лать в Ад, чтобы научить ее уважению...
   ...Стилчо понял вдруг, что Хаут  точно  так  же  читает  его  мысли,  его
сомнения, его неприязнь и ненависть - все, что делало его уязвимым.
   - На колени, - приказал Хаут,  и  Стилчо  почувствовал,  как  каждая  его
косточка, каждый нерв повинуются этому голосу.
   Он смотрел на Хаута живым глазом, а перед мертвым открылось видение  Ада,
его порог, который пыталась перейти некая тварь и  не  могла.  Но  если  его
сейчас пошлют туда, к порогу, навстречу твари...
   - Скажи, что просишь у меня прощения, - произнес Хаут.
   - Я п-прошу прощения. - Стилчо не колебался.  Колебаться  мог  бы  только
дурак, а дураку не на что рассчитывать. Ишад отправит его  в  Ад,  навстречу
этой твари, если он вернется к ней сейчас, после того, что натворил Хаут,  а
Хаут будет медленно, по кусочку рвать его душу, прежде чем  подвергнуть  его
такому же испытанию. Упав на голые доски, Стилчо шептал слова, которые  Хаут
хотел от него услышать.
   Сейчас. Нет, нет, Хаут, всегда.
   Приподнявшись с ложа, Хаут провел  рукой  по  взъерошенным  волосам.  Его
бледное  породистое  лицо  казалось  изможденным.  Волосы  снова  повисли  в
беспорядке, на губах заблестела лихорадочная улыбка.
   Он сумасшедший,  подумал  Стилчо,  которому  доводилось  видеть  подобный
взгляд в больнице у лунатиков Санктуария. И снова: нет, нет, нет, Хаут, нет!
   Покалывание кожи сделалось болезненным, а потом утихло. Подойдя к Стилчо,
Хаут положил ему руку на щеку со стороны мертвого глаза. Касание  отозвалось
холодком, потерянный глаз сильно заболел, но Стилчо даже  не  двинулся,  все
так же неотрывно глядя Хауту в лицо здоровым глазом.
   - Ты все еще нужен мне, - заметил  Хаут.  -  Ты  не  должен  помышлять  о
побеге.
   - Я не думал об этом.
   - Не лги мне. - Легкое прикосновение отозвалось ноющей болью. - Что  тебе
нужно, чтобы остаться?
   - Ж-жизнь. 3-за это.
   - Ни золота, ни денег, ни женщин, ничего такого?
   - Б-быть живым...
   - Наша сделка по-прежнему остается в силе, разве не так? Они знают о  нас
и позаботились о ловушке. Ты, может быть, думаешь, что  Она  не  знает?  Что
наступила передышка? Пока что я прикрываю нас, и они могут не знать, кто  мы
такие. Однако учти, нежить, что Стратон не менее проницателен, чем я. Он уже
близко. Возможно, он даже узнал нас и сообщил  об  этом  проклятым  жрецу  и
магу, и теперь они  знают,  кого  искать.  Они  могут  пойти  к  Ней,  чтобы
посмотреть, чем  она  занимается.  Нас  это  совершенно  не  устраивает,  ты
согласен, нежить?
   - Да, - донесся хриплый голос Стилчо, - не устраивает.
   - Не будем пытать счастья днем. Мы подождем, хорошо?  Я  возьму  на  себя
Госпожу, я справлюсь с ней, тебе останется только смотреть и ждать.  -  Хаут
нежно потрепал его по щеке и неприятно  улыбнулся.  -  Вещица,  которая  нам
нужна, сейчас снова в руках жреца. Она там, и в то же время ее  там  нет,  и
теперь  я  знаю,  как  она  действует.  Когда  стемнеет,  нам  нужно   будет
перебраться поближе к центру города, ты согласен?
   - Да, - ответил Стилчо. Если бы Хаут спросил его, летают ли свиньи, он  и
в этом случае дал бы утвердительный ответ, сказал бы  что  угодно,  лишь  бы
Хаут отстал от него,  уверившись  в  своих  способностях  и  удовлетворенный
ответами.
   - А пока тебе предстоит совершить одно путешествие.
   - О боги, нет, нет, Хаут, - вот эта вещь, боги, я вижу ее...
   Хаут ударил его, но Стилчо не почувствовал боли, порог Ада для  него  был
куда реальнее, дрожащая там тварь стала яснее, и стоило ей взглянуть  в  его
сторону...
   - Когда стемнеет, пойдешь в дом Мории.
   Стилчо повело в сторону, и он прислонился к двери, чувствуя,  как  сильно
бьется сердце. Хаут улыбнулся, показав белые зубы.

***

   Рассохшиеся ступеньки скрипели под ногами. Сгратон шагал небрежно,  зная,
что именно так нужно идти на встречу с  этим  человеком.  Его  гнедой  цокал
копытами во дворе.
   Воин оставил жеребца прямо у лестницы, чтобы тот  был  виден  из  грязных
окон.
   Поднявшись, Страх взялся за ручку двери, дверь тут  же  подалась,  и  ему
сразу все стало ясно. Он с  силой  толкнул  ее,  дверь  ударилась  о  стену,
отскочила и остановилась на полпути назад.
   В центре комнаты, держа на уровне груди снаряженный стрелой арбалет,  его
поджидал Крит.

***

   Холодный и чистый ручей, вдоль которого шел Джанни, весело  журчал  среди
валунов. Шепчущие листьями на ветру  деревья  напоминали  ему  тени  давних,
потерянных ныне друзей. Одни деревья стояли  прямо,  точно  солдаты,  другие
причудливо изогнулись, словно древние изваяния. Так покойно было идти в тени
их зеленой листвы.
   Выйдя из леса, он оказался на лугу, на залитой солнцем траве. Разнотравье
луга звенело жужжанием пчел. Было так тихо, что от ветерка не колыхалась  ни
единая  травинка.  А  в  душе  Джанни  все  сильнее  разгорался  страх.  Луг
простирался так далеко, что на горизонте сливался с безоблачным небом. Здесь
ему негде укрыться, трава, на которой сейчас не  оставалось  следов,  выдаст
каждый его шаг.
   Раз уж он был настолько глуп, что позволил Роксане отыскать  его,  теперь
она сможет следить за ним, приняв любой доступный ей облик. Ему не  устоять,
силы слишком неравны. Однажды уже потерпел поражение, которое тяжелым грузом
легло на его гордость, и Джанни был не настолько глуп, чтобы испытать одно и
то же дважды. Вот почему он стремительно подался назад, не желая выходить на
луг, где в свете яркого солнца могла его ждать  Роксана,  на  место.  Джанни
вдруг с ужасом отметил, как изменился  угол  тени,  что  отбрасывал  лес  на
желтую траву. Это стоявшее в зените солнце  начало  клониться  к  западу,  а
закат ознаменует собой угасание жизни в этом странном месте.
   - Роксана! - крикнул он, по лесу прокатилось эхо, а может быть,  это  ему
отозвались небеса. Джанни вдруг почувствовал себя маленьким  и  беззащитным.
Ему и дальше придется идти лесом,  чтобы  найти  такое  место,  где  деревья
подступают поближе к сердцу луга, к самому средоточию опасности.
   Везде, где он шел, его сопровождало журчание ручейка. Джанни понял,  что,
как только оно прекратится, это будет конец его путешествия.
   Ручей постепенно мелел и нес свои воды все спокойнее.

***

   - Входи, - вымолвил Крит, - держи руки на виду.
   Страт сделал, как было ведено. Дверь за спиной он оставил открытой, давая
себе крохотный, но драгоценный шанс, хотя сам он  был  настолько  переполнен
болью, что вряд ли попытался бы бежать. По пути сюда он пребывал  в  ярости,
по ступеням поднимался с решимостью, но сейчас душа его  болела,  точно  уже
пронзенная стрелой, хотя в глубине ее еще теплилась надежда.
   - Может, опустишь эту чертову штуковину, Крит? Поговорим спокойно.
   -  Поговорим.  -  Арбалет  в  руке  Крита  не  шелохнулся.  -  Куда   она
направилась, Страт?
   - Откуда мне знать?
   Крит глубоко вздохнул, но если арбалет и сдвинулся в сторону, то едва  ли
больше, чем на толщину пальца.
   - Зачем же ты явился сюда?
   - Поговорить.
   - Как интересно!
   - Крит, черт тебя подери, опусти эту штуку. Я пришел  сюда,  я  здесь,  в
конце концов!
   - Стой где стоишь! - Крит сжал арбалет с такой силой, что  на  руках  его
проступили жилы. - Не двигайся. Не двигайся, я говорю.
   Страт никогда еще не ощущал дыхание смерти так близко  от  себя.  По  его
телу струился пот.
   - Почему? - спросил он. - Это твоя идея или  Риддлера?  Если  первое,  то
причина более или менее ясна, а если второе... Черт возьми, Крит,  я  держал
этот город...
   - Пытался. Это похоже на правду.
   - А ты пытался снять меня с крыши дома? Арбалет сдвинулся немного  вверх,
так что стрела смотрела теперь Страту прямо в лицо.
   - Какой крыши?
   - Крыши дома над складом.  Ты  следил  вчера  за  мной  ночью,  и  именно
поэтому, черт побери, я пришел сюда сегодня утром, чтобы убедиться, не сошел
ли ты с ума и уж не думаешь ли, что я вчера тебя не  заметил.  Да,  вчера  у
тебя была неплохая возможность, а сегодня я пришел спросить тебя почему! Это
его приказ?
   Крит медленно покачал головой.
   - Туз, черт возьми, я спас тебе жизнь.
   - Когда?
   - На той крыше. Там была Кама, ты  слышишь  меня?  Это  Кама  следила  за
тобой.
   Страт испытал облегчение от его слов.
   - Я на это надеялся. Крит, но зачем? Она что, выполняла его приказ?
   - Ты думаешь, Риддлер способен поступить подобным образом?
   - Он мог отдать такой приказ тебе. Про нее я не знал, но это только  твои
слова.
   Крит направил арбалет стрелой в  пол.  Лицо  его  казалось  усталым,  лоб
прорезали морщины.
   - Она плетет свою сеть, и это все, что я знаю.  У  Третьего  отряда  свой
интерес, у нее свой, и только богам известно, что за чертовщина  творится  в
этом городе? Какая-то баба сходит с ума  и  шастает  с  луком  по  крышам...
Думаю, она охотилась за Уэлгрином, но  тогда  я  не  был  в  этом  настолько
уверен.
   - И ты пошел за мной.
   - Точно. Я следил за тобой. Когда она натянула лук, я пустил свою стрелу,
чтобы смутить ее и одновременно дать вам  знать.  А  что  еще  мог  я,  черт
побери, сделать? Если б я хотел тебя застрелить,  то,  будь  уверен,  уж  не
промахнулся бы!
   Страту хотелось верить его словам. Кама и Крит,  с  их  старыми  счетами,
хотя и не настолько старыми, чтобы их можно было забыть, к тому же Кама была
дочерью Риддлера. Под маской равнодушия Страт видел  беспокойство  в  глазах
Крита и чувствовал боль, которую тот испытывал.
   - Уверен в этом, - хрипло заметил он. Ему не так просто дались эти слова,
и  пусть  ничего  теперь  не  исправить,  но  самый   острый   угол   в   их
взаимоотношениях  сгладить  удалось.  -  Думаю,  это  и   навело   меня   на
размышления. Я понял, что не все так просто.
   - Очнись же, черт тебя побери! Что это изменило?  Если  ты  не  решишься,
Темпус и впрямь изрубит  тебя  на  куски.  Ты  слышишь  меня?  Он  дал  тебе
полномочий  больше,  чем  ты  имел  на  то  право,  он  оставил  тебя  здесь
полновластным наместником. Интересно, как долго он еще будет ждать  от  тебя
действий?
   - Он оставил меня в Санктуарии следить за порядком, и я буду  делать  это
до тех пор, пока не передам  ему  полномочия.  -  Последние  слова  непросто
дались Страту, он чувствовал тяжесть на сердце. Темпус может спросить с него
и не получит ответа. Он знал это, знал так же, как и то, что солнце встает с
рассветом. Внутри была пустота. Лучше бы Крит застрелил его, это  решило  бы
проблему. На сегодняшний день он с поручением не справился. Подойдя к столу,
Страт взял бутыль с дешевым вином, которое  пили  наемники,  поскольку  вода
отдавала щелочью и медью.  Вынув  пробку,  он  плеснул  себе  немного  вина,
чувствуя за спиной готового на  все  человека.  В  решении  проблем  они  не
сдвинулись ни на йоту. Повернувшись, он предложил вина Криту.
   - Нет. - Крит стоял в той же позе, держа арбалет спущенным к полу. -  Где
лошадь? Ты что, оставил жеребца во дворе на всеобщее обозрение?
   - Я не планировал задержаться. - Страт хлебнул кислого вина и  скривился.
Желудок был пуст, и вино камнем легло в него.  -  Я  договорился  о  мире  в
городе и, похоже, нажил себе этим немало врагов. Насколько я  знаю,  у  Камы
есть связи с НФОС, так? Я посчитал... я посчитал, что, может,  она  получила
ответы на свои вопросы.
   - Она пыталась выстрелить тебе в спину, но я остановил ее. А ты  заявился
сюда в безумной ярости на меня, не догадываясь об этом... Нет, ты не сошел с
ума. Зачем ты приехал сюда? Почему ты вошел сюда, если  ждал,  что  я  готов
убить тебя?
   - Я уже ответил тебе. Я думал, что если бы ты хотел меня  убить,  то  уже
сделал бы это. Прошлой ночью мне не удалось с тобой поговорить,  вот  и  вся
причина. - Страт осушил чашу и поставил ее обратно, прежде чем снова обратил
взгляд на Крита, на арбалет и открытую дверь. - Мне  пора.  Лошадь  ждет  во
дворе.
   - Чертова лошадь... чертова нежить. Туз, она не потеет, не ест, она точно
зомби. Во имя господа, Туз, останься.
   - Ты хочешь нейтрализовать меня?
   - Куда ты направишься?
   Страт по-настоящему не думал об этом и даже не знал, есть  ли  где-нибудь
вообще для него место, помимо этой комнаты. Все его последние действия  были
бессмысленны, не было нужды приезжать сюда, не стоило вступать в перепалку с
Критом, и даже те мысли, которые не покидали его со вчерашней ночи, даже они
потеряли всякий смысл. Его партнер не пытался  убить  его,  так  же  как  не
пытался Темпус, если только не допустить, что Каму послал  именно  он,  хотя
этот вариант меньше других походил на правду. Это могло быть дело  рук  НФОС
или любой иной силы, желавшей хаоса в Санктуарии. Он представлял жизнь  свою
заколдованной чарами богов, которые наблюдали  за  городом  и  за  тем,  кто
пытался этот город спасти. А потом боги были низвергнуты, а следом обратился
в руины и город. Страт сам порой не понимал компромиссов, на которые шел,  и
прекрасно сознавал, что находится по другую  сторону  баррикад  от  Крита  и
своих старых товарищей.
   Он не видел Ишад с тех пор, как  та  исчезла  за  углом  дома  Мории.  Он
попытался поймать Хаута, но потерял его след. Страт потерял  из  виду  всех,
кого, как он думал, держал в поле зрения.
   - Я не  знаю,  -  сообщил  он  Криту.  -  Не  знаю,  куда  я  направлюсь.
Восстановить некоторые связи, посмотреть, что можно  изменить.  Если  ты  не
заметил сам, я хочу обратить твое внимание на тот факт, что  мир,  созданный
моими стараниями, пока еще держится, а те трупы, что появляются  на  улицах,
свидетельствуют  о  том,  что  определенные  люди  верны  своему   слову   и
поддерживают мир в тех кварталах, которые контролируют!  В  Лабиринте  можно
валяться мертвецки  пьяным,  и  никто  не  покусится  на  твою  одежду.  Это
прогресс, разве не так?
   - Нечто подобное  имеет  место  быть,  -  признал  Крит  и,  когда  Страт
попытался пройти мимо, удержал его легким касанием. - Туз, я готов выслушать
тебя. Если тебе нужна моя помощь, я помогу.
   - Что это была за ловушка?  -  бесхитростно,  без  задней  мысли  спросил
Страт. Это происшествие - Кама, выстрел с крыши - перестало беспокоить его и
превратилось в часть тоски, сопровождавшей каждый его шаг, каждое проклятое,
бесполезное действие, совершаемое им с тех пор, как Она отвернулась от  него
и решила быть с ним жестокой. Хаут дал ему кольцо, сделал шаг,  который  мог
оказаться и Ее шагом, ведь одни только боги знали, что у Нее на уме Весь мир
казался мрачным, и Страт спросил просто:
   - Крит, чей это приказ?
   - Я сейчас не занят и пойду с тобой. Это легче, чем за тобой  следить,  -
ушел от ответа Крит. - Как раньше, когда мы были вместе.
   - Это было здорово.
   - Так я помогу тебе?
   - Нет, - ответил Страт, отводя его руку. - Мне нужно  кое-кого  повидать.
Не следи за мной. Больше всего мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь проткнул
тебя ножом, что вполне вероятно.
   - Ты охотишься за этим  нисийским  подонком?  Это  был  очень  неприятный
вопрос, он затрагивал интересы  Ишад,  и  ответить  на  него  было  довольно
сложно.
   - Кроме всего прочего, - наконец отозвался Страт, еще раз попросил  Крита
держаться в стороне и пошел к выходу.
   За спиной зазвенела тетива, и болт арбалета  ударил  в  тяжелую  каменную
притолоку, венчая окончание разговора. Страт замер как  вкопанный,  а  потом
повернулся лицом к Криту. Секундная слабость в коленях сменилась гневом.
   - Просто хотел удостовериться, что ты проснулся, - сказал Крит.
   - Уверяю тебя, я не сплю. - Страт повернулся на каблуках и двинулся  вниз
по лестнице, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги.
   Левой рукой он схватился за перила,  чувствуя  острую  боль  оттого,  что
испугался неожиданного выстрела,  и  оттого,  что  наблюдающий  сверху  Крит
знает, что означают побелевшие костяшки пальцев на перилах.  Унижение  стало
окончательным.
   К черту Крита.
   К  черту  Темпуса  и  всех   этих   правоверных   богоизбранных.   Темпус
разговаривал с Ишад и сообщил ей тогда, за столом в ее  доме,  нечто  такое,
что та, пробормотав что-то в ответ, затем выставила Страта дураком на потеху
честной компании. Он даже не вернулся за плащом, будучи  не  в  силах  вновь
переступить порог той комнаты.
   Ему вдруг пришло в голову, что Крит может знать, о  чем  тогда  шептались
Темпус и Ишад. Положив руку на шею гнедому, Страт глянул вверх, где с пустым
арбалетом в руках стоял Крит.
   - О чем договорился с ней Риддлер? - спросил Страт.
   - С кем? С Камой?
   Страт подумал, что тот намеренно уходит от ответа.
   - С ней, черт возьми, у Пелеса. Чего она добивалась?
   - Думаю, тебе стоит поинтересоваться об этом  у  него  самого.  Где  твой
здравый смысл? Ты что, так и будешь кричать через всю лестницу?
   - Ладно, - поднял свисавшие поводья Страт. - Я разберусь с этим вопросом,
может, даже сам спрошу его. - Запрыгнув в седло, воин почувствовал, как  под
ним пробуждается ото сна могучая и подвижная сила.
   - Бывай. - Страт повернул коня и выехал со двора на узкую аллею.
   Все вдруг смешалось, и улица, словно во время приступа  лихорадки,  стала
ускользать от его глаз.  Всадник  коснулся  кармана  на  груди,  где  хранил
маленькое кольцо, едва налезавшее ему на мизинец.
   Она послала его через Хаута, который  потом  напал  на  колонну,  пытаясь
захватить нечто находящееся в руках Темпуса, жреца богов.
   Стратон вытащил кольцо и надел его на палец. Оно было точно наркотик,  от
которого становилось трудно дышать. При Крите Страт постеснялся носить  его,
однако, не раздумывая, надел сейчас, когда на кольцо никто  не  взглянет,  а
редкий прохожий илсиг посчитает его за одного из безликих пасынков. В  конце
концов, внешность его была самой, что ни на  есть  типичной,  а  сил  вполне
достаточно для человека с мечом. Всякий горожанин в  случае  встречи  с  ним
постарается  поскорее  отвести  глаза,  показав,  что  нет  никакого  повода
пялиться на высокого и сильного ранканца верхом на лошади. Никто не заметит,
что глаза мужчины на миг  потеряли  осмысленность,  когда  с  помощью  этого
кусочка металла Страт снова ощутил контакт с Ней, и душа  его  на  некоторое
время нашла покой.
   Очнувшись, Стратон бросил взгляд  на  сверкающие  над  неожиданно  прямой
улочкой стены города.

***

   По стеклу занавешенного окна  застрекотала  дробь,  и  Мория  вздрогнула,
схватившись рукой за сердце. Сначала она подумала, что  это  большая  черная
птица скребет когтями, ибо каждую минуту ожидала  подобного  гостя.  Девушка
тут же встала с кровати, одетая  только  в  корсет  и  кружевные  панталоны,
которые по статусу полагались даме полусвета. О Шальпа и Шипри, вздыхала она
всякий раз, когда мысли уносили ее в далекое прошлое.
   Нет, это в окошко бросили горсть гравия из переулка, что вел к  конюшням.
Бросил кто-то, хорошо знающий,  что  это  окно  ее  спальни.  Возможно,  тот
знатный лорд, что следил за каждым ее шагом, а может - о  Шальпа!  -  может,
это Мор-ам. Опять попал в беду и пришел за помощью.
   Мория  раздвинула  шторы,  выглянула  в  окно  и  увидела  красивое  лицо
человека, смотревшего на нее с полным обожанием. Ее охватила ярость  оттого,
что он вернулся,  ярость,  смешанная  со  страхом  и  состраданием  к  этому
совершенно  потерявшему  голову  господину,  совсем  беззащитному  перед  Ее
чарами.
   - Проклятье! - Мория распахнула рамы окна и свесилась вниз.  Затянутые  в
корсет ребра неприятно  заныли,  когда  девушка  навалилась  на  подоконник.
Холодный ветер разметал ее волосы, заставив  Морию  поежиться.  -  Уходи!  -
закричала  она.  -  Разве  мой  привратник  ничего  не  сказал  тебе?  Уходи
немедленно!
   Тасфален возвел очи горе и, всплеснув изящными руками, бросил  на  бывшую
воровку красноречивый взгляд, перед которым не устояло бы  и  более  стойкое
сердце.
   - Моя госпожа, прости меня, но выслушай. Я знаю секрет...
   Мория подалась назад. Ветер холодил ее грудь, и обнаженные плечи,