олег. -- Да и  повидать я успел
больше.
     В его словах прозвучала  затаенная горечь.  Скиф уло-вить  ее успел, но
кто  думает  о  другом, когда  вот он сам,  самый любимый  и  замечательный,
спросил живо:
     -- Считаешь, что должен побыстрее закончить все
     это... с Миш и Агафирсом?
     -- Считаю,  что тебе надо  крепче  держаться за  такое  чудо, -- сказал
Олег. -- Ладно, иди... Я хочу спать. Скиф замялся:
     -- Куда... идти?
     -- А это уж сам догадайся, -- ответил Олег И повер-нулся лицом к стене.
     Через мгновение Скиф услышал ровное сильное ды-хание спящего  человека.
Поколебавшись, он решил счи-тать,  что мудрец послал его вовсе не к чертовой
матери, на цыпочках пошел к двери, тихонько отворил и пропал в ночи.
     Прайдер и Сын Молнии вернулись в город,  где Сын Молнии  еще вчера снял
комнату. На всякий случай, как  он сказал. Обычно это оказывалось лишним, но
сейчас  пришел  как  раз тот случай. Прайдер  снял мешковину с клетки, белый
голубок беспокойно забегал по жердочке.
     --  Может  быть,  -- предположил Сын Молнии уже безнадежным голосом, --
все-таки справимся сами?
     --  Нет,   --  отрезал   Прайдер.  --  Я   противников  чую.  Настоящих
противников.
     Он  торопливо написал записку. Сын Молнии  с  уби-тым видом  вытащил из
клетки испуганную птицу:
     -- Вот уж не думал, что это пригодится!
     -- Я тоже не думал... Держи лапу. Да не свою, дурак! Примотай ниточкой,
а то сорвет ветром.
     -- Говорят, -- сказал Сын Молнии с сомнением, -- что эти птахи способны
лететь быстрее сокола? Или по-чти с такой же скоростью?
     -- Брехня.
     Он  погладил голубя  по головке,  птица  вздрагивала и смотрела круглым
испуганным глазом, пыталась высвободить крылья.  Прайдер вздохнул, подбросил
в  синее  небо. Захлопали  крылья, голубь почти без разворота сразу  выб-рал
направление и понесся стрелой, часто-часто хлопая крыльями.
     -- Сегодня хозяйка получит сообщение,  -- сказал Прайдер.  -- Людей она
отыщет сразу  же. Говорят, ей даже муравьи золото  носят! Так  что дня через
два-три надо встречать подмогу.
     Сын Молнии сказал мечтательно:
     -- А мы сейчас в корчму?
     --  Вечером,  -- отрезал  Прайдер. -- А пока даже  не мечтай. Вернемся,
посмотрим. Может быть, нам еще по-кажется мало... присланной помощи.
     Олег утром чихнул от солнечного зайчика  на верхней губе, проснулся. Во
всем теле ощущение  силы,  свежести, словно  спал  трое суток  подряд.  Даже
тяжелая мысль,  что нет магии,  что он без  магии,  что беспомо-щен, уязвим,
жалок...  не показалась  такой уж  тяжелой.  Подумал в который раз, что если
остальные как-то живут, то он с его умом, силой и осторожностью обя-зательно
что-то да придумает.
     На другой лежанке похрапывал Скиф. Олег встал, Скиф тут же проснулся от
легкого  скрипа половиц,  вскочил,  в  глазах еще  пелена  сна, однако голос
прозвучал твердо:
     -- Что, уже?..
     -- Уже утро, -- сказал Олег.
     -- Фу-ты, а я подумал...
     -- Что?
     -- Да так... Что завтракать пора, а мы поехали голод-ными.
     Он быстро  оделся,  натянул сапоги. Олег через окно наблюдал  за садом.
Ему  сперва показалось, что там  мель-кнуло белое  тело,  даже крылья, затем
ветви  раздвину-лись,  вышла  Ляна  --  загорелая,  с  поцарапанными босы-ми
ногами, с венком цветов на голове.
     Ее глаза  сразу заметили человека в оконном проеме, Олег увидел быстрый
взмах руки, донесся чистый голос:
     -- А завтрак уже на столе!
     Стол в самом деле  оказался  накрыт на прежнем мес-те. Солнце  заливало
жгучими  лучами весь двор, но здесь  под  навесом  тень, утренний воздух еще
остается чистым и прохладным.
     Олег первым опустился на лавку,  а когда появился Скиф, со стороны сада
подошла  Ляна. Она издали  улыб-нулась  Скифу,  теперь уже  в странной смеси
влюбленной  девочки  и  материнства, подошла,  ее тонкие руки обня-ли его за
шею.
     Скиф смущенно высвободился, но она все же успела поцеловать его в губы.
Олег налил вина в золотой кубок, встал и поклонился Ляне:
     -- Спасибо! Никогда еще я не был так счастлив. Скиф взглянул удивленно,
затем  по губам  расползлась  довольная  улыбка.  Ляна  смущенно кивнула, но
взгляд не опустила.  Олег принялся за  сыр, но Ляну продолжал рас-сматривать
неотрывно. Ему нравилось, что ее большие чистые глаза смотрят на мир прямо и
без  страха,  без за-искивания  перед  его громадностью или его мощью. В  ее
взгляде  ясно видна уверенность любящего ребенка,  что его любят, не обидят,
спасут, погладят и почешут.
     Но когда она смотрела  на Скифа,  преображалось  не только  лицо,  но и
взгляд становился  восторженным, нежным и  просветленным,  словно видела  не
грязного голодного бродягу,  да еще ослепленного  и движимого примитивнейшей
местью родной матери, а светлого и одухотворенного бога.

     Тревожная мысль мелькнула  хвостиком и спряталась, но  ничто  Олега  не
отвлекало, он успел цапнуть ее  за  хвост, вытащил, рассмотрел, но ничего не
понял. Мысль была проста, но неясна: не хотел бы,  сказало у него глу-боко в
сознании, чтобы  меня полюбили  вот  так же  силь-но  и  слепо... Я не такой
замечательный...
     Он  брезгливо выпустил скользкий хвостик, пугливенькая  мысль  поспешно
зарылась под более объем-ные, красивые, глубокие и философские.
     Потом он  ушел седлать коней, те даже будто потол-стели за ночь, а Скиф
еще долго прощался  с Ляной. Пришел смущенный,  щеки  горят, губы  распухли,
гла-за бегают по сторонам.
     Прайдер сменил  одежду,  и хотя на странников в  их ветхой запыленной и
давно  потерявшей  всякий цвет одежде  мало  кто обращает внимание,  все  же
бывшие оранжевые тряпки сменил на бывшие синие, заставил
     переодеться и Сына Молнии.
     Город  еще спал  или только начинал  просыпаться.  За  всю  дорогу  они
встретили  двух ночных  стражей, угрю-мых и  сонных. Потом плотно посаженные
один к дру-гому дома остались позади, дорожка перешла в  тропку, вот уже тот
игрушечный домик. Внезапно Прайдер вы-ругался, сказал быстро:
     -- Стой!.. Туда нельзя... Будем торговаться за этот
     мешок .
     Крохотная   калитка,  что  Сыну   Молнии   казалась   совсем   детской,
распахнулась, оттуда  даже не вышли, а выехали на конях те двое незнакомцев.
Впереди пока-чивался  в седле человек  с  красными  волосами,  за  ним  ехал
черноволосый юноша.
     За калиткой оба  повернулись,  там  уже  стоит  та хрупкая девушка, оба
всадника разом вскинули руки,
     прощаясь. Девушка помахала обеими руками, что-то вскрикнула. Донесся ее
тонкий голосок, словно крик  мелкой пташки. Всадники разом  повернули коней,
по-неслись прочь.
     Прайдер как раз вырывал мешок из рук Сына Молнии, кричал, что за  такую
цену  он скорее  выбросит  этот  ме-шок, бросит его  на  подстилку  свиньям,
посмотри, какой новый, а Сын Молнии не соглашался вообще платить,  предлагал
меняться...  Оба  ощутили на  себе  холодный  и  тяжелый взгляд  всадника  с
красными волосами,  второй  же  промчался,  не  удостоив  их  взглядом.  Оба
скрылись за поворотом, потерялись  в лабиринте домов, а стук копыт отдалился
и затих. Сын Молнии умолк, Прайдер долго прислушивался, бросил с досадой:
     --   Эх,   просчитался!..   Как  не  подумал,   что  такие  дол-го   не
задерживаются.
     -- Теряешь хватку, -- сказал Сын Молнии злорадно.
     --  Теряю,  --  согласился Прайдер. --  Пора с этим за-канчивать... Эту
доставим, и я сразу бросаю всякую службу.
     -- Будешь огородником?
     -- Почему нет? Другие как-то живут?
     --  То другие,  а то  ты... Повадился кувшин  по  воду  хо-дить...  Ну,
пойдем?
     -- Пусть отъедут  подальше, -- ответил Прайдер. -- Я  не хочу, чтобы ее
крик услышали.
     -- У меня не крикнет, -- сказал Сын Молнии.
     -- Да, конечно, но я не хочу никаких случайностей. Вдруг кто из соседей
услышит  или  увидит, а это станет известно  тем двоим. Все горожане меня не
так тревожат, как эти двое!.. Они нас и под землей найдут.
     -- У нас всегда все получалось, -- напомнил Сын Молнии.
     --  Сам же сказал про кувшин, что повадился по воду ходить... Все равно
будь начеку. Когда пойдем, помни, ее ни пальцем, понял? Привезти в целости и
сохранно-сти. Хозяйка особо предупредила, чтобы она оставалась! девственной,
как и  была.  Для  их жертвы очень  важной именно девственницу...  Эх, зря я
вызвал целый отряд!
     -- Ладно, встретим их в корчме уже с добычей.
     -- Тебе бы только в корчму!
     -- А  что? Прекрасное место... А отряд  может  приго-диться.  Вдруг кто
узнает и попытается отбить?
     В голосе Сына Молнии звучало беспокойство. Прайдер ухмыльнулся:
     -- Откуда узнают?  Вынесем в  мешке.  В  мешке  и  про-везем через весь
город. А дальше мир широк, дорог и тропок много...

Глава 16

     Через город  проскакали рысью, здесь только одни во-рота, но сам  город
невелик, выехали на простор, кони долго неслись  галопом, а когда перешли на
шаг, Олег вздохнул:
     -- Никогда не верил, что такое возможно...
     --Что?
     -- Что есть такие женщины.
     Скиф дернулся, на всякий случай переспросил:
     -- Ты о... Ляне?
     -- О ком еще, чурбан!
     Скиф самодовольно заулыбался, спина выпрямилась,
     он сказал голосом хозяина:
     -- Да, она очень красивая. Трудно найти равную... Олег пренебрежительно
отмахнулся:
     --  Что  красота!.. Сегодня есть -- завтра нет. Да  и  в каждом племени
свои законы красивости. В одних -- чем толще, тем красивше, в других ценятся
худые, как  палки. Знавал народы,  где на женщин с золотыми волосами смотрят
как  на уродов... там у всех в