шел кровавый жестокий бой. Франки с воплями торопливо рубили
тех, кто  успел схватить  оружие,  и кто не  успел.  На  поляне звенел крик,
железо звонко лязгало, люди падали, обливаясь кровью.
     Фарамунд, почти не переведя духа, метнулся к единственному бревенчатому
домику. В тот момент, когда он  собирался толкнуть дверь, та распахнулась, и
он пихнул, как ему показалось, надвигающуюся скалу.
     Навстречу  шагнул, как-то боком  и  пригибая голову, массивный человек.
Они буквально ударились  друг о друга, но когда незнакомец разогнулся, дрожь
пробежала  по телу  Фарамунда. Это оказался  гигант,  второй  гигант, явно -
брат,  который Настион.  Понятно,  почему выдвинулся  боком:  широкие  плечи
застряли бы в проходе.
     Голова  огромная,  как  пивной  котел, широкие скулы, синие  глаза, что
посмотрели на Фарамунда с брезгливым презрением.
     Фарамунд, яростно крикнул, его меч описал полукруг, Настион уклонился с
неожиданной ловкостью.  Лезвие впилось  в балку. Фарамунд дернул на себя, но
опоздал:  кулак  Настиона  метнулся  вперед,  руку   ожгло  болью.  Фарамунд
отпрыгнул, меч остался торчать в дереве, а гигант шагнул вперед.
     - Умри! - страшно вскрикнул Фарамунд.
     Он прыгнул вперед, Настион распахнул руки, они сцепились, обхватив друг
друга. Фарамунд напрягся, его сжимало  как стальными  тисками. Он попробовал
приподнять  Настиона, но ощутил, как  его  собственные  ноги  оторвались  от
земли. Он стискивал руки изо всех сил, мышцы трещали, а в голове стучало как
молотками, разбивая череп изнутри.
     Настион взревел,  Фарамунд в последнем усилии сжал руки, хватка гиганта
словно бы стала  слабее.  Фарамунд сдавил еще,  гигант захрипел, и  вдруг на
голову Фарамунда плеснуло теплым. Он вскинул голову, в глазах стояла красная
пелена, колыхалась, а во рту стало солоно.
     Он не разжимал  рук,  чувствуя мощь, услышал треск и хруст костей. Тело
обмякло.  Он  расцепил  пальцы,  его раскачивало, а  вокруг  возникли  тени,
слышались голоса.
     Непослушными  пальцами смахнул кровь  с лица. У ног лежал  этот гигант,
лицо  красное, глаза вылезли из орбит, а распахнутый рот  залило пузырящейся
кровью. Красные пятна были также на груди и на земле.
     Сбоку кто-то заорал восторженно:
     - Рекс!.. Рекс голыми руками удавил Настиона!
     -  Рекс,  - послышался другой  голос, -  да такое...  чтобы  кто-то  на
свете...
     - Рекс! - завопили голоса. - Рекс!
     Деревья  раскачивались, земля колыхалась, приподнималась  и опускалась,
словно морские волны.  Фарамунд  ощутил, как  его  поддержали  сзади, резкий
голос Вехульда врезался в уши:
     - Ну, рекс... Я знал, что ты с мечом как бог...
     - Ну? - прохрипел Фарамунд.
     - Но чтобы вот так... голыми руками? Сила на силу? Самого Настиона?
     - Лютеция, - вырвалось у него сиплое из глубины души, - Лютеция...
     Вслепую он двинулся в темный проем. Вехульд бесцеремонно ухватил его за
плечо:
     -  Там  ее нет.  Савигорд  оставил братьев прикрывать бегство, а сам  в
одиночку увез ее в свою крепость! Перекинул через седло и увез.
     Фарамунд вскрикнул от боли и отчаяния.
     - Куда? Где эта крепость?
     - Рядом, -  заверил Вехульд.  - Завтра уже будем под ее стенами. А то и
сегодня можем. Послать за войском? Мы  теперь любую крепость  как муравьиную
кучу...

Глава 18

     Унгардлик  отвертелся от поездки  за войском,  для этого есть  надежные
ребята из самых молодых, а сам помчался во главе отборного отряда к крепости
Савигорда.
     Конь нес Фарамунда через лес,  как чугунную статую. Ветки трещали, щеку
расцарапало. Вехульд  проламывался  по кустам вблизи, старался не  выпускать
рекса из виду. Фарамунд слышал  его возбужденный голос, что Настиона да чтоб
голыми руками, да это ж надо кем быть... в ушах звенело, голос истончался до
комариного писка, пропадал, зато лесная тропа глухо отзывалась под  крепкими
конскими копытами.
     Над головой проносились ветви, пытаясь рвануть за волосы, потом невесть
откуда вынырнул Унгардлик.
     - Уже скоро! - донесся его возбужденный голос.  - Как только минуем вот
тот лесок... Там  дорога вдоль реки, а дальше - сама  крепость!..  Но это, в
самом деле - крепость!
     Начинало темнеть. К вечеру  небо слегка  очистилось, запад горел  алым.
Небосвод залил  зловещий  пурпурный  свет, медленно  переходил  в  багровый,
словно за хрустальным сводом гасли угли исполинского костра.
     Долина распахнулась разом, словно сорвали занавес, закрывающий половину
мира. По ту  сторону леса  тянулось зеленое  ровное поле,  затем  выгибалось
крутым горбом, похожее на спину разъяренного  кота, а  на самом верху стояли
залитые победным пурпурным светом высокие стены бурга.
     Сердце Фарамунда  оборвалось,  во  рту стало  сухо и горько. Вместо уже
привычных  двух-трех  наспех  поставленных   домов,  окруженных  неровным  и
подгнившим частоколом, этот бург из настоящего камня. Неведомо, откуда брали
эти глыбы, может быть, из древних каменоломен,  что уже ушли под землю, ведь
здешние болота  жадно глотают все... но высокие  здания  сложены  целиком из
настоящего камня! Забор, правда, из толстых  бревен, идет  по кругу, все это
вдобавок окружено глубоким рвом...
     Если бы лето было сухое,  жаркое, можно  бы  еще достать забор горящими
стрелами,  одним препятствием  меньше, но в  сыром  воздухе  вот-вот  начнут
плавать рыбы, одежда промокла, а легкие скоро вовсе превратятся в жабры.
     Стиснув зубы,  он  дал  знак  Унгардлику не  выдвигаться  из леса. Надо
что-то спешно  придумывать, но в черепе ничего, кроме глухого отчаяния. Холм
выглядит зеленым,  но вряд ли его насыпали искусственно. Если присмотреться,
заметны  угловатости,  где каменная  порода выходит на  поверхность.  Самого
камня  не  видно под  ветками укоренившихся кустов и зарослей  плюща, но там
внизу камни, настоящие камни...
     - Склон  покатый, - прошептал Унгардлик таинственно,  словно его  могли
услышать в бурге. - Тараном не воспользуешься...
     По ту сторону  холма  Фарамунд  чувствовал  реку,  оттуда не подойти, а
справа,  судя  по  гнилостному  запаху  -  непролазное болото.  Приблизиться
вплотную   можно  только  по  широкой  утоптанной  дороге,  что  как   назло
поднимается сперва к стене бурга, а потом вдоль  этой  стены идет к воротам!
Пока по ней пройдешь, со стен  простыми камнями перебьют все  войско. Дорога
подходит  к  главным  воротам,  над  которыми  угрожающе  навис  козырек для
двух-трех десятков лучников, да с  боков ворота  прикрывают  угрюмые высокие
башни с бойницами для лучников.
     Даже  горстка  защитников  могла бы  с  легкостью  удерживать  огромное
войско.  Но  у  Савигорда народу в крепости достаточно. Как и запасов еды. А
колодцы,  наверняка,  есть  в самом бурге,  без  этого ни одна  крепость  не
строится.
     А во всем остальном бург  как бург: несколько массивных домов, вставших
по кругу так, что внутри  получился защищенный двор. Камня хватило только на
два  этажа,  но  и  этого  с  избытком:  простым тараном,  даже  если суметь
подтащить, не прошибешь, а  выше еще этаж  из толстых бревен. На крыше видны
приспособления, чтобы быстро взбираться. Там явно всегда стража.
     Похоже, за главными воротами сразу же  сбоку казарма для воинов. Схола,
если  там федераты. Следом, как и везде,  оружейная, кузница, а конюшня чуть
дальше,   за   харчевней.   Добротный   надежный  бург.  Поселенцы,  которых
допрашивали   по   дороге,  в  один  голос  уверяют,  что,   сколько   здесь
прокатывалось  нашествий,  этот бург всякий  раз  выстаивал.  А  захватчики,
побившись  лбами о неприступные стены, уходили восвояси. Благо, грабить было
кого.
     - Возвращайся, - велел  он. - Перехвати войско и направь сюда половину!
Но  предупреди, пусть ни один не выходит из леса. Савигорд не должен знать о
нашем прибытии.
     Унгардлик с неохотой отступил в лес, предложил:
     -  Тогда уж  перехватывать и всех, кто покажется на дороге? Чтобы никто
не увидел войско и не донес?
     - Естественно, - сказал Фарамунд.

     Багровое небо потемнело,  выступили слабые  звезды. Их тут  же загасили
тучи. Луна выплыла  из-за темных вершин  деревьев, иногда плотное одеяло туч
укрывало ее  так, что Фарамунд не угадывал даже, в какой  она части неба, но
чаще всего мутное пятно  упрямо двигалось  через темные  сгущения, светлело,
прорывалось, на короткое время заливало  землю таким светом, что привыкшие к
темноте глаза видели под ногами каждую травинку.
     Оставив коня, он прошел к подножью  холма. Отсюда его можно заметить со
стен, двигался неслышно, прятался в тени. Когда-то  это была огромная скала,
но время изгрызло вершину,  разрушило, туда  ветром  нанесло земли,  в щелях
проросли  семена  травы,  кустов  и  даже  деревьев, окончательно  разрушили
корнями твердую  породу. Теперь холм  весь покрыт зеленью, но странное чутье
вело  Фарамунда вдоль  холма. Сильно  пахло  травами,  но ему  чудилось, что
улавливает ароматы старого камня, подземных  вод,  слышит  шевеление  сонных
гадов  под тяжелыми плитами, в расщелинах,  трещинах,  ныне забитых  землей,
заросших плющом...
     Лунный свет  скользнул  впереди по обломку камня. Фарамунду почудилось,
будто там  прополз червь, грызущий камень... Он сдвинул толстую  лозу дикого
винограда, странный след уходил дальше, под слой толстого жирного мха.
     Сдерживая радостное сердцебиение, он чувствовал, что царапина оставлена
с умыслом.
     Камень  предварительно   выровняли,  и   хотя   грязь  и  пыль  покрыли
поверхность толстой коркой, его острый глаз или чутье заставили сгрести слой
мха в сторону.
     То, что он почел  за знак, было кончиком знака. Какой-то умелец долго и
старательно  высекал  на  камне  не  то зверя,  не  то  человека... Фарамунд
нахмурился, слишком непохоже на изображение чего-то живого. Скорее, узор или
тайный знак!
     Пальцы беспокойно ползали по  камню, ощупали со всех сторон края, ногти
зацепились за глубокую выемку. Он застыл, прислушиваясь, пытаясь понять, что
насторожило. Насторожило и заставило  сердце забиться чаще!  Похоже, из этой
крепости сюда выходит потайной ход. Это не наспех построенный франками бург,
здесь когда-то поработали трудолюбивые,  как  муравьи,  римляне. А  они, как
Фарамунд уже видел, строили  так,  словно на них работали  древние великаны.
Здесь  гора,  может,  вообще продырявлена, как  овечий  сыр... Похоже,  если
разгрести мусор и щебень, отодвинуть этот камень, за ним откроется щель.
     Он опустился  на колени, быстро разбросал камешки, землю, поддел плиту.
Нижний края медленно пошел вверх. Он напрягся, ноги по щиколотку погрузились
в мягкую  землю.  В голову ударил жар, плита выползала из земли со скоростью
растущего дерева.
     Когда  он  уже  готов был  отпустить,  пальцы  разжимаются,  послышался
чавкающий  звук.  Каменная  глыба  стала   легче.  Пахнуло  затхлым  спертым
воздухом. Он  сдвинул плиту,  сам едва не упал, израсходовал себя до  капли.
Соленый пот заливал глаза, в груди свистел жаркий ветер.

     Громыхало привел большой отряд, едва не загнав коней. Все повалились на
землю от усталости, но уже  наутро Фарамунд придирчиво  отбирал  людей.  Все
прибывшие, как  он и велел, расположились в лесу, на открытое место никто не
смел  высунуть носа. Легкие  конники и  заставы перехватили  пару лесорубов,
углежога и  бродячего торговца. К  счастью, все они были из сел,  из бурга -
никого, так что тревога не поднимется.
     Громыхало и Вехульд смотрели преданно  и восторженно. Уже чуяли, что их
вождь придумал способ, как захватить и эту крепость.
     - Вы  останетесь, - велел Фарамунд.  - В  полночь начинайте пробираться
ближе к бургу. Как только ворота откроются...
     Громыхало удивился:
     - А с чего они откроются?
     -  Я  открою,  - сообщил  Фарамунд.  -  Изнутри. Так  вот,  как  только
откроются, вы все...
     Вехульд смотрел исподлобья,  лицо стало  неприятным. Но и за него,  как
понял Фарамунд, сказал Громыхало:
     - Фарамунд, ты поступаешь нехорошо.
     - Что неправильно? - удивился Фарамунд.
     - Может,  и  правильно, -  ответил Громыхало.  - Ты  лучше знаешь,  как
воевать, это видно. Но как жить... Как нам жить - не знаешь! Я пошел с тобой
из-за  твоего закопанного золота, верно, Так я думал... Но теперь ты живешь,
а я  все  чаще  просто существую, оставаясь либо в обозе, либо вот так... на
готовенькое. Это нехорошо, вождь. Нехорошо к друзьям.
     Вехульд,  встретившись  взглядом с Фарамундом,  кивнул. Брови его  были
сурово сдвинуты. Фарамунд раскинул руки, обнял Громыхало:
     - Прости! Я  все  время  думал  о... ну,  как  лучше  взять эту чертову
крепость!  Но мы ведь люди, ты  прав, прости.  Хорошо, ты пойдешь со мной. И
ты,  Вехульд.  Но помните,  даже  если очень  повезет,  то половина  из  нас
останется на плитах того проклятого бурга! А то и все.
     Вехульд ответил мрачно:
     - Но ты ведь идешь?
     Я иду  за  своей женщиной  хотел  тогда  ответить  Фарамунд,  но  горло
перехватило. Да и  что мог  ответить? Ведь мужская  дружба тоже... тоже выше
того, что есть целесообразность.
     Из всего войска он отобрал своих прежних героев, те самые двенадцать, с
которыми брал первую крепость. По его приказу они послушно сняли все железо,
оставив только кожаные латы.
     - Ни звука, - приказал  он. - Ни шороха!.. Если  вдруг кому-то прищемит
палец, чтоб и не пискнул.
     - Сделаем, рекс, - ответил Громыхало. - Но как проберемся?
     Все  двенадцать смотрели  преданно,  с  неистовой верой  и  счастливыми
глазами. Их отобрали на виду, все войско завидует, все мечтают оказаться  на
их месте.
     - Я нашел подземный  ход, - сказал Фарамунд. - Но кто знает, как близко
он от поверхности? Будь мы с головы до ног в железе, то звяканьем перебудили
бы всю стражу!
     - И нас бы перебили на выходе, - закончил Вехульд мрачно.
     Отряд  выступил в полночь. На всякий случай вышли в противоположную  от
бурга сторону, тайком  прокрались,  прячась в  тени от лунного света.  Плита
лежала на том же месте. На глазах  изумленной дюжины он отшвырнул в сторону.
Она  исчезла в  темноте  без  звука, земля  там рыхлая и под  толстым  слоем
жирного мха.
     - На четвереньках, - велел он. - Я пойду впереди.
     - Я вторым, - быстро сказал Вехульд.
     - Я вторым! - возразил Громыхало.
     Вехульд посмотрел  в  грозное  лицо старого воина,  вздохнул  и  развел
руками. И  все-таки, когда Фарамунд  наклонился и  пополз, обдирая  спину  и
плечи, сзади возникло злое сопение,  словно несколько  дюжих мужчин боролись
за право пойти за рексом первыми.
     Некоторое время он полз в абсолютной темноте,  наконец, сзади, судя  по
бликам, зажгли факел. Он часто останавливался, отдыхал, дожидался остальных.
     Ход закончился  тупиком. Он  похолодел,  взмок.  В  страхе  бросился на
стену, там сухо треснуло. После третьего удара посыпались мелкие камешки.
     Он вывалился  в старый заброшенный подвал. Сзади тут же глухо стукнуло,
Вехульд перекатился через  голову, с мечом в руке пробежал к дальней двери и
встал сбоку.
     Из черного лаза один за другим выползали люди. В подвале стало жарко от
множества потных  разогретых  тел.  Фарамунд на  цыпочках  прошел  к  двери,
осторожно выглянул.
     Двор тонул в предрассветном  тумане. Ворота угадывались на той стороне,
над серыми волнами тумана едва-едва проглядывали башенки.
     -  Режем  стражу,  - велел он,  -  открываем ворота!  Никаких  дурацких
схваток. Наше дело - впустить остальных.
     Стражи не спали, но  ни один не  успел  дотянуться до меча или дротика.
Фарамунд,  не  вытирая   окровавленного  лезвия,  метнулся  к  воротам.  Его
опередили  Громыхало и  Вехульд.  Двигаясь с  медвежьей ловкостью, Громыхало
начал  вертеть  тяжелый  ворот,  который  поддавался  только  двоим  сильным
мужчинам. Вехульд  ухватился за ручку,  решетчатая  стена поднялась, открыла
простые створки ворот, забранные широким брусом.
     Фарамунд  выдернул  его  из   петель,  навалился.   Ворота   отворились
неожиданно легко, он едва не  свалился на спину согнувшихся как волки людей.
На их лицах было изумление, но  Фарамунд,  не давая сказать  ни слова, велел
шепотом:
     - Как можно меньше шума!.. Челядь не убивать.
     Со двора  раздался дикий вопль,  тут же зазвенело  оружие. Выругавшись,
Фарамунд метнулся в бург, за  ним неслись продрогшие в  ночи воины. Фарамунд
метнулся  к главному зданию. Навстречу  выбежало  четверо мужчин.  Только  у
одного в руке был меч, остальные на ходу протирали глаза.
     Передний увидел в полутьме Фарамунда, спросил раздраженно:
     - Что там за шум?.. Это ты, Фриз?
     - Я, - ответил Фарамунд, старательно приглушая голос.
     - Ну-ну, - сказал человек. Он повернулся к  трем,  что остановились как
вкопанные, - Ребята, это оказывается, Фриз!

     Все трое  выхватили мечи и бросились на Фарамунда. В руке спрашивающего
меч описал полукруг, Фарамунд успел услышать ядовитый голос:
     - Тебе не повезло! Зачем нам два Фриза?
     Фарамунд   запоздало   понял,  что   попался  в   простейшую   ловушку:
спрашивающий  сам был Фризом. Отшатнулся в последний  миг, сверкающее лезвие
сорвало клок  волос. Плечо отозвалось болью. Он поспешно  отпрыгнул еще раз,
второй  удар кое-как парировал,  а третьим разрубил плечо настоящему  Фризу,
которым был сам спрашивающий:
     - Да и одного много!
     Снова отпрыгнул  от  мечей,  но  тут  подоспели  Громыхало  и  Вехульд,
загрохотало железо. Плечо побаливало, но рана, судя по тонкой струйке крови,
неглубокая.
     Теперь  страшные  крики,  полные боли  и отчаяния  раздавались со  всех
сторон. Франки торопливо резали, убивали, рубили, спеша успеть  зарубить как
можно больше защитников, пока те не успели схватиться за оружие.
     Площадь и башни очистили быстро, дальше мелкие схватки втянулись в дома
и строения. Фарамунд остановил пробегающего воина:
     -  Найди  и  приведи  ко   мне  Громыхало  и  Вехульда!  Они   у   меня
военачальники, а не простые ратники.
     Из главного здания донесся  стук  железа,  крики. Из распахнутых дверей
выкатился человек, упал,  раскинув  руки, замер. Под ним начала расплываться
темная лужа  крови.  С грохотом вылетел еще один, глубокая, как ущелье, рана
развалила лицо надвое.
     Фарамунд зарычал:
     - Это кто там... моих людей?
     Тело  метнулось в проем, словно его метнула гигантская чаша катапульты.
Впереди двигались  спины людей,  там размахивали мечами,  стучали  по щитам,
орали, а он пробежал мимо, дальше еще дверь, во внутренние помещения...
     Он едва успел проскочить через дверной проем, как из внутренних  комнат
навстречу  ринулось  нечто  огромное, сразу  заслонившее  полмира.  Фарамунд
ахнул, отшатнулся.
     Перед  ним распрямился  настоящий великан. На  голову  выше  Фарамунда,
вдвое  шире, к тому же закован в настоящие  железные латы, выкованные по его
бычьей фигуре.
     В длинной мускулистой руке недобро блистал меч исполинских  размеров, а
на локте другой руки висел щит величиной со створку городских ворот.
     - А, - рыкнул гигант, - так ты и есть... тот разбойник?

     - Это ты разбойник, - крикнул Фарамунд.
     - Я? - проревел гигант свирепо. - Я владетельный хозяин этих земель!
     Голос его грохотал как гром. Фарамунд в ярости мерил взглядом  огромную
фигуру,  понимая,  что  справиться с  этим противником  немыслимо. А могучая
волна ярости ударила в голову с такой силой, что глазам стало больно.
     -  Ты!  Ты -  Савигорд? ...  Так это  ты своровал  мою  женщину подло и
трусливо?..
     Гигант прорычал:
     - Я взял ее потому, что я - лучший!.. Она лучшая из женщин, а я...
     Фарамунд не  дал договорить, сделал вид, что целит в лицо, это  каждого
заставит  отшатнуться, а сам с силой ударил по коленям. Послышался звон, меч
едва не вывернуло из ладони.
     Гигант гулко захохотал:
     - Что, впервые сталкиваешься с неуязвимым?..
     - Ты все равно умрешь, - проце