ал  Олегу  под  ноги,  кричал,
катался, разбрасывая искры. Олег смотрел молча, холодно, в зеленых глазах,
неподвижных, как глаза рептилии, не было ни жалости, ни сочувствия.
     Таргитай сделал движение помочь несчастному,  Мрак  придержал.  Волхв
знает, что делает. А если и решил спалить, то чем этот лучше, чем та  пара
сотен, которых уже спалили?
     Человек с трудом привстал на колени, огонь медленно и нехотя угас. На
невров глядел снизу вверх  мужчина  с  голой  головой,  посыпанной  пеплом
сгоревших волос.  По  лицу  вздулись  пузыри,  он  смотрел  со  страхом  и
ненавистью. Голос дрожал и колебался от ярости:
     -- Кто ты?.. Мы знаем всех могучих колдунов в царстве!..  Даже  знаем
всех в Артании, Куявии и Темных лесах!..
     Олег отвернулся, голос был холоднее льдины:
     -- Мрак, прирежь эту тварь.
     Мрак с охотой вытащил нож, но Таргитай ухватил за руку:
     -- Довольно!
     Мрак с удивлением оглянулся:
     -- А кто только что убил и изувечил втрое больше, чем мы с Олегом?
     -- Был бой, -- тихо сказал Таргитай.  --  То  не  было  убийством.  А
это... есть.
     Мрак заколебался, приставил острие ножа к горлу колдуна:
     -- Скажешь что-нибудь интересное, оставлю жить. Поторопись!
     Колдун судорожно облизал полопавшиеся губы.  В  трещинках  показалась
кровь, закапала на подбородок.
     -- Я самый великий из колдунов царства великого Вернигоры!
     Мрак хмыкнул понимающе:
     -- Понятно. Это из тех, что за речкой. А  где  же  тот,  что  с  этой
стороны?
     Колдун содрогнулся так, словно его сжала невидимая рука  и  тряхнула,
выжимая соки.
     -- Того вы уже убили... Утром,  когда...  стерли  с  лица  земли  его
главную крепость.
     -- Хорошая новость, -- сказал Мрак.  Его  нож  блеснул  и  скрылся  в
ножнах на поясе. -- Живи, если эти двое, что такие добрые, так  уж  хотят.
Но лучше не попадайся нам под ноги! Убирайся в те края, откуда прибыл.
     Колдун проговорил тихо, но глаза бегали, видел, что не убьют,  ярость
ушла из всех троих:
     -- Моя страна слишком далека... Но там самые великие на свете колдуны
и волшебники. Я был наименьшим... Но  те,  что  остались,  могут  мизинцем
перевернуть всю землю!
     Мрак спросил с осторожностью:
     -- Это что ж за страна?
     -- Атлантида, -- гордо ответил  колдун.  --  Силой  наших  чар  лежит
посреди лучшего из морей на  неприступном  острове.  Никто  и  никогда  не
может... не то, что завоевать, даже приблизиться к нашему острову... У нас
в Атлантиде...
     Олег оглядывался нетерпеливо на спуск в Долину, отмахнулся:
     -- Да нет никакой Атлантиды.
     Колдун вытаращил глаза, раздулся  в  размерах,  побагровел,  а  глаза
стали как у морского рака:
     -- Как это нет?
     Даже Мрак с беспокойством посмотрел на заучившегося волхва:
     -- Олег, ты не слишком... перегрелся?
     -- Нет.
     -- Но это же та самая... ну, могучая и  страшная  страна  чародеев  и
чудовищ...
     Олег сказал раздраженно:
     -- А кто сапоги на карту швырнул?.. Там, в пещере, когда чужие сапоги
напялил? Я, когда на Змее летели, все голову  ломал,  почему  вдруг  такая
волна на берег кораблей нашвыряла,  чудищ  морских,  рыб  диковинных!..  И
откуда пришла... Ты ж в самый остров своими грязными... Теперь  та  страна
на самом дне! Под слоем грязи, что илом зовется.
     Мрак побагровел, раздулся, зажал себе огромными  ладонями  нос.  Олег
спросил с тревогой:
     -- Что с тобой?
     -- Чихнуть можно?
     -- Можно, -- разрешил Олег. -- Только не на мои обереги.
     -- И не в суп, -- добавил Таргитай, хотя никакого супа за сотню верст
не ожидалось.
     Мрак отбежал к спуску, звучно и смачно чихнул.  Пожухлые  травы,  что
скукожились под ногами Олега, вяло колыхнулись. Мрак снова зажал себе  рот
и отошел на цыпочках. Если вихрик или ураган поднимется над  кем-нибудь  в
дальней стороне, то черт с ними, но  если  тут  что-то  гавкнется...  Прав
Олег, что трусит пользоваться своей силой направо и налево.

     Глава 51

     Он первым перепрыгнул каменный гребень, ахнул,  но  Олег  и  Таргитай
видели только, как он взмахнул руками, исчез. Олег и Таргитай выскочили на
гребень разом, и у обоих вырвался вздох, похожий на крик.
     Они помнили Долину  выжженной  пустыней,  где  среди  горячего  пепла
вздымаются оплавленные камни, то ли остатки колонн величественных дворцов,
то ли огрызки величественных гор. В  горячем  мареве  перегретого  воздуха
время от времени взметываются тучи золы, что прожигает кожу, сушит рот...
     Но сейчас треть долины стала зеленой, словно туда выплеснули  болото,
затянутое свежей ряской и тиной. Упыри стояли так тесно, что  их  сжимало,
как наполненные зеленым гноем бурдюки. Все головы повернуты к центру,  где
ярко и светло блестела широкая плита из светлой бронзы. Но бронза  блекла,
ибо в середине полыхал неземной огонь, настолько чистый  и  незапятнанный,
что такому никогда не бывать на земле.
     С той стороны плиты,  придвинувшись  к  ней  вплотную,  стояла  стена
грязно-серых леших. Огромные, дети  самых  высоких  деревьев,  они  стояли
недвижимо, даже головами не двигали.  Они  показались  неврам  частоколом,
который не перескочить. За первым частоколом  стоял,  прижатый  к  первому
вплотную, второй, а ним третий, а так до того конца долины, пока  достигал
взгляд.
     С другой стороны, в ожидании Рода расположились боги. Их было меньше,
но изгои ужаснулись,  ибо  этих  бессмертных  было  все  же  столько,  что
занимали пространство почти до виднокрая.
     Внизу уменьшалась фигурка Мрака, оборотень ехал на спине  по  крутому
спуску, хватался за камни и ветки. Таргитай вскрикнул  горестно,  прыгнул,
его фигура с нелепо задранными ногами помчалась вниз, собирая камешки.  Он
пробовал хвататься, но не успевал, а когда догнал Мрака, тот оглянулся  на
вопли, ухватился одной рукой за камни, другой ухватил  проносящегося  мимо
Таргитая, Олег  почти  услышал,  как  трещат  мышцы  оборотня,  сам  волхв
спускался быстро, но мозг высчитывал каждое движение на десять шагов,  его
несло там, где Олег хотел, и когда догнал обоих, он сам вскочил на ноги.
     -- Надо успеть, -- прокричал Таргитай замучено. --  Мы  скажем  Роду:
Великий, но разве не люди спасли мир?  Если  спасли,  то  людям  и  должна
власть... Или хотя бы не власть, но и мы имеем право жить...
     -- Надо успеть, -- выкрикнул и Олег. Он хрипел,  его  раскачивало,  а
ноги едва переступали, ему казалось, что вообще топчется на  месте.  --  Я
скажу, что хотя Дубы мудрее нас в тысячи тысяч  раз...  хотя  упыри  знают
тайны мира... но и мы, люди.. когда-то... узнаем...
     А Мрак бросил зло:
     -- А я скажу: мы хотим жить!..
     Олег хрипел, в голове был туман, но от сердца пришло и  окутало  мозг
холодное отчаяние. Эти доводы, понятно же, для Рода лишь  пустой  звук.  У
него свое непостижимое знание.
     Мрак сделал шаг, побледнел, на лбу выступили крупные капли пота.  Нос
заострился, как у мертвеца. Олег ухватил за локоть:
     -- Мрак!.. Мрак!.. Что случилось?
     Потемневшие губы Мрака раздвинулись, Олег с ужасом увидел  запекшуюся
кровь, а десны стали черными, как деготь.
     -- Ни... че... го...
     -- Это пробивается яд! -- вскрикнул Олег.  --  Что-то  случилось,  он
должен  был  спать  дольше!..  Погоди,  остановись,  надо  быстро  сварить
травы...
     -- Сам... ешь... Я волк...
     -- Мрак!
     Таргитай разжал распластанному на траве оборотню зубы, Олег  поспешно
вылил на запекшиеся губы остатки лечебного варева, оглянулся,  нахмурился,
     -- Да потому, что здоровее! -- огрызнулся Олег. Он метнул злой взгляд
лицо, волосы накалились, а когда ветер подул в их сторону, Олег отвернулся
и закрыл Мрака своим телом.
     -- Тарх, быстро вскипяти воды!
     --  На  чем?  --  огрызнулся  Таргитай.   --   Ты   такой   костер...
перестарался.
     Но умчался, Олег спешно раскладывал  травы.  Мрак  пошевелился,  было
видно с каким усилием он заставляет себя держаться на этом свете, не  дает
разуму нырнуть в забытье. Губы слабо шевельнулись:
     -- Дурак... Надо мир спасать...
     -- Уже спасли, -- огрызнулся Олег.
     -- Дурак... мир -- это люди...
     -- Тебя надо спасать!
     -- Эх... если Перо нелюдям, то что толку? Все одно...
     Он глухо выругался. В грубом голосе были страх и отчаяние. Голова его
была задрана кверху, и когда Олег вскинул голову, тоже замычал от злости и
разочарования.
     В небе медленно разгоралась серебристая блестка. Но свет от  нее  шел
настолько чисто-белый, не по-земному чистый, что даже Таргитай все понял и
прошептал раздавлено:
     -- Род... Великий Род опускается на суд...
     -- Не успели, -- сказал Олег отчаянно.
     -- Все потеряно, -- сказал Мрак. -- Так что мы теряем?
     Он выпрямился, плечи расправились. В запавших глазах  блеснула  дикая
удаль. Руки медленно потащили из перевязи секиру. Олег отшатнулся,  сказал
предостерегающе:
     -- Мрак! Не сходи с ума.
     -- А что теряем, -- повторил Мрак.  Глаза  зацепились  за  сверкающий
свет первотворения и уже не отрывались. -- Все одно нас либо съедят,  либо
заставят икру метать.
     Он взял секиру поудобнее, вздохнул поглубже.  Грудь  раздвинулась  до
треска волчовки, а быстрые ноги  понесли  вниз  по  склону.  Таргитай,  не
раздумывая, понесся следом, как волчий хвост  за  хозяином.  Олег  неумело
выругался, в груди были страх и отчаяние,  еще  не  понял,  как  поступить
правильно, а под ногами уже замелькали камни,  а  воздух  с  каждым  шагом
тугой горячей волной давил в лицо, останавливал,  и  приходилось  ломиться
через накаленный мир...
     Впереди дико заорал Мрак.  Его  страшная  секира  замелькала  во  все
стороны, взлетели первые зеленые брызги, затем  все  трое  ломились  через
чавканье, плеск, ступни скользили по мерзкой слизи, гадостные брызги  были
на лице, залепляли глаза, а ладони скользили по рукоятям.
     Перед ним расступались, как колосья расступаются под ударами косы,  и
он понял, что быстро и страшно бьет посохом, догоняя  Мрака  с  Таргитаем.
Это было дико, неправильно, из его раскаленного рта вырвалось хриплое:
     -- Мрак... все бесполезно...
     -- Знаю!
     -- Довольно... Я больше не могу...
     В синеве  неба  видели,  как  сияние  разрослось,  стало  немыслимым,
охватило весь мир, весь  белый  свет.  Засветилась  всеми  цветами  радуги
каждая песчинка, мелкие  камушки  блистали,  как  драгоценные,  все  травы
светились изнутри, стали видны идущие  от  земли  соки,  а  в  пролетающих
бабочках, стрекозах видно было, как бьются крохотные сердца... И так стало
видно на сотни верст, на тысячи, и каждый, задыхаясь от обилия  хлынувшего
в него океана образов, мог  видеть  на  краю  света  одинокого  кузнечика,
слышать его грустную песенку, видеть каждый  шип  на  лапках,  сеточку  на
тонких перламутровых крылышках...
     --  Все,  --  мертво  выдохнул  Олег,  --  Великий  Род...  сошел  на
сотворенную им твердь.
     Спины Мрака и Таргитая раскачивались, но  удалялись,  и  он  заставил
измученное тело двигаться за проклятыми друзьями, немыслимо тупыми, еще не
понявшими, что Род уже на земле, уже в окружении  своих  созданий:  леших,
великанов, горных рудокопов... и что там для людей места нет... и не было.
     Сияние вспыхнуло  ярче.  Он  помертвевшим  сердцем  понял  его  суть,
вскрикнул отчаянно:
     -- Мрак, Тарх!.. Остановитесь!.. Это Перо!  Перо  Власти...  Род  уже
вручает тому, который...
     Голос его прервался, он захлебнулся, кровь побежала с  подбородка  на
грудь, однако ноги еще как-то двигались, несли, хотя ему казалось, что это
он тащит за собой две железные наковальни.
     На плите складывал крылья огромный, как сарай,  сокол.  От  него  шел
свет первого дня творения, когда свет был отделен от тьмы, и еще  не  знал
ни сумерек, ни теней.
     -- Все, -- вскрикнул Олег в отчаянии, -- опоздали!
     Мрак, у которого глаза залило красным, ломился вперед, ничего не видя
и не слыша. Таргитай бежал следом, потом догнал и побежал плечо  в  плечо.
Золотые волосы намокли и прилипли ко лбу.  От  него  летели  брызги,  лицо
вытянулось, в синих глазах впервые был откровенный  страх,  но  он  бежал,
потому что  рядом  двигалось  блестящее  плечо  Мрака,  соленый  пот  смыл
засохшую было кровь, рана открылась, струйка стекала к  локтю,  дальше  ее
срывало ветром.
     Сокол взмахнул крыльями, полыхнуло белым светом, что, казалось, разом
объял весь мир. В хищном клюве  Сокола  возникло  блистающее  Перо.  Искры
сыпались белые, шипящие, радостные, от легкого запаха кровь пошла по жилам
горячее, а мышцы напряглись, и не было на свете существа,  которое  бы  не
выпрямило спину и не прислушивалось к тому, что сейчас творилось в  Долине
Битвы Волхвов.
     Прогремел голос, могучий и отеческий,  в  котором  были  строгость  и
ласка, голос раздался сразу отовсюду, словно говорила земля, небо, звезды,
вся вселенная:
     -- Я, бессмертный Род, творец мира...
     Качаясь из стороны  в  сторону,  плита  приближалась.  Неземной  свет
блистал страшно и весело, но не слепил глаза,  хотя  был  немыслимо  ярок,
настолько ярок, что все вокруг  ушло  в  сумерки,  Мрак  свалил  последних
упырей у плиты, прыгнул, нелепо взмахнул секирой,  когда  тяжелые  сапоги,
облепленные слизью, заскользили по божественной плите.
     -- ...объявляю свою волю...
     Перед плитой Олег  догнал  Мрака  и  Таргитая,  вспрыгнули  отчаянно,
словно кидаясь в огонь,  только  взметнулись  красные,  золотые  и  черные
волосы.
     -- ...отныне и вовеки власть над белым светом, всеми тварями  земными
и небесными, звездами и вселенной... принадлежит...
     Толкаясь, не соображая, что их  ведет,  понесись  на  Сокола.  Жадные
руки, покрытые  грязью  и  кровью,  хищно  и  страшно  выдернули  Перо  из
божественного  клюва.  Их  ноги  уже  заплетались,  сил   хватило   только
сгрудиться на другом от Сокола краю плиты, там остановились, тяжело  дыша,
озираясь во все стороны затравленно, спина  к  спине,  пригнулись,  оружие
перед собой, все еще готовые драться до последней капли  крови,  а  выбьют
оружие, то и зубами, когтями...
     Олег задыхался, грязный и весь в зловонной  слизи.  Тяжелые  капли  и
целые комья  падали  на  сверкающую  плиту  богов,  расплывались  грязными
зелеными лужами и тут же исчезали. От усталости звенело в ушах и кружилось
в голове. Мрак одной рукой сжимал выскальзывающее древко секиры, в  другой
держал Перо. Таргитай упал на колени, с трудом  поднялся,  золотые  волосы
окрасились кровью, снова упал...
     Они не поняли почему белый чистый свет Пера Власти,  который  освещал
лишь самого Мрака и на сажень вокруг, внезапно  расширился,  обрушился  на
весь мир, озарил ликующим огнем, от которого усталость  начала  испаряться
быстрее, чем утренний туман под лучами солнца.
     Слева  от  плиты  прогремел  могучий  глас   Повелителя   древолюдей,
прокатился над Долиной, как раскаты грома:
     -- О, бог богов!.. Великий Род!.. Все твои лучшие творения явились на
твой зов и смиренно ждали. Но эти ничтожества, что посмели осквернить Перо
прикосновением...
     За его спиной люди-деревья загудели, словно в ветвях завывал ветер. С
другой стороны плиты квакали и булькали упыри, а  их  Повелитель,  Великий
Упырь, проговорил болотным голосом, в котором чувствовались темные бездны:
     -- Мы ждали, Величайший...
     А со стороны богов раздались голоса,  сильные  и  могучие,  как  сами
бессмертные боги:
     -- Скажи, Род!
     -- Яви свою волю!
     -- Реши, как решает Творец всего сущего!
     -- Реши, ведь ты -- бог богов, а мы твои младшие боги...
     Свет, яркий, неземной чистоты, обнимал весь мир, но не слепил, Мрак с
потрясенной ясностью мог рассмотреть каждого муравья за сто верст  вокруг,
видел мелких червей, что гложут корни деревьев.
     Сокол шелохнулся, чуть раздвинул крылья. На  мир  обрушилась  тишина,
абсолютная тишина, оборвались  все  звуки,  не  стало  слышно  ни  шелеста
древолюдей, ни голоса упырей, даже песенки кузнечиков  замолкли  по  всему
свету.
     В  торжественной  тиши  шумно  и  неуместно  хрипели  трое.  В  груди
красноголового булькало, изо рта шла пена пополам с кровью, словно  порвал
легкие, плечи поднимались как  волны  прибоя,  рядом  черноголовый  гигант
оперся секирой в камень, с лезвия  зловеще  сползало  густое,  красное,  а
другой рукой,  в  которой  было  Перо,  вытирал  тыльной  стороной  ладони
рассеченную бровь. Край белоснежного Пера, задев лицо, окрасился  в  яркий
пурпур.
     В неуловимый миг на месте Сокола полыхнул  свет  немыслимой  чистоты,
словно Род сменил личину сокола на огонь.  Голос  Творца,  нечеловеческий,
огромный, идущий разом со всех сторон,  словно  говорил  сам  белый  свет,
донесся мощно и величественно:
     -- Я ухожу... куда, знать не надобно. Теперь зрите... кто отныне  над
всеми тварями, как земными, так и небесными... ответствует...
     Мрак дышал тяжело, задыхался,  Олег  качался,  ухватившись  за  плечо
оборотня. От запоздалого страха и от изнеможения тело онемело,  ничего  не
соображая. Со стороны богов кто-то закричал потрясенно:
     -- Но, Великий Род!.. Эти  трое...  Они  сами,  дерзко  нарушив  твое
Слово...
     Голос Рода  прогремел  из  блистающего  огня  над  плитой,  заставляя
колыхаться горы и вздыматься океан, земля тихонько вздрагивала:
     -- Да, их безумию и дерзости нет ни границ, ни оправдания...  Что  ж,
отныне власть будут не получать, а брать... Пусть не самые мудрые, но  что
дала миру ваша мудрость?.. не самые могучие... что в  спящей  могучести?..
не самые праведные...
     Из стана людей-деревьев донесся крик:
     -- Но Великий Род!..
     -- Когда-нибудь мудрость... - ответил голос бога богов, - а пока...
     -- Великий Род! Ты их даже не звал!
     -- Сильные приходят сами. И берут... сами.
     Таргитай  наконец  начал  соображать,  что  натворили,  привстал   на
четвереньки, воскликнул в страхе:
     -- Мы не хотим!.. Род, ты должен назначить...
     Свет, что обнимал вселенную, стремительно начал схлапываться, и когда
остановился в виде блистающего шара в  середине  каменной  плиты,  могучий
голос напомнил уже оттуда:
     -- Миром будут править люди не по моей воле, а по своей.
     -- Но другие... мудрее! - завопил Таргитай тонким жалким голосом.
     -- Они только ждали, -- прозвучал голос.
     -- Ждали твоего суда!
     -- Мир таков, -- донесся голос верховного бога, -- что посмеешь, то и
пожнешь... Долго еще власть будут брать... и править... посмевшие...
     Таргитай не нашел, что сказать, свет начал меркнуть, Мрак,  напротив,
разогнулся, кровь на брови засохла торчащим как  у  петуха  гребнем.  Олег
выкрикнул вдогонку, с ужасом понимая, что натворили:
     -- Но... как же мудрость упырей, леших?
     -- Мудрость без дела мертва...
     Свет сорвался в ослепительно яркую точку, исчез с легким хлопком.  На
огромной каменной плите остались только они  трое.  Затем  мир  словно  бы
качнулся и стал уменьшаться. Это  опускались  на  колени  страшные  горные
великаны, склоняли головы всемогущие  боги,  признавая  новых  властителей
белого  света,  простирались  ниц  лешие.  Вся  долина  к   северу   стала
серо-зеленой, это в поклоне согнулись тысячи и тысячи упырей.
     -- Это что же... -- проговорил Мрак тупо,  он  задрал  голову,  глаза
обшаривал небо. -- А как же нерушимое слово Рода...
     Олег прошептал:
     -- А Род не нарушил. Мы просто выхватили  Перо  из  его  руки...  ну,
пусть клюва. Или лапы, не помню.
     -- Ты ему чуть клюв не своротил, -- напомнил Таргитай  с  укором.  --
Старику-то...
     -- И тем самым  изменили  уготованное  будущее,  --  проговорил  Олег
потрясенно. -- Но один пустячок Род  позабыл,  позабыл...  Этих  покорили,
этих нагнули, но что нам эти? В Долину не  пришли  самые  страшные  упыри,
самые лютые  Змеи,  самые  беспощадные  лешие,  самая  мерзкая  и  опасная
нечисть... И с кем ещ