обычно мягком  голосе  волхва
слышалась твердость камня. -- Дубы мудрые?.. Мудрые!.. Мы  просто  чего-то
не поняли. Может быть, высшая мудрость и состоит  в  том,  чтобы  вот  так
жить, существовать? А мы по своей тупости, дурости и невежеству просто  не
поняли. А раз не поняли, значит  наплевали  и  посмеялись.  Дураки  всегда
смеются над мудрецами, потому что не понимают.
     Таргитай пробовал слушать, но где-то  со  второго  слова  мысли  ушли
далеко, косые солнечные лучи так странно и красиво  падают  через  зеленую
листву, по земле бегают призрачные тени, а серо-коричневые стволы деревьев
стоят мудро невозмутимо, смотрят как на играющих ребятишек...
     Когда от поросенка осталось несколько обглоданных  костей,  он  вытер
пальцы о траву, вытащил дуду. В мелодии начал проявляться  этот  постоянно
меняющийся мир, это ласковое солнышко,  зеленые  ветви,  птички  в  стаях,
белка на ветвях, вереница муравьев, идущих на новое место поселения...
     Мрак сказал неожиданно:
     -- Вот видишь!
     -- Что? -- не понял Олег.
     -- Таргитай то же самое говорит!
     Олег прислушался, но слышны были только сиплые  звуки  дудки,  словно
Таргитай выдувал через нее сопли. Пожал плечами.
     -- Ну, тебе есть на кого ссылаться.
     -- Ладно, -- бросил Мрак с досадой, -- убедили тебя дубы  или  нет...
но с ними повидались,  с  Верховным  дубом  переговорили.  Мудрый  он  или
слишком мудрый, но власть загребет себе, всем дубам. Ты как хошь, а  мы  с
Таргитаем простые и не шибко умные, так что власть над  миром  всяким  там
дубам отдавать не согласны. Даже, если они в сто раз умнее.
     Олег сказал с тоской:
     -- В сотни?.. Скажи: в  сотни  сотен  тысяч  раз,  и  то  не  скажешь
тысячной доли!.. Это истинная Мудрость! Высшая!
     Мрак скалил зубы, а Таргитай спросил наивно и жалобно,  он  не  любил
споров:
     -- Олег, но их же едят... свиньи?
     Олег помолчал, долго хмурил лоб, наконец сказал неуверенно:
     -- Но, может быть, в этом как раз и есть Высшая Правда?..
     -- Какая? -- спросил Таргитай жалобно.
     -- Ну... -- чувствовалось, что ответить нечего, но Таргитай в отличие
от Мрака пытается его понять,  поддержать,  и  Олег  выдавил:  --  Скажем,
низшие должны уступать Высшим.
     Далеко впереди  злобно  заржало,  словно  в  лесных  дебрях  очутился
большой могучий жеребец. Таргитай хлопал глазами, перепросил непонимающе:
     -- Это мы... низшие?
     -- В сравнении с Дубами, -- пояснил Олег и добавил торопливо, -- если
же рядом, скажем, с муравьями или бабочками, то мы умнее! Они рядом с нами
-- низшие.
     Мрак встал, по его  непреклонному  виду  оба  поняли,  что  передышке
конец. Олег спросил взглядом, куда теперь, Мрак так же  взглядом  ответил,
что под лежачий камень вода не течет, а  на  который  катится  --  мох  не
нарастает. И такой камень обязательно напорется по дороге  на  упырей  или
другую дрянь, ее  везде  вдосталь,  как  напоролись  на  ах  какие  мудрые
деревья.
     Его как ветром унесло вперед, Таргитай, как  обычно,  плелся  подобно
козе на веревке в  хвосте,  но  потом  Олег  ощутил,  как  сзади  догоняют
торопливые шаги дударя, просветленный голос прокричал на ухо:
     -- Олег, а я не бью муравьев! И даже бабочек не трогаю.
     Он сжал челюсти,  но  решил  молчать,  не  ввязываться  в  объяснения
дураку, сам дураком станешь, а то и обгонишь.
     Впереди между деревьями мелькала широкая спина  в  волчьей  шкуре.  А
когда исчезала, оба могли ощутить куда унесся оборотень по примятой траве,
сдвинутой ветви куста, вскрикнувшей птахе, даже по запаху, едва заметному,
но так отличающемуся от стойких неизменяемых запахов дремучего леса.

     Глава 17

     Они выскочили на открытое место, где солнце, хоть  и  висело  уж  над
вершинами далеких деревьев, прыгнуло им  на  головы  и  плечи  с  собачьим
азартом, накалило, словно спешило остаток теплых осенних  дней  вогнать  в
один час..
     Таргитай на бегу засматривался то на синее небо, то высматривал норки
сусликов, всего раз запнулся о человеческий  череп  и  растянулся,  а  так
бежал рядом с Мраком, не отставал. Олег двигался все еще хмурый, на друзей
смотреть избегал.
     По небу двигались кучерявые облака, меняли форму, превращались  то  в
диковинные терема, то в страшных грифонов. Таргитай сказал мечтательно:
     -- А вон по небу крокодилы летят!
     -- Осень, вот и летят, -- пробурчал Мрак.
     Прокаленная на солнце  земля  гудела  под  сапогами.  Деревья  стояли
редко, солнце  прожгло  землю  так,  что  трава  пожухла,  скукожилась,  а
поджарые и злые муравьи  шныряли  с  такой  скоростью,  словно  бегали  по
раскаленной сковороде.
     Таргитай на бегу вытер лоб, сказал мечтательно:
     -- Хороший бы дождик... все бы полезло из земли...
     Мрак метнул сердитый взгляд:
     -- Типун тебе на язык, дурень! Ну, вылезут... Опять со всеми драться?
     Он не видел изумленного взгляда Олега. Оборотень  впервые  признался,
что ему не хочется драться. А раньше просто искал  повод.  Однажды,  когда
шли через пустыню и подраться было не с кем, от тоски  предлагал  Таргитаю
пряник, только бы разок дать в ухо.
     Со всеми нами что-то происходит, подумал Олег мрачно. Другие за жизнь
не узнают того, что мы испытали и перенесли за  то  время,  как  вышли  из
Леса.
     А Таргитай, пытаясь отогнать мысли о жаре и комарах, представил себе,
как идет по глубокому снегу, как холодный ветер морозит лицо.  Как  бежит,
разбрасывая снег, задевает ветки, а  с  деревьев  падают  огромные  комья,
способные сшибить на лету озябшую ворону...
     Он замычал от тоски. Передернул плечами. Мрак спросил подозрительно.
     -- Что с тобой?
     -- Зз-з-з-аю...
     -- Что? -- переспросил Мрак ошарашено.
     -- Замерз, говорю, -- ответил Таргитай, зубы его лязгнули. --  Помню,
как через лес бежали зимой наперегонки...
     Мрак сплюнул, бросил Олегу:
     -- Стань между мной и этим... богом. А то зашибу. Не посмотрю, что он
-- надежда человечества.
     Олег посмотрел на  Таргитая,  тот  тащился  уже  несчастный,  повесив
голову, подумал, что надежда человечества довольно жалкая. Но заменить  ее
пока нечем.
     --  Это  воображение,  Мрак,  --  объяснил  он.  --  Чтобы   заклятие
сработало... или песня... надо очень точно и ярко представить...
     Мрак зарычал в бешенстве, ускорил шаг. Один дурак, второй --  зануда.
Непонятно, что хуже: слушать  дурацкие  речи  или  же  умные.  Где-то  они
сходятся.

     Земля медленно, незаметно словно бы  пошла  вверх.  Это  был  еще  не
косогор, но гигантская плита. Одним краем в конце-концов упрется  в  небо,
так вообразил себе Таргитай, и сразу же начал слагать  песню  о  том,  как
люди начали ходить в эти заоблачные выси, проникать  в  вирий,  в  свой  и
чужие, проведывали давно померших родителей, общались с богами, и мир стал
лучше, справедливее, никто никого не обижал и  не  гонял,  как  гоняет  их
жестокий Мрак...
     -- А Мрак, -- сказал он вслух, -- скоро что-нибудь собьет  вкусное...
Толстого молодого гуся или хотя бы пару уток...
     Мрак услышал, переспросил ядовито:
     -- Пару? А харя не треснет?
     -- Ну, Мрак... тебе что, жалко?.. Я и то как-то одной  стрелой  сразу
шесть уток...
     Мрак кивнул, не удивился, а Олег спросил недоверчиво:
     -- Одной стрелой? Не может быть.
     -- Может, -- сказал Таргитай. -- Я попал в утиное гнездо.яяяя
     Олег подумал, сказал еще увереннее:
     - Врешь. Утка кладет не больше пяти яиц.
     Мрак, не  слушая  их,  шел  все  медленнее.  На  него  поглядывали  с
недоумением, потом Олег первым заметил настороженность  в  мире.  Не  пели
птицы, в траве не трещали  кузнечики,  Деревья  тихие,  только  изредка  с
какого срывается прогнивший сук.
     Олегу, наконец, почудилось, что земля слегка вздрагивает. Или даже не
вздрагивает, но ей как-то неспокойно, не спит.
     Исполинский каменный пласт, по которому двигались полдня,  наконец-то
оборвался  задорно  вздыбленным   гребешком,   словно   плиту   остановили
молодецким ударом в зубы. Таргитай раньше всех выбежал к краю,  ахнул,  но
руками не замахал, не опасно,  так  что  Мрак  и  Олег  поднялись  к  нему
неспешно.
     Внизу в близкой  долине  ровными  квадратами  шла  конница.  Всадники
блестели доспехами, конская сбруя разбрасывала солнечные  зайчики.  Следом
выступали пешие, все при щитах, многие даже в железных  шапках,  а  позади
огромного войска, что заполонило  долину,  огромные  толстые  кони  тащили
катапульты и баллисты. Высокие колеса скрипели. Погружались в  землю  чуть
ли не по обода, но кони шли мощно и упорно, не задерживались, как грозно и
неотвратимо выступало все войско.
     -- Вот это сила, -- проговорил  наконец  Мрак  медленно.  Его  зоркие
волчьи  глаза  успели  окинуть  все  войско   разом,   теперь   придирчиво
осматривали каждого всадника, каждого пешего ратника, щупали толстые ремни
на катапультах. -- Да, ребята изготовились к бою  всерьез...  Похоже,  это
как раз то, что нам надо.
     -- А что нам надо? -- спросил Таргитай.
     -- Нам надо Перо для людей, -- ответил за Мрака Олег, -- только я  не
уверен, что это подготовленное войско что-то сможет.
     Мрак возразил:
     -- Да ты погляди! Они рождены для битв. Я вижу  их  лица.  Они  прямо
полыхают ненавистью. Воеводы, что вон впереди, все в шрамах, у одного  нос
перебит, у другого бровь рассечена, у  третьего  скулу  снесли  напрочь...
Видишь?
     -- Не вижу, -- огрызнулся Олег. -- У меня внутреннее зрение  сильнее,
понял?
     -- А что хорошего смотреть  во  внутренности?  --  искренне  удивился
Мрак.

     Удалось  спуститься  по  крутому  косогору  ниже,   теперь   и   Олег
рассмотрел, что впереди войска движется, блестя доспехами, тяжелая конница
на рослых конях. Таких он не встречал в весях, где пашут  землю  и  растят
хлеб. Эти кони огромные, холеные, покрыты дорогими  попонами,  а  всадники
покачиваются в седлах не простые, очень не простые...
     Мрак смерил их придирчивым взглядом. Все, как  на  подбор  широкие  и
тяжелые, но по посадке видно, что их руки привыкли держать мечи  и  боевые
топоры, а вовсе не соху или борону.
     Впереди показалась небольшая речушка, конница набрала разгон,  брызги
взметнулись, как прозрачные лебединые крылья, донесся свист, крик, конское
ржание. Вслед за конницей в воду бросились  пешие.  А  кони  тем  временем
выбрались на тот берег.  Там  в  три  ряда  тянулись  аккуратные  сельские
домики, за ними зеленели сады, а еще дальше, до самого леса,  шли  широкие
поля.
     -- Да, это настоящие воины, -- сказал Мрак с угрюмым  одобрением.  --
Эти годятся...
     -- Для битвы с лешими? -- спросил Таргитай наивно.
     -- Для со всеми, -- ответил Мрак. Он вытянул шею, посмотрел вниз.  --
Тут не спуститься, круто... А вот сбоку есть тропка. Пошли!
     Не оглядываясь, он скакнул в сторону, побежал вдоль гребня,  а  потом
разом ухнул вниз по такой крутизне, что даже бесстрашный  Таргитай  ахнул,
засомневался, а Олег вовсе  начал  спускаться  осторожно,  почти  ехал  на
спине, хватался за все камни, деревца, даже за траву, чтобы  не  очутиться
внизу куда быстрее, чем хотел.
     Все же здесь была тропка, хотя вряд  ли  по  ней  кто-то  бегал  хоть
вверх, хоть вниз, окромя шального оборотня.  Олег  и  Таргитай  спускались
быстро, почти  катились,  мимо  мелькали  острые  выступы  камней,  чахлые
деревца. Таргитай одно время катился вовсе с березкой с  руке,  несчастная
вздумала укрепиться в  расщелине  между  камней,  туда  ветром  и  дождями
нанесло малость земли, но ее ветки были разве что на бабочек,  а  Таргитай
не походил ни на бабочку, ни на стрекозку, ни даже на зайчика.
     Олег одной рукой ухватился за острый  выступ,  другой  успел  цапнуть
Таргитая за шиворот, едва не разодрался надвое,  но  мышцы  устояли,  хотя
что-то трещало и рвалось в жилах, даже стало  горячо,  зато  Таргитай  как
жаба распластался рядом, глаза дикие:
     -- Я ж только что был наверху!
     -- Лезь наверх и слезь  правильно,  --  сказал  Олег  зло,  но  когда
Таргитай послушно дернулся кверху, с досадой остановил: -- Ладно, там этот
чертов зверь уже рычит! Пойдем, а то покусает.
     -- Мрак? -- удивился Таргитай ему в спину. -- Мрак покусает?
     Второй раз Олег его поймал, когда  до  подножья  осталось  не  больше
сотни шагов,  а  в  третий  просто  посторонился,  и  Таргитай  с  разгона
выкатился на ровную землю с  остатками  чахлой  травы,  ударив  сзади  под
колени Мрака.
     Оборотень зарычал, едва удержавшись на ногах, но даже  не  оглянулся.
Небольшая река впереди покраснела от крови и заметно вышла из  берегов.  В
ней торопились  утопить  всех,  кого  не  брали  в  полон,  а  таких  было
большинство. С берега красную, как закат, реку подсвечивали горящие  дома.
Свирепый огонь срывал крыши, уносил в небо клочья соломы с крыш, с треском
расщелкивал целые бревна в стенах.  Ревел  скот,  лишь  немногих  поспешно
гнали к воде, остальных торопливо  закалывали,  как  закололи  пастухов  и
немногочисленную охрану.
     Всадники с гиком набросились на виноградники,  проскакали  вглубь,  а
следом набежали пешие, торопливо рубили лозу, пытались поджечь, а другие с
натугой  подтаскивали  трупы  людей  и  животных  к  колодцам,  с   трудом
переваливали через сруб, с облегчением плевали  вслед,  тут  же  бросались
дальше рубить, крушить и уничтожать.
     Брали, как заметил Мрак, лишь самое ценное и легкое, остальное  жгли,
рубили, бросали в колодцы.  Уцелевших  сгоняли  в  кучу,  детей  торопливо
забирали, остальных рубили на месте, разве что выхватили несколько молодых
девок.
     Олег, тяжело дыша, остановился за спиной  оборотня.  Мрак  в  злобном
разочаровании оскалил волчьи клыки:
     -- Что я за дурак...
     -- Мы все не шибко умные, -- проговорил Олег тупо.
     -- Да ты что, ты волхв... Тебе можно быть дураком, лишь бы  оставался
мудрым. Но я ж не волхв, я хожу по земле... И поверил!
     -- Во что?
     -- Что эти могут вместе с нами двинуться на леших. Или упырей. Но эти
герои вроде бы в полон сгоняют не совсем леших!.. Разве что те личины  так
хитро одели?
     Олег проговорил с тоской:
     -- Какие личины!.. какие лешие!.. Они напали на таких же людей!
     Таргитай  кое-как  поднялся,  повздыхал,  но  явно  не   над   своими
ссадинами, его синие глаза чисто и доверчиво смотрели на страшную резню  и
разгром. Кулаки сжимались и разжимались. Мрак вздохнул:
     -- Да, это как раз люди. Что им какие-то  лешие,  власть  над  миром?
Главное, чтобы у соседа корова сдохла.
     Он  качнулся  и  тяжело  зашагал  в  сторону  реки.  Олег  беспомощно
оглянулся на Таргитая, бегом догнал:
     -- Не ходи. Ты сейчас злой, у тебя вон шерсть на загривке то  волчья,
то человечья, а то вовсе черт знает чья...  Лучше  я,  я  спокойный,  могу
говорить рассудительно...
     Большая часть войска была на том  берегу,  но  часть  всадников,  что
оставалась здесь,  их  заметила,  там  коротко  переговорили,  трое  мигом
развернули коней и понеслись в их сторону. Передний выставил  перед  собой
короткую пику, два других подняли над головами  топоры  и  неслись  молча,
нацелено, без визга и угрожающих воплей.
     Олег закричал:
     -- Мы не враги!.. Не надо...
     Всадник на полном скаку ударил  копьем.  Похоже,  он  даже  не  успел
понять, что за сила выбросила его из седла, а Олег,  уже  с  его  пикой  в
руках, развернулся к двоим с топорами. Те умело и быстро наскочили с  двух
сторон,  на  солнце  блеснули  отточенные  лезвия.  Олег  что-то   кричал,
уговаривал, убеждал, но вынужденно отмахивался. А Мрак дождался  Таргитая,
сказал со злым удовлетворением:
     -- Так его... А то больно мудрый.
     -- Не слушают, -- печально сказал Таргитай.
     -- А он нас слушает? -- удивился Мрак.
     Когда третий вылетел из седла и грохнулся навзничь с такой силой, что
остался в пыли недвижим, Олег горестно опустил пику:
     -- Ну что за жизнь, когда все вот так сразу в драку?.. Как  с  людьми
разговаривать, убеждать, доказывать?
     -- Разве в твоих руках не доказательство? -- удивился Мрак.
     -- Вот это?
     -- Ты прав, секира лучше.
     Двое отползали, за одним нога волочилась,  неестественно  вывернутая,
кони с опустевшими седлами отбежали в  сторону  и  стояли,  тяжело  поводя
боками.
     В  большой  группе  всадников  заметили  неладное,   поднялся   крик.
Несколько человек начали разворачивать разгоряченных коней. Те дико ржали,
вставали на дыбки и молотили воздух  копытами.  Мрак  насчитал  двенадцать
воинов, что понеслись в их сторону.
     -- Может быть, хоть эти, -- сказал Олег с надеждой.
     -- Что? -- не понял Мрак.
     -- Хоть эти начнут разговаривать.
     -- Сдурел, -- удивился Мрак. -- Таких,  которые  умеют,  в  армию  не
берут. Да и сами не больно рвутся.
     Олег вздохнул и  расставил  ноги  на  ширину  плеч,  перехватил  пику
поудобнее для долгого и нелепого боя. Добрый Таргитай, жалея Олега,  встал
от него справа, и когда всадники налетели так же молча и  страшно,  первым
вышиб из седла красивого и сильного, развернулся и снес второго.
     Мрак вытер с лица горячее и мокрое, поморщился: дурак меры не  знает,
зря силы тратит, лупит так, будто скалы ломает, а не колотит  головы,  что
по крепости уступают даже глиняным горшкам...
     Когда от двенадцати остался один, невры видели,  как  этот  уцелевший
заставил коня попятиться, что вызвало у Олега радостный вздох:  хоть  один
понял, а у Мрака скептическую ухмылку: все они понимают, когда рога сшибут
да и по голове шарахнут.
     Всадник галопом помчался к основному войску,  но  оттуда  и  так  уже
двинулась целая масса конных, на этот раз впереди скакали два старых воина
в богатых  одеждах,  которых  Мрак  счел  воеводами.  Обгоняя  их,  вперед
вырвались на тяжелых конях всадники в добротных  доспехах,  склонившись  к
конским гривам, а впереди свирепо блестели широкие наконечники копий.
     Мрак посерьезнел, отодвинул изгоев и вышел навстречу. Они видели, как
напряглись и распустились мышцы на спине и плечах, а руки  раздвинулись  в
стороны и замерли в ожидании,  когда  неуловимый  миг  отделяет  жизнь  от
смерти в виде пронзающего тело  острого  железа,  что  рвет  внутренности,
ослепляет болью.
     На него налетели сразу трое. Мрак колыхнулся, как тонкое деревцо  под
ударами ветра, исчез, изгои видели только размытые движения, но два  седла
разом опустели, в одном возник Мрак, уже со страшно вскинутым топором,  но
тут на них самих налетели, впервые к грохоту  копыт  примешались  яростные
крики, ругань, и Олег вынужденно заметался из стороны в сторону, защищаясь
от ударов, от этой защиты  пустели  седла,  он  сам  оказался  в  седле  и
частичкой  сознания  со  стыдом  понял,  что  всегда  подражает   грубому,
недалекому Мраку, ибо тот живет среди таких же грубых и  простых  людей  и
знает, что делать, а вот он, Олег...
     На одном коне, белом и красивом  жеребце  с  огненными  глазами,  уже
вертелся Таргитай и размахивал  огромной  булавой.  Вокруг  него  возникал
простор, ибо певец часто попадал и по коням, те жалобно кричали и катились
в дорожную пыль, как брошенные с размаху камешки.
     Воеводы остановились на возвышении, молча и неподвижно  наблюдали  за
схваткой. К ним подъехали лучники, встали в три ряда. У каждого за  спиной
белел широкий колчан из бересты, полный длинных оперенных  стрел,  а  луки
тоже длинные, почти в человеческий рост.
     Мрак наконец взревел страшно и  зло.  Предплечье  оросилось  красным,
Олег подал своего коня в его сторону, вдруг да оборотню нужна  помощь,  но
Мрак зло оскалил зубы, раненой рукой схватил одного несчастного и поднял в
воздух. Вопль прервался в зловещем хрусте костей. Воин обмяк и  повис  как
мокрая тряпка, а Мрак мощно швырнул его, едва не свалив  коня,  в  сторону
холма с воеводами.
     -- Опять деремся! -- вскричал Таргитай  горестно.  --  Когда  же  это