а от чародея к колдуну, рассказывая свою историю и умоляя  избавить
его от связавших его жизнь уз? Не-ет, тут что-то кроется! Ладно, пошли! День
нужно начинать с еды.
   Обычно их с магом первая встреча после разлуки проходила несколько иначе.
Сбитая с толку такой резкой переменой темы, хотя в этом  и  не  было  ничего
особенно пугающего, Жарвина приписала эту  перемену  нежеланию  Инаса  Йорла
заниматься любовью в присутствии третьего лица, хотя Жарвина  была  уверена,
что  маг  может  заставить  Кликитагха  ослепнуть  и  оглохнуть  на   нужный
промежуток времени.
   Впрочем, в глубине души Жарвина знала, что разговор свернул на Кликитагха
потому, что Инас Йорл интересовался чужестранцем куда больше, чем ею.
   Инас Йорл  отвернулся,  проделал  какое-то  сложное  движение  руками,  и
дальний конец необъятного зала послушно приблизился. Там обнаружился стол, а
на нем - хлеб, фрукты, чашки с бульоном, над которыми  поднимался  парок,  и
кубки с ароматным вином. Инас Йорл  уселся  на  стул  с  высокой  спинкой  и
добавил, словно спохватившись:
   - Ах, да, - и одежду моим гостям!
   Незримые руки тут же облачили Жарвину в шелковое платье и завязали  пояс.
Жарвина взглянула на Кликитагха; его застывшее в неловкой позе  тело  теперь
было одето в наряд из домотканой материи, грубой, словно мешковина.
   - Ты не разрешишь ему  присоединиться  к  нам?  -  с  оттенком  удивления
поинтересовалась Жарвина.
   - Он не чувствует ни жажды, ни голода, - отозвался  маг.  -  Кроме  того,
возможно, мне  потребуется  развязать  ему  язык  каким-нибудь  общепринятым
способом, как это попытался проделать вчера Мелилот, - и не без успеха, надо
заметить. А если он уже поест за моим столом, этот способ отпадет.
   - Но я думала... - начала было Жарвина и прикусила губу.
   - Ты думала, что к вечеру он уже будет свободен? - неохотно закончил маг.
- Ты так веришь в мои способности? А что, если правда, значит, к  вечеру  он
будет мертв? Эта мысль тебе не приходила в голову? Ведь я вовсе не уверен  в
результате... Ну, давай, присоединяйся! Садись! Отметим твое возвращение под
крышу моего дома
   Жарвина повиновалась. А что еще  оставалось  делать?  Вино  у  мага,  как
всегда, было превосходным. По сравнению с  ним  лучшие  вина  Мелилота  были
всего лишь уксусом.
   Еда тоже была отменно приготовлена, но  Жарвина  обнаружила,  что  ей  не
очень-то хочется есть. А  вот  Инас  Йорл  принялся  жадно  поглощать  пищу.
Когда-то давно он  обмолвился,  что  магия  -  очень  утомительное  занятие,
забирающее у мага не меньше энергии, чем  целый  день  тяжелого  физического
труда Жарвина с замешательством следила, как  меняются  тело  и  лицо  мага,
меняются с каждой уходящей минутой...
   Наконец Жарвина поняла, что больше не может сдерживаться.
   - Мой добрый друг, - если мне будет позволено так тебя называть, - скажи,
чем вызван твой интерес к Кликитагху? - выпалила она.
   - Добрый друг? - переспросил Инас Йорл, вытирая  губы,  более  широкие  и
приплюснутые, чем раньше, так же, как и нос, его брови сделались  кустистыми
и нависали на глаза. - Гм, немногие люди относились ко мне настолько хорошо,
чтобы назвать меня другом, - и еще меньше было тех, кто делал это намеренно!
- Маг неприятно расхохотался и осушил свой  кубок.  -  Только  знай,  что  я
остерегаюсь сентиментальных уз, которые могут привязать меня к этому миру, в
надежде на тот день, когда я сам найду освобождение  в  смерти.  Я  не  хочу
упустить возможность бегства лишь  потому,  что  мне  жаль,  будет  оставить
кого-то или что-то позади... - казалось, что  маг  произносит  эти  слова  с
неохотой, словно признавался в постыдной слабости.
   - И тем не менее во мне развилась некоторая привязанность  к  тебе.  Надо
признать, что в ней есть элемент чувственного влечения. Однако я предпочитаю
поддерживать это чувство на уровне - как бы это назвать...  -  почтительного
восхищения. Немногие из тех, кто имел столь же весомые  основания  посвятить
свою жизнь мести, сумели обуздать это чувство; тебе же это удалось.
   - Потому что вкус мести вовсе не был сладок, - пробормотала Жарвина. - Он
был подобен пеплу.
   - И все же, и все же... Итак, вернемся к прежней теме. Когда я обнаружил,
что ты нашла себе спутника, я обрадовался. Знаешь ли, я иногда  наблюдал  за
тобой в магический кристалл.
   - Ты следил за мной! - изумленно воскликнула Жарвина. - Я даже  не  знаю,
то ли чувствовать себя польщенной, толи... Но неважно! Продолжай!
   - Как я уже сказал, я обрадовался. И надеялся, что благодаря  этому  наша
связь ослабнет. Но вопреки моим наилучшим намерениям я заинтересовался  этим
человеком. Я спросил себя: что же за мужчина  мог  завоевать  Жарвину  с  ее
необузданным и своенравным характером? И естественно, в тот момент, когда  я
это выяснил, я угодил в ловушку.
   - Я не понимаю... А! - Жарвина  оперлась  локтями  о  стол,  меланхолично
вертя в смуглых руках кубок. - Если Кликитагх  действительно  ни  в  чем  не
виноват, то лежащее на нем заклятие сильнее любого  из  тех,  что  связывают
тебя. Если ты разрушишь его заклятие, то сможешь найти  способ  разрушить  и
свое собственное.
   - Если бы я не был уверен, что ты не наделена подобным  даром,  я  сказал
бы, что ты читаешь мои мысли.
   Некоторое  время  собеседники  молчали.  Наконец  Жар-вина  взглянула   в
нечеловеческие глаза мага.
   - И что ты собираешься делать?
   - А я уже приступил к делу. Ты не знаешь, что сегодня за день: календарь,
который позволил бы это вычислить, давным-давно вышел  из  употребления.  Но
это было необходимо, чтобы вы с Кликитагхом пришли ко мне сегодня. Не  вчера
и не завтра - сегодня. В противном случае ему пришлось бы ждать три месяца.
   - Так встречный ветер - твоих рук работа?
   - Это было необходимо.
   - Значит, ты уже должен знать, существует ли шанс!
   - На освобождение Кликитагха? Возможно. Но сперва, я полагаю, мне следует
узнать причину, по которой на него легло это проклятие.
   - Но ты же сам сказал, что он этого не знает! Как же тогда?..
   - Терпение,  -  маг  приподнял  руку  движением,  которое  совершенно  не
вязалось с выражением юного красивого лица. Впрочем, оно уже стало не  таким
уж юным и красивым. -  Я  сказал,  что  твой  спутник  искренне  верит,  что
проклятие наложено на него незаслуженно. Но это еще  не  означает,  что  для
этого и вправду не было никаких причин. Смею тебя заверить, даже тысячу  лет
назад никто не взялся бы за такую работу без  причины.  Возможно,  Кликитагх
действительно ни в чем  не  виноват.  В  таком  случае  следует  призвать  к
ответственности виновника этого беспримерного преступления. Или,  что  более
вероятно, потомков тех, кто извлек из этого преступления выгоду.
   - Но как Кликитагх может не быть невиновным, если он поклялся?.. Стоп.  Я
напрасно сотрясаю воздух. Должно быть, ты уже все знаешь.
   - Да, знаю. Это, пожалуй, самая примечательная деталь во всем деле.  Инас
Йорл встал.
   - А теперь я должен браться за работу. Время не ждет.
   - Можно, я подожду здесь? Вдруг пригожусь?
   - Нельзя, - категорично отрезал маг. - Сейчас ты  отправишься  заниматься
своими делами. Мелилот скоро встанет  и  возжаждет  обсудить  с  тобой  твое
последнее путешествие. Он будет выказывать  крайнее  нежелание  упоминать  о
Кликитагхе, а ты не будешь ему перечить. И при  этом  изо  всех  сил  будешь
надеяться, что мне, возможно, каким-нибудь чудом удастся спасти  Кликитагха.
И так будет продолжаться до захода солнца. В тот самый момент, когда  солнце
скроется за горизонтом, ты должна вернуться. Приходи  к  входу  моего  дома,
позови василисков - я сейчас научу тебя, как  это  сделать,  -  и  они  тебя
пропустят. Если до темноты работа не будет выполнена, значит, она  оказалась
мне не по плечу.
   - Но зимние дни такие короткие! - воскликнула Жарвина.
   - Именно поэтому ты и должна немедленно уйти.  До  рассвета  осталось  не
больше часа. Шевелись! Нет, погоди! Еще одна деталь.
   - Да? - послушно обернулась Жарвина.
   - Можешь не приносить обычную плату. Прибереги ее  до  последнего  сеанса
возни с твоими шрамами. Сейчас хватит и того, что ты бросила мне  величайший
вызов, с каким  мне  только  приходилось  сталкиваться  за  сотни  лет  моей
утомительной жизни, -  и  первый,  в  котором  заключена  надежда  для  меня
самого... А теперь иди!
   И Жарвина ушла, так и не произнеся рвавшиеся с губ слова.

***

   Все произошло так, как и обещал Инас Йорл. Все утро Жарвина  просидела  в
кабинете Мелилота, наскоро пообедала, а во второй половине  дня  отправилась
на пристань за товарами, которые купила на аванс: тюки с тканью,  кувшины  с
вином  и  маслом,  небольшие  коробочки  с  пряностями,  покрытые  настолько
искусной резьбой, что  даже  пустыми  стоили  недешево.  Определенную  часть
Жарвина отложила для себя; за остальное Мелилот должен  будет  заплатить  ей
комиссионные. Возможно, изредка  Мелилот  подумывал  обмануть  Жарвину,  как
обманывал других, но этому мешала ее  дружба  с  могущественным  волшебником
Инасом Йорлом. Кроме того, в этом была дополнительная выгода. Когда  Жарвина
оставляла товары на пристани, не успев перетащить их на охраняемый склад, их
все равно никто не решался украсть. Во всяком случае, никто не  предпринимал
больше одной попытки...
   - Ну что ж, на сегодня наши дела окончены!  -  сердечно  произнес  хозяин
скриптория   и   передал   свитки   со   счетами   и   бухгалтерскую   книгу
мальчишке-посыльному. - Надо заметить, мы быстро управились, -  даже  солнце
еще не село. Меня мучает жажда. Может, сделаем перерыв и заглянем вон  в  ту
пивную? Посмотрим, какое пиво они наварили к  зимнему  солнцестоянию?  Если,
конечно, ты не торопишься присоединиться к  своему  другу  и  подыскать  ему
другое жилье на сегодняшнюю ночь...
   Кликитагх!
   Жарвина хлопнула себя по лбу. Как это могло случиться? Весь день, т  того
самого момента, как она снова очутилась в доме у  Мелилота,  Жарвина  думала
лишь о накладных, рыночных ценах и  процентах!  А  толстяк  даже  словом  не
обмолвился по поводу готовности Жарвины остаться сегодня с ним, хотя  каждый
раз первый день по приезде она проводила с магом...
   Солнце висело угрожающе низко!
   - Нет! Нет! - крикнула Жарвина. - Не  вздумай  меня  задерживать!  Ни  на
минуту!
   И женщина резко развернулась на каблуках.
   Никогда еще дорога от порта до дома мага не казалась ей  такой  долгой  и
настолько забитой  прохожими.  Жарвина  потеряла  счет  людям,  которых  она
оттолкнула, и количеству злобных проклятий, которые неслись ей вслед. Она не
помнила и того, сколько раз сама обругала стражников, желавших узнать,  куда
она так несется, - эти принимали  ее  за  воровку  или  карманницу,  которая
удирает с места преступления.
   Впрочем, через несколько секунд стражники понимали, что эта женщина бежит
не "от", а "к"...
   Двойные колонны, к которым стремилась Жарвина,  неясно  вырисовывались  в
сумерках.  Пешеходы,  спешащие  в  ближайшие  храмы  на   вечернюю   службу,
единодушно обходили их подальше.  Расстояние  между  колоннами  было  совсем
небольшим. И в  футе  от  каждой  лежало  по  спящему  василиску.  Они  были
привязаны к колоннам  серебряными  цепями.  Стоило  Жарвине  приблизиться  к
проходу,  василиски   тут   же   насторожились,   подняли   головы,   начали
принюхиваться и прислушиваться. Рептилии в свойственной им неспешной  манере
размышляли, стоит ли открывать глаза и превращать женщину в камень.
   Инас Йорл тогда сказал: "Я научу тебя, как позвать василисков..."
   Но он этого не сделал!
   Жарвина застыла на месте, лихорадочно копаясь в памяти. Нет! Она не имела
ни малейшего понятия, что следует сказать!
   - Он забыл! - простонала женщина, стискивая кулаки в бессильной ярости.
   Внезапно раздался полувздох-полускрежет, от которого мостовая под  ногами
у Жарвины содрогнулась. Подняв голову, женщина увидела, что бронзовая  дверь
дворца приоткрылась. За ней обнаружился холл, заполненный мерцающим туманом.
А на пороге...
   - Кликитагх! - крикнула Жарвина.
   Кликитагх был босым и все в той же одежде из домотканой  материи.  Похоже
было,  что  он  не  услышал  крика  Жарвины.  Кликитагх  тряхнул  головой  и
нетвердыми шагами спустился по  мраморным  ступеням  парадного  крыльца.  Он
мимоходом взглянул на девушку, но взгляд его был  отсутствующим,  как  будто
она значила для него не больше, чем любой случайный прохожий.
   - Кликитагх! - неуверенно позвала Жарвина.
   Кликитагх с силой отшвырнул ее в сторону и, пошатываясь, исчез в темноте.
Толпа направляющихся в храмы богомольцев тут же отрезала его от  Жарвины,  а
их болтовня заглушила ее крики.
   - Смерть и преисподняя! - взорвалась Жарвина. Она  резко  развернулась  и
ринулась вверх по мраморным ступеням, спеша пройти в дверь, пока та снова не
захлопнулась.
   Василиски расслабились, улеглись и вернулись к прежней неподвижности.
   Прежде, чем Жарвина поняла, что произошло, она уже оказалась внутри дома,
в заполненном туманом холле.
   Громкий металлический  стук  возвестил,  что  дверь  все-таки  закрылась.
Жарвина была одна и испытывала такой страх, какого надеялась больше  никогда
в жизни не испытать. Туман был ярким, но плотным; Жарвине никак не удавалось
понять,  где  же  находятся  стены.  Взглянув  вниз,  женщина  едва   сумела
разглядеть собственные ноги.
   Внезапно ее охватила спокойная холодная ярость.
   - Инас Йорл! - крикнула Жарвина. - Черт бы тебя побрал! Что ты натворил?
   Все вокруг как-то странно и неприятно сместилось, как будто  кто-то  взял
обычное пространство руками и завернул в спираль. Жарвина почувствовала, что
теряет равновесие, хотя ее ноги по-прежнему твердо стояли на  полу.  Женщина
выхватила нож и приготовилась отразить нападение, хотя и понимала, что любые
физические действия не будут иметь смысла.
   Потом туман поредел, и  Жарвина  узнала  подземный  зал,  в  котором  она
впервые, помимо своей воли, встретилась с Инасом Йорлом. Здесь стоял стол  -
такой длинный, что за ним могла бы усесться вся знать Санктуария. В  дальнем
конце стола восседала закутанная в плащ фигура. В зале витало гулкое эхо, от
которого у  Жарвины  по  спине  побежали  мурашки,  -  неведомое  колдовство
заставило толстые каменные стены звенеть, подобно колоколу.
   Жарвина стояла неподвижно, как в первый раз, но теперь ее  удерживала  не
какая-то внешняя сила, а смесь страха и гнева.
   - У тебя не получилось! - обвиняюще воскликнула она.
   Ее слова отразились от стен чудовищно огромного  зала  и  превратились  в
слабое отдаленное эхо. Через бесконечно длинный промежуток времени Инас Йорл
пошевелился.
   - Нет, - ответил он высоким голосом. - Я добился успеха.
   - Что? - Жарвина шагнула к магу. Казалось, что разделявшее их  расстояние
нисколько не  уменьшилось;  впрочем,  в  данный  момент  девушке  вообще  не
хотелось находиться в обществе Инаса Йорла, а не то что приближаться к нему.
- Тогда почему Кликитагх промчался мимо, как будто он меня  не  узнал?  Хуже
того, он отшвырнул меня с дороги, будто какую-то  назойливую  попрошайку!  -
Тут женщину пронзило еще одно воспоминание. - Но ты же говорил, что, если ты
достигнешь успеха, Кликитагх умрет!
   - Да, я так говорил. И тем  не  менее...  Увидев,  что  Жарвина  пытается
мучительно разгадать загадку, Инас Йорл тяжело вздохнул.
   - Иди сюда. Я все объясню.
   Зал и стол сжались до более-менее нормальных размеров. Жарвина моргнула и
обнаружила, что сидит на том же самом месте на том же  самом  стуле,  что  и
сегодня утром. Невидимые руки пододвинули ей стул в тот самый момент,  когда
девушка готова была окончательно потерять самообладание.
   Жарвина, не отрывая взгляд от мага, осторожно вернула нож в  ножны.  Если
бы не янтарное свечение под бровями, никто бы и не подумал, что это  тот  же
самый человек. Особенно странными были его руки - слишком длинные и  гибкие.
Он? Может, правильнее было бы говорить "оно"?
   Но голос мага остался прежним, и говорил Инас Йорл медленно, будто каждый
слог причинял ему мучительную боль.
   - Я добился успеха, Жарвина.  Чего  мне  это  стоило,  позволь  умолчать.
Возможно, последних клочков надежды, что еще таилась в глубине моего сердца.
Я провел обряд, какого не пытался провести никто на памяти ныне живущих - не
считая, конечно, меня... И обряд сработал.
   - И что же получилось? - шепотом спросила Жар-вина.
   - Я узнал, почему на Кликитагха было наложено проклятие.
   Жарвина ждала  продолжения.  Поняв,  что  маг  не  собирается  ничего  ей
говорить, она потребовала:
   - Ну скажи же!
   - Нет. Единственное, что я скажу тебе, - его наказание было справедливым.
   - Я не понимаю!
   - И не надо - тебе же будет лучше. Лучше бы никто этого не понимал.  Если
бы я догадывался, какое знание на себя взвалю...  нет!  К  которому  я  себя
приговорю - я бы и не заикнулся ни о какой помощи.
   Жарвина представила себе, что может стоять за этими словами, и  прикусила
губу. На глаза у нее навернулись слезы -  непрошеные,  они  в  то  же  время
оказались очень  кстати,  потому  что  скрыли  полупризрачный  вид,  который
принимал сейчас Инас Йорл.
   - Коротко говоря, тебе открылась тайна,  которую  Кликитагх  скрывал  ото
всех, включая себя.
   - Его наказание заслуженно. Он сам мне так сказал.
   - Этого не может быть! Никто не заслуживает такой судьбы!
   - До сегодняшнего дня я сказал бы то же самое, - очень серьезно  произнес
Инас Йорл и поерзал на стуле, словно его новому телу  вдруг  стало  неудобно
сидеть.
   - Но как он мог сказать тебе такое? - не унималась Жарвина.
   - Я выбрал именно этот день среди всех прочих, опираясь на предположения,
а не на точные знания. Вышло так, что я оказался прав. В течение одного  дня
в  году,  при  соответствующих  обстоятельствах,  Кликитагх   способен   был
вспомнить, чем он навлек на себя это проклятие.
   - Ну скажи же мне! Скажи! - взмолилась Жарвина.
   - Ты можешь ползать передо мной на коленях, истекать  кровью  и  просить,
чтобы я рассказал тебе все хотя бы перед твоим последним вздохом,  но  я  не
позволю, чтобы с моих губ слетело описание подобной беспримерной глупости!
   Строго говоря, то, что теперь пришлось бы использовать магу,  уже  нельзя
было назвать губами...
   - Знай только: совершив преступление, Кликитагх  опомнился  и  раскаялся.
Его терзало отвращение к себе. Кликитагх  стал  собственным  судьей,  и  его
устроил лишь один приговор. Он хотел  страдать  так,  чтобы  любой  человек,
который услышал бы о его преступлении и почувствовал соблазн  поступить  так
же, устрашился бы и передумал, узнав о каре, которая  постигла  преступника.
Кликитагх не подумал,  что  может  наступить  такое  время,  когда  все  его
современники умрут, и о его жертве помнить будет некому. Он выбрал  приговор
настолько жестокий, какой и в голову не мог прийти никому,  кроме  человека,
который полностью погряз во зле. Он решил,  что  будет  глубоко  и  искренне
верить, что не совершил ничего, что заслуживало бы  настолько  злой  судьбы.
Это отчасти позволяет себе представить всю гнусность его преступления.
   - Но что, что он совершил?! - воскликнула Жар-вина.
   - Ты никогда не догадаешься. У тебя  не  хватит  воображения  представить
себе настолько отвратительное злодеяние  -  это  противно  твоей  внутренней
природе.
   - А тебя это знание испортило? - обвиняюще спросила Жарвина и наклонилась
вперед. Она была рада, что видит лишь смутные контуры нынешнего облика мага.
- Изуродовало твой ум так же, как и твое тело?
   Это были жестокие слова, но все же Жарвина произнесла их:
   - В тебе что, нет ни капли милосердия? Разве тысячелетнего  наказания  не
довольно даже для самого отъявленного негодяя?
   - О, конечно, - голос Инаса Йорла напоминал  зимний  ветер,  свистящий  в
ветвях деревьев. - На мой взгляд, более чем довольно. На мой - но не на его.
   - Ты... ты хочешь сказать... - Жарвина почувствовала, чт