астически. -- Но тебе
виднее.
     -- Почему? Я не бог.
     -- Я тоже с богом только рядом сидел. С богиыей1 Но он тоже чует. Аки
волхв.
     Олег замолчал, нахмурился, бежал ровно и сильно,  перепрыгивая  лужи.
Мрак, который умел замечать  не  только  звериные  следы,  дивился  резким
переменам в волхве. Только-только научился волшбе, сумел  пробудить  вещее
чутье, редкий дар, не все волхвы умеют,  как  уже  избегает  пользоваться,
находя такой дар чуть ли не  оскорбительным  для  волхва.  Да  и  напряжен
всегда так, словно в одиночку сдерживает натиск Черных Сил.
     Зеленая горка впереди выросла, превратилась в крупного  Змея.  Бедный
зверь распластался, раскинув крылья и вытянув шею.  Его  словно  придавило
огромной невидимой ладонью. Олег на бегу махнул  рукой,  не  то  заставляя
лезть на зеленую спину, не то закидывая  Таргитая  и  Мрака.  Оборотень  с
разбегу запрыгнул на хвост, уже привычно пробежал вдоль  гребня  к  холке.
Таргитай хватался за шипы, застревал, перевязь цеплялась  за  толстые  как
колья в  заборе  иглы.  В  руках  Олега  блеснула  короткая  молния.  Змей
вздрогнул от укола, открыл глаза, коричневые крылья очень медленно пошли в
стороны, загребая пыль.
     -- Куда? -- крикнул Мрак.
     Змей без разбега  прыгнул  в  воздух.  Их  прижало,  встречный  ветер
забивал дыхание. Земля резко пошла вниз. Олег  кивнул  на  Таргитая,  мол,
певцу и дураку виднее. Похоже, теперь они  будут  заносить  ему  хвост  на
поворотах.

     Земля трещала, щели  и  трещины  превращались  в  ущелья.  Из  глубин
поднимались пыльные скелеты. Первыми вставали трупы с остатками плоти и  в
одежде, если прежде не сняли мародеры, следом выходили голые скелеты, чаще
всего при оружии последними поднимались из глубин земли согнутые скелеты с
длинными руками и  короткими  ногами.  Род  их  делал  первыми,  торопливо
объяснил Олег, когда еще не придумал каким сотворить человека.
     Еще позже начали вздыматься настоящие исполины. Рост их превышал  три
человеческих роста, руки достигали колен. Одни нерешительно брели куда-то,
другие же, потоптавшись на месте, возвращались в могилы.
     Земля бурлила, как кипящий котел, а пыльные вихри оседали на  глазах.
Земной прах, который невры привыкли попирать ногами, стягивался  в  кучки,
превращался в подобия людей. Вихри и вихрики  неслись  в  разные  стороны,
сносили в одно место развеянную за века плоть давно забытых царей,  героев
и простого люда.
     Земли уже не было  видно  под  плотной  массой  движущегося  в  одном
направлении войска Ящера. Зелень исчезла под морем голых  черепов,  мертво
белели кости. Все шли на север.
     -- Растопчут, -- сказал Таргитай с мукой. -- Их больше, чем муравьев!
     -- Река Даны не задержит?
     -- Перейдут по дну. А то и завалят костями.
     -- Хватит ли... Редкая птица долетит до середины Данапра.
     -- Люди не птицы -- пройдут везде.
     -- Даже бывшие люди, -- бросил Олег сумрачно.

     Они  летели  и  летели.  Таргитай  от  усталости  перестал  ужасаться
несметному полчищу Ящера. Мертвые выходили  из  могил  всюду.  Он  уже  не
считал, не вскрикивал.  Стал  замечать  только  противников  странных  или
чудовищных, как  выходящие  из  земли  серые  гиганты.  Ростом  со  скалы,
медлительные  несокрушимые,  они  стряхивали  комья,  озирались,  глазницы
загорались багровым, словно в черепах плескалась лава.
     Из темного  бора,  над  которым  летели,  выходили,  ломая  столетние
деревья, чудовищные звери. Таких невры не  видели,  даже  не  думали,  что
такие могут быть. Возможно, их сотворил не Род, а сам Ящер  для  последней
битвы.
     Когда   неслись   над   Рипейскими    горами,    видели,    как    из
прародительницы-горы, ломая стены,  появлялись  люди-камни.  Зоркие  глаза
Мрака разглядели даже  знакомую  фигуру  Горыни.  Сердце  сжалось:  неужто
мудрый гигант на стороне врагов?
     А когда пролетали над Святыми  горами  все  трое  узрели  исполинскую
фигуру, что
     двигалась, наполовину скрытая облаками. Таргитай ахнул:
     -- Святогор!.. Добро, что его не держит земля!
     Мрак буркнул:
     -- Да и горы стали помельче. Наши внуки не увидят гор вовсе.
     -- Почему??
     -- Повгоняет в землю. Уже мельче, чем в прошлый раз.
     -- Мрак, это ты сам вырос.
     -- Да, гм... Неужто и Святогор на стороне Ящера?
     Таргитай горько кивнул.
     -- Все старые герои на его стороне.
     -- А на нашей?
     -- Только мы трое... Наверное.
     Олег искоса посматривал на сосредоточенное лицо Таргитая.
     Что-то знает больше, чем даже он, волхв. Понятно, боги дураков любят.
Понять бы почему... А Мрак вообще с Таргитаем советуется.

     Глава 2

     Таргитай со страхом смотрел вниз. Его трясло, но не от страха высоты.
Он видел такое, что волосы вставали дыбом. Видел богов, в  последний  день
смертной битвы все они стали видимыми, и это потрясало больше, чем  войско
скелетов и чудовищ.
     Род создал не так уж много богов, но создал их бессмертными.
     Их не стало меньше, напротив -- не стань такими равнодушными  друг  к
другу, как и ко всему на свете, уже заполонили бы  весь  мир.  Ведь  когда
сочетались, то возникали новые боги, такие же бессмертные, хотя и не столь
совершенные: ведь их не создавал великий Род. Это поколение уже  не  знало
неба, жили там, где появились. Так возникли боги рек, ручьев, болот, озер.
Это они, не видя  постоянно  блистающий  облик  Рода,  совершенный  облик,
быстро утрачивали человеческие черты.
     Вечность! Даже человек, живя краткий миг, успевает меняться.  В  Лесу
живут высокие и светлокожие, в жарких песках -- мелкие и черные, а в Степи
-- желтые и широколицые. Всяк  приспосабливается.  Проживи  человек  среди
болот тысячу лет -- отрастил бы жабьи перепонки.
     Он видел с пролетающего Змея, как на деревьях качаются зеленокожие  с
изумрудными волосами девушки. Среди гор различал массивных и  несокрушимых
как сами горы каменных богов. В реках мелькали могучие  тела  владык  вод.
Дважды Таргитай видел призрачные тела детей Стрибога  --  потомков  ветра,
раньше мог различать только в моменты страшных бурь.
     Они радостны, вспомнил он горькие слова Рода. Им все достается легко.
Они просто живут, им не за что бороться зубами и когтями.  Мир  постареет,
разрушится, но боги не изменятся. Только дурак пытается менять весь мир по
своему подобию, а умный сам приспосабливается к огромному  миру.  Но  если
мудрость богов не в состоянии спасти мир...
     Неужто Род в самом деле всерьез полагается  не  на  мудрость  и  силу
богов, а на дурость слабых людей?
     -- Разве что от отчаяния, -- подумал он вслух. -- Все ранние  попытки
провалились, как лоси на весеннем льду... Мы -- последние.
     Воздух был холодный, из него ушла вся жизнь. Вороны  падали  на  лету
мертвыми,  земля  лопалась,  из-под  ног  разбегались  узкие  трещины.  Из
глубоких трещин и провалов выплескивались струи  дыма,  острые  как  копья
языки огня.
     Олега била крупная дрожь. Он воздел  руки,  выкрикнул  самое  могучее
заклятие. По пальцам побежали слабые искорки, вспыхнули и погасли.
     Мрак сжимал бесполезную секиру. Земля качалась,  как  плотна  порогах
реки Даны. Вдали рушились  горы,  рассыпались  в  пыль.  Промерзшая  земля
лопалась, будто по ней били исполинским молотом. Трещины ширились, участки
земли походили на тающие в половодье льдины.
     Молнии  распарывали  воздух  все  чаще.  Дважды  целые  столбы   огня
прожигали крылья. Змей кричал и корчился. Трое  вцеплялись,  как  клещи  в
лося. Он еще летел, трепыхая лохмотьями крыльев, когда третий удар  молнии
достал его в спину, едва не сорвав с Таргитая Меч.
     Крылья Змея повисли, он рухнул. Воздух засвистел, завыл торжествующе.
Олег выкрикивал заклятия,  наконец  Змей  очнулся,  может  быть,  даже  от
заклятий, заскользил по наклонной, почти у самом  земли  сумел  выпростать
крылья.
     От удара оземь их швырнуло во все стороны. Таргитай еще лежал, хватая
ртом воздух, когда в поле  зрения  возникла  фигура  оборотня.  Он  сильно
хромал, но секира была наготове.
     -- Цел?
     -- Жив, -- ответил Таргитай. -- Вроде бы...
     Змей уполз, волоча задние лапы. Крылья тащились, как  старые  грязные
паруса с обломками мачт. Олег уже поднимался по ту сторону, его швыряло из
стороны в сторону.
     От грохота трещала голова. Молнии  раскалывали  землю  у  самых  ног,
ослепляли, выжигали глаза. Багровые  языки  выстреливались  редко,  гасли,
затем заполыхали, как корона, уже не  втягиваясь,  напротив,  выползая  из
разломов.
     Донесся гулкий удар. Земля застонала,  дернулась.  Молнии  заблистали
яростнее, с неба посыпались камни.
     -- Один уже ударил по Яйцу! -- прокричал Олег в отчаянии.
     Мрак опустил руки. Таргитай умоляюще ухватил его за руку.
     -- Мрак! Ты ж сам учил -- до последнего! Люди всегда до последнего...
     Страшный грохот заглушил последние слова. С неба рухнули, едва их  не
задев, огромные блистающие скалы. Земля осела,  как  перегруженная  лодка.
Выплеснулась пышущая жаром ярко-красная лава -- кровь земли.
     -- Рушится небо! -- закричал Олег. -- Второй ударил!!!

     Мрак забросил секиру на плечо.
     -- Да, сегодня последний день... Но еще не вечер.
     Олег взглянул на небо -- черное, одни свирепые смерчи, камни, пыль  и
обломки деревьев в бешенном воздухе.
     -- Уверен? Я, к примеру, не отличу, когда солнце сядет.
     -- Узнаем, -- сказал  Таргитай  горько.  Подумав,  добавил:  --  Если
успеем.
     Внезапно Мрак насторожился, взял секиру в обе руки. Неврам почудилось
движение за стеной пыли и смерча. Мрак рявкнул оглушительно, в голосе было
недоверие:
     -- Эй, вы там! На кого идете?
     Таргитай в разрывы дыма увидел группу людей. Опрятно одетые мужчины в
простых холщовых рубахах, кое-кто в лаптях,  брели  по  равнине.  В  руках
держали рогатины, косы, молоты, лишь у вожака в руках был длинный меч.
     Вожак вздрогнул, глаза не волчьи, всмотрелся.
     -- А вы кто?.. Ладно, вижу. Живые, значит, наши. И  вас  этот  вьюнош
покличал?
     -- О ком это он? -- спросил Таргитай тихонько.
     -- Об Аварисе, -- шепнул Олег досадливо. -- Не мешай.
     Мужик сказал степенно:
     -- Мы -- мирные люди, но это  правый  бой.  Всяк  взял  оружие.  Где,
говоришь, их главные силы?
     Мрак с отвращением и одновременно сдержанным  одобрением  оглядел  их
рогатины.
     -- Да, ребята, вам только с  их  главными  силами  схлестнуться.  Что
гонять мелочь вроде всяких мертвяков, нежити, навий? Мужик уловил  иронию.
Густые брови сшиблись на переносице, голос построжал:
     -- Нас горсточка, но лишь потому, что мы самые скорые на подъем. А за
нами поднялась вся земля.
     Они пошли -- неторопливые, уверенные, кряжистые, с темными от  солнца
лицами. Шли на смертный бой, откуда не все вернутся, а то и никто, как  на
тяжелую, но необходимую работу, без которой жить не удастся.
     Таргитай пропустил их, заднего ухватил за плечо.
     -- У тебя чистая сорочка найдется?
     Тот с подозрением уставился на  молодого  рослого  парня  в  звериной
шкуре. За ним еще два лохматых и злых при оружии и тоже в волчьих  шкурах.
Таких несхожих на них, детей земли.
     -- Ну... надо поглядеть...
     Таргитай протянул золотую монету.
     -- На, в хозяйстве сгодится... быть может.
     Таргитай убрал в заплечный  мешок  волчью  шкуру,  натянул  на  плечи
рубашку из чего-то очень  непрочного.  Мрак  сердито  пыхтел,  косился  на
преобразившегося Таргитая.  Чистая  полотняная  сорочка,  ворот  и  рукава
расшиты красными петухами, цветами.  Где  надежность  и  суровая  простота
волчьей шкуры?
     -- Ты как девка вырядился!
     -- Чую, так надо, -- ответил Таргитай.
     -- Зачем?
     -- Я иду от этих людей. Это я дал стрелу Аварису!
     Лицо было бледным и решительным, глаза смотрели вперед. На  виднокрае
уже вздымалась темная туча. Земля снова начала  подрагивать,  словно  били
сотни тысяч копыт. Мрак смолчал, но в глазах было несогласие. Он  шел  сам
по себе, ибо беду всяк должен уметь встречать в одиночку.
     Туча приближалась, внизу  возникла  желтая  полоска  --  пыль  из-под
копыт. В темном небе полыхали молнии, гром трещал,  как  будто  все  время
разламывали сухие деревья.
     Мрак покачал головой.
     -- Немалое войско прет. Такого еще свет не видывал.
     -- А нас всего трое, -- напомнил Олег нервно.
     -- Сегодня -- последний день, -- обронил Таргитай. -- Сейчас решится:
быть белому свету или не быть.

     Впереди была ожесточенная схватка. Группка смельчаков, не больше двух
сотен, встала на пути огромного войска из подземного мира.  Передние  ряды
наткнулись на безумцев, засверкало оружие. Другие мертвецы начали обтекать
препятствие, как океанские волны одинокую скалу.
     Невры спешили наперерез. У Олега замерло сердце. У  сражающихся  были
красные как и у него волосы, только даже самые рослые помельче в кости, но
дерутся так, как он никогда не сумеет: яростно, быстро, умело.
     Никакие силы не заставили бы его сдержать неистовый, идущий из глубин
души крик:
     -- Лиска!
     Один  из  всадников  оглянулся.  Олег  разглядел  круглое   лицо   со
вздернутым носиком, широко расставленными глаза. В этот момент сразу  двое
ящерников кинулись на Лиску, это была в  самом  деле  она,  с  нацеленными
копьями.
     Олег замер в ужасе. Он был слишком далеко. Сзади звонко  щелкнуло.  У
одного мертвеца во лбу расцвело  белое  перо,  другого  стрела  ударила  в
грудь. Лиска вскинула свой узкий клинок, приветствуя  и  благодаря,  снова
ринулась в сечу.
     -- Лиска...
     -- Олег, -- голос Мрака был жестким,  --  сейчас  быть  миру  или  не
быть... А ты -- Лиска!
     -- Она пришла, -- сказал Таргитай потрясенно, -- Вспомни, как убегала
из нашего мира... А теперь... И весь ее народ здесь.  Это  же  надо...  Но
если даже они вышли, то почему мы сидим?
     -- Это мы-то сидим? -- спросил Мрак саркастически. -- К тому  же  это
их мир тоже.
     Олег не слышал. Глух и нем, заворожено шел, будто вели, как  быка  за
кольцо, к месту схватки. Мрак протянул руку, но Таргитай удержал.
     -- Пусть идет. Вспомни, что с ним было...
     Мрак раздосадовано махнул рукой.
     -- И все ради юбки? Тьфу... Тот недостоин  быть  мужчиной,  кто  даже
повернет голову в сторону женщины...
     Он умолк, насторожился. Со стороны дальних холмов прямо на них скакал
закованный в доспехи всадник на огромном черном коне. На шлеме, украшенном
золотом, трепетал красный клок ткани, в руке держал копье.
     Мрак ступил в сторону, шире расставил ноги. Лезвие секиры приглашающе
блеснуло. Всадник, не доскакав с десяток шагов, поднял коня на  дыбы,  тот
дико заржал и замолотил воздух копытами, огромными как  тарелки.  Таргитай
ждал с .мечом в руке.
     Всадник легко спрыгнул на  землю.  В  узкую  прорезь  шлема  смотрели
черные как уголь глаза. Рука в железной перчатке подняла  забрало,  открыв
немолодое лицо, очень красивое, мужественное, с квадратным подбородком.
     -- Это вы трое, --  сказал  он  сильным  звучным  голосом,  привыкшим
повелевать, -- вышли на бой с богами?
     -- А ты хотел бы остановить? -- ответил Мрак вопросом на вопрос.
     Воин развел руки, показывая, что ладони далеко от рукояти меча.
     -- Упаси боги! Наоборот, я бы хотел пойти с вами.
     Мрак с подозрением смотрел на разряженного воина.  Тот  был  в  очень
дорогих доспехах, за них можно купить целый табун  коней,  изящный  щит  с
золотыми листьями стоит нескольких деревень, а за шитый золотом плащ можно
купить целый флот. К тому же шлем украшен драгоценными камнями,  такие  же
бесценные камни блещут в рукояти меча.
     -- А ты сам чего-нибудь стоишь?
     Воин холодно усмехнулся.
     -- Испытай. Сильнее меня не было воина в краях, где я хаживал.
     -- Видать, твой край с двор бабки Боромирихи... А  мой  дед  учил  не
бояться врага, чьи доспехи сверкают.
     Улыбка воина стала мягче. В глазах мелькнуло уважение.
     -- Ты прав, лохматый. Но меч мне ковали лучшие кузнецы Востока.  Шлем
мой из лучшего булата, а доспехи хоть и легки, но их не прошибить  копьем.
И я, хоть кажусь тебе неженкой, все-таки  сильнейший  из  бойцов  тридцати
царств.
     Мрак набычился, плотнее обхватил рукоять секиры.
     -- Я ж говорю, у нас курятники больше ваших королевств.
     Воин проследил взглядом за ладонью оборотня.
     -- Я не ссориться пришел.  Я  хочу  пойти  с  вами.  Погибнуть,  если
придется. И если удастся, постараюсь погибнуть раньше вас.
     Мрак хмурился. Добрый Таргитай спросил мягко:
     -- Почему?
     -- Мне трудно это объяснить... Когда-то я тоже  собирался  пройти  по
свету, совершая подвиги для людей. Все для людей, ничего для себя...  Так,
во всяком случае, учили нас в детстве в Лесу...
     Мрак прервал недоверчиво:
     -- И ты из Леса? Что-то не встречал такого.
     Воин кивнул:
     -- Потому что ты черный как уголь, а  я  белый  как  снег?  Лес  есть
везде, не только в твоих краях. Так вот, я  так  и  собирался  делать,  но
сперва самую малость решил пожить для себя. Я был силен, красив,  отважен,
в поединках не знал равных. Женщины меня обожали, я греб под себя замужних
и незамужних...
     -- Ну-ну, -- подбодрил Мрак. -- У нас тоже есть один. Гребет все, что
движется. Что не движется -- тоже.
     -- Когда  мне  стало  тесно,  ушел  к  соседнему  царю.  Быстро  стал
начальником крупного войска, но война скоро кончилась. Я пошел по соседним
царствам,  одолел  дракона,  забрал  сокровища,  опять  гульба,   женщины,
слава... А когда деньги кончились, а с ними друзья и женщины,  снова  ушел
искать побед...
     -- Для людей?
     -- Ну, все еще для себя. Для общей пользы -- оставлял на  потом.  Для
племени успею, я ж не один, нужно успеть  для  себя,  пока  молод,  силен,
красив, пока нравишься. А для народа можно  позже,  когда  вместо  горячей
крови в жилах останется нечто похолоднее... Знаю, не один  попадал  в  эту
ловушку, но главный урок мудрости в том, что из чужой мудрости  уроков  не
извлекаем!
     -- Ну-ну, ты ближе к нам говори.
     -- С каждым годом мне все легче было уговорить себя,  что  еще  можно
для себя, а для человечества -- потом, пока однажды не сообразил, что  уже
не смогу для людей, даже если захочу. Мой огонь уже выгорел, а золы и  так
много в любом племени.
     Молчали, с удивлением и настороженностью рассматривали  холеное  лицо
воина. Сейчас оно было искажено страданием.
     -- И тут я услышал про  вас.  Восторженный  прекраснодушный  дурак  и
угрюмый увалень с деревенским волхвом. Такие даже в своих  деревнях  долго
не живут, как только сумели забраться так далеко?
     -- Ну-ну, -- сказал Мрак предостерегающе.
     -- Вас любая курица лапами загребет,  а  вы  собрались  спасать  мир,
боретесь со Злом!.. Я посмеялся, а потом стало горько. Вот такие  простаки
берутся спасать мир, а я, которому боги дали намного больше, прожил  жизнь
зря. И мне уже ничего не успеть! И тут подумал, что, ежели  просто  помочь
вам? Это проще, чем самому воевать со Злом. Захотел -- помог, захотел -- в
холодке полежал, пока вы горбитесь для человечества.  Я  в  подвижники  не
гожусь, знаю. Враг сумел источить меня изнутри, но еще не успел превратить
в своего слугу. Я пойду с вами! У меня острый меч,  и,  самое  главное,  я
умею им владеть.
     Мрак посверлил его тяжелым взглядом.
     -- Мы тоже умеем.
     Воин перевел взгляд на Таргитая.  В  глазах  мелькнула  и  спряталась
мольба. Тот смотрел внимательно.
     -- Мы берем тебя. Но не потому, что ты -- великий воин,  а  мы  дети,
что нуждаются в защите.
     -- Хорошо сказано, -- кивнул Мрак.
     Таргитай продолжил медленно:
     --   Возьмем...   ибо   ты,   возможно,   последний   раз   пытаешься
сопротивляться Врагу.  Вот-вот  погаснет  последняя  искорка  из  великого
пламени души. У Врага появится новый раб...
     -- Не раб...
     -- Боромир говорил, что раб