ниях, - пробормотал лекарь, - знаешь ли ты, что лежишь  в
траве, которая выделяет сок, вызывающий зуд и  покраснение  кожи?  Могут
даже появиться язвы.
   По  какой-то  причине  скрытая  ирония  тронула  работорговца,  и  он
расхохотался в первый  раз  с  тех  пор,  как  Священный  Союз  совершил
нападение на его поместье.
   - Я думаю, целитель, - вымолвил он, унимая смех, - что сейчас у  меня
есть куда более важные проблемы, чем чесотка. - Усталость и  боль  взяли
над ним верх, и Джабал потерял сознание.
 
*** 
 
   Его окружала не темнота ночи, а куда более глубокая тьма камеры.
   Они  напали  на  него  из  темноты,  невидимые  враги  с  блистающими
кинжалами,  и  перебили  ему  колени,  пока  Джабал   отчаянно   пытался
сопротивляться.  Всего  один-единственный  раз  исторгся  из  его  груди
громкий крик, когда он попытался подтянуть ноги к груди. Но нечто  очень
сильное держало  его,  пока  мучители  делали  свое  дело.  Не  в  силах
пошевелить ни рукой, ни ногой, Джабал бессильно свесил голову набок, дав
ход  нелепым  и  бессвязным  мыслям.  В  конечном  итоге  его   сознание
скользнуло туда, где нет боли, где вообще не чувствуешь ничего.
   Мир медленно возвращался к нему, так медленно, что ему пришлось  дать
бой своему разуму в попытке отличить, где сон, а где  явь.  Он  лежал  в
комнате.., нет, в хижине. Едва чадила свечка в  углу,  а  через  дверной
проем внутрь лился солнечный свет.
   Джабал в мокрой, покоробившейся от пота одежде лежал на грязном полу.
Его ноги от бедер до икр были обмотаны бинтами, аккуратно обмотаны,  ибо
они  потеряли  всякую  подвижность  и  держались  ровно  лишь  благодаря
перевязке.
   Альтен Сталвиг,  известный  лекарь  Санктуария,  склонился  над  ним,
загородив солнце.
   - Ты проснулся. Это хорошо, - пробормотал он. - Похоже, наконец-то  я
смогу завершить лечение и отправлюсь домой.  Знаешь,  ты  только  второй
черный, с которым мне приходилось иметь дело. Тот, другой, умер.
   - Салиман! - хрипло позвал Джабал.
   - Он снаружи, приводит себя в порядок.. Знаешь,  а  ведь  ты  здорово
недооцениваешь его. Воин он или нет,  однако  он  сумел  заставить  меня
воздержаться от более благоразумного решения.
   Он сказал, что вспорет мне живот, если я не останусь здесь,  пока  ты
не придешь в сознание.
   - Салиман?! - слабо рассмеялся Джабал. -  Лекарь,  он  взял  тебя  на
испуг. Он в жизни никого не убил. Далеко не  все  те,  кто  служит  мне,
головорезы.
   - Я поверил ему, - мрачно отозвался целитель, - и верю до сих пор.
   - И правильно делаешь, - отозвался с порога Салиман.
   В одной руке он нес облупившийся глиняный горшочек без ручки, который
держал так, словно боялся расплескать жидкость, а в другой держал кинжал
Джабала.
   Джабал попытался привстать, чтобы поприветствовать своего  помощника,
и обнаружил, что его руки к чему-то привязаны.
   Склонившись над раненым, Салиман ножом перерезал путы на его руках, а
потом передал ему горшочек, наполовину наполненный  отваром.  Отвар  был
мутноватым, в нем плавали какие-то веточки  и  трава.  Горящий  точно  в
лихорадке  Джабал,  сморщившись,  выпил  его  и  тут   же   почувствовал
облегчение.
   - Ты не мог этого знать, - продолжил Салиман, - но я по меньшей  мере
четыре раза пустил кровь, а двух убил  наверняка,  прежде  чем  вытащить
тебя из поместья.
   - Чтобы спасти мою жизнь?
   - Речь шла и о моей тоже, - пожал плечами Салиман.  -  Нападавшие  не
отличались особой разборчивостью в выборе жертв...
   - Мне хотелось бы закончить свою работу,  -  вмешался  Сталвиг.  -  Я
просидел здесь целую ночь, вы еще успеете вдоволь наговориться.
   - Естественно, - ответил Джабал, махнув Салиману  рукой.  -  Когда  я
смогу наконец встать на ноги?
   Вопрос повис в воздухе. Джабал знал ответ еще  до  того,  как  лекарь
открыл рот.
   - Я вытащил стрелы из колен, - пробормотал Сталвиг, - но раны слишком
серьезны.., вдобавок инфекция...
   - Так когда? - Джабал настаивал, требуя ответа.
   - Никогда.
   Рука Джабала проворно  и  незаметно  метнулась  к  бедру,  зашарив  в
поисках кинжала. Его не было. Лишь только теперь  Джабал  вспомнил,  что
Салиман держал его  оружие.  Работорговец  попытался  привлечь  внимание
своего помощника, но вдруг  заметил,  что  тот  намеренно  избегает  его
взгляда.
   - Я применил снадобье, чтобы остановить распространение  инфекции,  -
заговорил целитель, не подозревая, что был на волосок  от  гибели,  -  и
использовал сок некоторых растений, дабы унять боль. Но лечение  требует
немедленного продолжения.
   - Лечение? - повторил работорговец, наливаясь кровью от гнева.  -  Но
ведь ты сказал, что я больше не смогу ходить...
   - И ты еще говоришь о ногах, - вздохнул целитель. - Я пытаюсь  спасти
тебе жизнь, хотя знаю, что многие хорошо заплатили бы за  то,  чтобы  ты
умер.
   Джабал принял его слова без страха, который почувствовал  бы  на  его
месте любой другой. Смерть всегда была спутницей гладиаторов.
   - Так о каком лечении ты говоришь? - спокойно поинтересовался он.
   - Огонь, - без промедления  отозвался  лекарь.  -  Мы  должны  выжечь
инфекцию, прежде чем она распространится дальше.
   - Нет!
   - Но раны необходимо обработать!
   - И ты называешь такой способ лечением? -  отозвался  Джабал.  -  Мне
доводилось и раньше видеть жженые ноги. Мускулов нет, одни только шрамы.
Да это не ноги больше, а кости, которые следует прятать.
   - С твоими ногами покончено! - выкрикнул Сталвиг. - Прекрати говорить
о них так, словно они по-прежнему на что-то годны.  Сейчас  стоит  всего
один вопрос: хочешь ты жить или умереть?
   Джабал откинулся назад, уставившись в потолок хижины.
   - Да, целитель, - тихо пробормотал он, - вот это и впрямь вопрос. Мне
нужно время, чтобы подумать.
   - Но...
   - Если бы  мне  нужно  было  дать  ответ  сейчас,  -  хрипло  ответил
работорговец, - я бы сказал, что  предпочел  бы  смерть  той  жизни,  на
которую я буду обречен твоим лечением. Но такой ответ  дал  бы  здоровый
Джабал. Сейчас же, когда смерть близко, на  истинный  ответ  понадобится
больше времени. Я извещу тебя, когда приму решение.
   - Очень хорошо! - вскрикнул Альтен, поднимаясь на ноги. -  Однако  не
трать слишком много времени на размышления.
   У тебя черная кожа, и степень заражения определить трудно.
   Я думаю, времени осталось немного.
   - Сколько? - спросил Салиман.
   - День или два, после этого нам придется полностью ампутировать ноги,
чтобы спасти жизнь, хотя может случиться и так, что к тому времени будет
уже слишком поздно.
   - Хорошо, - согласился Джабал.
   - На тот случай, если я ошибусь, - неожиданно  сказал  Сталвиг,  -  я
хотел бы получить вознаграждение прямо сейчас.
   Работорговец не успел еще кивнуть, как его помощник уже был наготове.
   - Вот, - заметил Салиман, отсыпав лекарю горсть монет, - за услуги. И
за твое молчание.
   Подняв брови, Альтен недоуменно взял кошелек, кивнул и  направился  к
выходу.
   - Лекарь! - остановил Сталвига на полпути Джабал. - Сейчас  лишь  нам
троим известно, где я нахожусь. И если кто-нибудь  попытается  добраться
до этого места, то кто-то из нас, а может, мы оба возьмем на  себя  труд
проследить, чтобы перед смертью ты как следует помучился.
   Альтен заколебался, нервно облизнув губы.
   - А если кто-то натолкнется на вас случайно?
   - Тогда мы - тоже случайно - убьем тебя, - заключил Салиман.
   Целитель посмотрел в холодные, не предвещающие ничего  доброго  глаза
обоих, дернул головой, выражая согласие, и вышел наружу.
   - Откуда ты взял деньги? - спросил Джабал, заметив, что его  помощник
занят совсем другими мыслями.
   - Что?
   - Деньги, которые ты отдал Сталвигу, - разъяснил Джабал. - Только  не
говори мне, что в самый разгар нападения ты умудрился забрать деньги  из
тайника.
   - Больше того, - гордо ответил Салиман, - я захватил с собой перечень
нашего имущества.
   С тех самых пор, как Джабал  начал  свое  восхождение  к  власти,  он
всегда следовал советам Салимана, в особенности когда это  касалось  его
богатств. В поместье хранилось немного ценностей, большая часть лежала в
тайниках или была пущена в оборот в городе.  В  Санктуарии  многие  были
рады случаю пополнить доходы, пряча пакет  неизвестного  содержания  для
неведомого владельца.
   Джабал заставил себя сесть.
   - У меня в голове вертится один вопрос: зачем ты меня спас?  Пока  ты
вытаскивал меня из усадьбы, тебя могли ранить и даже убить. Теперь,  как
выяснилось, у тебя  с  собой  список  моих  ценностей,  большинством  из
которых распоряжался ты. Ты мог бы стать богатым, если бы меня не было в
живых.  Зачем  рисковать  жизнью  и  положением  лишь  для  того,  чтобы
вызволить раненого из гущи врагов?
   Встав, Салиман направился к выходу.  Подойдя  к  деревянному  проему,
прежде чем ответить, он долго смотрел на небо.
   - Когда мы встретились, - донесся его голос, - когда ты  нанял  меня,
ты спас меня  от  невольничьих  оков,  позволив  купить  свободу  своими
обещаниями. Ты не нужен мне как раб, сказал ты мне, ибо  рабам  доверять
нельзя. Ты хотел видеть меня свободным, ведущим честную жизнь и служащим
тебе - с правом уйти, если я  почувствую,  что  мне  стоит  искать  свое
счастье в другом месте. -  Салиман  повернулся  к  Джабалу  лицом.  -  Я
поклялся, что буду служить тебе всем сердцем и даже если решусь уйти, то
первым, кому я объясню причины, по которым ухожу, станешь ты. Я  сказал,
что до той поры у тебя не будет повода усомниться в моей верности...
   Ты рассмеялся тогда, но я был серьезен. Я пообещал свое служение всем
разумом и сердцем человеку, который вернул мне свободу  своим  доверием.
Во время нападения я был у тебя в услужении, и пускай обычно  я  защищал
твои интересы, в то время как твою жизнь защищал ты сам и другие,  но  я
изменил бы клятве, если бы по крайней мере не попытался спасти тебя. Как
выяснилось, я сумел это сделать.
   Работорговец внимательно смотрел на своего помощника:  менее  острыми
стали скулы, округлился живот, вот только лицо осталось тем  же  суровым
лицом разъяренного раба, в глазах все так же светился ум.
   - Почему же ты ни разу не попытался уйти,  Салиман?  -  тихо  спросил
Джабал. - Я знаю, что тебе делали предложения.
   Я ждал, что ты попросишь у меня больше денег, но ты не  делал  этого.
Почему?
   - Я был счастлив на своем месте. Работа на  тебя  давала  мне  редкое
сочетание безопасности и удовольствия практически без всякого риска - по
крайней мере до недавнего времени. Когда-то  я  мечтал  стать  искателем
приключений или бесстрашным вождем.  Потом  я  познакомился  с  тобой  и
понял, что стоит вести такую жизнь и что мне не хватало равновесия между
осторожностью  и  бесстрашием,  некоей  личной  силы,  необходимой   для
руководства. Теперь я знаю это и делаю то, в чем  могу  реализоваться  в
наилучшем виде: рисковать чужими деньгами или быть  советником  у  того,
кто сам принимает решения о жизни и смерти. - На лицо Салимана  набежало
облачко. - Тем не менее это  не  значит,  что  я  разделяю  многие  твои
чувства. Я помогал тебе идти к вершине власти в Санктуарии, помогал тебе
найти и принять на  службу  ястребиные  маски,  со  многими  из  которых
расправились с такой легкостью во время нападения. Я тоже желаю  мщения,
но знаю, что не мне  его  организовывать.  Это  твое  дело,  и  я  готов
рискнуть чем угодно, чтобы ты остался жить и отомстил.
   - Остаться живым уродом? - отозвался Джабал. - Какая может быть  сила
у калеки? Ты думаешь, что ее хватит, чтобы собрать армию мстителей?
   Салиман отвел глаза.
   - Если ты не можешь восстановить  силы,  -  признал  он,  -  я  найду
другого хозяина, но останусь с тобой, пока ты не примешь  решения.  Если
кто и умеет вдохновлять, так это ты, пусть даже искалеченный.
   - Значит, ты советуешь, чтобы Сталвиг продолжил лечение?
   - Похоже, выбора нет, если только ты не предпочтешь смерть.
   - Выбор есть, - мрачно усмехнулся Джабал, - но видит бог, как мне  не
хочется идти на это. Я хочу,  чтобы  ты  нашел  Балюструса,  мастера  по
металлу. Расскажи ему, что произошло, и спроси.., попроси его  дать  нам
убежище.
   - Балюструса? - скривился Салиман так, как будто в самом  этом  имени
было что-то неприятное. -  Я  не  доверяю  ему.  Люди  говорят,  что  он
сумасшедший.
   - Он хорошо послужил мне в прошлом, а остальное  неважно,  -  заметил
рабовладелец. - Более важно то, что он знаком с чародеями города.
   - Чародеями? - искренне удивился Салиман.
   - Да, - мрачно кивнул  Джабал.  -  Как  я  сказал,  мне  не  нравится
подобный выбор, но все же это выход.., и, возможно, лучший,  чем  смерть
или уродство.
   - Возможно, - угрюмо отозвался его помощник. - Хорошо, я ухожу и буду
следовать твоим словам.
   - Салиман! - позвал  его  рабовладелец.  -  Еще  одно:  когда  будешь
говорить с Балюструсом, не открывай ему, где мы находимся. Скажи, что  я
где-то в одном из склепов на кладбище.
   Я доверяю ему не больше, чем ты.
 
*** 
 
   Джабал вздрогнул, очнувшись от забытья, и рука его снова потянулась к
кинжалу. Послышавшийся невдалеке звук стал ближе. Перебираясь по полу  к
выходу, Джабал впервые подумал о том,  в  чьей  же  хижине  спрятал  его
Салиман. Как он понял, в доме никто  не  жил,  но  вдруг  именно  сейчас
полноправному владельцу приспичило вернуться?  Со  всевозможным  тщанием
Джабал выглянул из дверного проема наружу и замер.
   Козы.
   Прямиком к хижине направлялось весьма внушительное  стадо,  но,  хотя
козы  и  привлекли  внимание  экс-гладиатора,  взгляд  его  на  них   не
задержался. Следом за животными шагали два  человека.  В  одном  из  них
легко было признать Салимана, а второй  мужчина,  шагавший  вразвалочку,
едва доставал тому до плеча.
   Глаза Джабала прищурились от удивления и подозрений.
   Какими бы доводами Салиман ни руководствовался, решив открыть пастуху
их укрытие, ему следовало позаботиться  об  оправданиях.  Когда  мужчины
подошли к проему, настроение  рабовладельца  не  улучшилось.  Оно  стало
чернее черного, когда две козы оторвались от стада и устремились вперед,
решив познакомиться с Джабалом.
   - Джабал! - провозгласил Салиман, едва ли заметив зашедших  в  хижину
коз. - Хочу представить тебе...
   - Пастуха! - сплюнул рабовладелец. - Ты что, спятил?
   - Он не пастух, - пробормотал помощник, никак  не  ожидавший  увидеть
своего господина в гневе. - Он лизеренец.
   - Мне все равно, где он родился!  Выгони  его  отсюда  вместе  с  его
козами!
   Пока  они  препирались,  у  ног   Джабала   остановилась   еще   одна
любопытствующая козочка, а остальные разбрелись обследовать углы хижины.
   - Позволь мне объяснить, мой господин, - быстро  и  нервно  заговорил
незнакомец. - Дело  не  в  том,  откуда  я,  а  кто  я.  Я  член  ордена
Лизерена.., тайного ордена, который занимается искусством лечения  людей
посредством волшебства.
   - Он сможет вылечить твои ноги, - вмешался Салиман. - Полностью,  так
что ты сможешь ходить и даже бегать, смотря по своему желанию.
   На этот раз уже Джабал недоуменно заморгал глазами, рассеянно отгоняя
одну из коз.
   - Ты? Ты - волшебник? Ты не походишь ни на одного  из  тех  чародеев,
которых мне доводилось видеть в городе.
   - Наш орден тайный, - ответил мужчина, расстегивая поношенную одежду,
- вдобавок жизнь с козами не  способствует  той  пышности,  которой  так
гордятся мои обитающие в городе коллеги.
   - Так, значит, это твои козы? - Джабал глянул на Салимана.
   - Я использую их в чародействе, - пояснил лизеренец, - а они дают мне
средства к существованию. Как я сказал...
   - Я понял, - повторил Джабал, - ваш орден тайный. Ответь мне лишь  на
один вопрос: Салиман сказал правду? Ты сможешь излечить мои ноги?
   - Ну.., я не могу ответить наверняка, пока не осмотрю раны, однако  в
большинстве случаев я добивался успеха.
   - Достаточно. Начинай осмотр. Салиман, выгони из хижины этих чертовых
коз!
   Ко времени, когда Салиман выгнал  животных  во  двор,  лизеренец  уже
успел размотать повязки и  принялся  осматривать  ноги.  Работорговец  в
первый раз увидел свои раны, при виде которых внутренне содрогнулся.
   - Плохо.., очень плохо, - пробормотал чародей. - Куда хуже,  чем  мне
говорили. Смотри, заражение уже дошло до середины бедер.
   - Ты можешь  меня  вылечить?  -  потребовал  ответа  Джабал,  избегая
смотреть на раны.
   - Это будет стоить  дорого,  -  последовал  ответ,  -  и  без  всякой
гарантии полного успеха.
   -  Я  знал  это  еще  до  того,  как  послал  за  тобой,  -   ответил
работорговец. - Люди вашего круга всегда берут большие деньги и  никогда
не гарантируют успеха. Ни один наемник не запросил .бы  для  себя  таких
условий, если бы хотел жить.
   Волшебник поднял голову, и его лицо застыло.
   - Я говорил не о деньгах, - поправил он пациента, - а о  нагрузке  на
твой разум и тело. Успех излечения зависит от твоей силы, а не от  моей,
от силы мускулов и духа. Если мне или кому-либо  из  моих  собратьев  не
удавалось  довести  дело  до  конца,  то  лишь  потому,  что   у   самых
самонадеянных  воинов  самолюбие  оказывалось  сильнее   умения   и   не
хватало... - Маг замолк и продолжил осмотр. - Прости меня, мой господин,
но членство в тайном ордене здорово портит нервы.
   - Не извиняйся, - сказал Джабал. - Впервые я начинаю немного доверять
твоей способности исполнить обещанное. Как твое имя?
   - Вертан, мой господин.
   - Меня зовут Джабал, а не "мой господин", - ответил ему рабовладелец.
- Очень хорошо, Вертан. Если для излечения ног нужна сила, то, я  думаю,
вдвоем мы преуспеем.
   - И как тяжело придется телу и разуму? - спросил с порога Салиман.
   Джабал недовольно глянул на  любопытного  помощника,  но  Вертан  уже
повернулся к Салиману и ничего не заметил.
   - Интересный вопрос, -  ответил  маг.  -  Чтобы  уяснить  суть,  тебе
сначала  необходимо  понять  процесс   лечения.   -   Теперь   лизеренец
почувствовал себя в своей тарелке, так что от нервозности не осталось  и
следа. - Процесс лечения делится на два этапа. Первый достаточно  прост,
но отнимает время. Сначала мы выведем инфекцию и яды  из  ран,  а  затем
начнется настоящее испытание. Раны глубокие, задеты кости. На их лечение
потребуется немало времени, куда больше, я думаю, чем того хотел бы  мой
господин Джабал, и поэтому я собираюсь ускорить  метаболизм,  тем  самым
сократив необходимое время. В таком состоянии вы будете потреблять  пищу
с невероятной скоростью, ибо для лечения нужны силы. То, на  что  уходит
обычно день, займет час, а месяцы превратятся в недели.
   - Использовал ли ты подобный способ раньше? - спросил Салиман.
   - О да, - заверил его Вертан. - Вообще говоря, один из пациентов  вам
знаком. Не кто иной, как  я,  лечил  Балюструса.  Конечно,  это  было  в
столице, еще до того, как он поменял имя.
   - Балюструс? -  Перед  глазами  Джабала  предстал  образ  скрюченного
кузнеца.
   - Я знаю, о чем ты подумал, - поспешно заговорил маг, - однако с  тех
пор я немало потрудился над совершенствованием  своих  навыков.  Хотя  и
удивился, когда он назвал меня, ведь в свое  время  он  остался  здорово
недоволен результатами.
   -  Немудрено,  -  пробормотал  рабовладелец.  Он  бросил  взгляд   на
Салимана, который едва заметно кивнул, признавая, что к кузнецу  следует
присмотреться повнимательнее. -  Если  я  последую  твоим  наставлениям,
смогу я нормально ходить или нет?
   -  Сможете,  -  уверенно  кивнул  Вертан.  -  Главное  заключается  в
упражнениях. Балюструс мало двигался во  время  лечения  и  не  разминал
суставы. Если у вас достанет сил и решимости непрерывно разминать  ноги,
к вам вернется былая резвость.
   - Сделай это, и я удвою плату за лечение, сколько бы ты ни  запросил.
Когда мы сможем начать?
   - Как только ваш помощник покинет нас, - ответил чародей.
   - Что? - воскликнул Салиман, поднимаясь  на  ноги.  -  Ты  ничего  не
говорил о...
   - Говорю сейчас