-- Сам не знаю, что стряслось... Задремал на бережку, что ли?
     Земля дрожала, от рощицы бежал Мрак, тяжелый и грозный, как  тур.  На
поясе блестели швыряльные ножи, из-за  плеча  высовывалась  ручка  тяжелой
секиры. Мрак был изнурен, лицо перекошено. Глаза налились кровью, под ними
     Святогор долго смотрел молча, потом голос прогремел уже тише,  словно
ссадины, а пальцы стали черными, словно оборотень раскапывал землю  голыми
руками.
     -- Где ты был? -- гаркнул Мрак страшным голосом.
     Олег вскочил навстречу, сорвал с перекладины котел с парующей кашей:
     -- Мрак, я твой любимый кулеш сварил! Со старым салом, что Конан дал.
Давай поедим, а за едой он все расскажет.
     Мрак сердито сверкнул глазами, в  горле  словно  прокатились  тяжелые
глыбы. Он тяжело дышал, широкая  грудь  часто  вздымалась.  Не  говоря  ни
слова, он сел к костру, взял ложку. Олег,  пританцовывая,  торопливо  снял
крышку, ароматный пар вырвался на волю. У Таргитая защипало в  носу.  Мрак
заворчал, но его ложка умело прошлась по краям, снимая остывающую кашу.
     Торопливо,  чувствуя  себя  виноватым,  Таргитай  рассказал  все-все.
Слушали молча, только сопели над горячей кашей. Деревянные ложки мелькали,
каша быстро убавлялась. Сжалились, оставили и Таргитаю на донышке -- тот и
раньше быстро есть не умел, к тому же боялся горячего.
     Пока он выскребывал остатки, Мрак хмуро бросил Олегу:
     -- Ему даже снится такое, что потом становится песней.
     Олег охотно кивнул:
     -- Да, он певец по рождению. Зря из него тесали охотника, бортника...
     Таргитай облизал ложку, вяло удивился:
     -- Не верите?
     Олег пожал плечами, сказал с насмешкой в голосе:
     -- Тут вовсе не надо быть волхвом, чтобы увидеть, что  к  чему.  Даже
Мрак понял, кто эта женщина. Она сказала, как ее зовут?
     -- Н-нет... Но нужды не было!  Имя  для  того,  чтобы  отличаться  от
других, а мы все время были вдвоем.
     -- Ладно, умник,-- прервал Олег в манере бесцеремонного Мрака.-- Тебе
явилась во сне Дана, понял? Все еще не соображаешь? Люди, плюйте на  него!
Он все еще не понимает. Дана -- главная богиня этой реки.
     Таргитай смотрел то на одного, то на другого.  Мрак  и  Олег  странно
переглядывались, ухмылялись. Наконец Олег сказал  тем  тоном,  как  всегда
говорили с Таргитаем в деревне, признавая за первого дурака:
     -- Тебе повезло, что она не явилась наяву!.. Вот  уже  сотни  лет  ее
никто не видывал. Дана -- древнейшая богиня, она полюбила  эту  реку,  все
лето живет в ней, а на зиму улетает в вирый. Эту реку поляне так  и  зовут
по ней: Дана-апр, река Даны.
     -- А киммерийцы? -- спросил Мрак.
     Застигнутый врасплох, Олег поднял глаза к небу, словно боги только  и
ждали, чтобы подсказать, помыслил, сказал уверенно:
     -- Э... просто Северная река. По-ихнему, Борисфен. Борис, Борей,  бор
-- это все холодное у них, северное. Так вот, Тарх,  Дана  сильнее  многих
богов. Может быть, сильнее всех. В ней мощь этой реки, что несет громадные
камни, как песок, крушит берега, а в половодье заливает  целые  страны!  В
древности находились  богатыри,  пытались  отыскать,  завоевать  красавицу
богиню... Сказывают, к самым настойчивым сама выходила навстречу...
     Он умолк, пряча улыбку в кудрявой бородке. Таргитай подтолкнул:
     -- Ну-ну, телись быстрее!
     -- Летели от ее пинка ниже облака ходячего, но выше дерева  стоячего.
Тебя еще не лягал конь? Жаль. Мог бы сравнить... Если даст  пинка  богиня,
то лучше бы тебя лягнуло сто тысяч коней. А Дана не просто  богиня,  самая
могучая!
     Мрак хмыкнул, он почти не слушал, его  глаза  обшаривали  необозримую
водную гладь. Мыслями он был уже на плоту, благо дурень отыскался.
     -- Разве она так со всеми? -- спросил Таргитай неверяще.-- Или только
с теми, кто хотел взять ее силком, кто похваляется? А ведь говорят же:  не
хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати...  А  вот  ежели  бы  кто
сказал доброе слово!
     Олег даже подскочил от такого кощунства:
     -- Доброе слово богине? Тарх, ты говоришь о богине или о кошке?
     Таргитай пробормотал, опуская глаза в землю:
     -- А чо? Чем богиня хуже...
     Мрак сунул ложку за голенище, поднялся. Голос его посуровел:
     -- В путь! Добро, что все обошлось. А ты,  Тарх,  хоть  и  приснилось
такое, а песню сделай. Понял? Зря я бегал всю ночь, обшаривал остров?
     На  второй  день,  как  покинули  маленький  островок,  река  заметно
сузилась. Берега сошлись ближе, вода неслась стремительно, бурно. Мрак все
чаще бросался к рулю, помогая Таргитаю.
     Над головой  неслись  холодные  темные  громады.  Солнце  выглядывало
быстро, пугливо, тут же скрывалось за тучами.  На  землю  падал  неровный,
быстро убегающий свет. Олег всматривался вперед со страхом,  он  запоздало
вспомнил, что вскользь прочел о  чудовище  Рух,  которое  живет  за  самым
страшным порогом на Данапре, но тогда искал другую  запись,  про  чудовище
пропустил мимо сознания, а теперь дергался, пытаясь вспомнить подробности,
и чем больше вспоминал, тем сильнее цепенели руки и ноги.
     Берега постепенно сузились настолько, что, появись степняки  хоть  на
правом, хоть на  левом  --  стрелы  достали  бы  до  плота.  Правда,  луки
короткие, далеко не бьют, но стрелы отравленные, довольно царапины... А не
появятся киммеры, напомнил себе Мрак невесело, то  на  порогах  разобьются
наверняка. Конан сказал, что ни один плот, ни одна лодка, ни один герой не
миновали порогов, где живет лютый зверь Рух!
     Солнце висело высоко, жгло спины. Мрак  обливался  потом,  ползал  по
бревнам, затягивал веревки. Таргитаю заорал:
     -- К берегу держи, я же сказал!
     Таргитай   повернул   перекошенное   лицо,   багровое   от    натуги,
исполосованное струйками пота:
     -- Плот не слушается!
     Мрак оглянулся на пенистые струи за  плотом.  Олег  подбежал  к  краю
бревен, в глазах волхва отразился дикий ужас. Мрак крикнул:
     -- Сносит на середину!.. Наляжем втроем!
     Втроем вцепились в рулевое весло. Мышцы едва не  рвались  от  усилий.
Таргитай слышал хриплые вскрики  Олега,  тот  греб  изо  всех  сил,  глаза
вспучились, вываливались из орбит. Внезапно поскользнулся, упал  лицом  на
мокрые бревна. Мрак, не прерывая греблю, безжалостно пнул в ребра:
     -- Вставай, греби!
     Пальцы слабели, дыхание вырывалось с хрипами, а воздух  стал  мокрым.
Впереди медленно  нарастал  торжествующий  рев.  Мрак  выругался,  оставил
весло.  Тотчас  плот  выволокло  на  самую  середину,  понесло  с  большой
скоростью по высоким волнам.
     -- На берег не удается,--  сказал  Мрак  зло.--  Кто-то  держит  плот
снизу!
     -- Чудовище Рух,-- прошептал Олег.
     Берега мелькали, словно мчались не на плоту,  а  на  бешено  скачущем
коне. Далекий рев порогов стал громче. Впереди  поднялось  белесое  облако
водяной пыли,  превратилось  в  непроницаемую  стену,  что  поднималась  к
небесам.
     -- Да, это пороги,-- прошептал Олег.
     Таргитай все еще цеплялся за бесполезное рулевое весло. Мрак  и  Олег
стояли посреди плота, держась друг за друга. Между бревнами  перекатывался
котел, налетел на Олега, боднул в ногу, но хозяйственный волхв на этот раз
не бросился спасать имущество, как Мрак не обращал внимания  на  брошенные
лук и стрелы, нехитрое снаряжение для рыбной ловли.
     Воздух стал холодным и плотным, целиком  из  водяной  пыли.  Таргитай
сражался с веслом, только бы не видеть, как плот разлетается в  щепы,  как
он летит в пучину. Погибнуть бы от удара о камни, а то за камнями  ждет  с
раскрытой пастью огромный лютый зверь, начнет жрать еще живого,  на  зубах
затрещат кости, успеет увидеть свое изуродованное тело...
     Мрак что-то кричал Олегу, стараясь переорать рев падающей воды, волхв
кричал  в   ответ.   Впереди   внезапно   выросла   белая   полоса   пены,
перегораживающая реку, понеслась навстречу. Плот стремительно несло в  эту
яростную пену, и вскоре невры увидели торчащие из пены каменные  зубья  --
острые, частые, где не каждая рыба протиснется.
     -- Ну, хлопцы,-- крикнул Мрак во  всю  мощь  легких,--  не  поминайте
лихом!
     Олег всмотрелся в шевелящиеся губы Мрака, крикнул:
     -- Меня простите!
     -- Меня! -- закричал Таргитай.
     Грохот стоял такой, что в голове загремело,  как  от  ударов  молота.
Мрак вдруг присел, глаза его вылезали из орбит. Плот резко  дернуло.  Олег
шлепнулся  на  задницу,  Таргитай  упал  лицом  вниз.  Мрак  с  проклятием
нагнулся, а когда выпрямился, в его руке блестела секира.
     Таргитай приподнял голову. Он  лежал  на  краю  плота,  торцы  мокрых
бревен мерно колыхались, скребли по  зеленым  чешуйкам,  каждая  с  лопату
размером. Огромная лапа держала плот,  Таргитай  торопливо  пополз  назад,
уперся в Олега, тот пятился ему навстречу. С той стороны  плота  виднелась
вторая лапа.
     Огромное зеленое чудовище, держа плот, двигалось к  порогам.  Кипящий
поток хлестал зверю по груди, пытался сбить с ног. Голова у зверя была как
башня, с виду лягушачья, но когда  распахнула  пасть,  блеснули  три  ряда
острейших зубов. На плот обрушилась волна зловония, пахнуло  сырой  рыбой,
гнилью.
     Зверь остановился среди порогов, брюхо  оперлось  о  каменную  скалу,
шлепнуло. Вода бешено брызнула в другую сторону, ища свободный  ход.  Плот
наклонился, чудовищные лапы крепко держали его с двух сторон.
     Таргитай набрал в грудь воздуха, изготовившись лететь в бездну. Вдруг
с той стороны порогов, где бешено крутились пенистые водовороты,  поднялся
еще один огромный,  как  гора,  зеленый  зверь.  Он  был  покрыт  зелеными
костяными пластинками, вдоль спины опускался в воду  широкий  серо-зеленый
гребень. На широкой треугольной морде глаза смотрели тупо и  бессмысленно.
Зверь  раскрыл  пасть,  ревнул,  протянул  вверх  толстые  лапы,  покрытые
чешуйками.
     Мрак едва успел отпрыгнуть от края, как  три  огромных  желтых  когтя
впились в бревна. Из сырого дерева брызнула желтая  вода.  Зверь  взревел,
первый зверь зарычал еще громче, несколько мгновений держали плот  вместе,
дергая из стороны в сторону, потом вдруг плот резко пошел вниз.
     Со страшным плеском бревна ударились о воду. Невры лежали, держась за
веревки, но от толчка едва не разлетелись в стороны. В неумолчном  реве  и
грохоте на плот летели клочья пены, их кружило в водовороте, потом  быстро
понесло вниз по течению. Таргитай лежал, упершись  лбом  в  бревно,  часто
дышал, в груди всхлипывало. В голове еще  с  грохотом  сыпались  камни,  и
только увидев Мрака с секирой  в  руке,  он  понял,  что  пороги  остались
позади.
     Мрак стоял ошалелый, секиру держал обеими руками, глаза горели жаждой
убийства. Олег со стоном сел,  очумело  мотал  головой.  Таргитай  кое-как
встал на колени, щупал распухший  нос.  Кровь  бежала  из  обеих  ноздрей,
капала с подбородка.
     -- Два зверя,-- прошептал Олег потрясенно.-- Два  зверя  Рух...  Я  о
таком не читал... Почему не сожрали?
     -- Дураки,-- гаркнул Мрак.-- Еще дурнее нашего Тарха... Одно передало
другому. Как свадебный дар! А баба, понятно, дура, упустила. Вон ревет!
     -- Я не читал, что есть и Рух-бабы...
     -- Еще один дурень,-- сказал Мрак яростно.--  Откуда  тогда  берутся?
Передохли бы давно. Там, если пошуровать, целый змеюшник!
     Рев и грохот быстро удалялись. Плот несло среди густой  пены.  Клочья
белых кружев зашвыривало ветром и бурными волнами, но пена быстро  уходила
между бревен.
     -- Не догонят? -- предположил Олег со страстной надеждой.--  Для  них
это в два взмаха...
     -- Если опомнятся,-- ответил Мрак напряженно.-- У дураков так: с глаз
долой -- из памяти вон. Могли уже забыть. Мужик сейчас лупит бабу,  а  сам
уже забыл за что. А вот если бы не забыл...
     Таргитай сидел, расставив ноги, щупал шею.  Позвонки  хрустели.  Плот
несло  посреди  реки,  берега  начали  медленно  отодвигаться.  Сзади  еще
слышался шум падающей воды. В монотонном шуме ему почудился тихий  женский
смех.
     -- А что,-- сказал  он  робко,--  если  не  собирались  нас  сожрать?
Наоборот, спасли от порогов?
     Оба посмотрели так, словно у него отросли оленьи рога. Мрак сплюнул в
белую пену, а волхв укоризненно повертел пальцем возле виска.
     -- Тарх,-- сказал Мрак  мягко,  не  поворачиваясь,--  ты  бы  сначала
подумал.
     -- Пробовал,-- ответил Таргитай уныло,-- получается еще хуже.
     Разделись,  сушили  одежду.  Странно,  на  плоту  все  уцелело,  даже
разбросанные  стрелы  не  смыло  водой.  Мрак  дивился,  Олег  говорил   о
диковинных совпадениях. Таргитай начал готовить есть, как  вдруг  из  воды
выпрыгнуло несколько крупных рыбин. Одна за другой  шлепались  на  бревна,
подпрыгивали. Одна успела соскользнуть обратно, но тут же вылетела  снова,
словно выброшенная невидимой рукой. Вслед за ней на плот грузно шлепнулось
еще с полдюжины крупных  рыб.  Мрак  опомнился  первым,  начал  их  лупить
обухом, сгребать на середину плота.
     Олег позеленел, как чудовище Рух, сказал шепотом:
     -- Неспроста... Рыба спасается! За ней  гонится  что-то  настолько...
настолько жуткое, что ей лучше попасть на плот, чем чудовищу в лапы.
     Мрак быстро и умело чистил рыбу, внутренности швырял обратно в  воду.
Вся рыба как на подбор -- толстая,  жирная,  нагулянная.  Хоть  уху,  хоть
жарь, хоть испеки, а он и сырую съест в охотку...
     -- Дева Дана к нам милостива,-- сказал он удовлетворенно.-- Слава ей!
Сегодня обедаем в ее честь.
     Из глубин реки раздался ясный чистый и очень женственный голос:
     -- И тебе слава, могучий и благородный Мрак! Рада, что мои  слуги  не
отбили у тебя охотки поесть.
     Мрак мгновенно выронил рыбину, одним движением швырнул Таргитая  себе
за спину. Его ладонь упала на рукоять секиры.
     -- Кто говорит?
     Голос прозвучал сильнее, в нем звенел смех и легкая насмешка:
     -- Дана говорит с тобой, Мрак. Отныне ты всегда желанный гость. Как и
добрый волхв Олег...
     Голос начал быстро удаляться. Мрак убрал руку с секиры, голос его был
потрясенным:
     -- Дана?.. Великая богиня Дана?.. Но почему добра к нам?
     Голос уходил вверх по течению, последние слова были едва слышны:
     -- Потому что вы с Таргитаем...
     Мрак круто развернулся. Олег уже  уставился  на  Таргитая  с  великим
изумлением. Тот сидел жалкий, мокрый,  кривился.  Кровь  остановилась,  он
дышал  ртом,  нос  распух,  стал  похож  на  безобразную  сосновую  шишку,
расклеванную птицами.
     -- Что пялитесь,-- буркнул он с неловкостью.-- Я же  говорил!  А  вы:
сон, сон...

     Глава 11

     Теперь каждый день рыба сама прыгала на  плот,  а  к  рулю  невры  не
притрагивались. Однако на четвертый день после встречи  с  водяным  зверем
Олег сказал тоскливо:
     -- Пора  покидать  плот.  Иначе  вынесет  в  море.  А  стольный  град
киммерийцев Экзампей останется в сторонке.
     Мрак  выбрал   место,   Таргитай   причалил.   Мгновенно   расхватали
приготовленные мешки, попрыгали в мелкую воду. Мрак с силой отпихнул плот:
     -- Плыви в море, дар Конана! Поклон водяницам Океана Мирового.
     Они бегом пробежали через истоптанный  копытами  голый  берег.  Когда
нырнули в сухой ковыль, потянулась высокая трава и редкие кустарники. Чуть
перевели дух, но бежали по-прежнему настороженные, поглядывая по сторонам,
в небо. В Лесу все подсказывает, куда идти, где полакомиться  ягодами,  за
много верст укажет, в какой сторонке Болото, где  сушняк,  где  муравьиные
города. Здесь же ровная, как выскобленный  стол,  Степь  --  поди  угадай!
Правда, Олег уверял, что даже в Степи можно узнать многое, но книги с  ним
больше не было, а  сам  понять  не  мог.  Мрак  понимал  все,  но  не  мог
объяснить, в сердцах обозвал обоих дурнями, велел сопеть в две  дырочки  и
помалкивать.
     Олег щупал в мешочке за пазухой пучки трав, что добыли в чужом  Лесу.
За это время ссохлись, и Олег часто  развязывал  узелок,  проверял  --  не
исчезли ли вовсе.
     Таргитай так же бережно щупал дудочку, вспоминал Дану, улыбался своим
мыслям. Лишь Мрак постоянно щупал взглядом дрожащее от зноя видноколо.  От
малых отрядов степняков прятались в траве, крупных не попадалось.
     Однажды Мрак начал  оглядываться  чаще  обычного,  наконец  сказал  с
досадой:
     -- Всем племенем прут, что ли?
     Таргитай и  Олег  оглянулись,  но  виднокрай  везде  был  чист.  Мрак
припустил шибче, и невры умолкли,  стиснули  зубы.  На  оборотне  все  как
влитое: мешок, секира, лук и колчан стрел, а тут как ни  затягивай  ремни,
мешок ерзает, секира подпрыгивает, швыряльные ножи едва не выскакивают  из
гнезд.
     -- Что там, Мрак? -- не утерпел Таргитай.
     -- Большая полоса пыли,-- бросил  Мрак.--  Словно  переселяются  всей
деревней. Да и деревень таких огромных нет!
     -- Ищут новую траву,-- объяснил Олег. Он бежал красный,  распаренный,
пот катился градом, но дыхание волхв научился  держать,  часто  лялякал  с
Таргитаем на бегу.-- Сожрали на одном месте, прут на  другое.  Они  же  не
строят ни деревень, ни весей, ни сел.
     -- Как же город отгрохали? -- спросил Мрак недоверчиво.-- Экзампей?
     -- Сие загадка великая есть...
     Пыльное облако ползло  медленно,  невры  далеко  отрывались,  но  оно
неуклонно догоняло. На пятые сутки уже даже Таргитай  различал  в  пыльном
облаке остроконечные шатры, повозки, скачущих всадников. Мрак рассказывал,
кто как вооружен, какие под степняками кони.
     Впереди  переселяющегося  племени  часто  выезжали  легкие  всадники.
Дважды невры едва не  попадали  под  копыта.  К  счастью,  глаза  киммеров
скользили поверх трав и кустов, выискивая признаки ручья, озера,  а  невры
успевали отползти в заросли.
     Множество одиноких всадников рыскало  впереди  огромного  племени  со
стадом, неслись вскачь к любому зеленому пятнышку на  виднокрае,  будь  то
роща, гай или одинокое деревце.
     -- Воду ищут,-- понял Мрак.-- А  деревья,  гады  ползучие,  рубят  на
костры!
     Его кулаки сжались так, что затрещали суставы. Таргитай ощутил боль в
сердце. Люди могут погибнуть, но  деревья  должны  жить.  Деревья  --  это
святое, это лучшее. Человек  может  дать  сдачи,  защититься,  убежать  --
дерево не может. Человек пусть защищается сам, а  дерево  должны  защищать
все.
     Олег все чаще смотрел на солнце, слюнявил палец,  щупал  ветер,  рвал
траву и нюхал, растирая в пальцах. Лицо его стало несчастным.
     -- Надо сворачивать,-- сказал он испуганно.-- Мы прем в Долину  Битвы
Волхвов.
     -- Волхвов? -- переспросил Мрак с недоверием.-- Шуткуешь?  Волхвы  --
трусоватый народ, за примерами далеко  ходить  не  надо.  Лаяться  --  еще
так-сяк, но чтобы подраться...
     Таргитай посмотрел на Олега, что бежал рядом насупленный,  дыша,  как
смок, пояснил:
     -- Волхв гуторит о древних... То были крутые хлопцы. Чуть не так -- в
рыло!
     Олег на бегу повернул к ним страдальческое лицо:
     -- Дурачье, скалите зубы! Мы в беде. Степняки пройдут по краю Долины,
а нам, чтобы не попасть им на арканы, придется отступить. Прямо в Долину!
     Мрак бежал  легко,  сухой,  поджарый,  хоть  на  пару  пудов  тяжелее
Таргитая и на три -- Олега. Он беспечно оскалил зубы:
     -- Нужно бежать быстрее, и проскочим мимо.
     -- Мы с Тархом уже почти летим!
     -- А как тогда, по-вашему, ползти?
     Олег пугливо оглянулся на растущее  сзади  облако  пыли,  откуда  уже
доносилось конское ржание, рев скота, сказал с отчаянием:
     -- В Долину нельзя!.. Живыми оттуда не выходят. Судя  по  книге,  там
подстерегает жуткая смерть всякого, кто войдет.
     -- А что ждет у степняков? -- ответил Мрак. Он жутко оскалил  зубы.--
Вспомни, как развлекаются наши приятели!
     Он ускорил бег, и невры умолкли. Земля гудела  под  их  сапогами.  От
перегрева в голове  Таргитая  загудело,  и  он  поспешно  сорвал  с  пояса
баклажку,  кляня  себя,  что  забывает  пить.  В  Лесу  никогда  пить   не
приходилось столько, а здесь надо