тятся или же тоже ищут Великую Правду для всех?
     -- Один человек, -- произнес он  медленно.  --  Пеший.  Идет  в  нашу
сторону.
     Лиска воткнула иглу в мешок, в ее  пальцах  оказалась  рукоять  меча.
Олег с непонимающим видом вскинул голову, лишь Таргитай посапывал  сладко.
В золотистых волосах прыгали красные искры.
     -- А кто он, такой отважный? -- спросил Олег.
     Мрак насмешливо искривил губы:
     -- По шагам могу сказать  много,  но  не  имя.  Вот  если  бы  я  был
волхвом...
     Олег виновато опустил голову. Из сумерек выступил,  раздвинув  кусты,
высокий мужчина в белой полотняной рубахе, распахнутой до середины  груди.
Грудные пластины мышц были широки, словно незнакомец  носил  латы.  Голова
незнакомца поблескивала проседью, но глаза смотрели живо,  а  вся  мужская
стать дышала силой и умелой тратой этой силы.
     Заметив невров и маленькую женщину, он замедлил шаг,  но  в  открытом
лице не было и тени страха. Глаза настороженно ощупывали путников.  Сразу,
как заметил Мрак, пробежал взглядом по их оружию, оценил даже ширину  плеч
спящего Таргитая и то, что невр спит  на  голой  земле.  Глаза  незнакомца
слегка расширились, из-под дудошника  торчала  рукоять  Меча,  по  которой
сонно бродили багровые искры, -- Таргитай всегда накрывал страшное  оружие
своим телом во сне, -- но шаг не замедлил, хотя  у  самого  на  веревочном
поясе висел лишь большой охотничий нож.
     -- Доброго здравия, -- сказал он мощным мужественным голосом,  слегка
хриповатым, словно накричался в разгар битвы. -- Можно погреться у  вашего
огня?
     -- Огонь не гаснет, когда от него зажигаются другие, -- ответил Мрак.
Он раскинул руки. -- А ежели погреешься ты,  лишь  разгорится  шибче.  Мир
тесен, Странник! Если боги не супротив, то послушаем твоих песен еще.
     Странник присел по ту  сторону  костра.  Его  глаза  быстро  обшарили
улыбающиеся лица Мрака и Олега, задержались на недоумевающем личике Лиски.
Он сдержанно улыбнулся:
     -- Встречались, говоришь? Верно, я живу песнями.
     -- Хорошими песнями, -- сказал Мрак с чувством.
     Глаза Странника со сдержанным одобрением скользнули  по  его  могучей
фигуре. Белеют старые шрамы, свежие едва-едва  затянулись  розовой  кожей.
Черные волосы почти отросли, странно одинаковой длины по  всему  телу:  на
груди, голове, руках. Только брови не оказались укороченными.
     -- Воины? -- спросил он.
     Мрак отмахнулся:
     -- Какие из нас воины! Горе!
     Он вытащил из углей бок козы. Путник кивнул,  принял  обеими  руками.
Зубы  у  него  были  белые,  крепкие.  Ел   с   удовольствием,   как   ест
изголодавшийся человек, который умеет себя сдерживать. Мрак  скалил  зубы:
угощать приятнее, чем угощаться самому. Этот певец нравится той сдержанной
мужской красотой, что сводит с  ума  женщин  и  не  раздражает  мужчин.  А
глубокий шрам поперек брови говорит о том, что бывал на коне и под  конем,
умеет постоять за себя и за других.
     -- Если не  воины,  --  спросил  Странник  с  некоторым  сомнением  и
оглянулся на Олега, который смотрел на него во все глаза, -- то кто  вы?..
По делу или от дела?
     -- Скорее по дурости, -- ответил Мрак нехотя.  --  Когда  повстречали
тебя первый раз, то просто спасали шкуры.  А  потом,  то  ли  песен  твоих
наслушались, то ли еще чего, но решили найти кагана и разнести вдрызг  его
каганячье царство. Он него, дескать, все зло и все беды. Дурням везет,  ты
же знаешь... Нам удалось то и другое. Только решили напиться от радости, а
проклятые маги сотворили новое царство, еще  пакостнее!  Оказывается,  все
зло идет от них, а мы  лупили  их  слуг,  которые  им  хвосты  заносят  на
поворотах.
     -- Вы решили вернуться в Лес?
     Мрак медленно двинул массивными глыбами плеч.
     -- Да нет пока... Дурость заразна. На этот раз  решили  добраться  до
магов.
     Странник громко захохотал. Белые зубы блеснули, как молнии.
     -- Наконец-то!.. Я давно жаждал, чтобы началась великая битва  героев
против колдунов  и  магов.  Будет  положено  начало  великой  войне,  даже
величайшей из войн между мужеством и хитростью, силой и коварством!..  Это
будет красивая и героическая война!
     Мрак, несколько сбитый с толку странной речью, пробормотал:
     -- Ну, мы не герои. Нам нет интереса ни с кем воевать... Правда,  вот
уже третий день едем, а никто на нас не кинулся. Скучно.
     Олег кашлянул, напомнил:
     -- Мрак, только вчера за нами гнались три десятка врагов. Половину из
них мы перебили. И еще чудовище, что вылезло из преисподней!
     Лиска добавила горячо:
     -- А позавчера за нами гналось четыре десятка!
     Странник  с  удовольствием  смотрел  на  ее  раскрасневшееся  лицо  с
россыпью веснушек, поинтересовался:
     -- Тоже половину перебили?
     -- Да нет, -- отмахнулась она небрежно, -- всех. Это у  Мрака  уже  в
голове все путается. Много меж ушей его били. Но  мы  вовсе  не  стремимся
воевать с колдунами и магами.
     -- Почему?
     -- Да что за радость? -- сердито спросил Мрак. -- Нам нужно найти тех
магов, от которых идет все зло на белом свете, и посворачивать им  головы.
Только и всего. А потом будем жить-поживать, как мечтает  Таргитай,  добра
наживать. Без драк, как уверяет волхв Олег, хотя, по чести  говоря,  я  не
представляю, как можно жить без драк.
     Внимательные глаза Странника с интересом скользнули по  распростертой
фигуре дудошника. Таргитай спал, не обращая внимания на острые  камешки  и
сучья, что впивались в его тело. Олег и Лиска сидели рядышком, у волхва  в
руках был бронзовый посох.
     -- Без драк, -- повторил Странник со странной насмешкой в голосе.  --
Этого жаждет юный  маг,  который  орудует  магическим  Жезлом  как  боевой
булавой? Жить-поживать  жаждет  певец,  который  уже  мог  бы  остаться  в
довольстве в любом из сел или городов? А Меч ему по руке! Спит с ним, не с
женщиной. Хотя женщины его наверняка...
     -- Как в воду глядишь, -- подтвердил Мрак с  любовной  насмешкой.  --
Бабы на него вешаются.
     -- Но он выбрал не женщин, а Меч.  Ну-ну!  И  вы  говорите  о  покое?
Представляю, что натворите, когда в самом деле возжелаете приключений!
     Странник звучно захохотал, снова показав ровные белые зубы. В ночи  в
темном небе блеснуло, прокатилось громыхание.  Мрак  насторожился.  Всякий
раз блещет молния, когда сверкают зубы странствующего певца,  а  вслед  за
грохочущим смехом глухо рокочет эхо в невидимых тучах.
     -- Не знаю,  --  ответил  Мрак  уже  настороженно,  --  мы  не  любим
приключений.
     -- Но не избегаете?
     -- Избегаем, -- заверил Мрак. Подумал,  добавил  со  вздохом:  --  Но
ежели три дня едем без драк, то опять же чего-то недостает.
     Странник захохотал, Мрак тут же прислушался. В  левой  половине  неба
слабо блеснуло, негромко прокатились небесные  камни.  Олег  едва  заметно
наклонил голову, встретившись взглядом с Мраком. Он тоже заметил  странное
совпадение.
     -- Спой нам, -- попросил Мрак. -- Ты нам прямо жизни перевернул!  Шли
уже обратно, но это ты заставил воротиться, пойти на кагана!
     Из заплечного мешка появилась вытертая  доска  со  струнами.  Толстые
пальцы,  с  виду  более  привычные  к  рукояти  меча,  бережно  потрогали,
подкрутили колышки, натягивая струны. Когда  запел,  сперва  совсем  тихо,
затем сильнее и сильнее, Лиска встрепенулась,  прижала  к  груди  кулачки.
Олег смотрел настороженно, но невольно ушел с головой в песню --  простую,
бесхитростную, полную щема и печальной гордости за людей, где в жестоком и
несправедливом мире живут настоящие сильные люди, которые хранят  верность
слову, дружбе, долгу, а отвага и честь для них дороже, чем горы  золота  и
драгоценных камней, которым пыль странствий ценнее, чем роскошные дворцы с
тысячами раболепных слуг и гаремами для подлых утех...
     Мрак незаметно потолкал Таргитая ногой, тот заворчал, не  просыпаясь,
перевернулся на другой бок, натянул на голову  край  шкуры.  Олег  покачал
головой -- пусть спит. Мрак повернулся к странствующему певцу.
     Умолкли даже кузнечики, едва слышно  потрескивали  сучья  в  огне  да
звучал суровый голос Странника в густой холодной ночи.
     Другая песня, третья... Все -- о чести, отваге, мужестве. О сильных и
смелых героях, о жарких схватках, подвигах. Мрак  не  замечал,  что  пламя
костра подбирается к  его  сапогам.  Лиска  глядела  счастливыми  глазами.
Незримая мощь располнила Олегу сердце, хотелось ухватить  меч  или  секиру
Мрака, рубить  темные  силы,  восстанавливать  справедливость,  низвергать
тиранов, жечь и рушить замки разбойников и жестоких правителей...
     Таргитай похрапывал, пухлогубый рот глупо приоткрылся. По нижней губе
ходила сонная муха,  грелась,  останавливалась  почесать  крылышки.  Певец
жестом остановил Мрака, тот хотел снова пнуть: пускай  спит,  намаялся  --
герой, пусть даже не признается. Он слышит даже во сне. Он слышит!
     Когда умолк и складывал гусли в мешок, Мрак спросил осторожно:
     -- Снова в путь?.. Отдохни хотя бы до утра. На зорьке бы в дорогу...
     Путник поднялся, оглядел их сочувствующие лица.
     -- Сами знаете, надо. Доблесть переведется, если не напоминать людям,
что она еще есть на свете! Без нее люди -- не люди.
     Он исчез  в  ночи,  только  хрустнули  кусты.  Мрак  дождался,  когда
заверещат кузнечики, шагнул в темноту и растворился. Под ним не хрустнуло,
не шелестнуло. Олег и  Лиска  обменялись  встревоженными  взглядами,  Мрак
пошел выслеживать гостя?
     Когда он вернулся, Олег тихонько шепнул:
     -- Не нашел?
     -- Следы обрываются сразу за кустами.
     -- Я тоже заметил кое-какие  странности,  --  сказал  Олег  неохотно.
Глаза были встревоженными. -- Таргитаю не говори.

     Глава 5

     На другой день ощутили близость большой реки. Петляя  между  холмами,
выехали на пологий берег. Река поражала шириной,  другой  берег  был  едва
виден. Серые  волны  бежали  против  ветра,  --  тяжелые,  свинцово-серые,
высокие.
     -- Сюда стекаются все дороги, -- сказал Олег.
     Мрак с жалостью потрепал своего двужильного по гриве.
     -- Здесь с Агимасом не разминуться. Вон  какие-то  хаты  белеют,  там
продадим коней.
     Таргитай жалобно возопил:
     -- Как это?.. Пешком?
     -- Можешь лететь, -- хладнокровно посоветовал Мрак.  --  Сопри  ковер
еще раз и дуй.
     -- Я не крал!
     Олег бросил недовольно:
     -- Тарх, перестань. Соорудим плот, на середине реки отоспишься.  Лежи
себе, а наш Агимас пусть  на  берегу  волосы  рвет.  Мы  уже  так  делали,
вспомни! Когда от киммеров хоронились.
     Таргитай зябко передернулся, даже конь под ним шатнулся.
     -- Еще как помню! Три ночи  потом  снились  водяные  звери.  Те,  что
подрались из-за нас.
     Мрак оглянулся, погнал коня к далеким домикам.
     -- Ну, это не Данапр. Здесь Гиперборея, в реке зверей нет.
     -- Звери есть везде, -- возразил Таргитай убежденно.
     Село было маленькое, но коней продать удалось за хорошую цену. К тому
же Мрак сторговал  три  добрых  лука,  шесть  мотков  запасной  тетивы.  У
деревенского  кузнеца  купил,  не  удержался,  две   пригоршни   бронзовых
наконечников -- тяжелых, трехгранных, умело заточенных.
     Лиска подлащивалась, один лук все же выторговала, поспешно  забросила
за плечо. Оба оставшихся Мрак повесил на Таргитая. Невры без промаха  бьют
утку влет над вершинами деревьев, по шесть стрел держат  в  воздухе,  пока
седьмая срывается с тетивы,  а  первая  сшибает  яблоко.  Дудошник  просто
обязан научиться стрелять хотя бы вполовину так,  как  Мрак!  Или  на  две
трети -- как Лиска.
     Таргитай постанывал, но перечить не  осмеливался.  Не  раз  их  жизни
зависели от быстрых стрел Мрака. Еще не вечер, а враги будут еще.  Две-три
стрелы, выпущенные даже очень неумелой рукой, могут повернуть счастье в их
сторону.
     Потрясая кошелем, где звенело серебро,  полученное  за  коней,  Мрак,
довольный, спустился к воде. Олег и Таргитай  мылись,  стоя  в  волнах  по
пояс. Лиска громко дрожала на берегу. Эти странные лесные  люди  вовсе  не
чувствуют холода?
     -- Помылись? -- поинтересовался Мрак. -- Это хорошо.  Во-о-он  там  в
грязи лежат почти готовые бревна для плота.  Только  и  делов,  что  сучья
обрубить.
     Все трое смотрели несчастливо на занесенные илом  и  мусором  бревна.
Таргитай жалобно вякнул:
     -- Мы могли бы срубить свежие. Это трухлявые! Рыба  заденет  хвостом,
окажемся в воде. А я плавать не умею. Давай нарубим  свежие?  Вон  у  тебя
какая секира! И Олег хочет размяться.
     -- Можно, -- ответил Мрак с неожиданной  легкостью.  --  Во-о-он  там
хорошие деревья для плота.
     Таргитай поглядел на темнеющую  в  полуверсте  стену  леса,  поспешно
сбросил душегрейку и поплелся к темному болотцу,  откуда  торчали  к  небу
сучья, словно воздетые в мольбе руки.
     Конечно, он обрубил сучья, с великим трудом балансируя  на  скользких
бревнах, то и дело соскальзывая и плюхаясь  в  грязь,  а  потом  запоздало
понял, что проще бы за эти ветки вытащить бревна на  сухое,  обрубить  уже
там. Теперь же, барахтаясь в грязи, думал упорно, что все равно  он  такой
же умный, как и все, только и разница, что они умные сперва,  а  он  умный
потом.
     Олег, утопая в грязи по пояс, с раскаянием думал, что  сейчас  не  до
мыслей о Высоком, готов составлять заклинания для плота  или  хотя  бы  от
грязи. Или от вони -- под ногами разлагается не то косяк рыбы, не то стадо
крупных жаб. Вот  так  и  превращаются  из  будущих  великих  волхвов  или
волшебников в обыкновенных деревенских колдунов!
     Что Лиска думала, по ее  хитренькому  личику  прочесть  было  трудно.
Забрызганная грязью, она стала похожа на болотного  упыренка,  но  так  же
упорно, как и невры, хваталась за скользкий  ствол,  пыталась  тащить,  ее
отпихивали -- рожать не будешь! -- бегала за веревками, связывала.
     Мрак ни о чем не  ломал  голову,  работал  быстро  и  расчетливо.  Но
расчеты были не от мудрствований, все получалось само собой, как у лесного
зверя. Он просто откуда-то знал,  что  так  будет,  или  же  просто  чуял.
Волчонок не всему учится у родителей, многие вещи он просто знает.  Так  и
Мрак знал, что на плоту им будет какое-то время лучше, чем на берегу.
     Пока стаскивали крепко связанные бревна, промокли и продрогли, на что
Мрак хладнокровно заметил, что  заодно  отмылись,  не  надо  скидывать  на
середке реки.
     Таргитай, превозмогая лень, сплел  шалашик,  правда  --  чуть  поболе
собачьей будки. Он намеревался отлеживаться всю дорогу,  играть  на  дуде,
отдыхая от трудов праведных, но Лиска тут же забралась первой, ей-де  надо
переодеться, обсушиться. Олег поймал насмешливый взгляд Мрака, вспыхнул до
кончиков ушей, остановился на пороге шалаша. Теперь не взять у Лиски  свой
мешок с травами -- чертов оборотень, опять скалит зубы! Что подумает -- не
так страшно, скажет куда острее, сделает вид, что всерьез  верит  в  самое
пакостное. А Таргитай, чертов подпевала, охотно подвякнет -- ради  острого
словца под ребро даже дудочку отложит. Оба так дружбу выказывают:  шпыняют
по сто раз на день!
     День был хмурым, от воды тянуло холодом. Закутавшись, нацепив на себя
все шкуры, Лиска корчилась в шалаше. Через широкую щель входа видела,  как
люди Леса пробуют ловить рыбу с плота, точат ножи.
     Олег стоял на корме, ворочал длинным рулевым веслом. Плот  выполз  на
середину, волны с плеском бились о края. Мрак сидел, свесив ноги  в  воду,
пробовал удить рыбу. Мокрая шкура была расстелена на сухом, на  обнаженной
спине под прорастающей порослью просматривались  тугие  узлы  мышц.  Спина
Мрака была похожа на ствол  старого  дуба  со  снятой  корой  --  в  тугих
наплывах, коричневая, твердая как камень. Оборотень держал короткую  палку
с длинной жилой, на другом конце под водой болтался кусок мяса.
     Олег поглядывал  с  беспокойством.  Рыба  на  такой  кус  не  клюнет,
подавится. Но в глубинах живут не только рыбы.
     Ночь застала на плоту. Мрак велел держаться  все  так  же  посередке.
Утром набьют дичи на берегу, а ночью  безопаснее  плыть.  Спят  не  только
рыбы, но и водяные звери.  Люди  спят  тем  более.  Не  спят  разве  воины
Агимаса, они опаснее разбойного сброда.
     -- Только разбойники не спят?  --  переспросил  Таргитай.  Он  сладко
зевнул. -- Тогда я посплю, а вы с Олегом на страже, добро? Утром сменю.
     -- Тебя добудишься, -- проворчал Мрак. -- Лиска, ты с нами...  или  с
Таргитаем?
     -- Хотите узнать, разбойница я или нет?  Я  немножко  с  вами,  потом
посплю.
     -- Настоящая женщина, всего понемножку.

     Ночью Олег часто просыпался, вслушивался в крики речных зверей.  Луна
часто ныряла в тучки, все погружалось во тьму. Олег  с  замиранием  сердца
пытался различить силуэт Мрака. Волны плескались о бревна, что-то мокрое и
скользкое быстро потрогало Олега за ногу. Он с воплем убрал ее под  шкуру,
а серебристая рыбка, дважды подпрыгнув, исчезла.
     Звезды покачивались, сдвигались вправо-влево, но оставались на месте.
Мрак держал рулевое весло крепко, Олег не видел берега, даже края плота не
видел, но Мрак ухитряется вести посередине. Агимас  не  страшен,  а  звери
есть звери, их на берегу столько, что на десять колен героев хватит махать
мечами, секирами и даже топорами.
     Мрак не заснет, подумал Олег успокаивающе. Оборотень  всегда  начеку.
Пока за рулевым веслом, беспокоиться нечего.
     Он обхватил обеими руками Лиску, она сжалась  в  комок,  как  озябший
зверек, ерзала, устраиваясь  в  его  объятиях  поплотнее,  сберегая  капли
тепла. Таргитай спал, разметавшись, правая  рука  по  локоть  свесилась  в
воду, в темных волнах вокруг пальцев поблескивали странные тени.
     Олег поежился, искоса взглянул на звезды. Такие же, как в  ту  первую
ночь, когда вышли из Большого  Леса.  Чудно,  конечно.  Непонятно,  что-то
тревожное в этих звездах, но что?
     От комочка в его  объятиях  пошло  тепло.  Лиска  перестала  дрожать,
расслабилась. Олег согрелся и заснул.

     Мощным толчком их  швырнуло  в  черную  ледяную  воду.  Олег  хлебнул
спросонья, черная паника на миг затмила сознание. Где-то,  говорят,  целые
народы умеют плавать, но он знал, что тонет, сейчас умрет...
     Ноги коснулись земли.  Он  выплюнул  воду,  волной  ударило  в  лицо,
глотнул еще, поперхнулся, закашлялся. Вблизи слышался рев Мрака, с  кем-то
дрался, там бурлила вода. Олег, стыдясь,  что,  как  всегда,  в  сторонке,
кинулся на помощь, наткнулся  на  что-то  отчаянно  барахтающееся.  Острые
когти вцепились ему в плечо.
     --  Это  я,  --  крикнул  он,  волна  хлестнула  в  рот,  он  потерял
равновесие, скрылся с головой, а когда сумел подняться,  схватил  Лиску  и
поднял над водой. Она перестала отбиваться, судорожно обхватила за шею.
     Чувствуя себя устойчивее, он пошел, преодолевая бушующие волны, в  ту
сторону, где земля повышалась.  Дно  норовило  повести  назад,  туда  идти
легче. Олег поднял Лиску еще выше, двигался до тех пор, пока вода стала до
пояса, потом до колен. Перевел  дух,  выбрался  на  твердь,  споткнулся  в
темноте, рухнул на мокрые камни, упал, но Лиску не выпустил.
     Вблизи стоял рев,  шлепающие  удары,  сдавленный  крик,  хрипы.  Луна
вынырнула из темной тучи.  Олег  различил  гигантскую  фигуру  человека  с
блестящей кожей. Он стоял по колено в воде, тащил другого, тот отбивался и
норовил лечь в воду.
     Олег с облегчением вздохнул, поднял и понес замерзшую Лиску на  берег
выше. Уже на сухом рухнул снова,  ударился  о  валун.  Рядом  Мрак  бросил
Таргитая. Дудошника выворачивало, из него хлестали водопады  темной  воды,
где Олегу чудились лягушки, рыбки, раки.
     -- Такого  рулевого,  --  прохрипел  Таргитай.  Он  выплюнул  длинную
пиявку, каркнул, -- такого... орла...
     Мрак поднялся,  шагнул  вперед  и  растворился  в  ночи.  Из  темноты
донеслось злое предостерегающее:
     -- Тарх, не умничай. Умнее тебя в болоте утопли.
     -- Пов