ся?
     -- Стыдно, --  сказал  Олег честно.  -- Но я трушу не  только  за  свою
шкуру, хотя,  если честно, я ею дорожу. Но жалко и своей идеи. Для тебя своя
идея -- самая важная, а  для меня  -- моя. Ты не понимаешь, что я за  дурак,
что  не бросаю все на  свете и не кидаюсь  таскать  глыбы на твою Башню, а я
едва  удержался,  чтобы  не сказать: да брось ты  эту  чепуху, пойдем вместе
искать Истину...
     Лицо Яфета страшно  побагровело. Рука  стиснулась на подлокотнике. Олег
сжался,  Яфет  налит  той   мощью,  что  переполняла   перволюдей,  а  потом
разжижилась в потомках.
     Яфет сказал с гневом и внезапной острой тоской:
     --  Эх, Олег, червяк  ты,  а не  человек, хоть  иногда  брякаешь что-то
умное... Что ты о богах  лепечешь, младе-нец?.. Дрался с ними, говоришь? Что
ж, честь тебе и хва-ла. Но знаешь ли, что все это множество твоих богов... и
множество богов  соседнего  племени... и  множество  множеств  богов  других
племен и народов -- суть лики одного и того же Бога?
     Скиф  не  слушал  эту дурь, которой враг  пытается  сбить их  с  толку,
завлечь в какие-то сети, но Олег явно приза-думался. Спросил с интересом:
     -- Вообще-то мне  тоже иногда  такое в голову...  Мол, все боги -- лишь
щупальца одного Бога, огромного и страшного, что вообще по земле не ходит, а
сидит  где-то  в  хрустальной  пещере  на  небесах,  а  здесь  только ша-рит
щупальцами, аки осьминог, зверь дивный! Ты ось-минога видел?
     -- Нет, -- отрезал Яфет,  он присматривался  к  Олегу теперь с живейшим
интересом  и почему-то,  на взгляд Скифа, возникшим уважением. -- Но если ты
додумал-ся  до такого...  гм, ты  еще не последний  дурак на этом свете!  Ты
прав, он похож на осьминога в своей сути. Сам он далеко, а здесь кишмя кишат
эти боги, божки, что на  самом деле всего  лишь  его мысли, его хотения, его
же-лания... Так вот, как тебя...
     -- Олег, -- подсказал Скиф с набитым ртом.
     --  Олег, -- сказал Яфет, не повернув головы в  сторо-ну героя, -- знай
же! Я сошелся в схватке именно с этим, Главным! Вернее, Единственным.
     Скиф  выронил  жареное бедро оленя,  глаза  навыка-те,  нижняя  челюсть
опустилась до столешницы. Олег отшатнулся, смотрел на Яфета пристально.
     -- Ого, -- сказал наконец Олег.
     Голос его был осторожным, а ел он еще медленнее, глаза не покидали лицо
Яфета. Яфет стукнул кулаком по столу:
     -- Но  я все равно до него доберусь! Олег положил недоеденное  крылышко
гуся обратно на тарелку:
     --  Спасибо  за  хлеб-соль.  Но нам,  чувствую,  надо по-скорее  отсюда
убираться.
     Яфет,  словно  не  слыша,  сказал тяжело  наполовину гостям, наполовину
своим мыслям:
     --  Эх, Олег... Я эту истину  искал,  искал... Но сей-час мне  все чаще
кажется, что в стремлении к истине главная суть. Не в том, чтобы найти ее, а
в том, чтобы искать. Понял?
     -- Не понял, -- ответил Олег честно;
     -- Достаточно, --  сказал Яфет, -- если кто-то честно ищет ее.  Уже это
делает человека выше...а истину... ис-тину тоже, наверное, ценнее и выше.
     --  Все равно  не понял, -- ответил Олег. -- Я  все-таки  прост. И буду
долбить в одну точку в этой чертовой сте-не, пока не пробью дыру. И доберусь
до Истины!
     Яфет сказал скептически:
     --  Истина?  Это  всего  лишь  заблуждение,   которое  про-существовало
столетия. А заблуждение -- это истина, про-существовавшая лишь минуту.
     -- Я  отыщу  вечную Истину,  -- ответил  Олег  зло. -- Отыщу!..  У меня
хватит  сил, чтобы  противостоять мел-ким страстишкам... и  все-таки искать,
искать!
     Яфет сказал насмешливо:
     -- Ты в  самом деле настолько уж  силен? Я знаю по опы-ту, что зачастую
мы успешно сопротивляемся нашим  страс-тям  не  потому,  что  мы  сильны,  а
потому, что они слабы.
     Олег сказал сухо:
     -- Чем страсть сильнее, тем печальней  будет у нее ко-нец.  Я все равно
своего добьюсь. Меня  никто не остановит. Большие несчастья не длятся долго,
а на малые стоит ли обращать внимание? Страшно не упасть, а не подняться.
     Скиф заметил,  что Яфет смотрит  на Олега со стран-ной смесью  злости и
симпатии. Теперь это были не пра-витель и бывший раб, а ныне взбунтовавшийся
мятеж-ник а два мудреца,  что говорили непонятно и спорили о непонятном,  но
как-то друг друга понимали или пы-тались понять.
     -- А в чем ты видишь Истину? -- спросил Яфет. Олег развел руками:
     -- Тебе проще, признаю. Тебе надо  всего  лишь  выст-роить  Башню. Цель
ясна. А я даже  не  знаю, где  искать. Я  собрал сильнейших чародеев, создал
Совет Семерых, мы  стали управлять белом светом. Ну, управлять -- это сильно
сказано,  но все  же  мы  начали  потихоньку гасить большие  войны,  смирять
конфликты между крупными  странами...  а  там и  до мелких  доберемся, потом
пробо-вали   ввести   новые,   более   справедливые   законы...   но  что-то
затормозилось.  Люди все равно недовольны жизнью. Иногда  даже  кажется, что
еще  больше...  Я не знаю,  как восстановить справедливость, чтобы все снова
были сча-стливы! Ведь сейчас могут быть довольны новыми сапо-гами, добычей в
силках, но не жизнью. Разве не так?
     Яфет гулко расхохотался:
     --   Восстановить  справедливость?  А  когда  она  была?   И  что  есть
справедливость? Главная причина нашего  недовольства жизнью --  ни на чем не
основанная  уве-ренность, что  все мы  имеем прямо-таки законное  пра-во  на
ничем не нарушаемое счастье! Что  мы  рождены  для  такого счастья. Что  оно
прямо  предназначено нам с момента рождения,  а то и задолго до  него. И как
только этого немедленного  счастья человечку  не вру-чают  с  поклоном,  это
существо уже чувствует себя об-деленным, жалуется на судьбу!.. Не правда ли,
Истап?
     Маг  в  капюшоне  вздрогнул,  ответил,   как  показалось  Скифу,  вовсе
невпопад:
     -- Несправедливость не всегда в каком-то деянии.  Еще чаще она именно в
бездействии.
     Яфет кивнул:
     -- Вот-вот. Нетрудно быть добрым  и вообще замеча-тельным, когда сидишь
в норке. Но мы... мы не в норках!
     Изумленному  Скифу показалось,  что  могучий  Яфет  словно бы в  чем-то
оправдывается перед Олегом.  А тот  кивнул, все понимая и принимая. Колдун в
капюшоне, лица которого Скиф так и не увидел, сказал негромко, но веско:
     -- Все,  кто стремится  к  Истине,  кто ее добывает...  хоть  и  каждый
по-своему, друзья между собой.
     Яфет молчал, глаза его впервые за  время беседы со-скользнули на Скифа.
Скиф ощутил, что надо что-то сказать и ему, недостойно воина  только жрать в
три горла за столом врага и даже не облаять.
     -- Твои воины,  -- заявил  он гордо, --  трусливые со-баки!.. Они сразу
поджали хвосты.
     Яфет  поморщился, так бы отреагировал на муху, что вьется над тарелкой.
Олег тоже обратил внимания на выходку  друга не больше,  чем на ползущее  по
ноге на-секомое. Скиф зашипел от обиды и унижения.
     Яфет  стукнул  кулаком  по  подлокотнику, широкий лоб  пошел  глубокими
морщинами. В огромном зале  наступи-ло мертвое молчание. Скиф снова принялся
есть, громко чавкая, и, в  знак неуважения к этому  тирану, бросал кос-ти на
середину стола.
     Наконец Яфет вскинул голову, словно бы даже уди-вился,  увидев их перед
собой. Лицо  его было сильно постаревшее, словно  за время обеда он постарел
на два десятка лет.
     -- Идите... Убирайтесь к чертовой матери! Мне нуж-но подумать.
     Олег кивнул, толкнул Скифа, а  сам неторопливо вы-лез из-за стола. Яфет
остался сидеть, Скиф тоже сидел, непонимающе смотрел на грозного властелина.
Олег сде-лал пару шагов к выходу,  Скиф наконец опомнился, на-чал выбираться
из-за стола.
     В  дверь тут  же  заглянул  начальник  стражи, подсмат-ривал,  скотина,
вскрикнул:
      Господин! Господин, ты их отпускаешь?
     Яфет оскалил зубы, как лесной зверь:
     -- Разве я сказал неясно?
     -- Да, -- пробормотал испуганно начальник стражи, -- но эти двое... они
перебили всю стражу  в  каме-ноломне, перебили отряд Вкунра на дороге, от их
рук  пали  Рощард и Ценгр,  самого Тулуба  расплескали о стенку... там такое
мокрое  пятно!..  Когда  они  ворва-лись сюда,  мы думали,  что они разрушат
дворец  и  пе-ребьют всех!  Если  бы  не ваша предусмотрительность, то... не
знаю...
     Яфет отмахнулся с раздражением:
     -- Пусть идут. И... не мешай мне думать! Олег сказал Скифу негромко:
     -- Идем отсюда. Пока он не надумал чего-нибудь.  Скиф наконец сдвинулся
с места. За  спиной Яфета уже  выросли могучие воины, острия копий смотрят в
его  сторону. Если броситься  на  врага,  то поднимут на  копья раньше,  чем
сомкнешь пальцы на проклятом горле...
     К удивлению  Скифа, Олег не бросился  из двор-ца опрометью.  Как  бы по
дороге  деловито  зашел  в роскошную конюшню  этого сумасшедшего Хозяина.  В
стойлах  неплохие кони,  хотя  Скиф видывал и  рос-кошнее.  Своего  коня  не
увидел, да  и не  искал, бросил-ся  седлать первого же  попавшегося, Олег же
придир-чиво пересмотрел всех, а в самом последнем стойле
     отыскал своего необычного коня, которого называл двужильным.
     Глядя на него, приободрившийся Скиф оседлал само-го лучшего  из конюшни
Яфета,  и  вот они уже  благопо-лучно  выехали через главные врата крепости.
Никто  не  пробовал  остановить, хотя  встречались  группы сильных и  хорошо
вооруженных воинов.
     Повстанцы ликующими воплями встретили вожаков. Оба на добротных  конях,
да еще каких, и седла под ними -- полгорода купить можно, хороший знак.
     Олег вскинул руку:
     --  Друзья! Братья!..  Нам  со Скифом  удалось  отыскать и  убить злого
колдуна, который держал под своей влас-тью хозяина этих земель, благородного
и мудрого Яфе-та!.. Это колдун всех заколдовал, это  для  него,  прокля-того
колдуна, строили эту проклятую башню...
     Скиф изумленно  дернулся, хотел спросить, что он мелет,  не заколдовали
ли его самого,  но повстанцы, что слушали раскрыв рты, завопили, вскакивали,
бро-сали в воздух шапки, потрясали оружием.
     Ширвак выкрикнул недоверчиво:
     -- Но что теперь сам Хозяин... как его, говоришь?
     -- Яфет, -- подсказал Скиф.
     -- Сам Яфет -- что он собирается делать?
     Олег развел руками, ответил, как заметил Скиф, честно:
     -- Он в растерянности. Он сам не знает! Но он уви-дел, что вы пришли  к
его крепости, готовые к бою со Злом... хотя могли  бы просто разбежаться  по
домам. Он уважает вас. Я думаю, вы с ним поладите.
     Скиф почти не дышал,  пока не отъехали от крепос-ти Яфета на три полета
стрелы. Впереди  выросли  горы, склоны укрыты  лесом,  можно прятаться, лишь
тогда Скиф выговорил потрясенно:
     -- Ничего не понимаю! Ну,  этих простаков ты  надул, это  понятно. Но о
чем вы говорили с этим Яфетом?
     --  Да  так,  --  ответил Олег угрюмо.  --  О чем еще  мо-гут  говорить
мудрецы?
     -- О  золоте,  --  сказал Скиф.  Посмотрел на Олега,  по-правился: -- О
бабах?.. Нет, тогда о власти! Но вы ж не говорили о власти!
      Нет, -- ответил Олег. Повторил задумчиво:
     Нет,
     конечно. Мы говорили о главном.
     -- О главном? -- изумился Скиф. -- Это -- о главном? Главное --  это...
это... даже  не  знаю! Главное -- это ото-мстить этой  змее  за гибель моего
отца! Другого нет глав-ного. И у каждого человека есть что-то главное, очень
похожее... А  вы  говорили о  том, как построить башню до неба! Сумасшедшие.
Два сумасшедших. Слушай, ты меня не покусаешь?
     Олег пожал плечами:
     -- Ты что, так ничего и не понял? Скиф сказал, признавая поражение:
     -- Вас было трое! Трое умников. А умные люди -- как пахучие цветы. Один
приятен,  а  от  целого  букета трещит голова. Конечно, я  ни черта не понял
помимо  того, что ты как-то  сумел  задурить ему голову  и теперь у нас  два
великолепных коня!
Глава 9
     Свежий  ветер  трепал волосы  и конскую гриву, земля глухо стучала  под
копытами. Когда пронеслись по низкой лощине. Скиф оглянулся и  захохотал. За
ними неслась стая черных ворон, так показалось с первого взгляда.
     Потом эти вороны падали на дорогу и рассыпались  комьями жирной  земли,
но навстречу взлетали новые, выброшенные конскими копытами.
     -- Хорошо!
     -- Да,  --  согласился Олег, -- если  бы  не погоня...  Скиф  дернулся,
завертелся в  седле во все сто-роны,  как будто его  усадили  на раскаленную
нако-вальню.
     --Где?
     Олег кивнул. Скиф проследил за его взглядом, огля-нулся на Олега, снова
начал обшаривать взглядом дали до самого горизонта.
     -- Вон там облачко пыли... -- сказал он неуверен-но. -- И вон там... Но
может быть, просто караваны с товарами?
     Олег покачал головой. Лицо было угрюмое. Скиф отметил, что за последние
дни красноволосый друг по-худел, осунулся.  Совсем не тот  уверенный в  себе
герой, с которым он выехал из ворот постоялого двора.
     -- Если бы... -- проговорил Олег. Глаза его сухо бле-стели, он  пугливо
втягивал голову в плечи.  -- Вон то, справа, всего лишь конский табун, гонят
на продажу...  Потому и медленно, чтобы все кони смотрелись хоро-шо... А вон
там за нами идет большой отряд.
      Именно за нами?
     Олег буркнул:
     -- Я в  состоянии отличить одно облако пыли  от дру-гого.  Хуже то, что
нам никак не оторваться. Их как буд-то кто-то направляет...
     Скиф вскинул голову. Безбрежная  синь  неба,  кро-хотное облачко,  едва
заметное пятнышко парящей птицы...
     -- Так вот почему тебя бросало то вправо, то влево? А не может за тобой
следить колдун в облике,  скажем, орла? Вон там что-то растопырило крылья...
Или ждет, когда мы падем?
     Олег даже не поднял  головы. Взгляд его упирался в  далекую черту между
небом и землей. По лицу пролегли суровые  складки, дорожная пыль припорошила
бро-ви но  ветерок тут же сорвал, очистил, однако морщи-ны на лбу  стали еще
глубже.
     Скиф невольно пришпорил коня.
     На ночь  Олег завел  их  в непроходимую рощу. Скиф смотрел непонимающе,
когда красноголовый мудрец отыскал ямку, углубил ее,  только тогда разжег на
ее дне костер. Да и тот совсем крохотный, словно они не двое крепких мужчин,
а два испуганных таракана.
     Скиф расседлывал  коней, бурчал,  что возится в пол-ной темноте,  огонь
освещает только нижние ветки бли-жайшего дерева.
     -- Но зато погоня нас потеряла, -- сообщил Олег.
     -- Если только за нами совы не смотрят, -- ответил Скиф язвительно.
     --  Сплюнь, --  посоветовал Олег.  -- Что  ты там  за-стрял? Без  ужина
останешься.
     Скиф вынырнул из темноты, на щеке две цара-пины.
     -- Твоего черта не  стал стреноживать, -- сказал он.  -- Укусит  еще...
Или лягнет. У тебя не конь, а что-то не-понятное. Ты даже не разогрел?
     -- Да какая разница? Мясо все равно останется мя-сом, а хлеб хлебом.
     Ночью Скиф  дергался,  пальцы  сжимали невидимую  рукоять  топора и, не
отыскав,  загребали горсти  земли. Олег  долго  сидел  у крохотного  костра.
Притихшие было  насекомые  затрещали  в траве песенки,  над  головой  иногда
вскрикивала спросонья птица. Даже под ногами  он чувствовал  некое движение,
словно очень крупный крот продвигался через толщу земли.
     Он  всегда  завидовал  Мраку  с   его  чуткостью   и  Таргитаю  с   его
чувствительностью, сам  же толстокожее толстокожих,  но сейчас даже  под его
толстой шкурой все чувства просто кричат об опасности.
     От погони оторваться не удалось. Напротив, она все
     ближе.
     Отдохнувшие за  ночь  кони  шли  галопом.  Когда  над головой перестало
мелькать зеленое, на землю пал яркий свет, впереди побежали две тени. Солнце
только подня-лось, и тени неслись длинные, с угловатыми плечами  и лохматыми
головами.
     Олег посматривал в небо,  отвечал невпопад.  Скиф  тоже  несколько  раз
посмотрел вверх, крикнул сердито:
     -- Мы загоним коней!
      Хочешь, чтобы загнали нас?
     Скиф в панике огляделся:
     --  Погоня?  Где?  Олег  оскалил зубы, его конь  прибавил ходу и  начал
уходить вперед.  И только  тут Скиф увидел,  что  проклятое облако пыли, что
преследовало  их  уже который день, совсем близко, но  теперь не  позади,  а
слева. Словно старается отжать их в сторону или же успеть забежать вперед.
     Олег  на  скаку  бросал по сторонам отчаянные взгляды.  На плоской, как
стол, равнине ни  гор,  ни просто  отдельных скал. Для обороны  подошла бы и
россыпь  огромных  камней, что  невесть откуда  берутся в степях.  Раньше он
часто дивился, откуда взялись  эти  исполин-ские  камни, гладкие,  как будто
окаменевшие яйца гигант-ских  кур размером  с горы. Похожие камешки он видел
по берегам морей,  но там намного мельче, к  тому же где  здесь море, волны,
приливы?.. Да и где горы, с которых скатились эти камни?.. Только бескрайняя
степь во все стороны да редкие рощи выживших деревьев.
     Он  шумно вздохнул,  заставил себя думать  только  о погоне.  Мелькнула
мысль, что раньше  замирал от ужаса, теперь же до того привык получать удары
и раздавать зу-ботычины, что уже как-то все само собой, обыденно, не нарушая
привычного и  мучительного хода  мыслей.  А  це-пенеет от ужаса  только  при
соприкосновении  с  неведо-мой  опасностью...  Но  таких  случаев  с  каждым
прожитым годом все меньше.
     Ветер уже не только  трепал волосы, но  свистел и ре-вел  в  ушах. Конь
мчался все  еще  как гигантский  стриж,  что  на  лету почти задевает землю,
только с морды вет-ром уже срывало клочья пены.
     Скиф отстал,  его  конь  несся  из  последних сил. Скиф нахлестывал его
беспощадно, но конь уже храпел, глаза дикие, безумные от изнеможения.
     Олег придержал коня, а когда Скиф поравнялся, Олег прокричал:
     -- Вот за этой  рощей... овражек!.. Я поскачу прямо, а  ты  давай вдоль
рощи, а потом в овраг!
     -- Зачем? -- крикнул Скиф.
     -- У тебя конь вот-вот падет! Я уведу погоню. Встре-тимся... если вдоль
берега,  там река, завтра вступишь  на дорогу,  по которой прямиком в  земли
Гелона! На пере-крестке должна быть корчма... Жди меня там!
     Он  начал придерживать  коня. В двух десятках шагов слева земля  полого
понижается,  овражек уже старый, за-рос высокой сочной травой, там кустарник
и даже мел-кий лесок. Некоторое время вершинки еще высовывают-ся из-за края,
потом исчезают. Этот овражек, судя по местности, тянется почти до горизонта.
     Скиф оглянулся,  снова посмотрел на Олега. В глазах молодого героя  был
стыд, что его опекают, и страх, что его бегство могут посчитать трусостью.
     Он прокричал с беспокойством:
     -- А ты? Уверен, что сумеешь уйти?
     -- Ты же видишь моего коня?
     -- Вижу, -- ответил Скиф рассерженно.
     Он  дернул  повод, едва не оторвав  коню  голову, тот взвизгнул,  но  с
облегчением  пошел вниз.  Зеленые зарос-ли  расступились, как  зеленая тина.
Конь и всадник уто-нули  почти без звука. Олег  послал своего  зверя  дальше
легкой рысью,  все  в том же направлении, и почти сразу из-за леса вынырнула
погоня. Олег  даже обеспокоенно оглянулся, но черная голова уже не  мелькает
среди зе-леных  веток,  а  так  никто  не  определит:  один он  убегает  или
по-прежнему  их двое -- мелкий  лесок открывал убе-гающих только на короткие
мгновения.
     И  все-таки  он  устал, а зной  и липкий едкий  пот с прилипающей пылью
довели  до бешенства. Когда гряз-ные струйки пота  текут в глаза,  когда все
тело зудит и чешется, не до высоких углубленных мыслей. Любой мудрец, сказал
он себе, оправдываясь, будет искать,  как самый грубый  простолюдин, кого бы
пнуть, на ком сорвать злость.
     Встречный ветер уж не раздирает рот, всего лишь лас-ково треплет волосы
и  конскую  гриву.  Что  значит,  не  в  бешеном  галопе,  а  на рысях, дает
возможность догнать его, усталого, испуганного, уже даже не мечтающего уйти,
но  все же убегающего, как бежит  от беды всякое испуган-ное  нерассуждающее
животное.
     Он  уже слышал  грохот  копыт  за  спиной,  но не  обо-рачивался.  Шум,
выкрики, конский  храп  --  все это дает возможность оценивать расстояние не
хуже, чем глаза-ми. И он продолжал гнать коня все дальше и дальше, уже через
голую  степь,  когда,  нако