все-таки  решился  оглянуться  назад.  Остальные  лошади  мчались  за   ним!
Оседланные, взнузданные, гривы и хвосты развеваются от  быстрого  бега.  Они
мчались следом за серым конем, словно на привязи.
   Ганс не заметил человека, появившегося из-за деревьев слева от него, зато
услышал, как тот выкрикнул что-то на языке тейана.  Должно  быть,  это  была
команда, потому что серый внезапно свернул и галопом  поскакал  к  человеку,
стоявшему на одном колене у самой опушки  леса.  Это  был  Твел.  Он  поднял
арбалет и прицелился так неспешно, как будто был  уверен,  что  времени  ему
хватит  на  все.  Очевидно,  поднятый  шум  не  только  разбудил  четвертого
тейанита, но и заставил его протрезветь.
   Ганс натянул поводья, стараясь в то же  время  прижаться  к  гриве  коня,
стать как можно меньшей мишенью. Серый конь нес его прямиком  на  наведенный
арбалет.
   - Вправо, будь ты проклят, вправо! Он ведь не промахнется!
   Это действительно было так. Твел не мог промахнуться. Ганс уже чувствовал
себя покойником. Но тут оказалось, что Инас действительно  был  необходим  в
этом ночном деле - для успеха всего предприятия и для того, чтобы Шедоуспану
удалось выжить. Онагр вслепую проломился сквозь  заросли  кустарников  и  со
всего маху налетел на Твела. Инас  вроде  и  не  заметил  этого  и  помчался
дальше, вопя во всю глотку. Крик Твела был заглушен душераздирающим  ослиным
криком.
   Арбалет выстрелил. Ганс  услышал  пронзительное  "вз-з-з"  и  сжал  зубы.
Однако он не увидел стрелы и ничего не почувствовал.  Когда  Твел  брякнулся
наземь, арбалетная стрела ушла куда-то в сторону. И как раз  в  этот  момент
серый конь почувствовал, что его  всадник  буквально  рвет  ему  рот  удилом
справа. Серый повернул прочь от леса и помчался на восток.
   - Инас! Славный старина Инас! Молодчина, Тупица! Сюда! -  Ганс  оглянулся
назад. - Осторожно, не столкнись с моим табуном!
   Инас скакал, прижав уши и задрав хвост. Точно так же мчались и  остальные
шесть лошадей. И Нотабль тоже. Кот бежал  с  невероятной  скоростью.  Догнав
Инаса, мчавшегося слева от Ганса, Нотабль перешел  на  странный,  скользящий
бег прыжками. Он стелился над  самой  землей,  словно  леопард,  настигающий
жертву. И словно леопард, он вскочил на  спину  онагру  -  однако  вовсе  не
затем, чтобы перегрызть ему глотку.
   Когда Нотабль очутился на спине Инаса,  тот  со  свистом  втянул  в  себя
воздух, а затем испустил громкое "ааа-ууу".
   Нотабль не издал ни звука - он старался удержаться на спине своего  одра.
Гансу оставалось только надеяться, что кот запустил когти в одеяло и войлок,
а не в шкуру самого Инаса.
   Шедоуспану на мгновение пришла в голову мысль вернуться в лагерь тейана и
забрать украденные у него деньги да и все, что захочет. Конечно же, это было
бы глупо: Твел мог прийти в себя и вновь зарядить арбалет, да и Аксар вполне
опомнился. К тому же все серебро могло  находиться  у  Квеша.  Скорее  всего
предводитель тейана вряд ли расстанется с деньгами добровольно,  а  Ганс  не
собирался убивать раненого человека из-за горстки монет.
   Конечно же, думать об этом сейчас все равно, что  плевать  против  ветра,
как говорили в Лабиринте, который когда-то был домом Ганса.
   Торжествующему Шедоуспану наконец-то удалось заставить лошадь двигаться в
нужном ему направлении, однако с ее резвостью он ничего поделать не  мог.  И
этот проклятый Железногубый, кажется, не собирался останавливаться, пока  не
проскачет половину мира. Вот уже в течение нескольких минут  тейанский  конь
не обращал ни малейшего внимания на туго натянутые поводья.
   - Жаль, что я не слышал, каким словом тейана  останавливают  лошадей  или
приказывают им идти шагом, - пробормотал Ганс, совершенно отчаявшись. - Если
этот идиот будет скакать так, пока не устанет, то Мигни  останется  в  сотне
миль позади! Не знаю, вряд ли стоит говорить что-нибудь вроде  "мип"  и,  уж
конечно, такое простое словечко, как "хоа"...
   Серый уперся в землю всеми четырьмя копытами  и  резко  остановился.  Это
произошло в одно мгновение. Всадник вылетел из седла и приземлился  примерно
в шести футах перед мордой замершего коня.
   - Ганс? Ганс, это  ты,  милый?  Ганс!  Ганс  подобрал  колени,  осторожно
повернул голову и уперся взглядом в серую конскую шею.
   - Превосходно, - пробормотал он. -  Значит,  "мип",  будь  оно  проклято!
Мигни? Ты?... Со мной, кажется, все в порядке. Я.., э-э..,  достал  лошадей.
Что-то вроде того. -  Ганс  сел,  застонав,  когда  один  или  два  позвонка
неохотно вернулись на свое  законное  место,  и  осторожно  выдохнул.  Затем
спросил:
   - Мигни, что ты делаешь здесь? Проклятье, женщина.., ты все-таки пошла за
мной?
   Мигнариал бросилась к нему, выбравшись из кустов  ежевики  на  освещенную
бледной луной поляну.
   - Я не шла за тобой! Ты оставил меня здесь, на этом самом месте! И прошло
так много времени! Я так волновалась, так боялась за тебя! Я хотела пойти за
тобой, честное слово! Ты.., ох! Сколько лошадей!
   Остальные животные как раз окружили их на поляне. Шесть  лошадей  и  один
онагр, на спине которого восседал кот.
   Ганс окинул взглядом лошадей и обдумал последние слова Мигнариал.
   - Мигни, мы просто купили за наши деньги несколько лошадей. И одна из них
такая шустрая.., ну,  как  шлюха  в  Лабиринте,  когда  торопится  подцепить
клиента!

***

   Онагр Инас был героем. Теперь он мог просто  сопровождать  путников,  идя
налегке. Ганс навьючил  всю  поклажу  на  широкую  спину  тейанской  лошади.
Мигнариал с радостью налила Нотаблю полную миску  пива,  чтобы  вознаградить
кота за подвиги, а Ганс тем временем размышлял.
   То,  что  он  совершил,  одновременно  наполняло  его  душу  гордостью  и
заставляло его нервничать. Еще больше он беспокоился, что о его "свершениях"
узнают и другие  тейана.  Например,  остальная  часть  племени,  к  которому
принадлежали те четверо.
   Предположим, они наткнутся на ограбленный лагерь и  обнаружат,  что  один
тейанит мертв, а трое ранены. И к тому же  исчезли  все  лошади  -  похищены
каким-то чужестранцем, или неверным, или как там они называют  тех,  кто  не
принадлежит к тейана... Возможно, сейчас  целая  орда  кочевников,  выслушав
приказы охрипшего  от  боли  Квеша,  готова  мчаться  вслед  за  украденными
лошадьми на восток, сжимая обнаженные мечи в сильных загорелых руках...
   Ганс не чувствовал усталости - беспокойство и радость победы придали  ему
бодрости. Если Мигнариал и устала, то предпочла промолчать  об  этом,  когда
Ганс сообщил ей, что им следует трогаться в путь немедленно, прямо сейчас.
   - Куда?
   - По дороге, идущей через лес, - ответил Ганс, связывая поводья лошадей в
один длинный повод. "В преисподнюю Черныша, -  решил  Ганс,  -  лучше  ехать
верхом на сером  -  он  быстрее".  Теперь  Ганс  знал,  как  заставить  коня
тронуться с места, серый слушался поводьев, когда надо  было  сворачивать  в
сторону, и к тому же  теперь  Шедоуспан  выяснил,  как  останавливать  этого
скакуна.
   Мигнариал обнаружила принадлежавший им кожаный мешок, в котором  когда-то
они держали деньги. Мешок был  подвешен  к  одному  из  тейанских  седел.  В
темноте и спешке Ганс не заметил его.
   - Ой, Ганс! Он шевелится!
   - Отойди от него! - закричал Ганс, бросаясь к мешку с ибарским клинком  в
руке. Мешок был крепко завязан. Ганс встал, держа  нож  наготове.  -  Ладно,
отвяжи мешок от седла и брось на землю. А потом отойди в сторонку. Я проткну
его пару раз!
   Отвязав потертый кожаный мешок от седла  тощей  бурой  лошади,  Мигнариал
начала умолять Ганса позволить ей сперва заглянуть в мешок.  Да,  она  будет
очень осторожна. А Ганс пусть будет начеку. Ганс в конце концов  сдался,  но
очень неохотно и с самыми дурными предчувствиями.  Он  и  сам  заметил,  что
мешок изредка шевелится.
   - Колдовство, - угрюмо и жалобно пробормотал он и с надеждой добавил:
   - А может, просто ядовитая змея. - Ганс стоял, занеся над мешком  длинный
нож. - Мигни, будь осторожна! Сдвинься чуть влево. Вот так. Хорошо. А теперь
медленно...
   Когда Мигнариал развязала мешок,  из  него  донеслось  отчетливое  "мяу",
изданное слабым кошачьим  горлышком.  Затем  кромки  мешка  распахнулись,  и
Мигнариал радостно засмеялась:
   - Ой, Ганс, смотри! Это не колдовство - это всего  лишь  милая  маленькая
киска.., хотя немного помятая. - И девушка действительно  извлекла  на  свет
изрядно потрепанную, невзрачную тощую кошку. Шерсть кошки была пестрой -  не
менее шести цветов и оттенков. - С'данзийская кошечка!  -  Мигнариал  весело
смеялась, держа кошку  обеими  руками  и  приглаживая  взъерошенную  шерстку
зверька щекой.
   Обескураженный герой вложил оружие в ножны. Он поднял брови, увидев,  как
ведет себя Нотабль. Рыжий кот стоял у ног Мигнариал, пристально глядя на  ее
находку. Его хвост не метался из стороны в  сторону,  а  лениво  описывал  в
воздухе круги и зигзаги.
   Недоуменно покачав  головой,  Ганс  поднял  мешок  и  размахнулся,  чтобы
зашвырнуть его в заросли ежевики, но услышал звон серебра.  Ганс  немедленно
заглянул внутрь мешка.
   - Ха! Тоже мне - честная сделка! Тейана забрали у нас не то пятьдесят, не
то восемьдесят серебряных монет, а взамен отдали нам эту несчастную кошку  и
одиннадцать серебряков.
   - Это лучше, чем совсем ничего... И мы ведь забрали их лошадей,  и  своих
тоже. Ганс, ты герой! Но прошу тебя, не говори о ней плохо - кошки ведь  все
понимают!
   - Кошки? - Ганс с недоверием уставился на Мигнариал. - Понимают?
   - Мрраурр!
   - Ох да, верно. Нотабль - мой старый друг. Но ведь это же  совсем  другое
дело! А тут просто какая-то паршивая кошонка с облезлой шерстью.
   - Ганс! - обвиняющим тоном произнесла Мигнариал. - Они просто  совсем  не
кормили ее! Вот увидишь,  когда  мы  дадим  ей  поесть,  она  станет  совсем
другой...
   - Во имя бороды Ильса, нет! Ты собираешься пригреть эту  паршивую  тварь?
Мигни.., мы уже и так похожи на бродячий цирк.
   Мигнариал смотрела на Ганса большими невинными глазами.
   - И вовсе не похожи. Но пусть даже так - что в этом такого? Мы просто  не
можем оставить ее здесь, Ганс. Она.., она ведь умрет! Совсем одна,  в  лесу,
полном всяких диких зверей и чудовищ!
   Ганс бросил взгляд в сумрак, царивший под кронами леса.
   - Может, хватит, а? Мы как раз и собираемся ехать через этот лес! Кстати,
давно пора бы и ехать. Мигни, полезай на лошадь. Ладно, ладно,  оставь  себе
эту тварь... Но давай садись в седло!
   -  Ее.  -  Мигнариал  посадила  кошку  на  землю  и  поставила  ногу   на
подставленные ладони Ганса. - Ее, милый. А не "эту тварь".
   - И не называй меня  "милым"  всякий  раз,  когда  споришь  со  мной  или
заставляешь меня делать то, что я не хочу делать. Вот так. И что  мы  теперь
будем делать с этой.., с ней? Посадим ее обратно в мешок?
   - Я могу держать ее на руках, когда еду...
   - Нет.
   Мигнариал уловила тон, каким Ганс произнес это слово. Кроме того,  она  и
сама поняла, что ее предложение было не вполне разумным.
   - Хорошо. Посади ее снова в этот ужасный старый мешок и повесь его  сюда.
Я буду придерживать его перед собой.
   Ганс переложил четыре монеты в свою поясную сумку. Еще четыре он протянул
Мигнариал:
   - На вот, запихни их к себе за пазуху. Мигнариал жалобно возразила.
   - Ганс, у меня и так уже полно серебра!
   Мрачно глядя на Мигнариал, Ганс молча  ждал,  пока  она  возьмет  у  него
деньги. Девушка вздохнула и спрятала их на  груди.  Ганс  отошел  к  вьючной
лошади и засунул оставшиеся три серебряка в первый же вьюк,  попавшийся  ему
под руку. Завязав вьюк потуже, он неохотно запихал пеструю кошечку в кожаный
мешок. Когда Ганс протянул мешок Мигнариал, оттуда донеслось тихое мяуканье.
   "Что-то не так с этими одиннадцатью монетами", - думал Ганс, забираясь на
седло высокого серого жеребца.
   - Ну ладно, поехали. - Шедоуспан отпустил поводья,  слегка  хлестнул  ими
коня и одновременно пришпорил его пятками.
   Упрямый Железногубый не тронулся с места.
   "Ох, проклятье! Если я скажу "хайя", то мы  помчимся,  словно  стрела  из
лука. Как мне уговорить этого безмозглого коня идти шагом?"
   Задрав хвост, Нотабль  обошел  серого  вокруг  и  остановился  перед  его
мордой. Рыжий кот, казавшийся  совсем  маленьким  по  сравнению  с  огромным
жеребцом, пристально смотрел коню в глаза.  Серый  смотрел  вниз,  натягивая
поводья. Ганс беспокойно сглотнул слюну и чуть  разжал  руки.  Конь  опустил
голову. Некоторое время они с Нотаблем  смотрели  Друг  на  друга,  а  затем
соприкоснулись носами. Серый вскинул голову. Нотабль неторопливо обошел  его
сбоку, поглядел на Ганса и подобрался для прыжка.
   "Ох, только не это!"
   - Нет, Нотабль, не на...
   В тот миг, когда Нотабль вспрыгнул на спину  серого  позади  Ганса,  конь
тронулся с места спокойным шагом, направляясь к дороге, уходящей в лес.
   "Что-то непросто с этим котом", - подумал Ганс, оглядываясь назад,  чтобы
удостовериться,  что  Мигнариал  и  прочий  караван  следуют  за  ним.   Они
действительно двигались следом. Конная процессия вступила под сень леса.
   Они ехали по дороге  между  высоких  деревьев.  Шедоуспан  изо  всех  сил
старался быть начеку и  не  упускать  ничего  из  происходящего  вокруг.  Но
усталость постепенно одолевала его. Вчера выдался нелегкий день, а ночь была
еще тяжелее. И теперь Ганс чувствовал невероятную  сонливость,  невзирая  на
все свои усилия быть начеку. Он говорил себе, что в  лесу  могут  скрываться
другие тейана или же опасные дикие звери, но ничто не помогало. Возбуждение,
вызванное восторгом победы и ощущением  опасности,  прошло,  и  Ганс  клевал
носом, сидя в седле.
   В то же самое время он  не  мог  выкинуть  из  головы  странные  события,
связанные со старым кожаным мешком и тем, что в нем  находилось.  Несчастная
встрепанная  кошка  и  одиннадцать  монет!  Пестрая  кошечка  и  одиннадцать
серебряных кружочков.
   Откуда? Почему? Что такого странного могло быть  в  монетах,  на  которых
отчеканен портрет ранканского императора?
   И вообще, как мог он, даже в  спешке,  не  заметить  сумку,  свисающую  с
седла? Ведь он снял это седло со столба,  положил  его  на  спину  лошади  и
застегнул подпругу!
   Судя по всему, ответа на эти вопросы не было, а значит,  не  следовало  и
искать их. И конечно же, у Ганса и Мигнариал и без того хватало  забот.  Они
молча ехали по дороге, которая напоминала скорее широкую тропу,  проложенную
сквозь лес. Две лошади могли идти по ней бок о бок. Остальные  кони  плелись
позади.
   Прошло еще несколько часов. Путники  не  слышали  никаких  подозрительных
звуков и не видели ничего, кроме величественных деревьев,  густых  кустов  и
сумеречных теней. Все вокруг было черным и серым. В  конце  концов  Ганс  не
выдержал и сказал:
   - Мигни... Я не могу ехать дальше. Я слышал  рассказы  о  том,  как  люди
спали в седле, и даже верил в это. Но когда  я  засыпаю,  начинаю  падать  с
лошади и сразу просыпаюсь! Давай сделаем привал и немного отдохнем. Надеюсь,
лошади разбудят нас, если.., если нам нужно будет проснуться.
   - Мы только что миновали поляну, - откликнулась Мигнариал,  полагая,  что
Ганс дремал сидя и не  заметил  этой  поляны.  -  Надо  вернуться  всего  на
несколько шагов и свернуть направо. Давай передохнем там до  утра.  "Или  до
вечера", - мысленно добавила девушка.
   Так они и сделали. Ганс заставил себя  осмотреть  полукруглую  полянку  и
предпринять все необходимые предосторожности, не  уснув  при  этом.  Путники
сняли поклажу с вьючной лошади и привязали коней так, чтобы  животные  могли
свободно пастись. Потом Мигнариал спросила Ганса, не хочет ли он поесть.  Не
получив ответа, девушка обернулась к своему спутнику, чтобы посмотреть,  что
случилось. Ганс спал.
   Мигнариал  улыбнулась  и  склонила  голову  набок,   глядя   на   спящего
Шедоуспана. Он растянулся прямо на траве, не  снимая  своей  ночной  одежды.
Девушка хотела сделать что-нибудь для него, но она знала, что Гансу не нужно
одеяло. Наконец она улеглась рядом с ним.
   Мигнариал лежала, прижавшись к Гансу и глядя в  светлеющее  небо.  Она  и
сама не заметила, как уснула.

***

   Мигнариал проснулась раньше Ганса. Она еще  немного  полежала,  глядя  на
солнечные  лучи,  пробивающиеся  сквозь  листву  и  образующие   причудливый
сверкающий узор.  Переплетенные  ветви  на  фоне  неба  казались  изысканным
кружевом.  Мигнариал  села,  стараясь  двигаться  как  можно  тише  -  пусть
Шедоуспан отдохнет после героических свершений  прошлой  ночи.  Оглядевшись,
девушка заметила Нотабля,  только  что  показавшегося  из-за  деревьев.  Кот
остановился, глядя на маленькую пеструю кошечку, обнюхивающую  землю  вокруг
себя. Кошка явно едва успела освоиться на поляне, в  то  время  как  Нотабль
шарил по лесу. Наверняка он успел поохотиться на птиц,  но  вряд  ли  поймал
хоть одну.
   Внезапно киска замерла, держа одну лапу на весу  и  пристально  глядя  на
рыжего кота, который столь же неотрывно пялился на нее.
   Опасаясь разбудить Ганса, Мигнариал  осторожно  встала  и  направилась  к
котам. Девушка заметила, что лошади продолжают пастись - трава  вокруг  того
места, где были привязаны животные, была изрядно общипана,  а  многие  ветки
лишились листвы. Инджа фыркнул. Проходя мимо, Мигнариал  потрепала  коня  по
мягкой морде, а затем подхватила на руки пеструю кошку. Поглаживая  зверька,
девушка вошла в лес и присела за большое толстое дерево, которое  отгородило
ее от импровизированного лагеря. Справив нужду, Мигнариал  отпустила  кошку,
которая немедленно начала скрести землю.
   Вернувшись на полянку, Мигнариал обнаружила, что  Ганс  уже  проснулся  и
сел, зевая во весь рот. С разбегу опустившись  рядом  с  Гансом  на  колени,
девушка порывисто обняла его.
   - Кое-кто из нас голоден, - сказал Шедоуспан, зевнув опять.
   - Мы оба голодны, - хихикнула Мигнариал и добавила:
   - А может быть, и не только мы двое. Ты не  забыл,  у  нас  теперь  целое
стадо животных.
   - Бродячий зверинец, - проворчал Ганс и  огляделся.  -  Атде  сданзийская
кошка?
   Мигнариал вновь рассмеялась:
   - Скребет землю в лесу, закапывая следы важного утреннего обряда.
   - Хорошая мысль, - отозвался Ганс. Поднявшись с травы,  он  потянулся,  а
затем направился в лес с той же самой целью.
   Завтрак, ожидавший  его  по  возвращении,  вряд  ли  можно  было  назвать
роскошным пиршеством: хлеб, финики и вяленая рыба,  чрезвычайно  соленая  на
вкус. Но все же это была еда. В общем-то, Ганс отнюдь не  был  гурманом  или
чревоугодником - как говорится, не до жиру, быть бы живу. В  течение  многих
лет его интересовало не то, насколько изысканной будет пища, а то, будет  ли
она вообще. Да и потом ему не раз приходилось питаться чем попало. И все  же
Ганс мечтал о том, как закажет кусок сочного жареного мяса, теплый  хлеб,  и
еще лука и чеснока, и что-нибудь сладкое, когда они приедут.., куда-нибудь.
   Во время завтрака Ганс рассматривал кошку. Какая у нее изящная  маленькая
головка! Шедоуспан наблюдал, как кошечка отгрызает и  разжевывает  очередной
кусочек вяленой рыбы и трясет головой, почувствовав во рту соленый  привкус,
но все же продолжает жадно есть.  Ганс  понимал  ее.  Настоящему  голоду  не
свойственны  привередливость  и  разборчивость.  Голодное  брюхо  не   шибко
разборчиво.
   Услышав  звон  монет,  Ганс  повернулся,  чтобы  посмотреть,  чем  занята
Мигнариал. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, держа в руках
кожаный мешок.
   - Поверить не могу! Как ты сделал это, Ганс? Я думала, ты так устал..,  я
слышала столько историй о тебе, но все же  не  верила,  что  даже  Шедоуспан
способен на такое!
   Ганс склонил голову набок.
   - Сделал? Что я сделал?
   - Ой,  прекрати.  -  Мигнариал  встряхнула  мешок.  Оттуда  донесся  звон
серебра. - Это другие одиннадцать монет? Или ты на  самом  деле  забрал  те,
которые я спрятала... - Умолкнув, девушка сунул