плась от крови.
     -- Держись, Мрак! -- заорал Таргитай.
     Оборотень с рычанием метнулся прямо в лицо Агимасу, вцепился.  Агимас
выронил меч и ухватил зверя за горло обеими руками. Таргитай взревел, дико
завизжала Лиска. Навалились из последних сил  --  воины  попятились,  трое
упали с разрубленными головами, уцелевшие бросились к своим коням.
     За гаем оставалось не больше десятка коней, их держали молодые воины.
Из-за деревьев выскочили пятеро --  без  оружия,  растрепанные,  дрожащие.
Ухватив коней, унеслись.
     Последним из гая выскочил, развевая гриву, конь Агимаса. Хозяин лежал
у него на спине, обхватив шею обеими  руками.  Лицо  Агимаса  было  залито
кровью, ее встречным ветром срывало и размазывало по конскому крупу.
     Таргитай,  тяжело  дыша,  протянул  руку,  чтобы  поддержать   Лиску.
Огромный волк ударился о землю, приподнялся уже в людской личине, но охнул
и завалился на бок.
     Лиска, позабыв страхи, кинулась к оборотню, с трудом  перевернула  на
спину. Мрак был бледен, в лице ни кровинки, губы посинели, лишь  слева  на
лбу из глубокой раны еще сочилась кровь. Кровь  была  на  груди  и  плече.
Таргитай закусил губу, огляделся.
     -- Олег!.. Бегом сюда!
     Перед ним с шумом плюхнулось с дерева нечто крупное,  серое.  Сильнее
запахло лягушачьей икрой и тиной. В траве тяжело  ворочался  крупный  рак,
стриг воздух грозными клешнями. Зашелестело: просекая листву, падали  раки
невиданной величины.
     Таргитай плюнул, бросился  за  деревья,  где  оставил  волхва.  Лиска
обогнала, громко вскрикнула. Волхв лежал раскинув руки,  неподвижный,  еще
бледнее Мрака. Губы едва шевелились.
     -- Заткни ему пасть! -- крикнул Таргитай в страхе. -- А то еще и жабы
посыплются!.. А от них бородавки!
     Лиска упала на колени, ухватила голову Олега в обе ладони. Глаза  его
оставались закрытыми, но что-то упрямо шептал. Она наклонилась и,  видимо,
выполняя приказ  Таргитая,  припала  красным  горячим  ртом  к  его  синим
безжизненным губам.
     Таргитай махнул рукой, бегом вернулся к Мраку. Оборотень открыл глаза
-- пугающе черные, с залитыми  кровью  белками,  слабо  шевельнул  губами.
Таргитай не расслышал, но закивал:
     -- Сейчас поймаю коней!.. Надо уносить ноги.
     -- От кого теперь? -- прошептал Мрак.
     Далекий гул донесся громче. Земля подрагивала, словно с  неба  падали
скалы. В страдальческих глазах  Мрака  появилось  понимание.  Цепляясь  за
Таргитая, поднялся, перекосился -- в боку зияла кровавая рана.
     -- Что с волхвом?
     -- Перетрудился, -- буркнул Таргитай. -- Сперва из-под  земли  достал
ту красную жабу, вот-вот прискачет, потом -- рыбу, раков...
     -- Раков? -- не понял Мрак. -- А раков зачем?
     -- Ну, наверное, затем же, что и рыбу.
     -- Как он сейчас?
     -- В беспамятстве. Раки его доконали.

     Глава 3

     Мрак кое-как взобрался на своего двужильного,  Таргитай  изловил  для
себя чалого жеребца из брошенных коней, а Лиска сумела приподнять Олега  в
сидячее положение.
     Гул доносился ближе. За  деревьями  увидели  огромную  красную  тушу.
Исполинский зверь двигался тяжелыми скачками,  припадал  к  земле  розовым
животом, с натугой прыгал снова.
     -- Быстрее! -- вскрикнул Таргитай. Он  метался  между  конями,  помог
Лиске положить волхва поперек седла. Лиска вскочила на чужого коня, своего
привязала длинным поводом  к  седлу.  Таргитай  спохватился,  изловил  еще
троих.
     -- Мрак, скачи!.. Я догоню!
     Конь Мрака сразу сорвался в галоп: сзади подгоняли рев и запах крови.
Лиска на скаку свешивалась набок, поддерживала Олега,  пыталась  укрепить,
привязать, едва не сорвалась под копыта.
     Когда Таргитай выметнулся  вслед  за  друзьями,  земля  задрожала,  а
тяжелые прыжки участились -- зверь увидел добычу.
     Таргитай с тоской оглядывался. Мрак едва  держится  в  седле,  ранен.
Олег в беспамятстве, Лиска все-таки Лиска, а не боец... Придется ему?
     Он начал придерживать коня, похолодел, в то же время чувствуя мрачную
гордость: за друзей  гибнет,  о  таких  в  песнях  поется!  Жаль,  сам  не
успеет...
     Донесся треск, рев оборвался. Таргитай  оглянулся.  Зверь  с  разбега
вломился в зеленый гай, деревья падали, зависали кронами.
     Таргитай начал снова настегивать коня, часто оглядывался. Зверь то ли
поскользнулся на рыбе, то ли начал жрать раков, но что-то не показывается,
а выманивать стоит ли?  Он,  конечно  же,  герой,  но  все-таки  герой  не
настолько.
     Далеко впереди Мрак и Лиска остановили коней, ждали. Таргитай догнал,
крикнул торопливо:
     -- Отсрочка!.. Перед смертью не надышишься, но все же!
     Мрак лишь покосился налитым кровью глазом. Олег повернул голову -- он
все еще лежал поперек седла, простонал слабым голосом:
     -- Что со зверем?
     -- Поскользнулся! -- крикнул Таргитай.
     -- На чем? -- не понял Олег.
     Таргитай за бешеной скачкой не услышал, встречный ветер  рвал  слова,
зато Мрак не утерпел:
     -- Он еще спрашивает!.. Кстати, уже можешь сменить штаны.
     Олег не понял:
     -- А зверь? Где он?
     -- Не волнуйся! Поскользнулся, ударился головой о дерево. Как  только
поест всех раков, догонит, не горюй.
     Олег с испугом уставился на проносящуюся внизу землю,  словно  только
сейчас ее увидел.
     -- Помогите сесть... Что-нибудь придумаю.
     -- Нет!!! -- вскрикнули в один голос  Таргитай  и  Мрак.  Даже  Лиска
открыла хорошенький ротик, но удержалась, только отвела взгляд.
     Кони роняли пену, Мрак перевел их с галопа  на  ровный  бег.  Он  был
бледен, пошатывался в седле, но, перехватив испуганный взгляд Таргитая,  с
трудом растянул в слабой усмешке синие губы:
     -- Когда заживает хорошо, говорят: как на псине...  Но  куда  псу  до
волка!
     -- Отрубленная голова, --  вскрикнул  Таргитай  встревоженно,  --  не
прирастет даже у волка! Или отрезанная.
     Олег кое-как сел в седле, но обеими руками держался  за  луку.  Лиска
грациозно перегнулась, поддерживала.
     -- Мы догоняем Агимаса? -- спросил Олег слабым голосом.
     Таргитая осыпало морозом: они мчались прямо по свежим оттискам  копыт
пяти коней! Мрак поспешно свернул  вправо.  Таргитай  оглянулся,  его  как
ужалила гигантская оса: оставив  зеленое  крошево  переломанных  деревьев,
исполинский зверь, как шар багрового огня, катился по их следу. Его прыжки
становились все чаще и чаще.
     -- Гоните дальше! -- крикнул Таргитай обреченно.
     -- А ты? -- вскрикнули в один голос Мрак и Олег.
     -- Я задержу. У меня Меч!
     -- Но ты же...
     -- Да, не шибко умный! Но разве умные дерутся?
     Мрак мгновение смотрел в румяное лицо певца, затем их кони продолжили
бег. Таргитай соскочил на землю, расставив ноги для упора.
     Рукоять удобно  лежала  в  его  ладони,  Меч  казался  легким.  Земля
дрожала, зверь двигался прямо на него. Иногда Таргитай видел  белое  пузо,
покрытое мокрым перламутром -- только не  сплошным,  а  плотно  сомкнутыми
плитами. На спине и боках были серо-зеленые, толстые, вдоль  спины  торчит
короткий толстый гребень -- от затылка до конца хвоста. Морда зверя тупая,
нижняя челюсть  отвисала,  обнажая  ярко-красную,  как  раскаленная  печь,
пасть.  Огромные  выпуклые  глаза,   странно   лиловые,   смотрели   тупо,
бессмысленно.
     Оглянулся, стиснул зубы. Мрак и Олег с  амазонкой  остановили  коней.
Мрак, шатаясь от слабости, пытается поднять секиру, Олег вырывается из рук
Лиски. Он настолько трус, что с перепугу полезет на рожон!
     Зверь опустил голову, готовится на бегу подхватить добычу,  как  жаба
подхватила бы жука. Пасть распахнулась шире, Таргитай увидел себя с  Мечом
в огромных шарах глаз. Мокрая земля разбрызгивалась под похожими на бревна
лапами. Потеки грязи закрыли розовое брюхо.
     Таргитай поспешно попятился, едва не упал, но угадал: зверь плюхнулся
прямо перед ним. Земля дрогнула, жидкая грязь брызнула из-под лап и  брюха
с такой силой, что едва не сбила с ног. Ослепленный грязью,  отплевываясь,
он размахнулся со всей мочи и с силой  опустил  всепобеждающее  лезвие  на
распахнутую пасть.
     Рев потряс землю. Таргитай рухнул на колени, голова взорвалась звоном
и грохотом. Зверь вздернул морду, обнажилось белое горло --  белая  тонкая
кожа, но пришибленный ревом Таргитай лишь с трудом поднялся  на  ноги.  Из
разрубленной  челюсти  брызнула  чахлой  струйкой  бледно-зеленая   кровь.
Таргитая обдало морозом: нет звериной радости! И рана невелика, лишь  губы
рассек... Меч Перуна чувствует радость, лишь убивая людей?
     Зверь ревнул, опустил голову, кинулся на  врага.  Таргитай  закричал,
прыгнул навстречу, ударил два раза крест-накрест, достал узкий раздвоенный
язык. Его подбросило, он перекувырнулся через голову,  больно  ударился  о
твердую землю. Мелькнуло красное, усыпанное бородавками с кулак.  Таргитай
откатился в сторону, выставил Меч, кольнул зверя в лапу.  Рядом  грохнуло,
брызнула грязь.
     Быстро ударил по лапе, что вмялась в землю, покатился, крепко  сжимая
Меч. Внезапно потемнело, Таргитай попытался ударить снизу в живот,  однако
острие беззубо звякнуло  о  грязно-розовую  пластину,  оставило  царапину.
Страшная пасть метнулась к Таргитаю, а  сбоку  свирепо  ударила  когтистая
лапа. В глазах вспыхнули искры, он  упал  навзничь,  от  боли  перехватило
дыхание. Он оперся  локтями,  пытаясь  встать,  охнул  и  упал  на  спину.
Внезапно с ужасом понял, что в кулаках лишь грязь -- Меч от удара выпал!
     Зверь с ревом опустил  пасть  к  жертве.  Пахнуло  смрадом,  Таргитай
увидел прямо перед глазами ужасный красный зев. Как  завороженный  смотрел
на острые зубы...
     Внезапно зверь раздраженно мотнул головой.  Таргитай  услышал  крики,
ржание. Чудовищная лапа опустилась рядом, задев и больно вмяв  Таргитая  в
грязь. Трое всадников  кружили  вокруг  чудовища.  Один  дротик  ударил  в
огромный выпуклый глаз. Потекла зеленая пузыристая кровь. Дротик болтался,
зацепившись зазубриной. Зверь ухватил лапами  древко,  дернул  и  взревел:
послышался треск, зазубрины распороли  глаз.  С  шипением  брызнули  новые
струйки. Зверь взревел так страшно, что земля задрожала.
     Таргитай заорал, не слыша своего голоса:
     -- Берегитесь!.. Я потерял Меч!
     Зверь топтался на  месте,  ревел,  хватался  лапами  за  морду,  тряс
головой. Дротики метала Лиска, Мрак все еще  старался  и  не  мог  поднять
секиру. Конь под ним пугливо храпел, пятился. Олег вздымал руки, чертил  в
воздухе знаки.
     Таргитай выполз из ямы, в спине кололо режущей  болью.  Зверь  грузно
повернулся к Мраку. Конь  завизжал,  как  придушенный  поросенок,  унесся.
Зверь повернул рогатую голову в сторону запасных коней.  Веревка  лопнула,
они унеслись в степь  порознь.  Зверь  погнался  следом,  забыв  о  мелких
зверьках на задних лапах.
     Лиска подъехала первой.
     -- Жив?
     -- Разве это жив? -- возразил Таргитай со стоном.
     Олег и Мрак часто оглядывались на зверя, тот  постепенно  уменьшался.
Мрак сказал сварливо:
     -- Вставай!.. Свинья грязь найдет, я всегда говорил.
     Таргитай всхлипнул от обиды:
     -- Свинья? Это жаба вбила меня в землю по уши!
     Лиска указала пальчиком:
     -- Вон твой Меч.
     У нее  было  снова  такое  надменное  лицо,  что  Таргитай  попросил,
озлившись:
     -- Будь добра, принеси!
     Лиска наморщила короткий носик:
     -- Ясли за сеном не ходят. Имеющему меч оглобля не нужна.
     Мрак встревоженно посматривал вслед зверю.
     -- Надеюсь, такому конь на один кутний зуб. Только раздразнит.
     -- Хочешь, чтобы вернулся? -- спросил Олег с тревогой.
     -- Агимас ему ближе... Там пятеро. Впрочем,  зверь  не  волхв,  счету
вряд ли обучался.

     Уже затемно добрались до села в излучине реки.  Сердобольные  женщины
перевязали Мрака, привели местного волхва. Олег ревниво вмешивался, спорил
по  травам,  отварам,  примочкам.  Мрак  наконец  озверел,  выгнал,  велел
упражняться в чародействе или хотя бы в колдовстве.  Вдруг  да  спасет  их
шкуры, а раны заживут как на собаке. Еще лучше -- как на волке. А если  не
лечить, то еще быстрее.
     Лиска люто ненавидела грубого Мрака, но  оборотень  все-таки  говорил
дело, к тому же на пользу и во славу Олега. Она утащила волхва за околицу:
расколет почву -- никто не провалится.
     Таргитай проводил их  всепонимающим  взглядом.  Знаем,  какой  магией
будете заниматься, до  седьмого  пота  дозанимаетесь,  захекаетесь.  Лиска
словно почуяла, зло посоветовала ему помыть  голову.  Таргитай  озадаченно
запустил пальцы в серые волосы, вскукожил: с  какой  стати,  скоро  дождь,
снова станут золотистыми, как спелая пшеница. Лиска ядовито заметила,  что
у него грязные мысли, за версту видно, вон из ушей торчат!
     Они давно скрылись, а Таргитай, отложив дуду, озабоченно ковырялся  в
ушах.
     Мрак оправился через пару дней. Без посторонней  помощи  взобрался  в
седло, хотя вряд ли  далеко  бы  уехал.  С  Олегом  же  было  хуже.  Часто
проваливался в забытье, вздрагивал, лицо  перекашивали  страшные  гримасы.
Лиска сидела над ним с красными глазами, губы распухли и дрожали.
     На третий день он прохрипел, не открывая глаз:
     -- Теперь знают...
     -- Что? -- спросила Лиска быстро.
     Олег долго молчал, левая щека дергалась, словно у  коня,  отгоняющего
слепня. Прохрипел совсем тихо:
     -- Когда мы защитились чародейством, они послали магов...
     -- Защитились? -- спросил  Мрак  язвительно.  --  Если  бы  зверь  не
погнался за добычей пожирнее, помогло бы кудесничество!
     Таргитай торопливо вытряхнул мешок Олега на землю.
     -- Чем тебя подлечить?.. Маги вот-вот прискачут, а ты спишь!
     --  Свари  траву...  --  прошептал  Олег,  голос  оборвался,   голова
откинулась, лицо залила смертельная бледность. Мрак вздохнул:
     -- Свари дурню травы. Если поест -- еще свари.
     -- А какой? Тут разные.
     -- Вари все. Все одно хана, если не встанет.
     Сердобольные хозяева  одолжили  горшок,  Таргитай  сварил.  Вместе  с
Лиской напоили волхва. Его  вывернуло,  словно  снова  летел  на  краденом
ковре. Долго лежал обессиленный, бледный как смерть. Лиска, чуть не плача,
подложила под спину и бока мешки с сеном, разложила перед ним обереги.
     Мрак кивком позвал Таргитая, а волхва напутствовал:
     -- Трудись не покладая рук!
     -- Но не поднимая зада, -- добавил Таргитай сочувствующе.
     Олег  обессиленно  лежал  на  сеновале,  ему  казалось,   что   кости
перемололи в мельнице. Сено уже подсохло, пахло непривычно -- в Лесу травы
иные, а в Степи пробыл недолго. В этих травах тоже вроде бы лечебная мощь,
порой -- тревожащая. На досуге выявить  бы,  это  ж  добавочная  мощь!  Он
волхв-лекарник,  врачеватель   недугов,   а   не   потрясатель   гор   или
раскалыватель земли!
     Резко потемнело. Внизу в дверном проеме сарая  стояла  женщина.  Лица
Олег не рассмотрел, яркий свет полной луны слепил  глаза,  оставляя  ее  в
тени. Зато лучи словно растворили  ее  длинную  сорочку,  четко  обрисовав
стройную, умело сложенную женскую плоть.
     Она молча шагнула в помещение. Олег рассмотрел иссиня-черные  волосы,
длинные и густые, отливающие синими искорками, как вороново крыло.
     Чувствуя неясный страх, он  приподнялся  на  локте,  охнул  от  боли.
Женщина  начала  медленно  взбираться  по  лестнице.   Олег   видел,   как
подрагивают деревянные концы.
     Над краем сеновала поднялась ее голова. Олег  застыл,  вмороженный  в
страх. Лицо женщины было мучнисто-белым, без кровинки.  Губы  синие,  даже
лиловые, а глаза с расширенными зрачками  блестят,  будто  осколки  слюды.
Двигается она медленно, словно во  сне.  Олег  заворожено  смотрел  на  ее
тонкую  белую  шею,  распахнутый  ворот  сарафана,  где  выпирали  вздутые
половинки  грудей  с  острыми  кончиками.  Стан  был  перехвачен   толстой
веревкой.
     Она  замедленно  перенесла  ногу  с  лестницы.   На   миг   мелькнула
снежно-белая кожа, будто сейчас зима, а не конец лета, так же  неторопливо
и не отводя от него  взгляда  опустилась  на  колени.  Он  спросил  тонким
голосом:
     -- Кто ты?.. Я тебя раньше не видел. Ты дочь хозяина?
     Женщина, глядя неотрывно, потянулась  ближе.  Тонкие  бледные  пальцы
коснулись его груди. Рубашка распахнулась. Олег вздрогнул, ощутив  ледяной
холод на потной коже.  Ее  прикосновение  было  отвратительным  и  странно
приятным.
     -- Что ты хочешь? -- спросил он торопливо. -- Чего тебе?
     Ее тело было холодным как у рыбы.  Страдающий  от  жара  Олег  ощутил
облегчение, но, освободившись  от  ее  зачаровывающего  взгляда,  поспешно
отстранился:
     -- Погодь,  погодь!..  Застукают,  крику  не  оберешься.  Если  ты  и
свободна, то я на короткой веревке.
     Она прижималась крепче, у  Олега  захватило  дыхание.  Ее  руки  были
сильными, как у мужчины, но тело мягкое, сочное, сдобное,  словно  ветчина
из глубокого подвала-подпола.
     Ее лиловые губы прошептали едва слышно:
     -- Я хочу тебя.
     -- Ты не ошиблась дверью? -- промямлил он. --  Таргитай  за  баней...
Слышишь, дудит? Ты, наверное, к нему.
     Он  умолк,  задохнувшись,  так  сильно  она  сжала.  Откинув  голову,
отыскала его взгляд, как Олег ни выворачивал голову. По его телу пробежала
дрожь. Ее пугающие черные зрачки расширились, как лесные озера,  где  вода
всегда темная, дна нет вовсе, оттуда тянуло желанным  холодом.  Жар  начал
оставлять его тело. Обручи, сжимающие голову, исчезли,  а  тупые  удары  в
черепе, где с утра колотили молотами, затихли.
     Он ощутил себя снова в родном Лесу, прохладном и уютном. Вот  так  же
когда-то шел, мороз был лютый, он остановился отдохнуть, присел, такое  же
странное тепло охватило после долгого мороза...
     Внезапно в гаснущем сознании мелькнуло тревожное: замерзающие  всегда
чувствуют приятное тепло!
     Он попытался высвободиться, но  его  же  руки  отпихивались  чересчур
вяло, словно у  деревенской  девки,  что  сопротивляется  лишь  для  виду.
Женщина отыскала его горячий  рот,  прильнула.  Олег  судорожно  вздохнул:
словно глоток родниковой воды, от которой ломит зубы, в знойный полдень!
     Она раздвинула его  вялые  губы,  острый  язык  коснулся  его  зубов,
пробежал по кончикам, заставил зубы разжаться,  скользнул  вовнутрь.  Олег
невольно ожидал ощутить тонкое и раздвоенное, а может, язык у  нее  и  был
раздвоенным, а то и растроенным -- он ощущал его  обшаривающим  его  зубы,
небо, десны -- было непривычно и хорошо.
     Холодные пальцы прошлись по его телу. Он  ощутил  себя  свободным  от
одежды. Почти чувствовал, как его жизнь переливается в ночную женщину. Она
двигалась быстрее, а он, напротив, застывал, мысли текли вяло, копошились,
как сонные налимы в иле.
     Женщина начала постанывать, двигалась  чаще.  Снизу  поскрипывало.  В
бока Олегу больно давили сучковатые жерди. Он бездумно расслабился.
     Женщина задвигалась чаще, с  губ  сорвался  хриплый  стон.  Затрещало
громче. Внезапно лицо Олега оказалось в  душистом  сене,  в  плечо  больно
ударило, он полетел вниз, остро кольнуло в ухо.  Рядом  с  треском  падали
сломанные жерди, сыпалось сено.  Мелькнуло  белое  тело  женщины:  обломок
жерди пропорол ей скулу.
     Олег ударился о твердый пол, ошалело огляделся. Рядом падали обломки,
сыпалась  пахучая  трава.  Женщина  зависла  среди  оскаленных   обломков,
дергалась. Олег поспешно откатился. Она упала на то место, где  он  только
что лежал. Через скулу шла рваная канавка, края были лиловыми. Олег увидел
белеющую кость, но кровь не выступила.
     Женщина медленно  поднялась,  начала  поворачивать  голову.  Олег  не
шевелился,  лежал  в  темноте.  Призрачный  свет  падал  узкой   полоской,
выхватывая клином часть земляного пола и стену с пучками лечебных трав.
     Ее глаза вперились в темноту. Олег с  ужасом  ощутил,  что  ее  глаза
видят его во тьме так же ясно, как  в  знойный  день.  Женщина  встала  на
колени, потянула к нему руки. Олег со страх