ать?.. Впрочем, даже
бурундук дерется  с  бером,  когда  тот  запускает  лапу  в  дупло  с  его
запасиками на зиму!
     -- Ладно,-- сказал Мрак нетерпеливо.-- Мы без секир, ножей, даже  лук
отобрали. У вас палки? Я себе  выломаю  по  дороге.  Надо  уходить,  здесь
Чернолесье. Тут даже на берегу хозяйничают упыри, а не берегини.
     Не оглядываясь, он пошел через Лес широким  шагом.  Таргитай  и  Олег
заспешили следом, толкаясь, почти повизгивая от радости.  Воздух  был  еще
по-утреннему свежий, на листьях блестели крупные капли  росы.  Мрак  шагал
широко, кусты не обходил, ломился, как тур, а Таргитай с Олегом застревали
даже в проломах, верещали, пихались.
     Когда под сапогом Мрака вдруг брызнуло красным, Олег упал на  колени,
выхватил красные доспевающие  ягоды.  Таргитай  сглотнул  голодную  слюну,
подобрал несколько раздавленных и неспелых ягод, бегом догнал Мрака.
     Мрак хмыкнул, поморщил нос:
     -- Захворал или заболел? Или в лося пробуешь перекинуться?
     -- Мрак, это мы с голоду!
     -- Голодные легли спать? -- не поверил Мрак.-- Даже ты,  жрун?  Ни  в
жисть не поверю. Ты на пустой желудок никогда  не  ляжешь.  Разве  что  на
чужой...
     Он на ходу  подхватил  с  земли  увесистый  сук,  примерил  по  руке,
Таргитай и Олег переглянулись, затаили дыхание. Таргитай  сглотнул  слюну,
но та набежала снова. Мрак почти без размаха метнул сук в  зеленые  ветки.
Затрещало, посыпались щепки, веточки, мягко зашелестело. У Таргитая екнуло
сердце. На землю тяжело обрушился крупный тетерев.
     -- Жрякайте побыстрее,-- велел Мрак резко.-- На ходу!
     -- Перья мешают,-- пробормотал Таргитай. Он сбегал за птицей,  поднял
ее за лапы на вытянутой руке.
     -- Вам еще и перья повыдергивать?
     -- Не нам, лучше -- тетереву. Только мы сырое... отвыкли.
     Мрак посмотрел на обоих с отвращением:
     -- Как вы живете?.. Никчемы. От сырого мяса  мускулы  крепче,  сердце
здоровее! Жареное мясо делает человека слабым.
     Ругаясь, кляня обоих, он молниеносно развел костер, тетерева  обмазал
сырой глиной, швырнул в огонь. Изгои подсели поближе, глотая  слюни.  Мрак
пнул Таргитая сапогом, велел  убираться  к  ручью,  что  во-о-он  за  теми
деревьями, с такими грязными рожами не показываться.
     Ручей выныривал из-под камней, бежал десятка два  шагов  по  песочку,
прятался  под  мшистую  валежину.  Таргитай  опустился  на  колени,  жадно
зачерпнул ладонями. Первый глоток был живительным, второй отдавал грязью и
Болотом, третий был вообще гадостным, а после четвертого Таргитая едва  не
вывернуло наизнанку. Он поднял  голову,  увидел  Олега,  что  сидел  тремя
шагами выше по течению прямо посреди ручья, смывал болотную грязь. С  него
текли жирные струи ила.
     Когда вернулись, злые  и  рассорившиеся,  Мрак  прутиком  выкатил  из
костра  пышущий  жаром  шар  окаменевшей  глины.  Посмеиваясь,  ударил  по
обожженной глине кулаком. Шар разлетелся на десятки сухих осколков, поляну
заполнил густой мясной запах. Перья  как  влипли  в  сырую  глину,  так  и
остались, а нежно-розовое мясо было без единого пятнышка...
     Мрак оторвал лапу, неспешно вонзил зубы, поморщился:
     -- Терпимо. Налегайте, неженки! Только кости не глотайте. Я не волхв,
травами отхаживать не буду. Так  по  спине  шарахну,  что  заодно  и  ваши
косточки вылетят.
     Сожрав тетерева, они бежали, уже не чувствуя  усталости.  Лес  угрюмо
шелестел вершинками, деревья как на подбор -- толстые,  древние,  широкие.
Земля пошла сухая, кусты исчезли, Лес просматривался далеко.

     Дерево от дерева держалось особняком, невры не опасались,  что  из-за
кустов или бурелома прыгнет лютый зверь. Впрочем, буреломы обходили, как и
густые заросли малинника. Малина еще не поспела, но нетерпеливые беры  уже
могли наведываться, проверять свои ягодные места.
     Впереди высился гигантский дуб,  что  наверняка  помнил  еще  племена
ариев. В несколько обхватов, с толстой темной  корой,  пригнутый  к  земле
своим неимоверным весом, он держал грозно растопыренными огромные  толстые
ветки, не давая другим деревьям подойти ближе. Нижние ветки были  толщиной
с бревна, а на самой вершине виднелось исполинское гнездо.
     У Таргитая от удивления отвалилась челюсть. Что за птица вьет  гнезда
из прутьев толщиной с его ногу?
     Мрак  рявкнул  злым  голосом  бера,  бросился  к  дубу  бегом.  Изгои
помчались следом, но Таргитай на  полпути  разом  остановился,  будто  уже
налетел на дерево. На дуб взбиралась огромная толстая змея!
     Олег тоже остановился, пальцы пробежали по шее,  разыскивая  обереги.
Таргитай рассматривал змею с ужасом  и  омерзением.  Змея,  что  проживает
дважды по семь лет, превращается в смока. Потому каждому ребенку с детства
внушают: увидел змею -- догони и убей! А эта змеюка, похоже,  прожила  три
раза по семь лет -- толстая, чешуйки с  ладонь,  а  голова  огромная,  как
горшок!
     Змея  только  начала  взбираться,  гибкое  тело  все   появлялось   и
появлялось из травы. Если смок живет дважды по семь лет, у него  отрастают
огромные кожаные крылья. Начинает летать, нападает на скот и людей. В лесу
становится тесно, деревья мешают  крыльям,  потому  перебирается  в  горы,
потому такого смока начинают звать Горынычем.  Если  и  там  проживет  еще
дважды по семь лет, то начинает дышать огнем, одолеть  такого  Змея  почти
невозможно. Так что догони и убей, пока это просто змея...
     Таргитай поспешно шарил  глазами  по  земле,  отыскивая  палку.  Олег
вскрикнул. Мрак бежал к змее с занесенным над головой тяжелым суком.  Змея
доползла почти до середины дуба, внизу тянулся ее хвост.  Мрак  с  разбега
ударил по этому хвосту.  Змея  судорожно  дернулась,  чуть  сползла,  Мрак
ударил снова, хвост начал дергаться, с силой рассекая воздух. Мрак  ударил
еще, хвост с размаха задел его по голове, Мрак рухнул,  ломая  кусты,  сук
полетел в сторону.
     -- Мрак! -- закричал Таргитай.
     Он с разбега ударил змею подобранной палкой. Сухое дерево  с  хрустом
переломилось,   обломок   больно   стукнул   Таргитая   по    лбу.    Мрак
перекувыркнулся, на ходу  подхватил  свой  сук,  ударил  прицельно  острым
краем. Чешуя прогнулась, из рваной раны брызнуло зеленым. Мрак  отпрыгнул,
а змеиная кровь зашипела, словно вода на раскаленных камнях, взвился белый
пар.
     Змея начала яростно мотать  хвостом,  Мрак  увертывался,  бил  суком.
Таргитай забежал с другой стороны, замахнулся богатырским замахом,  мощный
удар хвоста смел его, как муравья. Когда очнулся, возле дуба с двух сторон
по змее молотили Мрак и Олег. У волхва в руках мелькала толстая  суковатая
палка, он поднимал ее над головой с усилием, сам шатался, но по змее бил.
     На вершине дуба верещали птенцы.  Из  широкого  гнезда  сыпался  сор,
через  плетеный  край  свешивались  головы   размером   в   кулак   Мрака,
рассматривали змею.
     Таргитай отыскал палку потяжелее, бросился к дубу. Змея сползла вниз,
толстое тело дергалось. Тяжелый сук Мрака пробил чешуйчатую спину, изломал
ребра, те торчали сквозь зеленую кожу как острые зубья. Олег бил изо  всех
сил, он выглядел сильным и бесстрашным, как хомяк в своей норе.
     -- Берегись! -- крикнул Мрак.
     Змея тяжело рухнула на землю. Вздрогнуло,  змея  вздыбилась,  выгнула
шею, огромная пасть и горящие глаза оказались  на  одном  уровне  с  лицом
Мрака. Мрак выставил перед собой сук, его отшвырнуло, он перекатился через
голову, а змея остервенело крушила в красной пасти крепкое дерево.
     Олег бил палицей, как показалось Таргитаю, по траве. Там был хвост, а
Таргитай с разбега споткнулся  о  скользкое  бревно,  упал,  ухватился  за
крупные пластинки, похожие на чешуйки сосновых шишек,  только  размером  с
ладонь. Это было туловище, а  Мрак  сражался  шагах  в  десяти,  где  была
голова.
     Палица Олега с треском разлетелась. Он бросился  на  четвереньках  по
траве, разыскивая хотя бы камень. Мрак ударил по  змее  наискось,  змеиная
голова качнулась вправо. Таргитай поспешно стукнул тоже, пользуясь удобным
случаем. Змея рассерженно повернула к нему  огромную  голову,  глаза  были
затянуты полупрозрачной пленкой, зрачки сверкали, как острия  ножей.  Мрак
быстро шагнул вперед,  тяжелая  дубина  обрушилась  на  голову  змеи,  как
падающее дерево.
     Страшно хрустнуло. Змея уронила голову до самой земли, но  немигающие
глаза не оставляли лица Таргитая,  и  тот  ощутил,  как  ослабели  пальцы,
палица выскользнула... Мрак ударил снова,  кости  хрустнули  громче.  Змея
перекатилась в траве, начала поднимать голову, дубина грохнула по плоскому
темени, пасть захлопнулась, и слышно было, как сломался огромный  ядовитый
зуб.
     Подбежал Олег, закричал торопливо:
     -- Прижимайте, прижимайте к земле!
     Таргитай навалился всем телом, чувствуя под руками скользкие чешуйки.
Олег прижимал голову оглушенной змеи раздвоенной палкой. Мрак  ожесточенно
лупил, голова змеи на миг  оказалась  плотно  на  земле,  и  дубина  Мрака
грохнула  в  последний  раз.  Череп  треснул,  во  все  стороны   брызнула
желто-зеленая кровь. Голова сплющилась, один глаз вытек, другой  висел  на
белесой мокрой жилке. Зашипело, и Олег закричал предостерегающе:
     -- В сторону!.. Скорее в стороны!
     Мрак оттащил ошалевшего от  запаха  змеиной  крови  Таргитая.  За  их
спинами тяжело дрогнула земля. Змеиное туловище подпрыгнуло,  собралось  в
тугие кольца.
     Мрак удерживал Таргитая  за  шиворот,  другой  рукой  сжимал  дубину.
Таргитай медленно разжал  кулак.  Мрак  присвистнул,  на  ладони  Таргитая
лежала забрызганная змеиной кровью крупная чешуйка, которую  он  выдрал  с
мясом.
     Таргитай со злостью отшвырнул ее, Олег вскрикнул, бросился искать  по
измятой траве.
     -- Отлазилась гадина... Не сиротить больше пташек!
     Таргитай пошел  вокруг  дуба,  пытаясь  рассмотреть  птенцов.  Орлица
должна быть с лося, если не крупнее. Птенцы завидели человека,  заверещали
громче, раскрывая огромные клювы с ярко-красными  ртами.  Таргитай  развел
руками, потом указал на дергающееся туловище змеи: прилетит мама,  скормит
им этого большого червяка.
     Змея еще пыталась ползать, голова бессильно волочилась,  за  камни  и
пни цеплялись торчащие из черепа хрящи, оборванные жилы. Из ран,  пробоин,
трещин по всему туловищу бежала, пузырясь, зеленоватая тягучая жидкость.
     Таргитай ощутил жжение, поспешно бросился рвать траву, обдирал  руки,
вычищал мех, выворачивал шею, пытаясь рассмотреть спину, но  видел  только
мокрую от змеиной крови задницу.
     Олег вернулся, с торжеством показал змеиную чешуйку.  С  края  белело
змеиное мясо, пальцы волхва были в желтовато-зеленой жидкости.
     Мрак сбросил душегрейку, разделся, травой  вычистил  сапоги,  одежду.
Змея еще слабо дергалась, собиралась  кольцами.  Олег  бережно  упрятал  в
мешочек с огнивом драгоценную чешуйку. Таргитай обошел вокруг дуба, сказал
виноватым голосом:
     -- Совсем озверели... Пойдемте? Противно здесь.
     Мрак захохотал, крепко ударил ладонью по колену:
     -- Одурел? А птичку забыл? Сейчас прилетит, голубушка.
     -- Ну и что? -- не понял Таргитай.
     --  Как  что?  Птенцов  надолго  не  оставляют,  сейчас  прилетит   с
червячками... ну, с лосями, турами, бера авось зацапнет. Должна же понять,
что змея перла на дерево не для того, чтобы плевать с высоты на муравьев.
     Олег оглянулся на дерево, сказал с сомнением:
     -- Как бы сдуру не кинулась. Всякая птаха защищает птенчиков...  Кому
боги дали разум, а кому -- крылья.
     -- Сообразит, хоть  и  в  перьях,--  ответил  Мрак,  но  посерьезнел,
опустил ладони на дубину.-- Змея могла не первый год жрать  ее  птенчиков!
Вон какая толстая. А если птаха сообразит, что мы ее  птенцов  спасли,  то
отблагодарит, верно? Я в детстве часто лазал по деревьям,  вороньи  гнезда
рушил. Часто находил в них такие диковинные вещи, что только старый  волхв
Огневит мог догадаться, что это такое.  До  сих  пор  помню  чужие  слова,
которые что-то значат, но в нашей деревне их  не  знают:  золотые  монеты,
бляхи, диаманты, яхонты, жемчуг... Наверное, что-то магическое...  Огневит
хранил у себя, но чудес так и не дождался.
     Олег отбежал, запрокинул голову, рассматривая гнездо.
     -- Думаешь, там тоже магические штучки?
     -- Ну, это не ворона...  Здесь  могут  оказаться  потяжелее.  Секиры,
палицы, боевой доспех, колчан  со  стрелами!  Среди  них  могут  оказаться
ведарские, зачарованные...
     Олег с уважением перевел взгляд на Мрака.
     -- Мрак, ты молодец. Птицы всегда воруют блестящие вещи. И таскают  в
гнезда.
     Мрак   с   удовлетворением   прикрыл   глаза,   расслабленно    ждал,
прислушивался, ожидая первым вычленить  из  лесного  шума  взмахи  могучих
крыльев. Змея затихла, дергался лишь кончик хвоста. Олег палкой растопырил
змее изувеченную пасть, голыми руками начал выдирать  длинный  раздвоенный
язык.
     Таргитай остановился перед Мраком, глядя сверху вниз.
     -- Мрак, тебе не стыдно?
     Мрак открыл глаза, смерил Таргитая настороженным взглядом.
     -- За что мне должно быть стыдно?
     -- Нас учили с детства, что добро надо делать бескорыстно. А ты?
     -- Я тоже делаю бескорыстно,-- ответил Мрак.
     -- Но ведь ты ждешь плату! Уплату за доброе дело!
     Мрак пожал плечами, ответил с неудовольствием:
     -- Разве это плата? Услуга за услугу. Для нее безделушки, а  для  нас
может оказаться до зарезу нужным.
     --  Мрак,--  повторил  Таргитай  настойчиво.  Он  шагнул  чуть  вбок,
стараясь поймать ускользающий взгляд Мрака.-- Ты сам учил меня правде!  Ты
заменял брата, отца, волхвов... Это говоришь ты? Или змеиный  яд  попал  в
твою кровь?
     -- Тарх!
     -- Мрак, ты делал это не бескорыстно?
     Мрак взвился на ноги,  как  подброшенный  змеей.  Лицо  его  налилось
тяжелой кровью. Он навис над Таргитаем, как дуб, под которым прибили змею.
     -- Я защищал птенцов! Но что плохого,  если  птаха  тоже  бескорыстно
швырнет нам что-нибудь из своего вороньего гнезда?
     Таргитай повторил, потрясенно, глядя на Мрака с ужасом:
     -- Ты ждешь уплату... за доброе дело...
     Голос его прерывался. В больших глазах заблестели слезы. Мрак взревел
в ярости, кулаки его сжались. Мгновение он смотрел бешено  в  лицо  певца,
потом люто плюнул ему под ноги, оглушительно свистнул Олегу.
     Волхв поднялся  из  травы,  глаза  его  были  непонимающие.  Таргитай
медленно побрел за  оборотнем.  Олег,  ругаясь,  бросился  за  ними,  явно
собирался пограбить змею основательнее.
     Мрак шагал решительно, широко. Брови его грозно сдвинулись, он  дышал
яростно, словно разъяренный тур весной. Олег  порывался  что-то  спросить,
Таргитай показал кулак, шикнул.
     Они прошли деревья-великаны, миновали мелколесье, черный пихтач, рощу
молодых березок. Наконец впереди послышалось журчание, блеснул  тоненький,
как веточка, ручеек, что пугливо прыгал, как суетливая ящерица, с  камушка
на камушек.
     Мрак  внезапно  остановился,  бросил  резким   грубым   голосом,   не
поворачивая к ним головы:
     -- Быстренько смойте грязь! Особенно ты, волхв. Возился со змеей,  яд
поганющий.
     Таргитай оттолкнул Олега, первым с размаху сел задом в мокрый  песок.
Ледяная вода обожгла  разгоряченное  тело.  Истошно  завопил  Олег,  шумно
шлепнул обеими ладонями, подняв брызги.
     Мрак вошел в ручей неторопливо, как могучий царственный тур. Стал  на
колени, тщательно смыл грязь и слизь, посидел в воде, со странной усмешкой
глядя на изгоев, что уже сидели на берегу, стуча зубами и прижавшись  друг
к другу, как те птенцы, что верещали в гнезде.

     Глава 6

     Они не считали, сколько дней шли через Лес. Мрак  выломал  изгоям  по
крепкой дубине. Таргитаю удалось удачным броском сбить с дерева  белку,  а
Олег дважды поражал сорок. Созрела земляника,  а  Олег,  продираясь  через
малинник, обнаружил среди колючек поспевающие ягоды.
     Весной зверье голодное, отощавшее  за  долгую  зиму.  Мрак  постоянно
уходил вперед, чтобы изгои не мешали, сшибал палкой птиц,  даже  скворцов,
бил ужей и змей, заставлял Таргитая и Олега сдирать с них шкуры, жарить на
костре. Всех троих терзал постоянный голод, весь день на ногах,  но  изгои
на десятый или двадцатый день почти не отставали от Мрака и  лишь  вечером
валились замертво, а Мрак уходил охотиться.
     Он  был  все  таким  же  суровым,  неразговорчивым,  в  глазах  часто
вспыхивали красные искры, и  сердце  Таргитая  сжималось  от  тоски.  Мрак
держался, хотя стал  раздражительным,  орал  по  каждому  поводу,  однажды
ударил Олега с такой силой, что тот полдня лежал без памяти. Но волком все
еще не стал, хотя дважды Таргитай замечал, что Мрак возвращается с охоты с
кровью на подбородке, а добыча -- заяц или косуля -- не сбита  дубиной,  а
загрызена.
     Перед сном Олег мастерил обереги, он сохранил чешуйку громадной  змеи
и кончик ее языка, а Таргитай играл на дуде. Он  сложил  несколько  песен,
перекладывал слова так и эдак. Лишь  когда  из  темных  зарослей  внезапно
показывалась громадная фигура Мрака, он  откладывал  сопилку,  а  Олег  --
обереги, и оба бросались навстречу, осматривали добычу.
     Всего дважды натыкались  на  следы  человека.  Первый  раз  это  были
зарубки на дереве, наполовину  заплывшие,  и  однажды  обнаружили  остатки
бревенчатой избушки. Давно развалилась, сгнила, но сердца невров  радостно
застучали -- есть еще люди на свете! Не только невры да болотники.

     Однажды они бежали втроем -- Мрак  приучал  изгоев  передвигаться  по
Лесу быстрым охотничьим шагом, что  по  Таргитаю  значило  бежать  высунув
языки. Они роптали, но Мрак ярился, пускал в ход кулаки. И бежали,  сцепив
зубы, боясь потерять его  широкую  спину.  Тяжелый,  как  бер,  громадный,
однако несется как легконогая косуля, лоб сухой, в то время  как  исходишь
потом, а пальцы так дрожат, что потом промахиваются по дырочкам на дуде.
     Бежали, обливаясь потом, как вдруг Мрак замедлил  шаг,  и  страдальцы
догнали, поплелись за ним в затылок. В Лесу  странно  светлело.  Привычный
влажный воздух исчез, деревья стояли в сухом прокаленном мареве. Земля под
ногами больше не  пружинила  мхом.  Деревья  стояли  сухие  и  голые,  без
привычных глазу толстых шуб зеленого и рыжего мха.
     Очень медленно впереди засиял странный свет. Мрак напрягся, волосы на
затылке  встали  дыбом.  Олег  на  ходу  щупал  самодельные  обереги.  Еще
несколько шагов, мимо проплыли толстые стволы вязов,  и  впереди  внезапно
распахнулась...
     ...пустота!
     За деревьями дальше тянулась бесконечная пугающая поляна. Голая,  как
ладонь, заросшая низкорослой травой.  Огромные  надежные  и  такие  родные
деревья высились, не защищая, за спиной. Мрак даже прислонился  к  одному,
ноги тряслись, со страхом смотрел в незнакомый мир.
     -- Здесь... -- прохрипел он сдавленным голосом,  --  кончается  Белый
Свет... Вот как это... все...
     Поляна тянулась вдаль без конца и края. Лишь на виднокрае смыкалась с
беспощадно синим небом. Тоже --  огромным,  немыслимым,  пугающим.  Такого
неба никто из невров не видывал.
     Таргитай пролепетал дрожащим как стрекоза на ветру голосом:
     -- Так вот какой он, Конец Мира...
     Мир был страшен пустотой, голой землей, непривычно ровной  как  стол.
Только выгоревшая под нещадным  солнцем  трава!  И  эта  пугающая  пустота
злобно тянулась до самого стыка небесного купола с голой землей.
     Небо угрожающе синее, пустое, без привычных зеленых веток. Все  трое,
не замечая, что делают, попятились и  застыли,  пугливо  выглядывая  из-за
могучих стволов. Олег громко стучал зубами. Мрак суетливо двигал  плечами,
поправлял пояс, щупал  секиру.  Таргитай  смотрел  ошарашено,  с  дурацким
восторгом, и Мрак не хотел, чтобы ушибленный  богом  заметил  как  у  него
дрожат руки.
     А Таргитай прислушался, сказал неуверенно:
     -- Слышите?.. Птица поет...
     Олег прошептал мертвыми губами:
     -- Здесь не могут