естве. Так мы говорим себе тогда, когда на самом деле
просто хотим быть кому-то нужными. Но тот человек из переулка тоже был  там,
и он узнал меня. Ко мне подошли четверо мужчин, которым я понадобился.
   - О, Ганс!
   Ганс отвел взгляд, потому что у Мигнариал был такой вид, словно она хочет
броситься к нему, но ей мешает незримая преграда. Когда он  вновь  посмотрел
на девушку, она уже вытерла слезы с глаз. Впервые  Гансу  захотелось,  чтобы
шейный вырез этого халата не был таким низким.
   Ганс рассказал Мигнариал остальное. Все это время он стоял, прислонившись
к стене кухни, а Мигнариал стояла на пороге спальни в своем красивом длинном
халате и пристально смотрела на Ганса. Он рассказал ей все остальное - кроме
приключения с Джанит. Глаза Мигнариал блестели от слез,  когда  Ганс  подвел
итог своему повествованию:
   - Так что я и вовсе не был здесь до того, как пришел за тобой на базар. А
послезавтра ночью я должен буду забраться в дом Корстика.
   - Ты.., сделаешь это?
   - Да. Они подошли ко мне именно тогда, когда мне это было  нужно.  Я  дал
свое слово. И я сделаю это.
   Мигнариал тяжело вздохнула, и Ганс  зажмурился,  чтобы  не  видеть  этого
соблазнительного глубокого выреза. Девушка отвела глаза.
   -  И  больше  никаких  секретов,  -  сказал  Ганс.  -  Сегодня  я   купил
непромокаемый мешок и спрятал свою черную одежду на крыше. Я мог бы  залезть
туда и переодеться, а ты так ни о чем и не  узнала  бы.  Я  боялся,  что  ты
попытаешься сжечь эту одежду. Вот насколько мы перестали верить друг  другу,
Мигни.
   Потерянно глядя в стену, Мигнариал тихо вздохнула.
   Ганс продолжил:
   - Я думаю, теперь мы.., теперь ты должна решить, хочешь  ли  ты  остаться
здесь или уйти... Хочешь ли ты, чтобы  я  ушел  жить  куда-нибудь  в  другое
место. Я и Нотабль.
   - Мраур?
   Это было сказано как раз кстати.  Чтобы  сделать  хоть  что-нибудь,  Ганс
налил Нотаблю немного пива.  Радуга  смотрела,  приподняв  одну  лапку,  как
Нотабль, вытянув шею, с довольным мурчанием  наклонился  над  своей  миской.
Обернув хвост вокруг лап, кот жадно лакал пиво. Ганс вновь поднял взгляд  на
Мигнариал. Девушка потрясенно смотрела на него, качая головой.
   - О Ганс, так нельзя! Как я могу покинуть тебя или позволить тебе уйти?
   - Если мы и дальше собираемся огорчать друг друга,  то  нам  лучше  будет
сделать именно так, как я сказал.
   Мигнариал отступила на шаг  и  опустилась  в  кресло,  как  будто  у  нее
внезапно подломились ноги.
   - Ганс, мы провели вместе не так уж много времени, и нам все время мешали
эти дурацкие монеты и этот список тоже. У нас не  было  ни  одной  спокойной
ночи с тех пор, как мы  выехали  из  леса.  -  Девушка  беспомощно  и  жалко
всплеснула руками. - Все время было так тяжело, так душно, - продолжала она,
устремив взгляд в стол. - Мы постоянно думали об  этих  монетах.  Воображали
всякие ужасы о монетах, о списке. И ничего не могли с этим  поделать.  Когда
мы сегодня шли домой, я рассказала тебе,  что  я  думала  о  тебе.  Потом  я
размышляла обо всем этом.., и взяла с собой в спальню слишком длинную ночную
рубашку. И именно из-за этого  я  поняла,  что  веду  себя  неискренне.  Что
случилось с моим отношением к тебе и к  твоей..,  работе?  Я  люблю  тебя  и
потому беспокоюсь за тебя. Я беспокоюсь за тебя и потому хочу, чтобы ты стал
другим. Но разве тогда это будешь ты? Тогда ты станешь кем-то другим!
   "Нет, - подумал Ганс. - Потому что я не собираюсь отказываться от  самого
себя. А для меня быть  собой  означает  быть  Порождением  Тени".  Но  когда
Мигнариал подняла на него взгляд, Ганс кивнул и посмотрел ей в глаза.
   - Я тоже вел  себя  нечестно.  Мигни.  Мы  такие  разные.  Я  всегда  был
одиночкой. Я всегда думал только о себе самом. И потому я  хотел  оставаться
таким же, как и был, но при этом еще и быть с тобой. Все разом.
   - Нет, ты вовсе не был таким! Ты был так добр ко мне, ты защищал  меня  и
понимал меня! Не говори так о себе.
   - Давай поспорим еще и из-за этого.
   Они пристально посмотрели друг на друга и рассмеялись. Смех немного  снял
напряжение, а затем последовали объятия,  которые  все  длились  и  длились,
сперва здесь, потом в спальне,  потом  в  постели..,  и  все  обиды  куда-то
ушли...

***

   - Ты знаешь, - сказал Ганс много позже, лежа на спине и подложив руки под
голову, - мы почти заключили сделку с Периасом-менялой - или даже заключили,
- а ведь его имя стоит в  этом  списке.  А  теперь  я  повстречался  с  этой
четверкой. Мне кажется, что Недомерок просто работает на них  за  деньги,  а
Малингаза силен скорее мышцами, чем мозгами. Полагаю, что Марлл, вероятно, у
них заправила, однако скорее всего на самом деле все замышляет  Тьюварандис,
и он-то как раз дает советы Марллу. Скорее всего так. Тьюварандис к тому  же
самый спокойный и понимает лучше остальных - и его имя есть в этом списке.
   - А-а.., ну ладно.
   - Думаю, что с этим все. Но мне нужно  поговорить  еще  кое  о  чем.  Мне
нужно, чтобы ты слушала меня и тоже думала обо всем этом. Мне  кажется,  что
эти четверо участвуют в заговоре, который крутится вокруг политики и  магии.
Конечно, в этом городе то и другое связано. Быть может, только эти четверо и
составляют весь заговор. А может быть, за  ними  стоит  кто-то  другой,  кто
держится в тени. Например, Аркала. Это другой могучий маг.
   - Я знаю.
   - Ну, тогда.., жалко, что ты не пьешь пива!
   - Это что, намек? Могу принести тебе кружечку,  -  отозвалась  Мигнариал,
вылезая из постели.
   Ганс смотрел, как она идет на кухню, не набросив на себя  даже  халат.  О
боги, какое замечательное зрелище! Потом  Мигнариал  вошла  обратно,  и  это
зрелище понравилось Гансу ничуть не меньше. "Джанит, - с горечью подумал он.
- Какой же ты дурак, Ганс!"
   Приподнявшись, Ганс взял одной рукой кружку, а другой обнял Мигнариал.
   - Потише с ласками, милый. Кажется, ты хотел,  чтобы  я  слушала  тебя  и
думала о том, что ты говоришь.
   - О... Так вот, я сказал им, как зовут меня и как называть меня за глаза.
Мне кажется, они согласились с этим как-то чересчур легко. Потом я наорал на
них якобы за то, что они относятся ко мне как к наемнику - и они отнеслись к
этому точно так же легко. Марлл и Недомерок  вообще  не  сказали  ни  слова.
Малингаза  разозлился,  но  Тьюварандис  его  успокоил  и   без   возражений
согласился со мной. Понимаешь.., еще в Санктуарии  кое-кто  пытался  втянуть
меня в заговор, и тогда  они  действительно  пользовались  мной.  Я  был  их
орудием. И именно твоя мать предупредила меня об  этом.  -  Ганс  прервался,
чтобы глотнуть пива. - Орудие - это то, чем  ты  пользуешься,  когда  в  нем
нуждаешься до тех пор, пока оно не сломается. А тогда ты просто выбрасываешь
его. - Он подождал немного, но Мигнариал молчала. - Если ты уснула, я задушу
тебя и скормлю котам.
   - Я не сплю. Я думаю. Ты  так  много  видел  в  жизни,  Ганс!  Так  много
испытал! Ты такой осторожный и недоверчивый, потому  что  должен  был  стать
таким. А мне никогда  ничего  подобного  не  требовалось.  В  тот  раз  тебя
использовали. В этот раз все может быть так  же,  а  может  быть  иначе,  но
теперь ты знаешь достаточно и можешь  наблюдать  за  ними.  Поэтому  ты  так
осторожен, и это хорошо. Теперь я лучше понимаю твою настороженность, милый,
и отношусь к этому с уважением. Намного лучше, чем  месяц  назад,  когда  мы
приехали сюда! Ганс посильнее прижал ее к себе и отпустил.
   - Пять недель назад, - поправил он. Мигнариал потянулась и сказала:
   - Ты прав! Мы уже можем считаться местными жителями! - Она помолчала,  но
Ганс ничего не ответил. - Если ты уснул, - пригрозила девушка, - я  налью  в
твое ухо пива и позову Нотабля.
   Ганс не выдержал и расхохотался. И конечно же, подавился пивом. Он кашлял
так сильно, что свалился с кровати.

***

   Утром на полке по-прежнему лежало пять империалов; в  списке  на  вощеной
табличке не произошло никаких изменений. Ганс поведал Мигнариал  свои  планы
на день. Он намеревался взять своего коня из стойла  при  "Зеленом  Гусе"  и
съездить на Городской Холм. И объехать холм вокруг. Два раза.
   Мигнариал взволнованно посмотрела на Ганса.
   - Я хочу... - начала было  она  и  умолкла.  -  Пожалуйста,  милый,  будь
осторожен. Я люблю тебя.
   Ганс кивнул и обнял ее.
   - Я тоже люблю тебя. Мигни.
   Час спустя он выехал за  город  и  направил  серого  жеребца  по  дороге,
карабкающейся на холм. Холм был очень красив с виду, но довольно  крут,  так
что дорога изрядно петляла. Серый застоялся в конюшне, и  теперь  Гансу  изо
всех сил приходилось сдерживать его. Ганс быстро нашел нужный ему дом -  это
был внушительный особняк, стоящий посреди обширного сада.  Ганс  внимательно
осмотрел сам дом, деревья и кусты,  растущие  в  саду,  клумбы  и  грядки  с
растениями, все выступы и окна - насколько он мог рассмотреть  все  это,  не
подъезжая близко.  Конечно  же,  он  не  обошел  вниманием  и  псов,  и  две
пристройки с широкими окнами. Особенно достойна  была  рассмотрения  гладкая
каменная стена - она была девяти футов в высоту, а поверху  усажена  острыми
кольями. Сидя верхом на коне, Ганс потянулся и  коснулся  пальцами  верхнего
края стены. Легко. Вдоль стены росло множество высоких  старых  деревьев,  и
более двух десятков протягивали свои толстые ветви над стеной.  Просто.  Все
сделано для того, чтобы можно было легко  проникнуть  внутрь.  Ганс  заметил
участок,  где  росла  трава  иного  цвета,  и   постарался   запомнить   его
расположение по отношению к дереву и зарослям вечнозеленого  кустарника.  На
эту траву, пожалуй, не следует наступать - она может оказаться ловушкой.
   "Я буду держаться подальше от этих грядок с растениями,  просто  так,  на
всякий случай. Проклятье! Я действительно  знаю  об  этом  Корстике  слишком
мало".
   Ганс разъезжал по округе так долго, как только осмелился, а затем  поехал
обратно. Позволив коню бежать свободно в  течение  примерно  получаса,  Ганс
вновь натянул поводья и направил  серого  к  воротам.  Въехав  в  город,  он
свернул налево, к Северным Вратам. Там Ганс немного постоял в раздумье Около
некоего особняка,  а  точнее,  возле  домика  для  прислуги.  Затем,  сделав
решительное лицо, поехал прочь. "Мне не нужно заходить к Джанит". В "Зеленом
Гусе" Ганс  поручил  коня  заботам  мальчика,  нанятого  Кулной  в  качестве
"прислуги за все". Глаза мальчугана заблестели, когда Ганс бросил ему медяк.
Убедившись, что  о  сером  тейанском  коне  позаботятся  как  следует,  Ганс
отправился пешком на рынок. Почти сразу же он заметил Тьюварандиса и подошел
к нему.
   - Простите, господин, но где здесь, на базаре,  можно  отыскать  хорошего
портного?
   - Э-э.., вон в той стороне, кажется. Позвольте, я провожу вас.
   - Нам нужно встретиться сегодня вечером, - шепнул Ганс.
   Тьюварандис согласился.
   - Трое из нас там будут. Я не уверен насчет Малингазы.
   - Скажи ему, что это важнее всего, что бы он там ни  делал.  Я  нарисовал
карту. Нам нужно составить план. Кстати, где можно достать прочную  шелковую
веревку? Да подлиннее. Знаю, она дорого стоит, но она мне нужна. И ее  нужно
действительно много. Я встречаюсь  с  одним  из  вас  в  "Бешеном  Козле"  в
тринадцатом часу, уговорились?
   - Это.., довольно поздно.
   - Прошлой ночью я поел у себя, а завтра ночью  не  буду  есть  ничего.  Я
никогда не ем перед тем, как идти на дело. Эта встреча чрезвычайно важна, но
я смогу прийти не раньше тринадцатого часа.
   - Хорошо. Я добуду веревку.
   - Отлично, - ответил  Ганс  и  пошел  прочь,  направляясь  к  шатру,  где
работала Мигнариал. Он не знал, смотрел ли Тьюварандис ему вслед,  поскольку
ни разу не оглянулся.

***

   Ганс сказал Мигнариал, что зайдет за ней, и они вместе вернутся домой  на
ужин, а потом  ему  надо  будет  пойти  кое-куда.  Ганс  попросил  Мигнариал
подождать, а потом повторить все это до того, как  он  уйдет  на  встречу  с
людьми, которых он стал называть Четверкой Длиннолицых. И  еще  Ганс  сказал
девушке, что собирается устроить этим четверым проверку.
   Он не надел шляпу - лишь накинул недавно  купленный  матово-черный  плащ.
Под плащом Ганс открыто нацепил пять ножей и меч Синайхала. Ганс шел быстрой
походкой, но не настолько быстрой, чтобы ступать  на  пятку,  смотрел  прямо
вперед зловеще-непроницаемым взглядом. Казалось, он скользит  над  мостовой.
Благодаря длинному темному плащу Ганс казался немного  выше.  Юная  парочка,
шедшая ему навстречу под ручку, отступила в сторону, давая ему пройти.  Ганс
даже не глянул на них.
   Войдя в тускло освещенный зал  "Бешеного  Козла",  Ганс  помедлил,  чтобы
осмотреться, однако не увидел ни одного знакомого лица.
   - Ты похож на того  парня,  которого  ждет  компания,  сидящая  в  задней
комнате, - сообщил ему девятипалый хозяин таверны. Его редкие черные  волосы
небрежными завитками обрамляли толстое лицо. - Тебя зовут Шед?
   -  Ага.  Ты  знаешь,  какое  название  больше  всего  подошло  бы   твоей
забегаловке? "Распутный Козел"!
   -  Ничего,  мне  и  "Бешеный"  нравится.  За  ту  занавеску.  Чего-нибудь
принести?
   - Кружку хорошего пива, - ответил Ганс, оглядываясь. Он заметил все ту же
красивую  девушку  с  превосходной  фигурой.  В  тот  миг,  когда  их  глаза
встретились, девушка направилась через весь зал к Гансу. Взяв  кружку,  Ганс
сказал:
   - Компания в задней комнате платит, - и двинулся в указанном направлении.
Девушка обогнула стол, увернулась от чьих-то протянутых рук и  оказалась  на
пути у Ганса.
   - Идете в ту комнату?
   Ганс кивнул.
   - Мне подождать вас?
   Он покачал головой.
   - Значит, вы мне нравитесь, а я вам - нет?
   Ганс едва не улыбнулся.
   - Отнюдь. Ты знаешь, что выглядишь прекрасно. Но между нами просто ничего
не будет. - Полуобернувшись, он крикнул трактирщику:
   - Та компания в задней комнате ставит ей кружку пива!
   Обойдя стоящую на дороге  девушку,  Ганс  прошел  в  дверь,  занавешенную
старой зеленой портьерой. Все четверо заговорщиков уже были там. Они  сидели
вокруг стола, на котором красовались четыре кружки и свеча.
   Распахнув плащ, Ганс спросил:
   - Кому-нибудь знакома рукоять этого меча?
   - Угли и дым! - воскликнул Недомерок. - Это меч Синайхала!
   Пока фиракийцы пересчитывали ножи Ганса, он рассказал им  о  Синайхале  и
его сообщнике.
   - Кто-нибудь знает его имя? - И Ганс описал внешность того человека.
   Недомерок вздохнул и кивнул.
   - Равас, - тихо ответил он.
   - Р-р-равас? -  переспросил  Ганс,  подумав:  "Это  звук  "р".  Недомерок
кивнул.
   - Ты такой удалец? - заговорил Марлл. - Зачем рассказываешь все это  нам?
Зачем выхваляться и предъявлять нам меч убитого воропая?
   Ганс оставил вопросы без ответа.
   - Сегодня я долго осматривал дом  Корстика  снаружи  -  ездил  вокруг  на
лошади. Стену перемахнуть легко. Вот карта - я нарисовал ее после  разведки.
Теперь смотрите и запоминайте. Недомерок, нам нужно, чтобы вот тут  поднялся
шум - я хочу сказать, настоящий шум, чтобы  отвлечь  собак  и,  может  быть,
одного-двух охранников. Я видел трех взрослых  псов  и  щенка.  Учтите,  что
щенок может лаять громче всех. Ты сможешь с этим справиться, Недомерок?
   Недомерок посмотрел на Ганса и кивнул.
   - Я переберусь через стену вот здесь, со спины лошади. Кто еще  проникнет
внутрь?
   Тьюварандис встал и потянулся:
   - Мы все. И еще двое. Послушай, Шед, я должен перед тобой извиниться.  Мы
не сказали тебе двух вещей. Мы начали думать над этим делом не вчера и не на
прошлой неделе. Недомерок работает  у  Корстика  помощником  повара.  У  нас
разработан неплохой план. Корстика не будет дома, и никто  не  проснется  на
шум. В том числе собаки и слуги. С другой стороны, нам все  равно  не  стоит
входить в ворота.
   - Мы лезем через стену, - добавил Малингаза.
   - Завтра ночью я потеряю отличную работу, - с шутливым отчаянием произнес
Недомерок.
   - Вы не сказали мне ничего этого и позволили мне самому составлять  план,
разведывать все и обдумывать, - прорычал Шедоуспан. - А что еще я  не  знаю,
будьте вы прокляты?
   - Не надо проклинать меня, южанин, - тихим  угрожающим  голосом  протянул
Малингаза.
   - О, извини, - еще тише отозвался Шедоуспан. - Не будешь ли ты  так  добр
взглянуть на мишень для дротиков вон на той стене?
   Все машинально повернулись, чтобы взглянуть в указанном направлении, и не
успели они сосчитать до десяти, как Ганс всадил три  ножа  в  мишень.  Почти
рядом один с другим. Четыре пары глаз вновь уставились на него. У  Малингазы
был весьма смущенный вид. Ганс подошел к мишени, извлек из нее свои ножи,  а
затем убрал обратно в ножны, прежде позволив четверке  полюбоваться  блеском
клинков.
   - Ну как? - спросил Ганс.
   - Весьма.., впечатляет, - ответил Марлл.
   - Именно это я и имел в  виду.  Когда  человек  зол,  он  должен  сделать
что-нибудь. Вы ждете, что я буду впустую колотить кулаками по  стене?  Итак,
вчера ночью вы не особо доверяли мне. Вы  даже  не  сказали,  что  Недомерок
работает у Корстика, хотя я спрашивал вас. Чего еще я  не  знаю?  Подождите,
ответьте-ка сперва вот на такой вопрос: Корстик  точна  будет  на  заседании
городского Совета, а собаки и все, кто живет в  доме,  будут  крепко  спать?
Верно?
   Фиракийцы кивнули и посмотрели на Недомерка. Тот сказал:
   - Я позабочусь об их ужине. Понимаешь, Корстик  ничего  не  проведает.  Я
знаю, что он невосприимчив ко всем снадобьям. Он уйдет в город на заседание.
А чуть позже все просто свалятся с ног.
   Недомерок с улыбкой пожал плечами и развел руками.
   Ганс хмыкнул:
   - А зачем же нам тогда понадобится  лазить  по  стенам,  если  ты  просто
можешь впустить нас в переднюю дверь?
   - Потому что Корстик закрывает весь верхний этаж, когда спускается  вниз,
и я точно знаю, что на двери есть защита. Туда надо проникать снаружи.
   - Ха! - Ганс отступил на шаг и резко повернулся, взмахнув черным  плащом.
- Никто не позаботился рассказать мне кое-что еще! Я думаю, не подождать  ли
нам до следующего Гейна и не посмотреть - а может быть, вы забыли рассказать
бедному южанину еще кое-что?
   Четверо фиракийцев переглянулись. Заговорил Тьюварандис:
   - Мы рассказали все, Шедоуспан. Могу поклясться в этом. И ты был  прав  -
вчера ночью мы не совсем доверяли тебе. Но теперь мы  видим,  что  ты  целый
день работал на нас, составляя план действий. Я охотно извинюсь перед  тобой
еще раз, но ведь ты сам  осторожный  человек  и  понимаешь,  почему  мы  так
недоверчивы. Ты хочешь сказать еще что-нибудь?
   Ганс посмотрел на Тьюварандиса  долгим  взглядом,  а  затем  обратился  к
Недомерку:
   - Все, что мне будет нужно, - это чтобы за раму  одного  окна  зацепилась
прочная стрела, а к стреле была привязана длинная шелковая веревка.  Веревка
есть у Тьюварандиса.
   Ганс сделал паузу и бросил взгляд  на  высокого  фиракийца.  Тьюварандис,
кряхтя,  наклонился  и  вытащил  из-под  стола  длинную  веревку,  смотанную
кольцами.
   - Отлично, - кивнул Ганс. - Недомерок, ты сможешь это сделать? Я не очень
понимаю в луках, но  при  помощи  стрелы  надо  забросить  веревку  довольно
высоко, а потом мне самому вскарабкаться по этой веревке. Я  проделывал  это
раньше.
   - Я сделаю это, Шедоуспан.
   - Что это за пометки на карте, Мастер?
   - Большой зубчатый круг - это лужайка травы, не похожей на остальную. Мне
она кажется подозрительной, и я намерен  держаться  от  нее  подальше.  Этот
крестик - грядки с какими-то травами.
   - А при чем тут сад  с  травами?  -  спросил  Малингаза.  Ганс  собирался
рассказать им обо всем, что видел, обо всех своих выводах и решениях. Но тут
он подумал: "А, ну их в шестой ад!" - и просто сказал:
   - Кто знает, какие необычные  травки  может  выращивать  у  себя  в  саду
могущественный маг, а?
   Тьюварандис привалился к стене, скрестив свои длинные ноги:
   - Ты и в самом деле осторожный парень.
   - Я тот, кем ты называешь меня, Тьюв