чего  не  понимаю.
Моего мужа убили, замучили до смерти в этом самом доме,  пока  мы  с  детьми
спали. И я до сих пор не  знаю  -  за  что.  Потом  появился  этот  странный
человек. Мой загадочный деверь. Хоть он и брат моего мужа, но они с Террелом
ничуть не похожи. С его речами, оружием, мрачным видом и тайнами. Внезапно я
обнаружила, что нахожусь в центре какого-то заговора,  какой-то  истории  об
убийстве и мести, - из тех, которые рассказывают уличные сказители,  -  Сара
сделала большой глоток вина. - Я больше вообще ничего не понимаю, Марисса, и
я устала бояться.
   Марисса ничего не ответила. Здесь не годились слова утешения. Она и  сама
слишком хорошо знала, что это значит - жить в страхе,  знала,  как  меняется
мир с  наступлением  ночи,  знала,  как  чувствует  себя  человек,  внезапно
выброшенный из теплого, уютного уголка в мир внезапных опасностей и  смутных
теней. Ну что она может сказать этой женщине? Как она  может  утешать  Сару,
если сама никогда в жизни не ведала утешения?
   - Сара... - произнесла она наконец. - Сара, я  не  знаю,  что  тут  можно
сказать или чем тут можно помочь. Но я скажу тебе одну вещь. - Марисса  едва
не вздрогнула, встретившись с взглядом темных,  печальных  глаз  Сары.  -  Я
думаю, в Кейде куда больше от Террела, чем это кажется тебе. Что бы  там  ни
случилось, он сделает все, что сможет, чтобы помочь тебе. И, мне кажется, он
сделает это не только потому, что этого хотел бы его брат.
   Это  было  слабым  утешением,  но  и   единственной   надеждой,   которой
располагала Сара в том новом мире, где ей теперь приходилось жить.

***

   Таргу и  Кейду  понадобилось  еще  два  дня,  чтобы  собрать  недостающие
фрагменты головоломки. Было совершенно ясно, что  Террел  что-то  делал  для
НФОС; что именно он делал - это уже другой вопрос.  Почему  -  это  все  еще
оставалось загадкой. Но самое главное  Кейд  уже  знал.  Разгадку  следовало
искать в Низовье. Низовье было единственным местом  в  Санктуарии,  которого
Кейд избегал, хотя в глубине души он с самого  начала  чувствовал,  что  ему
суждено будет там оказаться.
   Но сначала ему следовало еще раз поговорить с Сарой. Кейд не знал, к чему
приведет этот разговор. Похоже, он одновременно и пугал,  и  очаровывал  эту
женщину. Кейд боялся, что  чересчур  сильно  раскроется  перед  ней,  скажет
что-нибудь такое, чего  уже  не  возьмешь  назад.  Но  ему  необходимо  было
выяснить, что ей известно. Поэтому после ужина Кейд велел детям отправляться
спать. Сара бросила на него мрачный взгляд, но Кейд предпочел не обращать на
это внимания. Он уселся напротив Сары за стол, на котором еще стояли остатки
ужина.
   - Сара, нам нужно поговорить.
   - Да, нужно, - твердо произнесла Сара. - Ты не должен  командовать  моими
детьми. Ты не должен...
   - Нет, Сара, об этом позже, - оборвал ее Кейд. - Нам нужно  поговорить  о
Терреле. Женщина сразу утихла.
   - Сара, Террел был связан с НФОС куда сильнее, чем ты думаешь.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он помогал им прятать контрабанду.
   -  Я  знаю,  что  Террел  давал  им  деньги,  но  здесь  все  кого-то  да
поддерживают.
   - Он не просто отдавал  им  сэкономленные  монетки.  -  Кейд  вздохнул  и
хлопнул ладонью по краю стола. - Когда Террел задерживался в лавке, он делал
горшки, особые горшки.
   - Но, Кейд, ведь Террел именно этим и зарабатывал себе на жизнь!
   - Я знаю, - Кейд наклонился над столом. - Но это были горшки с тайниками.
   - И что же в них прятали?
   - А черт его знает! - Кейд пожал плечами.  -  Оружие,  деньги,  послания,
может, даже наркотики. Сейчас это неважно. Важно, что Террел делал  это  для
НФОС. Он не просто давал им деньги - он работал на них.
   - Я в это не верю!
   - Поверь, - Кейд откинулся назад, глядя в глаза Саре. -  Я  выяснил,  что
НФОС - это крупная подпольная организация, отлично  организованная,  имеющая
своих людей в самых разных районах города. Террел был одним из  них,  это  и
послужило причиной его смерти.
   - Но почему?
   - Я еще не до конца уверен. Здесь может быть множество причин.  Возможно,
его выследили  представители  конкурирующей  группировки.  Может  быть,  его
предал кто-то из своих. А возможно, убийцы и сами были из НФОС.
   - Но почему?! Если Террел помогал им, зачем им было его убивать?
   - Да мало ли? Например, кто-нибудь перехватил груз. Или из-за  внутренних
разборок, -  голос  Кейда  был  полон  горечи.  -  Сара,  Санктуарий  -  это
воплощение беспорядков и безумия. Никому не известно, кто за  что  отвечает.
Зоны влияния ежедневно меняются. Да что там  ежедневно  -  ежечасно!  Кто-то
почему-то решил, что Террел нарушил какое-то правило, и его заставили за это
поплатиться.
   У Сары дрожали губы, а лицо залила бледность, но она не  знала,  что  тут
можно сказать.
   - Отсюда, - продолжал Кейд, - мы можем сделать кое-какие выводы.
   Он сделал паузу, но Сара продолжала молчать.  -  Террела  мучили  не  для
того, чтобы получить какие-то сведения.
   - Почему ты так считаешь?
   - Потому что  его  убили  здесь,  пока  вы  спали.  Ни  ты,  ни  дети  не
проснулись. Почему? Магия? Вполне возможно. Сонное  зелье?  Менее  вероятно.
Никто не услышал ни единого звука за все то время,  пока  Террел  умирал.  Я
полагаю,  это  магия.  Заклинание,  удерживавшее  все  звуки   внутри   того
помещения, где находился Террел и его мучители. - Кейд  покачал  головой.  -
Масса энергии. Почему бы просто не похитить, увезти куда-нибудь и  допросить
уже там? Но нет, они убили его именно здесь. Я вижу две  причины:  либо  его
смерть хотели сделать показательной, либо это месть. Более вероятна вторая.
   - Я не понимаю...
   - Если бы Террела убили в назидание другим, это сделали  бы  каким-нибудь
другим способом, менее рискованным и более наглядным. Кроме того, как я  уже
говорил,  множество  людей  занимается  тем  же,  чем  и  Террел.   Он   был
недостаточно крупной фигурой для того, чтобы послужить  примером.  Нет,  это
была месть, - Кейд скрипнул зубами. Кожа на его  лице  натянулась,  и  шрамы
сделались более заметными. - Они переломали ему все кости, Сара. Подумай  об
этом. Это не обычные пытки. Насколько мне удалось разузнать, никого  еще  не
убивали подобным образом. Террела убили именно  так  потому...  потому,  что
кто-то знал...
   - Знал о том, что случилось с его руками, - договорила Сара.
   Кейд удивленно посмотрел на женщину. Так, значит, Террел ей рассказал...
   - Да, - тяжело проронил Кейд и замолчал.
   На некоторое время  они  погрузились  в  воспоминания.  Саре  вспомнилась
теплая ночь, приближающаяся гроза и ее молодой муж, который  сидел  рядом  с
ней на кровати и монотонно рассказывал о своем увечье. Их семья - он, Кейд и
их мать - переселилась в Низовье. Им пришлось это сделать, потому что  погиб
отец, и у них не было ни  денег,  ни  родственников,  которые  могли  бы  им
помочь. Мать бралась за любую работу, какую только, могла найти, и время  от
времени покупала Террелу грифельные доски и мел. Рисование помогало  Террелу
смириться с нынешней жизнью и давало надежду когда-нибудь выбиться в люди.
   Но вот однажды - через четыре года после их  переезда  в  Низовье  -  его
окружила уличная банда. Они разбили доску, растоптали мелки и переломали ему
пальцы, искалечив Террела на всю оставшуюся жизнь.  Мечту  стать  художником
пришлось забыть...
   У Кейда были другие воспоминания.
   - Сара! - позвал он. Женщина подняла голову и  посмотрела  на  деверя.  В
глазах у нее стояли  слезы.  -  Террел  рассказал  тебе,  что  произошло.  А
остальное тебе известно?
   - Остальное?
   "Значит, он ей ничего не сказал, - подумал Кейд. - Ну  что  ж,  так  я  и
думал".
   Кейд никогда прежде ни с кем об  этом  не  говорил,  предпочитая  держать
такие вещи при себе. Сегодня он впервые решил не молчать, хотя  и  не  видел
смысла в подобной откровенности.
   - В ту ночь  Террел  вернулся  домой  с  прокушенными  губами,  -  хрипло
произнес Кейд. - Он кусал их, пытаясь сдержать крики. Его руки... Если бы он
добрался домой побыстрее, возможно, кости еще удалось бы сложить  правильно.
Не знаю. Они были размозжены. - Кейд говорил, не глядя на Сару. - Террел был
едва жив от боли. Мама... - Кейд вздохнул. - Мама пыталась лечить  его.  Она
всю ночь просидела рядом с Террелом, рыдая над переломанными  пальцами,  как
будто ее слезы действительно могли смягчить боль.
   Эта картина до сих пор стояла у Кейда перед глазами... Он лежит на койке,
занавеска, разделяющая их однокомнатную лачугу, истрепалась до дыр и  ничего
от него не скрывает... Мать потом каждый  вечер  укачивала  Террела,  словно
малыша, и укладывала спать рядом с собой, потому что по ночам его мучил один
и тот же кошмар - хруст ломаемых пальцев.
   - Мы ничем не могли ему помочь, абсолютно  ничем.  -  Кейд  повернулся  к
Саре, в его глазах была такая ярость, что женщина предпочла отвести  взгляд.
- Но тогда - я уверен в этом - я получил один дар. Сара, я получил месть.
   При этих словах голос Кейда дрогнул. Он рассказал, как  нашел  на  улице,
среди грязи и отбросов, веревку и как выковырял из стены одного из  немногих
в Низовье настоящих домов - домов, а не хибар, -  кирпич.  Как  он  привязал
веревку к кирпичу и принялся ждать.
   - Я ждал три ночи, - Кейд встал. Все его тело напряглось от воспоминаний.
- Ждал, пока не выследил, где они ночуют. Потом я взял веревку  и  кирпич  и
отыскал тех, кто это сделал. - Глаза Кейда были совершенно дикими. - Я нашел
их, - Кейд вздохнул. - Я поймал их и избил. Избил до потери сознания.  -  Он
глубоко вздохнул и на время умолк.
   - Я нашел их. Я не стал их убивать. Я сделал так, чтобы в  будущем  никто
из них не смог рисовать. Кейд сел, не глядя на Сару.
   - Террелу тогда было тринадцать лет. Мне - одиннадцать...
   В комнате стало тихо. Сара во все глаза смотрела на Кейда, а  тот  глядел
куда-то в сторону. Сара поняла, что Кейд смущен. Он рассказал ей то, чего не
рассказывал никому. Он поверил ей свою тайну. Сара поняла, что именно  здесь
таится ключ ко всем загадкам Кейда, но пока что  она  не  могла  его  найти.
Сейчас Кейд занимал все ее мысли. Подумать только, ему  тогда  было  столько
же, сколько сейчас Тосу...
   - Сара...  -  теперь  голос  Кейда  был  мягким.  Он  никогда  прежде  не
разговаривал с ней таким тоном. - Тот, кто убил Террела, знал  эту  историю.
Знал, что произошло с Террелом, знал о его страхах.
   - Его до сих пор мучили кошмары... - отозвалась Сара.
   - Я так и думал. Они знали об этом, Сара, но я  пока  не  знаю,  как  они
узнали об этом. Ответ  находится  в  Низовье,  Именно  туда  я  и  собираюсь
пойти...

***

   Кейд стоял рядом с ветхим мостом. За мостом лежала его цель - Низовье.
   От медленно текущих вод реки Белая Лошадь поднималась отвратительная вонь
- запах отбросов, гниения и  смерти.  Кейд  не  обращал  на  этот  запах  ни
малейшего внимания. В конце концов, он вполне  мог  бы  сказать,  что  здесь
пахнет домом.
   Кейд был одет в поношенную кожаную одежду для верховой  езды  и  видавший
виды плащ. Меч он нацепил так, чтобы тот  сразу  бросался  в  глаза,  а  еще
кое-какое оружие спрятал под одеждой. Сейчас Кейд  походил  на  безработного
наемника, переживающего определенные трудности, но хорошо  владеющего  своим
ремеслом. Он  выглядел  достаточно  крепким  орешком,  чтобы  шваль  Низовья
оставила его в покое, и в  то  же  время  достаточно  неприметно,  чтобы  не
привлекать к себе излишнего внимания. Заинтересовать Кейд мог лишь тех,  кто
заметит его воинскую косу и поймет, что она означает.
   Разгадка скрывалась где-то здесь, в Низовье. Сперва,  думал  Кейд,  нужно
отыскать Зипа, лидера НФОС, а ныне  -  одного  из  старших  должностных  лиц
Санктуария. Но при наличии выбора Кейд предпочитал не иметь дела с  властями
Санктуария. Точно так же, как было еще несколько человек,  с  которыми  Кейд
предпочел бы по возможности не связываться. Например,  с  этой  сумасшедшей,
Ченаей, которая набирала себе армию гладиаторов.  При  мысли  об  этом  Кейд
усмехнулся. Гладиаторы! Из гладиаторов получаются неважные солдаты, и уж для
чего они вовсе не годятся, так это для  уличных  боев  в  Санктуарии.  Здесь
полно безумцев...
   Похоже, Зип допустил несколько ошибок, и НФОС раскололся по меньшей  мере
на три различные группировки. Основная  часть  бойцов  НФОС  осталась  верна
своему  вождю,  но  некоторые,  менее  патриотично  настроенные  или   более
тщеславные, предпочли пойти своим путем. Кейд проверил версии,  связанные  с
деньгами. В городе, подобном Санктуарию,  существовало  только  три  быстрых
способа сделать деньги: проституция, наркотики и работорговля.  Все  здешние
публичные дома находились под контролем,  являясь  важной  частью  экономики
Санктуария Что же касается работорговли, ее, похоже, и поныне  контролировал
Джабал. Впрочем, по улицам ползли слухи о какой-то новой организации.
   Но что бы это ни была за организация, она еще не существовала в то время,
когда Террел попал в ловушку.
   Значит, наркотики. Слабый след становился таким  же  ясным,  как  мощеный
тракт. Кейд сильно сомневался, что его брату могло нравиться такое положение
дел. Вряд ли это совпадало с представлениями Террела о  революции.  Но  цели
революции подверглись пересмотру, и  новые  правила  игры  были  установлены
здесь, в Низовье.
   За последние несколько лет  большинство  банд  Низовья  заматерели  и  из
подростковых шаек  превратились  в  организованные  преступные  группировки.
Правила в этом королевстве нищих банда под названием Продувные  Бестии.  Эта
банда отхватила себе изрядный кусок Низовья - весь  прежний  участок  Кейда,
если не больше. Когда-то эта банда была частью НФОС, но в  последние  месяцы
вышла из его состава и взяла в свои руки некоторые дела, которые прежде  шли
исключительно через Зипа. Теперь эта банда  держала  в  руках  третью  часть
наркоторговли Санктуария.
   Ну что ж, если понять, на каких принципах строится организация, все сразу
становится яснее ясного. Теперь Кейду нужно было найти  Бестий  и  выяснить,
кто приказал расправиться с его братом. Узнать, почему они  это  сделали.  А
потом заставить их расплатиться за содеянное.
   Кейд небрежной  походкой  пересек  мост,  не  подавая  вида,  как  бешено
колотится его сердце, и ничем не выказывая охвативших его отвращения,  боли,
отчаяния...
   Он медленно пошел в сторону их старого  дома.  Самая  суть  его  личности
отчаянно пыталась защититься от мира, который проплывал сейчас у него  перед
глазами. Для всех своих обитателей  и  для  любого  пришельца  Низовье  было
воплощенной болью. Пока Кейд петлял по заваленным отбросами  улицам,  вокруг
него разворачивался оживший ночной кошмар. Взрослые были пустыми оболочками,
бесцельно двигающимися неизвестно куда, а дети грязны и неухожены.  Прохожие
брели, не глядя по сторонам; похоже, их заставляли двигаться пустые желудки,
требующие хоть чего-нибудь съедобного.
   Но это было еще не самое худшее. Улицы  были  застроены  полуразрушенными
хибарами, в которых влачили жалкое  существование  их  обитатели.  Маленькие
девочки и мальчики предлагали свое тело за кусок хлеба.  И,  конечно,  всюду
пахло кровью. Она стыла на стенах, текла из разверстых ран  и  отражалась  в
глазах каждого несчастного ублюдка,  бредущего  по  пустым  улицам.  Похоже,
любой из них был отмечен хотя бы одним уродливым шрамом - напоминанием о том
моменте, когда его тело встретилось с отточенной  сталью...  или  с  летящим
камнем... или с чужим кулаком.
   Кейд содрогнулся. Худшее? Что значит "худшее"? Это слово не  имело  здесь
смысла. Кровь? Голод? Нет, болезнь - даже не болезнь, а порча текла в  жилах
у здешних обитателей. Их тела были покрыты шрамами и лишаями, глаза сочились
гноем, легкие разрывал кашель. Вся их жизнь была  медленным  приближением  к
смерти.
   Вот что было сердцем и душой Низовья. Смерть. Она обрушивалась на здешних
жителей с самых неожиданных сторон, и от нее не было никакой защиты.  Именно
это произошло с его матерью: она изматывала себя работой и отказывала себе в
еде, чтобы детям доставалось больше. Это в конце концов и убило ее! А может,
измотала какая-нибудь из многочисленных болезней? А может,  причина  была  в
страхе? Нет, незадолго до смерти мать была выше всего этого. Выше  отчаяния.
Выше надежды...
   Для нее, как  и  для  многих  других,  это  было  унижением.  Постоянный,
бесконечный стыд неудачника, человека, потерпевшего поражение. Ненависть  ко
всем тем вещам, которые ей приходилось делать, чтобы выжить. Кейд до сих пор
помнил ту ночь, когда она впервые продала  себя  мужчине.  Потом  она  долго
мылась в  кадке,  позаимствованной  у  более  удачливого  соседа.  Он  тогда
запнулся, наткнувшись взглядом на ее наготу. Вода в кадке  была  красной  от
крови, а мать все терла и терла свое тело, и клочья содранной кожи плыли  по
розовой воде, словно опавшие листья.
   У Кейда вырвался короткий всхлип. Нет, он не  плакал.  Он  вообще  плакал
всего два раза в жизни. Первый раз - когда  бедный  Террел  пришел  домой  с
переломанными  пальцами,  сжимая  в  распухших,  непослушных  руках  обломки
грифельной доски. А второй раз...
   Мать умерла, когда ей был тридцать один год. На вид ей  можно  было  дать
гораздо больше. Кейд хорошо это помнил. Слишком хорошо.  Ее  некогда  пышные
черные волосы поредели и стали седыми, кожа покрылась морщинами от грязи - в
этом свинарнике  от  нее  просто  невозможно  было  избавиться,  -  а  глаза
сделались такими тусклыми и пустыми, какими в жизни не бывали.  Кейд  помнил
глухой  звук,  раздавшийся,  когда  окоченевшее  тело  матери   сбросили   в
неглубокую нищенскую могилу. Этот звук стоял у него в ушах неотступно,  день
за днем, все время, пока он брел через преисподнюю, брел с руками,  красными
от крови людей, которых он освободил для той или иной судьбы.
   Эти воспоминания были мучительны.
   Кейд учуял знакомые ненавистные запахи, и его  передернуло.  Неистребимая
вонь нагревшихся на солнце человеческих испражнений,  резкий  запах  пота  и
мочи, сладковатый аромат разложения. Картинки, запахи, звуки окружали  Кейда
и затягивали его, словно зловонная трясина.
   Кейд шел через Низовье, словно крупная черная акула, скользящая над самым
дном океана  и  рассекающая  придонный  ил  и  водоросли.  Вокруг  него,  во
взбаламученной, заиленной воде, плавали остатки чьих-то трапез - куски плоти
и костей. Время от времени он натыкался даже на полусъеденное тело. Все, что
окружало сейчас Кейда, было одним безмолвным воплем, проклинающим жизнь.
   Наконец Кейд добрался до средоточия своих ночных кошмаров, до места,  где
все начиналось. Он  стоял  перед  полуразрушенной  стеной  футов  четырех  в
высоту. Это все, что осталось от их хибары. Грязные кирпичи  потрескались  и
раскрошились от солнца.  Когда-то,  давным-давно,  это  был  его  дом.  Дом,
который до сих пор мерещился ему одинокими ночами. Эта жалкая скорлупа - все
что осталось от страстей и ужаса, заполнявших его детство.
   Кейд подошел к тому, что было когда-то дверным проемом -  впрочем,  двери
как таковой у них никогда не было,  ее  заменял  истрепанный  кусок  одеяла.
Войдя в комнату, Кейд поразился, увидев, насколько она мала. Конечно же,  их
лачуга состояла из одной комнаты. Но Кейду казалось, что все-таки  она  была
побольше...
   В комнате не было окон; летом их вечно мучила жара,  не  давая  дышать  и
доводя до полного изнурения. А зимой было холодно. Кейд до сих  пор  помнил,
как задыхался от дыма, который никак не хотел уходить из  хижины  положенным
путем - через прорезанное в парусиновой крыше  отверстие.  Что  за  чудовище
придумало это? Есть ли на земле хоть один  человек,  который  заслуживал  бы
подобной кары? Неужели такая извращенная жестокость может радовать хоть одно
живое существо?! Неужели никого нельзя привлечь за это к ответу? Неужели эта
нежизнь будет повторяться вечно?
   - Эй, господин, с вами все