, который взялся защищать его от близкого врага.
     -- Он! -- вскрикнул Мрак. -- Кто еще бросится вот так защищать? Ай да
Таргитай! Много видел от тебя дурости, но такой...
     Он не спорил, когда Кора вскочила в седло и поехала с  ним  рядом.  А
волхв пусть снова погружается в благочестивые мысли.
     От луны виднелся узкий серпик, блестел едва-едва.  Звезды  вообще  не
могли осветить даже небо. Мрак всматривался в темноте в дома.  Одни  двери
на одной петле, в других свежие дыры, третьи перекосились, на одной Мрак и
вовсе заметил следы острых зубов...  Олег  показывал  на  каждую  пальцем,
что-то говорил молодой женщине и всякий раз кивал на Мрака.
     Мрак хмурился. Если так, то не скоро отыщут нужную дверь.  Но  скорее
всего волхв просто брешет.  Нельзя  же  на  него  сваливать  все  драки  и
попойки? Он всего лишь искал в ночи следы мудреца. Как? Олег  не  поверит,
но волчье чутье, несравнимое с  людским,  могло  уловить  знакомый  запах.
Все-таки с Аристеем общался, когда  тот  вывел  с  острова  Буяна.  А  что
кого-то загрыз и чьи-то двери вышиб, так явно было по дороге. Может  быть,
те сами виноваты.  Он  просто  привык  давать  сдачи.  Конечно,  по  своей
подозрительности -- заранее.
     Мрак насторожился, Олег  и  Кора  придержали  коней.  В  ночной  тиши
впереди слышался стук копыт. Кто-то уверенный и сильный скакал на встречу.
Булыжники стонали под ударами железных подков.
     Мрак насторожился, Олег  и  Кора  придержали  коней.  В  ночной  тиши
впереди слышался стук копыт. Кто-то уверенный и сильный скакал  навстречу.
Булыжники стонали под ударами железных подков.
     Рука Мрака легла на секиру.  В  следующее  мгновение  из-за  дальнего
поворота выметнулся огромный всадник на огромном коне. За  ним  развевался
темный плащ, похожий на крылья неведомой ночной птицы. Багровые снопы искр
со злым шипением вылетали из-под подков. Всадник  несся  бесстрашно,  хотя
был один, а их трое, и уже по этому Мрак узнал, сказал с отвращением:
     -- Зараза, до последнего тянул... Ты прав, у девок явно...
     Кора с удивлением наблюдала, как всадник, могучий и гордо сидящий, не
всякий военачальник так сумел бы,  вдруг  со  счастливым  щенячьим  визгом
разбросал руки, словно хотел обнять весь мир.
     -- Мрак!.. Олег!.. Как же я без вас соскучился Где пропадали?
     -- Скотина, -- ответил Мрак. -- Где пропадал  ты?  Ладно,  можешь  не
отвечать, твои штучки знаем. Хоть узнал что-нибудь?
     Таргитай, не слезая с коня, попытался обнять Мрака, затем Олега. Коре
кивнул по-дружески, улыбка его  была  такая,  словно  привык  к  массовому
появлению женщин с Олегом.
     -- Ой, много узнал!.. Чего только не узнаешь во дворце!
     -- Какого упыря тебя туда поперло?
     -- Подружился с ихним князем. Добрый дядька. Похож на деда Назара.
     Мрак прервал:
     -- Что узнал?
     -- Много, Мрак. Столько,  что  голова  пухнет.  Хоть  обруч  набивай.
Теперь понимаю, почему тут здесь многие носят обручи на головах...  Только
ничего для нас не вызнал, Мрак.
     Мрак сплюнул, а Олег спросил ревниво:
     -- Где такого коня украл?
     -- Не украл, подарок. Я взялся защищать князя от злого варвара... Ой,
Олег, хорошо, что ты  пришел.  Тут  такое  странное  дело.  Этим  варваром
оказываюсь... я сам!
     Мрак нахмурился. Он не понимал, но и не собирался ломать голову. Олег
отыскался, вот пусть и мучается с Таргитаем,  как  медведь  с  рыбой.  Ему
разбираться с загадками, заговорами, хитростями врагов.
     -- Как-нибудь на досуге, -- отрезал Олег. -- А сейчас  надо  отыскать
Аристея. Поехали!
     -- Приехали, -- ответил в тон ему Мрак.
     Их кони, как чуяли, остановились у ворот их постоялого двора.

     Кора весело верещала песенку, готовя в большом деревянном корыте воду
для купанья. Невры жадно хватали со  стола  то,  что  приготовила  в  одно
мгновение, нахваливали. Золотоволосый воин хвалил с жаром, Мрак  вскользь,
Олег помалкивал. Она предпочла расценить это как то,  что  он  считает  ее
своей женщиной, а свою перед друзьями хвалить неудобно.
     Горницу заволокло горячим паром. Девки из корчмы носили воду ведрами,
наполняли корыто. Кора лила душистые настои из хвои, конюшины и ромашки --
запах шел мощный, бодрящий, свежий.
     Таргитай норовил влезть первым,  но  Мрак  движением  руки  загнал  в
корыто Олега. Тот набегался больше всех. Да и грязи на  нем  будто  только
что из болота. Так что пусть первым пробует мочалку и когти этой хитрой --
бабы все хитрые! -- девки. Если у  нее  когти  отравленные,  сам  виноват,
пусть почувствует на своей шкуре первым.
     Волхв закрыл глаза, его терли и мяли, соскребывали грязь  и  лохмотья
обгоревшей шкуры. Мочалка была грубая, кожа горела, руки Коры были умелыми
и сильными. Он чувствовал, как уходит усталость, как  с  горячей  водой  в
тело впитывается жизнь.  Ее  пальцы  разминали  ему  мышцы,  ей  нравилось
разминать, чувствовал, но, разминая, она как бы вбивала добавочную мощь  в
его измученное тело, что уже не чувствовало себя измученным.
     Потом Кора загнала в корыто Мрака. Он не пикнул, знал,  когда  власть
ускользает из рук. Ежели каждая жаба в своем болоте -- князь, то и  каждая
женщина в доме -- царица. И она лучше знает, что делать с подданными.
     Мрак только скрипел,  когда  Кора  отбросила  мочалку  и  взялась  за
конскую скребницу. Она сама раскраснелась, разрумянилась, впервые чувствуя
себя нужной и необходимой. Эти трое грязью заросли, по  запаху  за  версту
слышно. Волосы у всех троих одинаково серые, уже и забыла у кого  какие...
Такие если и моются, то словно боятся утонуть в пригоршнях  воды:  дуют  и
расфыркивают так, что трут лица едва влажными ладонями.
     Олег,  первым  покинув  корыто,  еще   разок   перекусил   и   сказал
непреклонно:
     -- Пора. А то в самом деле следы затрут.
     -- Втроем? -- спросил Мрак.
     Олег заколебался.
     -- Ты прав, мы и за пять ночей не осмотрим все выбитые двери, которые
ты выломал за одну. Предлагаю разбежаться снова -- только на эту ночь!  --
прочесать город, а к утру сойтись на постоялом дворе. Вчетвером...  да-да,
Таргитай, вчетвером у нас больше шансов.
     Мрак пробурчал:
     -- Опять расставаться... Ну да ладно, ночь уже повернула  к  утру.  И
дальше городских ворот, чур, не бывать.

     Глава 2

     Таргитай малость попетлял в одиночестве, увидел вдали на  перекрестке
Мрака, счастливо прилепился хвостиком. Мрак не  гнал:  надежнее  дудошника
держать при себе.
     Вреда меньше. Когда  притискивались  по  кривой  улочке  на  окраине,
настолько узкой, что приходилось идти, как гуси, друг  за  другом,  сверху
обрушилась тяжелая сеть  из  толстых  булатных  колец.  Их  сбило  с  ног,
потащило. Мрак с проклятиями сумел подняться, но мелькнуло  что-то  серое,
Таргитай услышал глухой стук. Мрак рухнул вниз лицом, недвижимого потащили
вверх, как странную мохнатую рыбу.
     Таргитай  силился  выхватить  Меч,  но  руки  были  прижаты  кольцами
холодного металла. Их било о стену. Сеть сдавливала так, что  тяжело  было
дышать, кости трещали. Рядом  проплывала  вниз  каменная  стена.  В  узкой
бойнице мелькнуло  испуганное  лицо,  больше  Таргитай  никого  не  видел.
Похоже, знали о его Мече.
     -- Мрак!.. Мрак!..
     Их подняли на высоту третьего поверха, раскачали. Сеть с пленниками с
размаха влетела в широкое окно. Таргитай все еще не видел напавших, лишь в
сумраке мелькали быстрые тени.
     Сеть обрушилась на плиты. Таргитай взвыл от боли. Сверху  навалились,
быстрые хищные руки сорвали перевязь с Мечом,  скрутили  руки  за  спиной,
лишь затем загремели тяжелые кольца,  со  скрипом  поползли  по  каменному
полу.
     Связанные, они беспомощно лежали  под  ногами  неизвестных.  Таргитай
видел только людей в черной одежде и  блестящие  глаза  сквозь  прорези  в
капюшонах. Когда заскрипело, словно вблизи распахнули тяжелую  дверь,  все
поспешно ушли.
     В поле зрения Таргитая  появились  двое  мужчин.  В  красных  плащах,
немолодые, с непокрытыми головами. Короткие волосы  блестели  сединой.  За
спинами двух почтительно топтались еще трое в доспехах и с мечами: стражи.
Таргитай на время выбросил их из головы.
     -- За что? -- спросил он с великой обидой. -- Что мы вам сделали?
     Двое переглянулись, одинаковые в лицах и движениях. Один --  Таргитай
признал его, это был Фагим, ученик Мардуха, -- кивнул стражам.
     -- Бросить в подвал и стеречь пуще глаза.
     Сильные руки схватили пленников. В  стороне  блеснула  короткая  злая
вспышка, раздался болезненный вскрик. Запахло  горелым  мясом.  Послышался
звон, Таргитай узнал свой прыгающий по  каменным  плитам  Меч.  Испуганные
голоса зазвучали часто и быстро.
     -- За перевязь! -- рявкнул Фагим. -- К  мечу  не  притрагиваться!  Из
ножен не вынимать! Только за перевязь!
     Таргитая уволакивали, держа за  ноги.  Стражи  с  ужасом  держали  на
вытянутых руках его Меч. На перевязи, сильно растянув ремни в стороны, Меч
раскачивался, чуя близко горячую живую кровь.
     -- Без Меча ты ничто, -- сказал Фагим люто. -- Мардух этого не  знал,
но я знаю... на его опыте!
     -- Когда-то у нас не было мечей, -- прохрипел Мрак.
     -- Но против вас не было и меня. Попробуйте выбраться!
     Вам стоит убедиться, что у меня самые надежные на свете слуги.
     Таргитай закричал отчаянно:
     -- Что ты делаешь? Князь голову с тебя снимет! Я гость вашего  князя.
Это я взялся его защищать. Он будет ждать меня к утру.
     -- Не дождется, -- хохотнул Фагим.
     -- Не боишься его мощи? -- спросил Таргитай слабо, он уже  знал,  что
может ответить маг. Что им князья, цари  и  каганы  невежественные  слуги,
даже не подозревающие, что они слуги.

     Их бросили в каменный мешок, настолько глубокий, что  Таргитай  сразу
ощутил близость подземных вод. Залитая кровью голова Мрака лежала  на  его
коленях, больше Таргитай ничего для друга сделать  не  мог.  Стены  влажно
блестели, от них несло сыростью и холодом. Камень был  и  внизу,  Таргитай
наконец понял, что это не  подвал,  стены  которого  выложили  плитами,  а
глубокое подземелье, вырубленное прямо в огромной горе.
     Дверь была так высоко, что Таргитая пробрал озноб еще  больше,  когда
представил, какого труда стоило выгрызть такой подвал в каменном монолите.
     Когда Мрак застонал и приоткрыл глаза, Таргитай сказал печально:
     -- Этот Город казался таким красивым...
     -- Самые красивые змеи... самые ядовитые...
     -- За что нас?
     -- Олега спроси. Как он?
     -- Он пошел через западную часть. Может быть, там меньше разбойников?
     Мрак  сплюнул  кровью.  Таргитай  приподнял  колени,  не  давая   ему
скатиться на холодную землю. Скрученные за спиной руки болезненно ныли.
     -- Все мы разбойники... Думаю, кто-то за нами охотится.
     -- Агимас?
     Мрак снова сплюнул кровью.  На  лбу  вздулась  коричневая  корка,  он
старался не двигать даже бровями, пусть кровь загустеет, закупорит ранку.
     -- Чем они меня? -- осведомился он хрипло. -- Бревном?
     -- Мрак, что с нами хотят делать?
     -- Ты, как волхв, хочешь зреть грядущее. Подожди Олега, расскажет.
     -- Думаешь, тоже приволокут?
     -- Как козу на веревке.
     -- Олег такой мудрый...
     -- Если бы он ходил, ступая  по  звездам!  А  темные  закоулки  знает
меньше тебя.
     Заскрипела  дверь.  Двое  дюжих  стражей  осторожно   спустились   по
лестнице, еще трое внимательно глядели сверху. Обнаженные мечи блестели  в
их руках холодно и зло.
     -- Опять есть принесли, -- пробурчал Мрак. -- И все задурно...
     Страж ухмыльнулся, в черных как  уголья  глазах  мелькнуло  уважение.
Острый нож блеснул коротко, Таргитай ощутил, как веревка ослабела.  Второй
страж грубо перевернул Мрака, ухватил за стянутые сыромятным ремнем  руки.
Мрак сцепил зубы, только косил глазом на лезвие  ножа.  Кисти  распухли  и
посинели, еще чуть -- уже омертвели бы.
     -- Скоро, -- пообещал страж зловеще. -- Принесут есть...
     Только не вам -- вас отнесут крысам на корм.  Поднялись  по  лестнице
неспешно, уверенные в своих силах.
     Мрак бессильно ворочался  на  полу,  кровь  с  трудом  пробивалась  в
онемевшие руки. Таргитай застонал, в  синих  как  небо  глазах  заблестели
слезы: в распухшие кисти будто вгоняли горячие иголки!
     -- Ничо-ничо, -- выдавил Мрак сквозь зубы, -- скоро  приведут  Олега,
пошепчет...
     -- Мрак, не говори так! Олег мудрый, он придет и спасет.
     Мрак поднялся на колени, с трудом встал. В темных глазах,  где  жизнь
никогда не угасала, искорки разгорелись кровавыми огоньками.
     -- А ты даже зад не сдвинешь?
     -- Ну... Отсюда не выбраться, видно же.
     -- Мне не видно, -- отрезал Мрак.
     Таргитай вытащил дудочку, тихонько заиграл. Мрак, как волк,  неслышно
двигался вдоль стен, щупал, стучал,  бил  ногой,  прислушивался.  Таргитай
печально следил за ожившим  оборотнем,  а  пальцы  сами  перебирали  лады.
Мелодия зазвучала как бы сама по себе. И люди стали добрее, со всех сторон
пошли к ним на помощь, стены темницы словно бы раздвинулись, даже  исчезли
вовсе...
     Но когда Таргитай опустил дудочку и затуманенные  глаза  прояснились,
несокрушимые стены блестели плесенью так же холодно и мертво.

     За Мраком стражи явились вскоре, увели скрутив за спиной руки,  копья
со всех сторон. Когда пришли за Таргитаем,  его  только  связали,  а  двое
стражей даже не вытащили мечи из ножен. Он не боец, то ли Фагим сказал, то
ли видно было по нему. Таргитай печально смотрел добрыми синими  как  небо
глазами, детски пухлые губы обиженно кривились, вот-вот заревет.
     Его привели в тот самый зал, где их вытащили из сети. Фагим был один,
не считая стражей. Тех набилось столько, что Таргитай слышал  их  смрадное
дыхание. От запаха гнилого лука и старого чеснока подташнивало.
     -- Зачем вы здесь? -- потребовал Фагим.
     Таргитай удивился:
     -- Даже не знаете? А накинулись, как звери! Разве ж так можно?
     Стражи захохотали. Человек в красном плаще ухмыльнулся.
     -- В этом мире можно все. А другого нет.
     -- Мы простые странники, -- объяснил Таргитай доверчиво. -- Пришли  в
этот Город, потому что здесь живет великий мудрец.
     -- Кто? -- спросил Фагим. -- Ристальщик? Он не общается  с  чужаками.
Вообще затворник.
     -- Тогда это  не  Ристальщик,  --  сказал  Таргитай.  --  Наш  мудрец
добрый...
     Фагим ухмыльнулся еще шире.
     -- Ристальщик -- сама доброта. Я сам видел, как он однажды, гуляя  по
своему саду, увидел ядовитую змею. Другой  бы  что  сделал?  Хвать  палку,
шарах бедолагу по голове! А этот пожалел, поддел  палкой  и  осторожненько
перекинул через забор к соседу.
     Таргитай с сомнением покачал головой.
     -- Не знаю. К тому же нашего мудреца зовут не Ристальщик, а Аристей.
     Человек в красном пласте, отвернувшись, подал  знак  дюжему  гиганту,
полуголому, прикрытому лишь широким кожаным передником. Тот  уже  раздувал
огонь в жаровне. Жуткого вида клещи начали накаляться.
     Таргитая пробрала дрожь, несмотря на горячий воздух.  За  его  спиной
двое стражей переговаривались вполголоса:
     -- Эт какой Аристей? Что в башне на краю Города?
     -- В какой из них?
     --  Да  самой  старой.  Вот-вот  рассыплется.  Мимо  идешь  и  колени
трясутся.
     -- А что от дурня-варвара ждать? Для них и зтот бродяга мудрец.
     -- Хотел бы я услышать, что такой мудрец... га-га-га!... изречет этим
дикарям! Однажды, своими ушами  слышал,  он  такое  сказал,  когда  спьяну
наступил на грабли...
     Когда палач взял раскаленные клещи, Фагим  повернулся  к  Таргитаю  и
сказал совсем другим тоном:
     -- А теперь ты скажешь, зачем приехал в  наш  Город  на  самом  деле.
Почему тремя грязными варварами интересуется сам... бог Маржель!
     -- Бог Маржель? -- переспросил Таргитай. -- Это кто?
     Фагим покачал головой. В глазах было странное выражение.
     -- Если бы я не знал мощь Маржеля, подумал бы, что  бессмертный  бог,
которого страшатся даже боги... все боги!... вас опасается.

     Таргитай выныривал из красной боли долго и мучительно. Когда  наконец
перед глазами появились мокрые камни, он еще долго лежал  бездумно,  желая
только умереть.
     Сначала холод остудил истерзанное тело, затем прошла дрожь.  Таргитай
застонал, из закушенной губы пошла кровь. Стонала и плакала каждая  жилка.
Пахло паленым. Он уже узнавал запах своей плоти.
     Очень медленно, преодолевая  нечеловеческую  боль,  он  дотянулся  до
сопилки. Она все так же незаметненько лежала в углу,  где  выронил,  когда
его тащили на пытку.
     Разбитые  губы  не   слушались.   Изувеченные   пальцы   отказывались
перебирать лады. Он пробовал дуть  уголком  рта,  морщился,  слыша  унылый
собачий вой, потом как-то приловчился, песня пошла складываться печальная,
как и многие его песни, а потом он  и  сам  перестал  вслушиваться.  Снова
играло и пело то, что жило в нем. Иногда он грезил,  что  это  дает  знать
солнечная капля крови Рода,  но  помалкивал:  опять  засмеют!  К  тому  же
частица Рода есть в каждом, даже в Олеге и Мраке, но если Мрак терпит  его
песни, ему даже нравится, то Олег сердится.

     Мрака  вбросили  с  размаха.  Таргитай  едва  успел  вытянуть   руки,
подхватил.  Стражи  злорадно  захохотали,  когда   рухнул   под   тяжестью
искалеченного пленника. Дверь с грохотом захлопнулась, лязгнул засов.
     Таргитай выполз из-под тяжелого как гора Мрака. Ладони  были  липкими
от крови. Мрак тяжело дышал, из разбитого рта струйкой текла алая кровь  с
темными сгустками. Один глаз закрыл кровоподтек с синими  разводами,  веко
другого распухло.
     Губы Мрака шелохнулись. Таргитай подставил ухо.
     -- Что? Мрак!..
     Ответ был едва слышен:
     -- Пой...
     Таргитай не поверил своим ушам.
     -- Что?
     -- Пой, говорю...
     -- Мрак, ты не бредишь? Ты  тоже  считаешь,  что  я  могу  петь  даже
сейчас?
     Мрак надолго замолчал, жизнь в нем угасала.  Когда  губы  шелохнулись
снова, Таргитай скорее угадал, чем услышал:
     Пой... Надо...
     Но как я могу, -- с мукой вскрикнул Таргитай, -- когда Олега  сейчас,
может быть, жгут каленым железом? Я пел, стыда на мне нет,  когда  терзали
тебя... Я совсем обезумел, но сейчас  то,  что  иногда  находит  на  меня,
ушло... Я же знаю, что нельзя!
     -- Льзя, Тарх... Ты пел, потому что хотелось, теперь потому что надо.
Силы Олега иссякают... -- Но я не волхв, не лекарь!
     -- Да, Олега... это не спасет... но немного сил даст. Правда, даст...
А ему, может быть, совсем немного надо... Хоть он головой живет, но сердце
у него есть... не может не быть...
     Мрак откинул голову, затих. Таргитай опустил  его  на  холодный  пол.
Слезы закипали на глазах, но трясущимися пальцами вытащил  сопилку.  Мрак,
может быть, бредит, если говорит такое дикое, но еще  хуже  сидеть,  сложа
руки. Таргитай никогда еще не пел, когда не хотелось, впервые взял дудочку
без охоты и с сильнейшим чувством вины,  с  усилием  заиграл.  О  доброте,
которая все же сильнее зла, о справедливости и мире, о любви и доверии.  О
Правде, что обязательно победит Кривду, ибо в каждом человеке  есть  капля
крови Рода.  Она  разгорится  в  яростный  костер,  сожжет  все  гадкое  в
человеке. И будет смертный равен богам!
     Таргитай знал, что помочь Олегу не может, за ним не стоят чародейские
силы, но если не петь, то упал бы на каменный пол и колотил  бы  кулаками,
захлебывался бы слезами и соплями.
     Сверху скрипнуло. Звук был настолько необычен, что Таргитай с усилием
повернул голову. Дверь уже была  приоткрыта,  слабо  горел  факел.  Чьи-то
волосатые руки пускали лестницу. Незнакомец явно старался не шуметь.
     Когда лестница коснулась пола, Таргитай поднялся, ухватился за стену.
Человек исчез, но красноватый свет указывал, что факел остался на  прежнем
месте.
     -- Мрак, -- позвал Таргитай тихонько, -- Мрак... Что делать?
     Даже он понимал, что,