столу.  Посуда  подпрыгну-ла, хотя  стол был
массивным, ножки из толстого дуба, а столешница толщиной в руку.
     -- Гелон,  я тебя  не  убеждаю  в  своей правоте! Я знаю, что я прав. Я
спрашиваю прямо: ты идешь со мной или нет?
     -- В мести?
     -- Да, в мести!
     -- Мести нашей матери? -- переспросил Гелон. -- Ты так и  не ответил...
а  что  потом? Допустим,  побьем  ее войска... а войска там сильные, Агафирс
мечтает о войнах, захватим город, побьем жителей, ворвемся с  окровавленными
мечами во  дворец...  ворвемся  в  спаль-ню нашей матери... Что ты сделаешь?
Убьешь?
     Скиф зарычал. Лицо перекосилось, на лбу и висках вздулись тугие жилы.
     --  Что  ты  такое  спрашиваешь? Что ты  спрашиваешь? Ты же знаешь, что
смерть отца должна быть отомщена! Иначе... иначе нет в мире справедливости!
     Гелон повернулся к Олегу:
     -- Что скажешь, мудрый волхв? Есть на свете справедливость? Или нет ее?
     Олег буркнул невесело:
     -- Откуда ей  взяться?.. Для того великий Род и создал нас, чтобы мы ее
установили.
     Скиф вскрикнул:
     -- Видишь, и волхв говорит то же самое!
     --  Да?  -- спросил Гелон. --  Тогда все  же ответь  пря-мо: ты вот так
просто пойдешь и убьешь родную мать?
     Скиф вскрикнул отчаянно:
     -- Я не хочу ее убивать!.. Но я должен! Она убила мо-его отца, которого
я даже  не увидел!  Я  не сидел у него  на коленях, он не подбрасывал меня в
воздух, не учил ездить на коне, не учил держать деревянный меч... Она лишила
меня отца... она виновата!
     Гелон  отодвинул  пустое  блюдо,  поднялся. Олег  и Скиф  смотрели, как
правитель Гелонии прошелся по комнате, нахмуренный, несчастный, с потерянным
выражением на лице. Наконец остановился, посмотрел Скифу прямо в глаза.
     -- Я не пойду с тобой, брат, -- произнес он ясным голосом. --  Да, наша
мать поступила... неправильно. Да, наш отец не совсем честно взял ее в жены.
Но все равно она не должна была его убивать.
     -- Да еще так  подло!  -- вскрикнул  Скиф  яростно. -- Герою умереть от
яда? Какой позор!
     -- Убила  как могла,  -- ответил Гелон. -- Сейчас воп-рос в том, должны
мстить  или не должны. Вспомни, Агафирс вообще  считает, что  мать  права  и
мстить  мы не должны. Ты  считаешь, что  должны.  Я оказался посреди-не: да,
мать  не  права, я не  хочу  жить  с нею  в  ее стране, не  хочу своей  доли
наследства. Я ушел, отказавшись от родства с нею. Надеюсь, ей стало стыдно.
     Скиф вскипел, а Олегу стало неловко за Гелона. Похо-же, средний брат не
совсем  понимает жестокость мира, в котором  живет. С другой стороны, как-то
ухитрился  сде-лать  свою  крохотную  страну...  а  сейчас  совсем  уже   не
кро-хотную, процветающей...
     -- Отец! -- выкрикнул Скиф. -- Отец!.. Его кровь взы-вает об отмщении.
     --  Отец умер без крови, -- напомнил Гелон  мягко. --  Но  ты прав, для
отца надо было что-то сделать. Скиф уставился с непониманием:
     --  Для отца? Для  него можно только отмстить чело-веку,  его убившему!
Тогда его душа успокоится.
     Гелон покачал головой. В глазах было сомнение, на-конец проронил тихо:
     -- Я уже несколько лет пытался  его отыскать. Я со-брал колдунов, магов
и волшебников, просил побывать в  том мире... Только одному удалось  попасть
туда. Не знаю, сам он там был или только его дух... чародей  и сам не знает,
но он говорил с нашим отцом.
     Скиф вскрикнул с негодованием:
     -- Зачем ты тревожишь дух отца?
     Гелон  медленно  поднял  голову,  взгляд  его синих  глаз, как внезапно
заметил Олег, может становиться и вот  таким же твердым, как диаманты чистой
воды. Всегда готовые к улыбке губы сомкнулись в плотную
     линию.
     -- Не ради любопытства, брат. Не ради любопытства.
     -- А ради чего?
     Олег невольно  затаил дыхание.  Скиф  тоже  застыл. Гелон  после  паузы
обронил:
     -- Я  просил узнать, как его  вернуть в наш мир.  Скиф ахнул,  из Олега
вырвалось невольное:
      Ого!.. Разве такое возможно?
      Невозможно для простых людей, -- ответил Гелон. -- Но не для героев.
     Скиф сказал потрясение:
     -- Брат... Ты делаешь... делаешь невозможное! Это я взялся  за простое,
понятное: отомстить за отца. Кто  из  нас не мстит?  Все мы... А ты, ты... я
люблю  тебя,  брат. Ты  единственный  из нас... нет, из  людей  вообще,  кто
отказался ломать, а только  строит! Я... я, наверное, в твоих глазах  совсем
дрянь, да? Ведь я  стараюсь от-править человека на тот свет, а ты стараешься
оттуда вытащить!
     Олег вмешался:
     -- И на тот свет надо плохих людей, и с того света...  хороших. Разница
только  в том,  что  убивать и вообще  ломать  и  рушить  всегда проще,  чем
строить. Я даже не представляю, как ты намереваешься освободить Колоксая.
     Скиф сказал с надеждой:
     -- Это же Гелон! Ему всегда все удавалось. Гелон бледно усмехнулся:
     -- Получалось,  а не  удавалось.  Удача  здесь ни  при чем. Я пять  лет
только говорил с магами! Уговаривал,  обещал,  просил. Затем покупал для них
все, что им тре-бовалось... Почти все деньги оказались потраченными зря, но,
как  я  говорил, один сумел  добраться, поговорить... Я его отправил к самим
владыкам того мира.
     В страшной тиши Скиф прошептал:
     -- Как?.. Как ты сумел?
     -- Слева и справа от города руины, -- напомнил Гелон. -- Те, что слева,
-- остатки храма подземных  богов. Я подумал, не знак ли это  мне? Не отсюда
ли можно попасть в тот мир... и вернуться?
     Олег   вдруг  побледнел,   содрогнулся.  Он  вспомнил  чер-ное   солнце
подземного  мира, сам ощутил на  спине смер-тельный холод. Трудно поверить в
то, что тогда сверши-ли трое грубых и уверенных в своей правоте людей.
     Скиф спросил жадно:
     -- И что же?
     -- Жду, -- ответил Гелон глухо. -- Маг  должен был вернуться еще вчера.
О  чем-то другом боюсь даже подумать. Тогда все сначала, все сначала!.. Но я
не от-ступлюсь. Мне горько думать, что я сейчас старше сво-его отца.

Глава 27

     По  ночному  небу  чересчур быстро  двигались  темные с синевой тучи. В
разрывах  небо проглядывало странно  желтое,  иногда  даже зеленоватое,  как
морская вода  на глубинах. Гелон ехал впереди,  ветер трепал черные во-лосы,
по блестящему обручу бродили желто-зеленые отблески.
     За  спиной вдали блестел в лунном свете  город. Отъе-хали от  городской
стены  всего  ничего, но  густая  трава  шелестит  под копытами, вскрикивают
разбуженные  пти-цы,  словно  попали  в  места,  где  еще  не  ступала  нога
че-ловека.  Здесь  никто  не  пас  коней, не  косил  сено. Похо-же,  сюда не
забредали даже вездесущие козы.
     Из  хмурого  прохладного  воздуха  внезапно  выступили  полуразрушенные
стены. Олег  вздрогнул, в таком древнем храме,  с  уже погасшим светильником
защитная  ма-гия  все  еще сильна, ведь эти  мрачные  стены они  долж-ны  бы
заметить еще за сотни шагов раньше...
     Судя  по  могучим  толстым  колоннам, храм  принадле-жал  какому-то  из
древних южных  народов. Только  они,  забираясь  даже на север, с муравьиным
упорством иска-ли и  находили  камень,  везли  его  из  далей,  строили  эти
исполинские  сооружения.  А местные строят из того, что  есть  под рукой: из
дерева, которое всегда рядом, как в южных странах под рукой всегда находится
камень.
     Вблизи  руин кони  стали храпеть, останавливаться, упираться.  Глаза их
были дикие, бока взмокли, на узде повисла пена. Олег чувствовал, как тяжелая
и мокрая жаба заползает в душу, раздувается там, заполняет все тело холодной
гадостной тяжестью.
     Гелон слез с коня, лицо усталое, на лбу блеснули мел-кие капельки пота.
Олег  внезапно  подумал,  что прави-тель  этой  цветущей страны  боится  еще
больше, чем  он, повидавший немало,  и  уж куда больше  Скифа,  тот  во-обще
бесстрашен, как может быть бесстрашен человек, которому терять нечего.
     --  Оружия  не вынимать,  --  распорядился  Гелон.  --  Кто  бы  вам ни
встретился.
     -- А если нападут? -- спросил Скиф.
     --  Это их храм,  -- ответил  Гелон коротко. Скиф что-то  буркнул, Олег
понимал,  что  для  младше-го  сына Миш  непонятно,  как  можно считаться  с
чьими-то обычаями на землях, где  уже утвердилось право твоего меча,  а  сам
Олег ответил поспешно:
     -- Не волнуйся. Ни я, ни Скиф не вытащим оружия, даже если нападут.
     Колонны, каждая  в  три обхвата,  застыли,  как  стражи, со всех сторон
храма. Олег чувствовал  их настороженные взгляды, бессильную злость, что вот
уже полуразрушенные, без сил, а враги приближаются, приближаются...
     Впереди вырастала  из  земли...  вернее, врастала  в зем-лю  изъеденная
временем стена из  тяжелых массивных блоков.  К  храму ведут ступеньки, весь
храм   на  возвыше-нии,   а  ступеньки  со  всех   сторон,  Олегу  почему-то
почу-дилось, что правильнее бы не три, а по меньшей мере  двадцать или сорок
ступеней, так  это  выглядело  бы цель-ным, а храм  находился  бы  на гордой
высоте...
     Он  ступил  на первую ступеньку и вдруг заметил по-лузанесенную  землей
плиту из такого же камня,  что еще  ниже, но только уже там,  в глубине.  По
спине пробежа-ла дрожь, когда представил, что так и было задумано и сделано:
двадцать или сорок, а то и больше ступенек, храм высился, издали видный, как
на вершине высокой горы, но сейчас опускается, как будто на болоте, и но-вые
поколения увидят, как земля сомкнется над этими высокими колоннами!
     Он  чувствовал  холодок,  даже безотчетный  страх,  слов-но храм  может
опуститься под землю, пока они будут внутри.
     Из-за колонн выглядывали  странные  звери, похожие на людей.  Или люди,
похожие на зверей. Малорослые, с круглыми кошачьими головами, уши торчат как
у  вол-ков и чуточку в  стороны, тела покрыты короткой  шер-стью, но  хорошо
видны тугие мускулы.
     Один  завидел  Гелона,  раскрыл  пасть  и злобно  зашипел.  Олег  зябко
передернул плечами. Зубы блесну-ли длинные,  как иглы, с капельками слюны, в
глазах  зверька безумие  пополам  с  бешенством,  на растопы-ренной  пятерне
короткие пальцы с острыми когтями.
     -- Тихо, тихо, -- проговорил Гелон. -- Я с добром, добром...
     Зверь  зашипел  сильнее. Олег  подумал, что  Гелон про-махнулся,  здесь
добро понимают иначе. Из-за камней, колонн, руин начали  подниматься круглые
головы, пас-ти  оскалены, в  воздухе злобное  шипение стало  нарастать. Скиф
положил  руку  на  меч,  Олег  на  всякий   случай  торопливо  сказал  Слово
Успокоения.  Еще Боромир го-ворил, что это не магия, это больше,  чем магия,
хоть и делает меньше...
     К удивлению Скифа, зверьки неохотно,  но все  же затихали,  а  смотрели
хоть и с прежней злобой,  но и в удивлении  на человека, знающего их древний
язык.
     На колоннах сохранились узор, барельефы, а на сте-нах полустертые морды
странных зверей. Между глыб пробивается травка,  нижние блоки покрыл зеленый
мох, толстый и жирный, будто кормится этими камнями.
     Свод  не слишком низкий, но Олег  все время  чувство-вал,  что  над ним
огромная масса камня, что дожидается только малейшего толчка, чтобы рухнуть,
размолоть  здесь  все в мелкую щебенку. Но если  камни в щебенку, то от них,
людей, останется только мокрое место...
     Он покосился  на  спутников. Гелон,  похоже,  чувству-ет  то  же самое,
только   Скиф   идет  бесстрашно,  смотрит   на  все   с  вызовом,  а  когда
полулюди-полузвери  прибли-жались  чересчур близко,  он  делал  приглашающий
жест: давай-давай, я и без меча любого разорву надвое.
     Далеко в  стене двери,  но ближе пролом, куда можно бы въехать на коне.
Гелон двинулся в пролом, Олег  шаг-нул следом,  мрачное помещение приняло их
враждебно, он  чувствовал  злобу, ненависть,  бессильную ярость, что впитали
эти камни.
     Вспыхнул  красный  чадящий  свет.  Вспыхнул  странно,  разом  по  всему
помещению, только под одной  стеной еще больше  сгустился мрак.  Оттуда  шел
холод, словно там медленно таяла громадная глыба льда.
     Гелон  шел твердо.  Олег  вскоре увидел невысокую  ка-менную  площадку,
округлую, к ней  ведут такие же сту-пеньки  по кругу.  А в  середине застыл,
будто  изготовился  к  прыжку,  странный  каменный  зверь.  За  спиной Олега
тихонько охнул Скиф.
     Зверь из красного гранита пригнулся не  потому, что готовился прыгнуть.
Наоборот, он  приподнялся,  ибо стоит на четырех лапах, а спина  переходит в
толстый хвост, покрытый шипами. И гребень начинается еще на голове...
     Ящер, бог  подземного  мира, люто смотрел  на Олега  каменными глазами.
Постамент перед  ним был  испачкан кровью, вьются и жужжат  безразличные  ко
всему мухи.
     Олег ожидал, что  Гелон обратится к Ящеру с воп-росом, но Гелон молчал.
В глазах все яснее проступа-ла мука и горечь поражения.
     -- Когда он должен был вернуться? -- спросил Олег.
     -- Еще вчера, -- ответил Гелон хриплым голосом. -- Он никогда не уходил
больше чем на час!.. Но прошло уже больше суток.
     Скиф сказал хмуро:
     -- Это был отважный человек. Я бы ни за что не по-шел в тот мир!
     -- Он еще  может вернуться, --  обронил Олег.  -- У  жи-вых всегда есть
возможность... Но если он мертв, тогда...
     Скиф  и  Гелон  со страхом  смотрели, как  он взошел по  ступенькам,  с
размаху ударил посохом по каменной морде:
     -- Слушай!.. Ты знаешь  меня. У тебя сейчас человек из нашего  мира. Он
ничего  для тебя не значит, но,  если задержишь, тебе это обойдется  дорого.
Подумай, стоит ли?
     Даже бесстрашный Скиф отпрянул, а Гелон вообще упал. Каменное  изваяние
не  шелохнулось,  но  из него вырвался  жуткий  рев, так могла  бы  взреветь
каменная  гора: нечеловечески, и даже не по-звериному, именно как зарычал бы
разъяренный камень.
     Вокруг статуи вспыхнул оранжевый огонь. После хо-лода полыхнуло  жаром,
Скиф с проклятиями попятил-ся: на руках загорелись волосы,  Гелон остался на
месте, только прикрывал лицо ладонями.
     --  Мы  не  друзья, --  сказал Олег медленно,  словно напоминал старое,
забытое, -- но драться  надо не из-за пустяков. А  этот  человек для тебя --
пустяк...
     Огонь вокруг Ящера стал жарче, вытянулся к потол-ку, уперся, там начало
расплываться красное пятно.
     Земля качнулась, Скиф растопырил ноги и руки. Заг-ремело, будто  далеко
внизу проснулся  и начал грызть  камни  огромный зверь.  Вот он стремительно
пробивает-ся наверх, словно плывет не в каменной толще, а в воде, под ногами
качнулось еще, а грохот превратился в сухой отрывистый треск.
     Каменная  плита под  ногами треснула, словно они сто-яли на поверхности
замерзшего озера. Из щели повалил  удушливый черный дым. Треснуло снова, уже
оглуши-тельно.  Края подались  в стороны, из  глубин  вырвался столб  огня с
дымом. Показались руки, что вцепились в каменный край расщелины.
     Олег подбежал, рывком выдернул человека в горя-щей одежде. Вместе упали
на пол. Олег быстро сбивал пламя, подбежали Скиф и Гелон,  загасили огонь и,
подхватив спасенного под руки, бегом вынесли его из зала.
     Ночь  оставалась хмурой, но свежий воздух  ворвался в легкие, даже Олег
закашлялся. Спасенный  лежал  у  их  ног,  одежда тлела, поднимался  чадящий
дымок. Гелон торопливо содрал с него лохмотья, человек остался по-луголым, с
красной обожженной  кожей, в волдырях. Волосы сгорели, он хлопал красными от
дыма и  уста-лости  веками, потерявшими ресницы. От бровей  оста-лись только
полоски  пепла на обожженном  лице, а  когда он провел рукой по  черепу,  на
ладони осталась черная сажа.
     --  Какой позор, -- услышал Олег хриплый голос. -- У мага волосы должны
быть хотя бы до плеч... И борода, борода... Где моя борода?
     Скиф сказал бодро:
     -- Без бороды ты моложе! И не заумный придурок, а с виду воин!
     Маг  застонал, приподнялся. Его  пальцы безостано-вочно щупали то голый
подбородок,  то  голову.  Гелон  то-ропливо  раскрыл сумку,  Олег  заглянул,
поражение при-свистнул:
     -- Гелон, я тебе поражаюсь все больше!
     Гелон  быстро  и  так умело  начал  покрывать обо-жженное тело  колдуна
целебными  мазями,  что  Олег  только помогал,  Гелон  опережал его в каждом
дви-жении.
     -- Ты мог бы стать и великим магом, -- сказал Олег:
     Чародей застонал, слабо отстранил их руки.
     -- Не надо, -- сказал он. -- Я залечу себя сам. Тцар, я узнал многое...
     Скиф,  перехватив взгляд  Гелона,  вскочил на  коня  и  умчался в ночь,
рискуя  по дороге во дворец сломать  шею.  Гелон  сказал  участливо,  он был
бледен, изо всех сил скрывал нетерпение:
     -- Расскажешь за ужином. Сейчас тебя отведут, от-дохнешь...
     Олег вскрикнул нетерпеливо:
     -- Ну хоть несколько слов! Скажи, ты что-то узнал?
     -- Узнал, -- ответил чародей.
     Измученный  так, что не  мог  держаться на ногах,  он смотрел  на обоих
гордо, с достоинством. Так смотрят лишь  победители, и не важно,  что на них
ран больше, чем на побежденных.
     Гелон обнял чародея за  плечи,  тот пошатнулся, но Гелон держал крепко,
повел, а Олег пошел следом. Ге-лон все же поглядывал  искоса на волхва. Этот
человек  с красными волосами старается  держаться  в сторонке,  и  как-то  в
суматохе уже почти забылось, что это ж он вытребовал у Ящера чародея...

     Чародея  привели  прямо в покои Гелона. Заспанные слуги подали на стол,
Гелон  нетерпеливым  жестом ото-слал  их  прочь,  но велел  позвать  Угарча.
Чародей от еды отказался, однако пил долго, жадно. Иссохшееся от под-земного
жара тело  наливалось влагой, глубокие морщи-ны оказались не такими резкими.
Олег увидел, что этот человек не так  стар, как старается выглядеть: возраст
предполагает мудрость и вызывает уважение.
     Гелон,  бледный, как  сама  смерть,  сидел  недвижимо,  ждал. Скрипнула
дверь, Угарч  появился  тихий, неслыш-ный. Сел  у двери, выпрямился, застыл,
чтобы на него не обращали внимания. Чародей  наконец с усилием повер-нулся к
Гелону. Лицо перекосилось,  он несколько мгно-вений дышал тяжело,  пережидая
боль.
     -- Тцар, -- проговорил он, -- тцар... я даже не знаю, что и сказать...
     -- Говори, --  велел  Гелон. -- Все,  что  узнал.  Здесь сильные  люди.
Такие, которые не отступают.
     Скиф  и Олег затаили  дыхание. Чародей поднес к  гу-бам  чашу  с вином.
Отпил, что-то пошептал, снова отпил. Обожженное лицо на глазах светлело.
     -- Тцар, --  сказал он чуть  более  сильным голосом, -- как говорили  в
древности,  у  меня две  новости,  плохая  и хорошая.  Хорошая в том,  что я
побывал и переговорил. Плохая, что у владык подземного мира есть все, что ты
можешь предложить. И  что могу  предложить  я.  И что  могут предложить  все
чародеи всех стран. Золота в зем-ле больше, чем у тебя золотой посуды, а это
все их зо-лото... Словом, отдадут Колоксая только взамен...
     Скиф спросил быстро, опережая всех:
     -- Взамен чего?
     Олег молчал, все ясно, Гелон побледнел. Чародей от-ветил тяжело:
     -- Взамен... Жизнь за жизнь, что же еще?
     Скиф даже подскочил:
     -- Так  что  же говорим  о такой  малости?  Мало ли у  тебя,  Гелон,  в
темницах преступников?.. Что, совсем нет?  Ну,  тогда можно послать  отряд к
границе. Пусть  хватают  всех чужаков. Тут же их на  алтарь, под  жертвенный
нож...
     Чародей  вскинул ладонь, и Скиф поперхнулся, слов-но ему в рот воткнули
невидимый кляп.
     -- Жертва должна быть добровольной.
     После паузы Скиф прокашлялся, пробормотал:
     -- Когда это жертва была согласна?.. Ящер над нами просто издевается.
     -- Жертва должна быть добровольной, -- повторил
     чародей.
     Гелон медленно разомкнул уста, из груди вырвался
     стон:
     -- Но кто... кто из живущих под нашим светлым сол-нцем решится по своей
воле переселиться в мир черно-го солнца?
     Наступило тягостное молчание. Гелон не прав, мель-кнуло в  мозгу Олега,
многие воины отдают жизни за вождя, закрывая собой от стрел и копий.  Стражи
бросаются  на верную смерть, защищая  правителя, но Колоксая... в этих краях
не  знают. Его  вообще  не знают  как  мудрого или  отважного  правителя.  О
Колоксае если кто и слышал в этих землях, то