воронье яйцо, а укрыл землю по щиколотку!
     Слева пронесся, как всадник на коне, Мрак.
     -- Боюсь, опять надо на ту сторону...
     -- Надо -- переберемся, -- ответил Олег безучастно.
     Мрак подозрительно смотрел на волхва, но у того  ни  один  мускул  не
дрогнул на лице. Так точно Зарина не страшилась огромного рогатого  зверя,
хотя та самая корова одним взмахом рогов могла бы распороть ее надвое.
     -- Если ты их так знаешь, что они там воруют?
     -- Мрак... зачем судить по себе? Может быть, им там так
     дают.
     -- Догоняют, да еще дают. Точно воруют! В вирии всего
     должно быть много.
     Таргитай сказал обеспокоено:
     -- Но мы ж воровать не будем? Мы ж не муравьи.
     -- Верно. Людям ежели воровать -- то воровать. Еще и поджечь то,  что
унести не в силах.
     Олег присматривался, внюхивался в мощный кисловатый запах.
     -- Муравьи бегут в пять раз быстрее нас. Сюда забрались
     только самые сильные, поджарые.
     Мрак с отвращением смотрел на живой поток, Таргитай вскрикнул:
     -- Олег, ты что задумался Я быстрее уже не могу.
     Он был красный, как раскаленная болванка. Блестел,  обливался  потом,
крупные капли шипели на плечах и взвивались легкими кольцами пара. Дыхание
было, как у Змея на издыхании.

     Олег сказал напряженно:
     -- Наверх бегут как раз за добычей.
     Только на муравьях еще не хватало, думал Таргитай тоскливо. На  ковре
летал, на Змее летал и ездил, на Рухе летал, на черепахе плавал, на  Мраке
ездил... Мокрый от усилий, он старался не смотреть  на  мелькающие  стены:
голова кругом, кое-как  дотягивался  до  соседнего  бронированного  зверя,
затем оставалось  схватить  за  острый  шип  на  панцирной  спине,  быстро
перебросить себя на полном бегу с одной железной спины на другую.
     Ушибы и ссадины накладывались так густо,  что  скоро  Олеги  Таргитай
превратились в сплошные  ссадины.  Мрак,  несмотря  на  свой  страх  перед
противниками сильнее его, умело перескакивал с одного зверя на другого, но
изгоев не обгонял: стерег.

     Серая кора мелькала  под  лапами  муравьев  с  такой  скоростью,  что
сливалась в серую полосу. По бокам прочерчивались  скалы,  уступы.  Иногда
становилось темно: муравьи ныряли в пробитые ими же или подземными зверями
норы. Кислый запах становился совсем невыносим, заставлял чихать,  хватать
ртом воздух.
     Воздух снаружи становился все резче, холоднее и чище. Олег,  несмотря
на бешеную гонку, напряженно старался понять: ежели  к  солнцу  ближе,  то
должно быть теплее? Не сразу  допер,  что  ведь  приближаются  к  небесной
тверди, за которой -- неизмеримые хляби. От них и должно  тянуть  холодом:
дождь ведь падает холодный! Еще за небесной твердью хранятся запасы града.
Раз в селе выпал с воронье яйцо, а укрыл землю по щиколотку!
     Слева пронесся, как всадник на коне, Мрак. Колчан и лук торчали,  как
укороченные сяжки. Досадливо поморщился, опять он впереди,  перескочил  на
муравья попроще, дал обогнать себя Олегу.
     Коричневые бока мелькали справа и слева.  Таргитай  поленился  всякий
раз поднимать ноги, один зацепил так, что подошва  слетела  как  срезанная
бритвой, а голенище распахнулось, как полог шатра Баджеда.
     -- Не душите зверей! -- гаркнул Мрак рассерженно. -- Что они под вами
еле двигаются?
     -- Мрак, это они тебя боятся...
     -- Зато ты и улитку не напугаешь!
     Голос оборотня растворялся среди шорохов, треска и шуршания  мириадов
когтистых лап и панцирей. Олег сидел бледный,  красные  волосы  трепетали,
как пламя на  ветру.  Он  мчался  опасно  близко  к  стене  желоба,  пусть
отшлифованной боками за века, но если прижмут, от волхва останется  только
мокрое пятно с версту длиной.
     -- Олег! Держись в середке!
     Голос потонул  в  могучем  шорохе.  В  воздухе  стояла  мелкая  пыль.
Когтистые лапы сцарапывали кору, прогрызали ложе  глубже.  Красные  волосы
волхва вспыхнули еще, потом сколько Мрак  ни  всматривался,  видел  только
черно-коричневые спины, да  впереди  мелькала  спина  Таргитая  с  золотым
Мечом.
     Мрак ощутил себя впервые слабым и  одиноким.  Друзей  нет,  не  нужно
постоянно держать себя героем, которому все нипочем. И  высоты  боится,  и
этих страшных молниеносных зверей.  Под  ним  лютый  зверь  с  оскаленными
челюстями, рядом несутся тысячи таких же: у всех оскаленные  морды,  глаза
горят. Все в боевом походе за добычей! Как остаться  в  живых?..  Впрочем,
если всему белу свету осталось только семь, а то уже и шесть дней...
     Нет, оборвал он себя. человек рождается с надеждой. Живет в надежде и
умирает в надежде не умереть, а стать богатым и  толстым,  а  то  и  вовсе
бессмертным. Человек вообще живет  так,  словно  бессмертен.  А  он,  Мрак
Секироносец, человек...
     Все  чаще  с  разбега  влетали  в  расщелины,  ущелья.  Совсем  рядом
проносились острые серые стены, исчерченные  полосами.  Сверху  опускалось
бескрайнее белое поле. Мраку казалось,  что  он  как  рыба  поднимается  к
покрытой льдом поверхности реки. Только не лед,  опять  туман,  что  завис
между небом и землей, --  облака.  Оказывается,  они  плывут  в  несколько
слоев. О такую льдину не расшибешь голову.
     Он невольно зажмурился, когда  черные  тела  впереди  разом  исчезли.
Потом на лицо брызнуло мокрым холодом, а  когда  Мрак  открыл  глаза,  уже
двигались в странной белой тьме.
     Когда туман поредел, они неслись все так же по щелям и расщелинам,  а
снежное поле осталось внизу. Вверху  блистал  ослепительный  свет.  Сердце
стучало чаще, Мрак чувствовал, что скоро произойдет что-то необычайное.
     Муравьи неслись все стремительнее,  словно  кони,  зачуявшие  близкий
отдых. Сверкающие облака, которые  Мрак  сперва  тоже  принимал  за  белый
туман, не двигались и с каждым рывком муравья блестели все ярче.
     -- Светлые боги, -- прошептал он в благоговейном страхе. -- Неужто...
небесная твердь?
     Через несколько мгновений шерсть на  загривке  встала  дыбом.  Острые
глаза увидели, что ствол Прадуба проходит сквозь  небесный  хрусталь,  как
нож сквозь теплое масло без зазора!
     Рос молодой Прадуб, рос, пока не уперся маковкой в  небесную  твердь.
Ему бы склониться, ан нет: проломил дыру, без помех погнал в  рост,  а  за
века, разрастаясь, заполнил собой весь пролом, а там еще и наплывы, кольца
нагромоздил...
     Муравьи внезапно нырнули в  узкое  ущелье.  Потемнело,  кислый  запах
усилился. Мрак с тревогой понял, что муравьи бегут по ходу,  прогрызенному
древесным червем. Добро, ежели где-то  выскочат  на  поверхность,  а  если
разбегутся по ходам искать местное зверье? Назад уже не выбраться.
     Внезапно впереди блеснул свет, начал стремительно приближаться.  Мрак
невольно прикрыл глаза от слепящего блеска. Яркий круг туннеля расширился,
муравьи черной рекой выплеснулись...
     ...и Мрак едва не ударился подбородком о грудь,  настолько  внезапным
был  переход   в   другое   положение.   Он   поспешно   соскочил,   упал,
поскользнувшись на холодном прозрачном льду. Воздух был  заполнен  звонким
цокотом когтей. Муравьи, покинув  уже  привычную  стену  Прадуба,  так  же
целеустремленно уносились по ровному, царапая  лед  когтями.  Черная  река
превращалась в ручей, затем в черную  натянутую  струну,  наконец  исчезая
вовсе.
     Из  темного  зева  норы  муравьи  выныривали  черные,   страшные,   с
разведенными в  стороны  жвалами.  Мрак  видел  только  широкие  массивные
головы, шипастые спины и  сужающиеся  брюшка.  Одинаковые  как  из  одного
стручка, выскакивали и уносились, у  Мрака  зарябило  в  глазах,  с  таким
напряжением старался не пропустить изгоев.
     Когда среди блестящих тел возникло лохматое и неопрятное, Мрак заорал
так, что сорвался на визг:
     -- Олег! Слегай! Слезай быстрее!
     Олег лежал на  муравье,  как  примороженный,  даже  руками  и  ногами
обхватил, распластался, опустив лицо в щель между литой головой и  широкой
спиной. Мрак сжался: треск и шорох заглушают крики, а волхв уткнулся лицом
не зазря -- не зацепится за потолок.
     -- Олег! Слезай, а то пропадешь!
     Лавина муравьев стремительно неслась мимо.  Волхва  пронесло  в  трех
шагах. Мрак, едва помня себя от злости, с силой оттолкнулся, прыгнул,  под
подошвами протестующе скрипнуло. Пихнулся еще, перескочил на другую спину,
но Олег уже проскочил, не догнать.
     Услышал ли волхв или блистающий  свет  заставил  поднять  голову,  но
ахнул, тут же скатился со своего зверя. Когтистые лапы пробежали по  нему,
Олег выполз помятый, весь в длинных кровоточащих царапинах.
     Сильная рука ухватила, выволокла. Сколько раз уже выволакивала,  злой
голос прогремел:
     -- Нашел где спать! Мало одного Таргитая?!
     Олег прикрывал ладонями глаза,  осматривался  в  страхе,  дергаясь  и
вздрагивая. Они были на ровном блистающем поле, похожем на ледяное,  слева
поднималась стена Прадуба, но там было пусто. Муравьи дружно  неслись,  не
сбавляя скорости. Синий лед гремел под жесткими когтями.
     -- Что-то пусто в этом вирии, -- сказал Мрак хрипло. -- Что собака из
кузни сопрет? А муравьи, вишь, что-то находят.
     -- Отойдем малость, -- предложил Олег, тяжело дыша. -- Ты зайди с той
стороны... нет, лучше я зайду, будем Таргитая вылавливать с двух сторон.
     -- Голова, -- похвалил Мрак.
     Олег умело перебежал на ту сторону смертоносного потока.
     Не так лихо и быстро, как Мрак, но  сосредоточенно  и  без  малейшего
страха. Волхв, узнав ранее незнаемое, переставал бояться, Мрак за ним  это
заметил.
     Таргитай вынырнул в середине потока. В руках была дудочка,  сидел  на
загривке крупного чудовища, пальцы вяло ползали по дырочкам. Дурень играл,
просто не видя смертельной опасности.
     -- Таргитай! -- заорали оба в один голос.
     Таргитай прищурился от  яркого  света,  узнал,  радостно  кивнул,  но
дудочку от губ не убрал. Будто сидит на завалинке, а не на  шее  свирепого
зверя!
     -- Слезай, дурень!
     На румяном лице появилось выражение крайнего недоумения. Мрак подумал
даже, видит ли дурак их, или же перед внутренним взором проплывают сладкие
грезы, зрит волшебные замки и себя -- умного, красивого, находчивого?
     Таргитай даже приглашающе взмахнул рукой. Мол,  пора  снова  на  этих
чернопанцирников. Хоть и пахнут кислыми щами, но везут!
     Мрак и Олег метнулись одновременно. Их толкали, сбивали с  ног.  Олег
ухитрился  пробежать  поверху,  оба   схватили   ошеломленного   Таргитая,
выволокли на обочину. Упали, тяжело дыша. Совсем  рядом  неслась  гремящая
река тяжелых черных тел, острые и твердые как алмазы когти высекали искры.
     Таргитай выдрался из их рук.
     -- С ума сошли?.. Надо спешить!
     Мрак сжал кулак, на скулах вздулись рифленые желваки.
     -- Это тебе, беговой улитке?! Разуй глаза! Тебя, дурня, куда перли?
     Таргитай непонимающе огляделся. Синие глаза медленно распахнулись.
     -- А где наше деревом.. А, мы уже слезли. А куда мы слезли?
     Мрак смотрел на дударя со злым восхищением. Таргитай торопливо прятал
сопилку, не мог засунуть за пазуху, смотрел уже виновато и заискивающе.
     Мир  блистал,  ибо  в  немыслимой  выси   непривычно   зеленое   небо
переливалось сполохами.  Олег  был  бледным,  отсутствие  солнца  потрясло
больше, чем ожидал. Синие от холода губы подрагивали.  Он  что-то  силился
сказать и не находил слов.
     Под ногами  в  толще  голубого  хрусталя  двигались  тени,  исчезали,
затаивались. Таргитай зачарованно таращил глаза. Иней на волосах  растаял.
Серебристый налет на рукояти Меча исчез, она  победно  и  грозно  блистала
крупными каплями.
     Олег с  гримасой  прикладывал  белые  от  холода  пальцы  к  глубоким
царапинам. Кровь застывала коричневой корочкой,  а  когда  убирал  пальцы,
ссыпалась, оставляя розовые шрамики. Мрак  отстранился  было,  когда  Олег
взялся врачевать и его израненное тело, мужчины-де  все  терпят,  но  Олег
держался, как с неумным ребенком, зарастил царапины и ссадины, снял ушибы,
убрал опухоли и шишки. Мрак повеселел, желтые огни в глазах погасли.
     -- Отдохнули? -- спросил он нетерпеливо. -- Надо  идти,  как  гласит,
если волхв не брешет, древняя мудрость.
     -- Древняя? -- спросил Таргитай  с  недоумением.  --  Какой  же  Олег
древний? Это он гласит, как говорящая ворона...

     Глава 7

     Смертные?!
     Они оглянулись на удивленный вскрик. В трех шагах, прижимая  к  груди
поздние осенние цветы, возникла девушка.
     Вокруг нее еще искрился, таял плотный воздух.  Мрак  ахнул,  Таргитай
непроизвольно шагнул вперед.
     От девушки шел чистый неземной свет. Золотая как лен  коса  ниспадала
на прямую спину, в поясе ее можно было бы  обхватить  пальцами.  Удивленно
распахнутые глаза неотрывно смотрели на троих рослых и таких непохожих  на
богов пришельцев.
     Грязных, пропахших  потом,  с  измученными,  но  решительными,  злыми
лицами.
     Пухлый алый ротик раскрылся в неуверенной улыбке.
     -- Кто вы, герои?
     Мрак растерянно топтался на месте, разводил руками,  наконец  отыскал
убежавший голос:
     -- Мы?.. Да что мы... Кто ты, светлое чудо?
     -- Меня зовут Леля, -- ответила девушка светлым как лесной  ручеек  и
чистым голоском, от которого даже у Олега защемило сердце. -- Я только что
оттуда, снизу... Я здесь бываю редко, почти всегда у людей... я их  люблю.
Вы похожи на тех, кого я знаю на земле... и не похожи.
     -- Все люди разные, -- ответил  Мрак  все  тем  же  растерянным,  так
непохожим на него голосом. -- Но любить могут все... Мы тут одного  держим
на короткой веревке, а то всех любит... Гребет под себя  все,  что  ходит,
ползает, летает и плавает. Что не движется -- тоже гребет...
     Девушка растерянно смотрела огромными  округлившимися  глазами.  Мрак
вымученно улыбался, вымученно шутил, пытаясь найти себя, прежнего, но  вид
у него был потрясенный.
     Таргитай сказал тихо:
     -- Леля! Ты -- богиня любви и красы. Тебе  поклоняются  все  молодые,
чтут зрелые. Тебе приносят дары не от страха -- по любви...  Скажи,  какой
ветки держаться, чтобы пройти к Роду?
     Леля удивленно повела в его сторону бровью,  тонкой,  как  шнурок  из
собольего меха.
     -- Разве любовь не выше денег, воинской славы?  Не  выше  почестей  и
любого богатства?
     Мрак и Олег смотрели на нее не сводя глаз. Таргитай пожал плечами.
     -- Ну... а кто спорит?
     -- Тогда почему, -- сказала она с недоумением, --  почему?  Разве  не
лучше быть бедным, но любимым? Любимым и любящим?  Неужто  вы  огрубели  в
этом жестоком мире настолько, что...
     Ее большие прекрасные  глаза  наполнились  слезами.  Олег  покраснел,
грудь начала часто вздыматься. Мрак внезапно шагнул вперед, на ходу сорвал
перевязь с секирой, швырнул под ноги.
     -- В задницу воинскую славу! И деньги. Почему  никто  не  сказал  мне
раньше?.. Черт, для чего жил, за что дрался, дурак лесной...
     Темное лицо быстро светлело,  будто  в  угрюмом  оборотне  разгорался
незримый огонь. Он  перешагнул  через  секиру,  Леля  нежно  и  благодарно
улыбалась Мраку. Их руки сближались, кончики пальцев почти соприкоснулись,
как вдруг грубая рука ухватила Мрака за плечо.
     Он едва не упал от внезапного рывка, развернулся. Синие как лед глаза
Таргитая смотрели прямо в душу.
     Ты?.. Это ты, Мрак? А наша цель?
     В задницу твою цель, -- прохрипел Мрак.
     А твою?
     -- Теперь она только твоя...
     Он повернулся к Леле. Таргитай вскрикнул отчаянным голосом:
     -- Олег, помоги! Мне этого лося не удержать.
     Волхв, не слыша Таргитая, просветленный лицом, подошел к Леле и робко
коснулся ее плеча. Она ответила чистой улыбкой,  светлой  как  у  ребенка.
Олег вздохнул с таким облегчением, будто свалил  с  плеч  гору.  И  словно
разом нашел ответ на все мучившие его вопросы.
     Таргитай неумело выругался. Мрак тянулся  к  Леле,  заглядывал  в  ее
ясные глаза, удержать его не легче, чем падающую лавину.  Таргитай  рванул
его за плечо, с силой разворачивая  камнепад  чуть  в  сторону,  попытался
оторвать Олега.
     Леля  с  укором  смотрела  на  грубого  варвара.  Слезы  брызнули  из
прекрасных глаз, оставили на щеках блестящие дорожки. Алые губы распухли и
дрожали, как у обиженного ребенка.
     Таргитай ухватил обоих за шиворот. Мрак и  Олег  даже  незаметили,  а
волхв равнодушно наступил на брошенный им Жезл Мощи. Алатырь-камень  слабо
вспыхнул и погас.
     -- Нет!!! -- заорал Таргитай страшно. -- Нет!!!
     Он толкнул Лелю  в  грудь,  вклинился  между  нею  и  друзьями.  Мрак
набычился, из глаз брызнули злые искры. Олег толкнул Таргитая локтем, удар
был так силен, что хрустнули ребра. Кривясь от боли, Таргитай крикнул:
     -- Любовь?.. Заниматься любовью,  когда  горят  дома,  когда  конские
копыта степняков топчут детей, когда  зверье  в  людской  личине  насилует
наших женщин? Мрак, ты забыл Зарину, Снежану, Степана?.. Я -- не забыл!
     Он  тащил  их  за  шивороты,  сбивал  с  ног,   когда   те   пытались
освободиться. Столкнул в трещину, Мрак  помотал  головой,  налитые  кровью
глаза медленно очищались. Могучая грудь тяжело  вздымалась,  как  волны  в
бурю. Кулаки были сжаты так, что костяшки побелели.
     -- Где... моя... секира?
     -- Потерял,  дубина,  --  крикнул  Таргитай.  Половину  щеки  занимал
кровоподтек, Мрак зацепил. --  Стой,  лось  безрогий!  Сам  принесу.  Тебе
нельзя.
     -- По... чему?
     -- Ты, оказывается, все отдашь... всего лишь за любовь.
     Он  повернулся  к  блестящему  краю.  Олег,  отводя  глаза,  с  бурно
вздымающейся грудью, попросил глухо:
     -- И Жезл захвати... если сможешь.
     -- А ты?
     -- Я себе не доверяю.
     Таргитай исчез, только подошвы мелькнули над блистающим краем. Олег с
силой тер ладонями лицо.
     -- Да, Мрак, удивил.
     -- А ты? -- огрызнулся Мрак. -- Шкуру на себе рвал! Из себя  лез,  от
всех мудростей отказался.  Нас  обоих,  надо  признаться,  как  обухом  по
голове. Теперь видно, что супротив богов у нас кишка тонка... А ведь еще и
не дрались!
     -- Тонка, -- признал Олег нехотя. -- Ты сильнее любого зверя, я согну
в бараний рог любого мага, но против богов мы что мыши супротив кота.
     Мрак с беспокойством смотрел на блистающий край.
     -- Слушай, а как же Тарх?
     -- Сам видишь. Дурню любая беда по колено.
     -- Потому что дурень?
     -- Или потому, что ему по дурости все одно: богиня, простая девка. Ты
ж помнишь, как он с легкостью взял Меч?
     Послышались торопливые шаги. Над краем показались ноги  в  стоптанных
сапогах. Подошва на  одном  отошла,  выглядывал  грязный  палец.  Таргитай
тяжело слез, в руках держал Посох и  секиру  в  путанице  широких  ремней.
Из-за плеча выглядывала золотая рукоять Меча.
     -- Пойдем? -- сказал он вопросительно. -- Эх, если бы ты  мог  как-то
затащить нас наверх волшбой...
     Он первым протискивался в щели, карабкался, как муравей, по  отвесным
стрнам. Пальцы будто сами находили выступы, ямки, так привык лезть и лезть
наверх,  а  Мрак  и  Олег  спешили  следом,  подозрительно   посматривали,
переглядывались.
     -- Ну, -- буркнул Мрак раздраженно, --  что  ты  буравишь  ему  спину
глазами? Говори. Мне тоже не все ясно.
     Олег приглушил голос:
     -- Он толстокожий? Или что-то еще?
     -- А что еще?
     -- Он даже не очень-то заметил, что это  богиня.  И  что  у  нее  сил
поболе, чем у всех людей на свете.
     -- Ну, он не очень-то обратил  и  на  мощь  другой...  А  та  намного
сильнее этой женщины-цветка.
     -- Дана могла снизойти. Как ты, к примеру, поигрался бы  с  котенком.
Но Тарх Лелю обругал и пихнул так, что бедная едва не упала!
     -- Ну, -- ответил Мрак с неуверенностью в голосе, -- Леля могла и  не
дать сдачи. Она ж богиня любви и красоты? Ей быть драчливой не  к  лицу...
Хотя я, честно говоря, не понимаю, как не врезать в ответ, когда можно.
     -- Зато я понимаю, как можно жить и не давать сдачи... Но с Таргитаем
все равно не все