чивого головореза этого города, - и с усилием поднял свое грузное  тело
со стула.
   - Так оно и есть, сударь, -  подтвердил  он.  -  Но  я  вас  уверяю,  что
постараюсь сделать этот разговор как можно короче.  -  Мелилот  заколебался,
пытаясь оценить глубину и причины скверного настроения Кликитагха. - Если вы
случайно опасаетесь, что я могу нарушить границы приличия и  потребовать  от
дамы каких-либо интимных отношений, на которые сейчас имеете права лишь  вы,
то умоляю вас обратить внимание на явные признаки  моей  недееспособности  в
данной области.
   Лицо Кликитагха осталось все таким же непроницаемым.  Мелилот  сообразил,
что  от  испуга  заговорил  чрезмерно  официальным  и  высокопарным  стилем,
совершенно непонятным для чужестранца. И поспешно поправился:
   - Жарвина сказала все правильно. Комната для гостей в вашем распоряжении.
Я бы хотел поговорить с вами, пока вы  будете  находиться  в  Санктуарии,  о
вашей родной стране, о ее языке и письменности. Для  меня  было  бы  большим
удовольствием послушать ваши рассказы.
   И было бы безнравственным отпустить вас в  какую-нибудь  кишащую  блохами
таверну вроде "Распутного Единорога". Потому я предлагаю вам остановиться  у
меня в доме до тех пор, пока вы не уладите здесь все ваши  дела.  Чувствуйте
себя свободно, как...
   Мелилот запнулся,  не  закончив  фразы.  Кликитагх  нахмурился  еще  пуще
прежнего. Рука чужака потянулась к рукояти меча - он отказался расстаться  с
оружием, хотя находиться в гостях и тащить за собой меч, когда  усаживаешься
за стол, - что может быть невежливее? Поверх его руки  легла  рука  Жарвины,
тонкая, но почти такая же сильная. С кислой улыбкой женщина сказала:
   - Ты расстроил несчастного ублюдка. Не удивляйся. Я  сейчас  его  отведу,
утихомирю, а потом вернусь.

***

   "Умиротворение"  Кликитагха  длилось  так  долго,   что   Мелилот   начал
подремывать - сказалось выпитое  вино,  -  и  уже  подумывал  о  том,  чтобы
перенести эту беседу с Жарвиной на  утро.  На  улице  темнело.  Приближалось
наступление ночной тишины, после которого его  гуси  начнут  реагировать  на
любой шум. Но тут Жарвина вернулась, - бесшумная, словно тень. Из одежды  на
ней была только собственная  кожа.  Женщина  спокойно  опустилась  на  стул.
Мелилот отметил, что его догадка о шраме на груди оказалась верной.
   - Уф! - воскликнула Жарвина, потрудившись все же понизить голос.  -  Если
бы я знала, сколько беспокойства может причинять Кликитагх, я бы никогда  не
согласилась  ему  помочь.  Слушай,  может,  ты  все-таки  проявишь   немного
сочувствия к бедняге?
   - Лично я, - проворчал Мелилот, - нахожу, что самое простое в мире, - это
стараться никого не жалеть. Чем он тебя околдовал? На моей памяти ты никогда
не жалела никого, кроме себя, - ну и, может, еще Инаса Йорла.
   Жарвина вскинула кружку, словно собираясь  швырнуть  ею  в  Мелилота,  но
когда  он  невольно  дернулся,  с  кривой  усмешкой  опустила  руку.  Кружка
оказалась пустой. Жарвина огляделась по сторонам и  заметила  девочку,  тихо
дремавшую в углу. Должно быть, Жарвина вспомнила  времена,  когда  ей  самой
приходилось прислуживать  Мелилоту  за  столом,  а  потому  решила  заняться
самообслуживанием. Она налила себе вина, осушила кружку, снова наполнила  ее
и вернулась на прежнее место.
   - Ну ладно, - вздохнула женщина. - Пожалуй, лучше будет, если я  расскажу
тебе историю Кликитагха.
   - Я бы предпочел услышать, как идут дела с...
   - Дела подождут до завтра! - прервала Мелилота Жарвина.  -  Или  даже  до
послезавтра.
   - Этого я и боялся, - пробормотал хозяин скриптория. - Каждый раз,  когда
ты возвращаешься в Санктуарий, в первый день у  тебя  обязательно  находятся
неотложные дела... Кстати, если на этот  раз  у  тебя  хватит  денег,  чтобы
заплатить Инасу Йорлу за удаление шрама со лба, - Мелилот слегка оживился, -
у тебя больше не будет появляться такой настороженный взгляд каждый раз, как
ты откидываешь со лба челку.
   - Да, это правда. Завтра я собираюсь посетить Инаса Йорла, как делаю  это
всегда.
   Жарвина смотрела не на Мелилота, а на несколько  поблекший,  но  все  еще
великолепный расписной  потолок.  Лампы  И  огонь  от  догорающих  в  камине
поленьев  отбрасывали  на  потолок  причудливые  тени,  как  будто  какой-то
волшебник  подслушивал  их  разговор,  и  теперь  отвлекал  внимание,  чтобы
подновить заклинание невидимости.
   - Но на этот раз Инас Йорл нужен не только мне.
   - Для... него? - Мелилот,  потянувшийся  в  этот  момент  за  собственной
кружкой, был так поражен, что чуть не расплескал ее содержимое.
   - Да, для него.
   Воцарилось длительное молчание, прерываемое лишь потрескиванием поленьев.
   Потом с улицы донесся  шум:  стук  сапог  по  мостовой.  Это  был  ночной
патруль, который состоял из людей, усвоивших  здешние  богомерзкие  критерии
порядка. Патрульные выходили на дежурство не иначе как  в  двойном  составе,
настолько  беззаконным  и  неуправляемым  был  город  -   плавильный   котел
последнего отребья. Гуси привыкли к шагам патрульных, и вожак  стаи  отметил
их проход всего лишь недовольным шипением.
   Мелилот задумчиво посмотрел, как  по  шторам  пробежал  и  исчез  отблеск
фонаря, который несли с собой стражники, и сказал:
   - А ты уверена, что он не наложил  на  тебя  какое-нибудь  заклинание?  В
прошлом году ты мне сказала, что это будет  твой  последний  визит  к  Инасу
Йорлу. По крайней мере, последний, вызванный личными причинами. Ты  сказала,
что перестанешь к нему ходить после того, как твоему  лицу  будет  возвращен
такой же вид, как... - Мелилот кашлянул, прикрыв рот  пухлой  рукой,  -  как
прочим частям твоего тела.
   - Может, я еще передумаю, - пробормотала Жарвина. - Иногда совсем неплохо
иметь  возможность  отвадить  нежелательного  поклонника,  просто   проделав
следующее, - женщина опустила брови и  взглянула  на  Мелилота  из-под  двух
изящно очерченных дуг. Взгляд Мелилота  против  его  воли  тут  же  оказался
прикован к ужасным, мертвенно-бледным  рубцам,  покрывающим  лоб  Жарвины  и
делающим ее красивое лицо более  отталкивающим,  чем  наихудшие  изобретения
ястребиных масок.
   - Но с ним эта штучка не прошла, - догадался Мелилот.
   - Да. Сперва я пробовала.  На  него  не  подействовало.  Тогда  Кликитагх
заинтересовал меня, - Жарвина мастерски воспроизводила последний звук имени.
Мелилот, к стыду своему, понял, что ему придется попрактиковаться раз десять
вслух  и  наедине,  прежде  чем  он  решится  обратиться  непосредственно  к
чужестранцу.
   - И что же было потом?
   - Потом я обнаружила, что с человеком может случиться  и  кое-что  похуже
того, что мне пришлось перенести в детстве.
   На  мгновение  лицо  Жарвины  омрачили   давние   воспоминания.   Мелилот
вздрогнул. Он знал, о чем думает Жарвина. Девочку многократно  изнасиловали,
потом избили кнутом и оставили умирать среди развалин ее родного села Роща -
которое теперь называлось Забытой Рощей, - когда ей едва исполнилось  девять
лет... Неужели бывает что-то хуже?
   Видимо, Жарвина встретила человека,  которому,  на  ее  взгляд,  довелось
страдать  еще  сильнее.  Что  же  за  чудовищные  события  омрачали  прошлое
Кликитагха?
   - Расскажи мне его историю, - хрипло попросил Мелилот.

***

   - Давай, - после некоторого раздумья сказала Жарвина, - начнем с причины,
по которой Кликитагха оскорбило твое предложение погостить у тебя в доме.  Я
знаю, что ты не сделал бы такого предложения,  если  бы  не  рассчитывал  на
ответную услугу. Это, конечно, не совсем относится к теме беседы, но  должна
заметить, что все, что Кликитагх  сможет  рассказать  тебе  о  своем  родном
языке, окажется абсолютно бесполезным. Я не спрашивала, умеет ли он  писать,
но если и даже и так, это тоже тебе не пригодится.
   - Послушай, но знание любого редкого языка...
   - В том числе мертвого? Такого, который вышел из употребления много веков
назад?
   - Что?! - Мелилот подскочил на стуле, при этом ненароком смахнул со стола
кружку. Хорошо, что она оказалась пустой.
   - А ты что, не веришь, что в древности тоже существовали великие маги?  -
с вызовом спросила Жарвина.
   - Ты хочешь сказать... - Мелилот медленно откинулся  на  спинку  стула  и
снова привычно ссутулился, глядя куда-то в пространство.
   - Именно!
   - Он находится под заклятием бессмертия?
   - Это только половина дела. Не думай, что ему стоит завидовать! - резким,
предостерегающим тоном произнесла Жарвина. - Напротив! Кликитагх - существо,
которое больше  всего  заслуживает  жалости  из  всех,  что  мне  доводилось
встречать, - это при том, что  у  тебя  на  службе  мне  пришлось  объездить
половину мира. Ведь так?
   Мелилот молча кивнул.
   - Тогда слушай, - Жарвина потянулась к камину,  опершись  подбородком  на
кулаки. Отблески пламени плясали на лице и теле женщины. - На нем  лежит  не
простое заклинание, а чудовищное проклятие. Именно из-за него Кликитагх впал
в ярость, когда ты предложил ему пока поселиться здесь. Он не может  принять
твое предложение. И даже не сможет ни завтра, ни  когда-либо  еще  поужинать
вместе с тобой. Понимаешь...
   Жарвина помедлила, тщательно подбирая слова.
   - Кликитагх не может провести две ночи в одной и той же кровати и  дважды
поесть за одним и тем же столом. И такую жизнь он ведет вот уже тысячу лет.
   Долгое время Мелилот сидел неподвижно,  созерцая,  как  пляска  теней  от
горящих ламп и пламени камина создает  в  комнате  иллюзию  движения.  Потом
подавил зевок и, наконец, спросил:
   - Значит ли это, что его нельзя посадить в тюрьму?
   - Слушай, ты!.. - Жарвина одним движением вскочила на ноги и  замахнулась
кружкой, словно собираясь опустить  ее  на  голову  хозяина.  Ее  остановило
только предостерегающее  шипение  гусиного  вожака.  Когда  женщина  уселась
обратно, ее лицо все еще пылало гневом. - И это все, о чем  ты  подумал?  На
большее тебя не хватило? А может, тебе хотелось бы оказаться в его шкуре?
   - Нет, нисколечко, - искренне ответил толстяк. -  Прощу  прощения;  я  не
подумал о деле с этой... И за  что  же  на  него  наложили  такие  кошмарные
гейсы?
   - Понятия не имею. Более того, Кликитагх сам этого не знает.
   - Что за чушь! - Мелилот удивленно уставился на Жарвину. -  Ты  имеешь  в
виду, что он не признается...
   - Я имела в виду ровно то, что сказала! Ты что, думаешь, я не расспросила
Кликитагха как следует? Или что не потребовала  от  него  клятвы?  Кликитагх
клялся всеми богами и богинями, которых я знаю, и еще парочкой, о которых  я
в жизни не слыхала. Он абсолютно уверен, что наложенное  на  него  проклятие
несправедливо. Кликитагх говорит, - и я  могу  это  подтвердить,  -  что  он
обращался ко всем магам, кому только был в состоянии заплатить, и  никто  из
них не смог его освободить. Более того, никто даже  не  смог  облегчить  его
мучения, определив,  чем  же  на  самом  деле  вызвано  проклятие.  Если  бы
Кликитагх знал, за что именно  его  прокляли,  он  мог  хотя  бы  попытаться
искупить вину. Можешь ты себе представить более жестокую  судьбу?  Кликитагх
несет кару - чудовищную, нескончаемую - за то, чего он даже не знает!  Разве
он не достоин жалости?
   Мелилот одновременно содрогнулся и энергично закивал. Его объемистое тело
заколыхалось под одеждой.
   - Но как же он исхитрился путешествовать на корабле? - недоуменно спросил
Мелилот. - Если он не может дважды спать в одной и той же кровати...
   - Кликитагх купил гамак и каждую ночь  вешал  его  на  новое  место.  Это
допустимо.
   - А насчет не есть два раза за одним столом?
   - До сегодняшнего вечера я вообще ни  разу  не  видела,  чтобы  Кликитагх
садился за стол. На корабле он уходил со своей миской куда-нибудь на  палубу
или в трюм, каждый раз в другое место, но эта уловка сработала не до  конца.
Наше плавание, как ты знаешь, происходило при встречном ветре,  и  последние
два дня Кликитагх вовсе не ел. В таверне, где  я  с  ним  встретилась,  -  а
Кликитагх уже провел там неделю, - он  заплатил  хозяину  вдвое,  чтобы  тот
каждый вечер  предоставлял  ему  другую  койку  или  тюфяк,  а  поскольку  в
обеденном зале было всего два стола, Кликитагх дошел  до  того,  что  ел  на
полу, словно собака. Из-за этого все над ним потешались.
   - А он не рассказывал, что случалось, когда  он  пытался  не  подчиняться
проклятию?
   - Кликитагх говорит, что у него никогда  не  хватало  сил  воспротивиться
ему. Возможно, о . сядет завтра с нами за один стол, но, как бы  он  ни  был
голоден, его руки так и останутся лежать на коленях, и он не возьмет  в  рот
ни кусочка. Точно так же Кликитагх только раз может улечься на самое  мягкое
в мире ложе, даже если он будет валиться с ног от усталости. Во  второй  раз
он вместо того, чтобы заснуть, будет всю  ночь  метаться  по  кровати,  пока
изнеможение не заставит его перебраться на пол. Кликитагх говорит,  что  ему
приходится избегать любовных связей с представителями и высших, и  беднейших
слоев: первых - потому, что богачи часто покупают антиквариат,  а  вторых  -
потому, что бедняки часто обставляют свои  жилища  тем,  что  подбирают  или
крадут в заброшенных домах. Вполне может оказаться, что за этим  вот  резным
столом Кликитагх уже ел пару веков назад, а на том тюфяке,  набитом  конским
волосом, спал уже где-нибудь еще. Проклятие преследует его даже на  удалении
тысяч миль; Кликитагх изнемогает от голода или ходит с красными от  недосыпа
глазами, пока не начинает бредить или падать в голодный обморок.
   - Как же он живет? Чем занимается? - недоумевающе спросил Мелилот.
   Жарвина пожала плечами.
   - Думаю, когда ничего другого не  остается,  то  грабежом.  Есть  ведь  и
другие  профессии,  которые  подходят   для   странника.   Кликитагх   много
путешествовал по морю.  Иногда  нанимался  охранником  каравана.  Как-то  он
намекал,  что  был  курьером   и   перевозил   конфиденциальную   переписку.
Естественно, он не может подолгу заниматься чем-то одним.
   - Резонно, - сухо согласился Мелилот и снова подавил зевок. - Ну  что  ж,
дражайшая Жарвина, если тебя это утешит,  ты  действительно  заставила  меня
посочувствовать  этому  бедолаге.  Нарисованная  тобой  яркая  картина   его
нестерпимого существования способна выжать слезы даже из камня,  а  у  меня,
как ты знаешь, сердце не камень. Будем надеяться ради вас обоих, что  завтра
Инас Йорл облегчит страдания твоего друга. А теперь иди и скажи  Кликитагху,
что я желаю ему хорошо выспаться  в  гостевой  комнате,  раз  уж  он  сможет
провести там только одну ночь. А мне оставь отчет и счета, чтобы  я  мог  их
просмотреть, пока ты будешь у мага.
   - Не беспокойся, счета в полном порядке.
   - Другого я и не ожидал.
   - В противном случае, разве я  продержалась  бы  у  тебя  на  службе  так
долго?
   Жарвина со смешком встала и направилась к двери. Проходя  мимо  Мелилота,
женщина  наклонилась  и  запечатлела  поцелуй  на  бритой   голове   хозяина
скриптория.
   - Спасибо тебе за то, что позволил  Кликитагху  остаться.  Ему  не  часто
приходится наслаждаться подобной роскошью.
   - Что-то я не заметил, чтобы он ею наслаждался... - пробормотал Мелилот.
   И, довольный своей маленькой шуткой, хозяин дома отправился в постель.

***

   Жарвина проснулась, но еще не  открыла  глаза.  Она  вдруг  ощутила,  что
рядом, на расстоянии вытянутой руки, кроме Кликитагха,  присутствует  кто-то
еще. Жарвина напряглась. Ее рука скользнула под подушку в  поисках  ножа,  с
которым женщина никогда не расставалась.
   Ножа не было. Черт подери, подушки тоже не было!
   Жарвина резко села, встревожено  оглядываясь  по  сторонам.  Комната  для
гостей исчезла. Они находились в совершенно другом помещении, длинном зале с
каменными стенами и низким потолком. Жарвина сидела на большом мягком  ложе.
Рядом по-прежнему лежал Кликитагх. Воздух  в  зале  был  приятно  теплым,  а
откуда-то из жаровни тянуло ароматом сухих трав.
   На Жарвину смотрел высокий красивый юноша в плаще с пелериной... но  там,
где у нормального человека  полагалось  быть  глазам,  у  него  предательски
горели две красные искры.
   - Инас Йорл! - резко выдохнула Жарвина.
   Ее возглас разбудил Кликитагха.  Кликитагх  мгновенно  сориентировался  в
происходящем и метнулся с кровати на пол, покрытый мехом: соболя,  куницы  и
выдры. Кликитагх быстро обшарил окружающее пространство в поисках  меча,  но
ни меча, ни одежды там не было. С Кликитагха слетели последние остатки  сна.
Сочтя, что неизвестный юноша - их похититель, а возможно, и его соперник, он
двинулся на него со сжатыми кулаками.
   Или, точнее, попытался двинуться. Когда Кликитагх сделал второй шаг,  его
движения замедлились, как будто ему приходилось  идти  через  глубокую  воду
против сильного течения. Ценой огромного усилия он сделал еще один  шаг,  но
на том его успехи и закончились. В конце концов Кликитагх неподвижно застыл,
нелепо балансируя на левой ноге. Рот его был приоткрыт, а лицо  превратилось
в маску бессильной ярости.
   Жарвина понимала, что он сейчас чувствует. Она и сама попала в  такую  же
ловушку, когда впервые оказалась во дворце мага. Этот охраняемый василисками
дворец стоял рядом с Набережной, к юго-востоку от Дороги Храмов. Не  считая,
конечно, тех случаев, когда он находился где-нибудь в другом месте...
   Жарвина облизнула губы. Даже после стольких лет в присутствии Инаса Йорла
ее  охватывал  страх,  особенно  когда  она  была  обнажена.  Добавлять   "и
беззащитна" не имело смысла - во  всем  мире  насчитывалось  лишь  несколько
человек, способных противостоять магу такой мощи. Наконец Жарвина сказала:
   - Иногда меня удивляет, почему ты держишь василисков, и при этом считаешь
необходимым  лично  пускать  в  ход  такие  заклинания.  Твои  василиски  не
рассказывали тебе шутку о человеке, который  держал  собак  и  сам  лаял  на
прохожих?
   - А кто тебе сказал, что во мне нет ничего  от  василиска?  -  насмешливо
поинтересовался мнимый юноша. - С возвращением в Санктуарий,  Жарвина.  Этот
скряга Мелилот  устроил  тебе  вчера  просто  королевскую,  по  его  меркам,
вечеринку. Должно быть, жареные утки пахли великолепно, а?
   Пока маг произносил эти слова, его  лицо  медленно  изменялось,  особенно
заметно погустели брови. Одновременно с лицом  изменилось  и  тело  -  плечи
заметно  сгорбились.  Жарвина  знала,  что  означают   такие   стремительные
перемены.
   - Ты совсем недавно применял сильную магию, - сделала  вывод  женщина.  -
Так, значит, среди теней, которые выплясывали вокруг толстяка, и вправду был
ты?
   Инас Йорл наклонил голову.
   - Неужели тебе так не терпелось снова со мной  увидеться?  Или  ты  хотел
убедиться, не добавилось ли у меня шрамов  и  не  придется  ли  тебе  делать
лишнюю работу?
   Жарвина подшучивала над Инасом Йорлом в основном для того, чтобы  скрыть,
что она нервничает. К тому же маг не  обращал  на  эти  шутки  ни  малейшего
внимания. Он хмуро  разглядывал  чужеземца.  Потом  маг  осторожно  коснулся
указательными пальцами висков Кликитагха.
   Наконец Инас Йорл сказал:
   - Я слышал вчера вечером, как ты рассказывала его  историю.  А  теперь  я
могу сообщить тебе один  чрезвычайно  любопытный  факт.  Он  искренне,  всем
сердцем верит, что проклятие наложено на него несправедливо. Но за  всю  мою
многовековую жизнь, - хотя, конечно, по сравнению с его жизнью она не так уж
и длинна, - я читал,  слышал  и  неоднократно  выяснял  опытным  путем,  что
наложить такое мощное и долго действующее заклятие на невинную жертву...  ну
не то чтобы невозможно, но себе дороже. Заклятие обернется против того,  кто
его создал. Так говорят величайшие авторитеты в области магии.
   - А может, в прошлом были  исключения  из  этого  правила9  -  отважилась
предположить Жарвина. - Может, в древности существовали некие силы,  которые
теперь забыты?
   - И как же такое может быть, если Кликитагх тысячу лет таскался от мага к
чародею,