ице,  шарахался  от  пробегавших  мимо  бандитов,  но  уходить  никуда  не
собирался. Жеребец не отреагировал, даже когда Стилчо коснулся его так,  как
мог коснуться только творения Ишад. Красные, налитые яростью глаза  оглядели
его, и конь отвернулся.
   Стилчо  с  улыбкой  отошел  от  окна.  Он  сохранил  способность   видеть
магические предметы, но сама по себе магия на  него  не  действовала.  Какая
малая плата за то, что к нему вернулись  нормальные  человеческие  ощущения.
Схватив с кровати несколько простыней, Стилчо принялся разрывать их и  вдруг
заметил, что Мория по-прежнему сидит на полу.
   - Иди оденься.
   Девушка встала, тупо рассматривая шнурки валявшегося на кровати  корсета.
Подавив тяжелый вздох, Стилчо бросил простыни и снова схватил  ее  за  руки,
чувствуя прикосновение ее нежной груди.
   - Мория, боже мой, одевайся, Мория - одевайся!  Ты  не  можешь  выбраться
отсюда в таком виде.
   В ее лице появилось нечто живое, когда девушка, несмотря  на  весь  ужас,
внезапно поняла, что Стилчо - живой, дышащий Стилчо - каким-то образом хочет
вытащить ее отсюда. И Мория, забыв обо всем, рванулась к сундукам с одеждой,
где под ворохом нарядов куртизанки, которыми снабдила ее Ишад, хранилась  ее
старая, потрепанная одежда.
   Поглощенная поисками, Мория производила немалый шум, разбрасывая по  полу
столь ненавистные теперь для нее шелк и кружева, однако из-за стонов  Страта
и визга вращающейся Сферы  казалось  маловероятным,  что  на  кухне  обратят
внимание  на  суматоху  наверху.  Стилчо  тем  временем  закончил  связывать
простыни.
   Кровь привлечет  жеребца.  Вытащив  из  рукава  кровавый  лоскут,  Стилчо
привязал его к концу простыни.  Ему  доводилось  использовать  кровь,  чтобы
мертвые могли через реку перебраться в верхний город. Кровь Страта  вовлечет
лошадь в конфликт с магическими сетями, которые блестели вокруг.
   - Что ты делаешь? - спросила Мория, сменив наконец ранканские  наряды  на
потрепанную илсигскую тунику.
   - Готовлю ловушку, - ответил он, выбросив из окна конец импровизированной
веревки с привязанным красным лоскутом.
   Мория рванулась к нему.
   - Нет, нет! - запротестовала она, стараясь вырвать веревку из его рук.  -
Они заметят и поймут, в чем дело. Мы можем выбраться через крышу.
   Одной рукой пытаясь удержать Морию, Стилчо продолжал опускать приманку.
   - Сети, - пробормотал он. Теперь Стилчо сумел привлечь  к  себе  внимание
жеребца. Глаза гнедого загорелись ярче, наливаясь от ярости пунцовым цветом.
   Однако на Морию, хоть она и была служанкой Ишад, наличие магических сетей
не произвело впечатления. Она уперлась руками в живот  Стилчо  и  попыталась
высвободиться. Чтобы  удержать  ее,  ему  пришлось  крепко  прижать  к  себе
девушку, веревка выскользнула из его рук и упала на улицу. Мория  закричала,
и Стилчо прижал к груди ее лицо, чтобы  заглушить  крик.  Магический  огонь,
невидимый глазу, но вполне ощутимый, опалил ее пальцы и локти.
   - Мы в ловушке! - выдохнула она. - В ловушке!
   Мория едва снова не забилась в истерике, и Стилчо  грубо  схватил  ее  за
запястья, надеясь, что боль заставит ее замолчать.
   - Там внизу Страт, Стратон! Они придут за ним. Лошадь приведет их, Мория,
приведет Темпуса, Ишад. Они придут за ним - и спасут нас заодно.
   - Нет, нет, - твердила она, закатив глаза. - Только  не  Она,  только  не
Она...
   Стилчо заколебался. Он  вспомнил  тот  страх,  тот  всепоглощающий  ужас,
который исходил от Ишад, от Хаута, от всякого, кто имел над ним власть  и  о
ком он уже успел позабыть.  Он  чувствовал  опасность,  отчаяние  и  смерть,
которые наполняли дом в этот день, но мертвящий ужас больше не имел над  ним
силы. Смерть выжгла в нем страх.
   - Я хочу спасти Страта и  собираюсь  спастись  сам.  Сегодня  мне  везет,
Мория, везет как никогда. Я жив, я удачлив. И даже без помощи лошади...
   Но жеребец пришел-таки  на  помощь.  Кровавый  лоскут  прибило  ветром  к
высеченным из камня ступеням, которые много лет  считались  гордостью  семьи
Пелес. Жеребец взобрался на ступени, окруженный магическим огнем,  вовсе  не
причинившим ему вреда. Конь учуял запах  крови  Страта  на  деревянном  полу
нижнего зала и услышал, как стонет хозяин. Преданный Страту и в  жизни  и  в
смерти, жеребец встал на дыбы и бросился на окружавшие дом  огоньки.  Стилчо
увидел, как смертный облик лошади исчез, став черным пятном.
   - Мория, где запасная лестница, та, что ведет в кухню? Скорее.

***

   В комнате горели свечи, Ишад лежала на кровати, утопая в  шелках.  Черные
волосы непокорными прядями рассыпались по лицу и плечам. Закинув  одну  руку
за голову, вторую она положила  себе  на  грудь.  Обе  руки  были  испещрены
свежими порезами от разбитого стекла  из  окна  в  кабинете  Молина.  Ведьма
владела смертной магией, но не лечащей.
   Правда, пока на свое измученное тело Ишад особого внимания  не  обращала.
Если ее усилия увенчаются успехом, потом у нее будет достаточно  времени  на
то, чтобы отдохнуть и восстановить силы.  Ведьма  продолжала  манипулировать
заклинаниями, фокусируя всю  свою  силу  на  былой  собственности.  Медленно
двигаясь по границе,  Ишад  усиливала  ее  там,  где  магическое  напряжение
слабело, и старалась не чувствовать идущие от Стратона импульсы.
   Она не любила действовать с рассчитанной точностью, но  иного  выхода  не
было. Балансируя над каждым способным удержать фокус объектом в доме Пелеса,
она надеялась собрать воедино  все  силы,  ударить  со  всех  направлений  и
прорвать защиту, созданную Роксаной.  Некромантка  не  приняла  во  внимание
нить, протянутую к гнедой лошади, поскольку никогда не считала это  существо
своим. Это был подарок ее любовнику. Вот почему момент, когда жеребец почуял
кровь Стратона, прошел для нее незамеченным, однако  стоило  тому  рвануться
сквозь магические сети, как это сразу отложилось в ее сознании.
   Сперва она от души выругалась  по  поводу  того,  что  кто-то  мешает  ее
кропотливой, тщательной работе. Потом вновь прошлась по всем нитям и поняла,
что в доме у нее есть союзник. Перебрав в уме тех немногих находившихся в ее
фокусе живых и мертвых, она обнаружила Стилчо, который сейчас ни  с  кем  не
был связан. Хаут украл Стилчо, но судьба вернула ему свободу.
   Ишад улыбнулась и направила импульс через соответствующую из нитей.
   - Хаут, - зашептала она, вплетаясь в его сознание. - Вспомни своего отца,
вспомни Стену Чародеев. Вспомни рабство, вспомни, что чувствовал  ты,  когда
держал Сферу в руках, до того как она ее у тебя украла. Она не  любит  тебя,
Хаут, не  любит  твое  красивое  нисийское  лицо,  поскольку  сама  ходит  в
ранканском обличье. Она не любит тебя потому, что ты талантлив, а  она  сама
прикована к бездарному телу. Помни об этом, Хаут, помни - всякий раз,  когда
будешь смотреть на это лицо.
   Амбициозный ум бывшего раба, танцора, помощника ведьмы вздрагивал  всякий
раз, когда Ишад касалась его. Глупый ребенок, он полагал, что она больше  не
станет искать его, и не предпринял  ничего,  чтобы  убедиться,  что  она  не
способна  на  это.  Свою  гипнотическую  хирургию  Ишад   завершила   нежным
прикосновением к кольцу на его пальце, которое он  рассчитывал  использовать
против нее.
   Закончив,  Ишад  отступила  и   укрылась   за   маленькими   статуэтками,
драгоценностями и шелками, разбросанными по всему дому. Ее  внушение  найдет
отклик в предрасположенной к измене душе точно так же, как сущность  гнедого
жеребца уничтожит охранительный огонь. Требовалось только подождать.

***

   - Тебе нужно поесть. Магия не может сделать все.
   Рэндал согласно открыл рот и тут же  получил  огромную  деревянную  ложку
свежеприготовленного  ароматного  варева  Джихан.  Глаза  Рэндала  чуть   не
выкатились из орбит, уши покраснели, ему ничего так сильно не хотелось,  как
выплюнуть эту отвратительную бурду на пол. Увы, Пенорожденная  наблюдала  за
ним, и Рэндалу ничего не оставалось, как сделать усилие и проглотить варево.
Руки мага были  зафиксированы  на  специальных  подлокотниках  и  опущены  в
ванночки с соляным раствором по рецепту Джихан.  Его  собственной  волшебной
силы не хватило бы даже на то, чтобы поднести ложку ко рту, появись  у  него
такое желание.
   Он побывал в Гильдии магов, но  с  ним  там  не  слишком-то  гостеприимно
обошлись. Уничтожь Сферу, избавься от демона и  ведьм,  предложили  ему  его
коллеги, и не возвращайся до тех пор, пока  не  выполнишь  это.  Из  Гильдии
Рэндал  направился  прямиком  во  дворец,  чтобы  пожаловаться   Джихан   на
превратности судьбы и найти у нее сочувствие.
   - Ты пытался, - успокоила его Джихан, отставив  в  сторону  сосуд.  -  Ты
старался изо всех сил.
   - И проиграл. Я знал, что происходит, и позволил ей обмануть  меня.  Нико
понял бы, я знаю, Нико понял бы, почему нам пришлось с ним так обойтись,  но
зачем я прислушался к ее словам. - Маг грустно покачал головой, не  заметив,
как на лицо упала прядь  волос  Джихан  протянула  руку,  чтобы  убрать  ее,
стараясь не задеть болезненные, хотя и не очень серьезные  царапины  на  его
лице и почти лысом черепе.
   - Мы наделали ошибок гораздо  больше  допустимого,  -  заметил  с  порога
Темпус. Расстегнув застежку плаща, он небрежно бросил его на пол и прошел  в
комнату. Несмотря на то что огонь здесь не разводили уже  два  дня,  комната
по-прежнему оставалась самой теплой во  дворце.  -  Как  он?  -  осведомился
Темпус, остановившись у кровати Нико.
   На теле юноши уже практически не осталось следов недавних мучений.  Шрамы
и ссадины исчезли все, а лицо во сне было спокойным и улыбчивым.
   - Лучше, чем ему следовало бы быть, - грустно заметила  Джихан,  легонько
коснувшись лба Нико. Улыбка исчезла,  и  одержимый  адскими  силами  наемник
вытянулся под кожаными ремнями, которыми был привязан  к  кушетке.  -  Демон
полностью взял власть над его телом и лечит Нико так, как считает нужным,  -
признала она, отняла руку ото лба юноши, и его тело вновь успокоилось.
   - Ты уверена?
   Джихан пожала плечами, потянулась было снова к  Нико,  но  подавила  свое
желание и взяла за руку Темпуса.
   - Уверена. Во всем, что его касается.
   - Риддлер? - Орехового цвета глаза открылись, но  не  сфокусировались,  а
голос, судя по тембру, принадлежал не Нико. - Риддлер, это ты?
   - Господи, нет, - вскричал Темпус, сделал один шаг вперед и  заколебался.
- Джанни? - прошептал он.
   Тело, внутри которого находились демон, Джанни и  все,  что  осталось  от
Нико, дернулось и сложило губы в сардоническую усмешку.
   - Сфера. Риддлер. Абарсис. Сфера, разбей Сферу!
   Пальцы Нико загнулись назад так,  будто  были  лишены  костей,  а  голова
моталась из стороны в  сторону  с  такой  силой,  что  заскрипел  деревянный
настил. Темпус поспешно возложил руки на светло-серые  волосы  Нико,  смиряя
собственной плотью пытку иного мира.
   - Сделай что-нибудь для него! - простонал он. Тело Нико выгнула судорога,
а из носа и из-под поджатых губ закапала кровь.
   - Сделай что-нибудь для него!
   Дьявольское насмешливое эхо вырвалось откуда-то из груди Нико. По  ладони
Темпуса рассыпались искры, парализовав маршала. Руки Нико перестали  дрожать
и вытянулись под кожаными ремнями.
   - Оно готовится к переходу! - закричал Рэндал, поднимаясь со  стула.  Маг
сделал пассы обожженными пальцами,  которые  вызвали  огонь,  но  израненная
плоть не смогла его поддержать, и Рэндал со стоном опустился на колени.
   - Бедный маленький маг. - Знакомый  голос  из  светящегося  голубым  шара
ядовито и сладко рассмеялся. - Давай я помогу тебе. -  Из  пламени  вырвался
язык темно-синего цвета, и Рэндал, подобно Темпусу, застыл без движения.
   Джихан набрала  воздуха  в  грудь.  Все  находившиеся  на  расстоянии  до
полуметра от ванночки с морской водой замерзли. Она  терпеливо  привыкала  к
смертным, принимая их ограниченные возможности, их мудрость, даже когда  она
шла вразрез со всем тем, что требовали от нее инстинкты. Теперь, когда  люди
кругом оказались беспомощны, она собиралась вести себя так, как хотела.
   Нико с молчаливым вопросом обратил  бездонные,  пустые  глаза  к  голубой
Сфере.
   - Пена Буреносца, - прошипела Роксана со  злобой  и  презрением,  которые
женщина приберегает для более слабой соперницы.
   Холодный ветер наполнил еще совсем недавно теплую комнату.  Никто,  а  уж
тем более нисийская ведьма или безымянный демон не мог разговаривать  так  с
Джихан и уйти  безнаказанно.  Пусть  даже  созданная  Буреносцем  из  шторма
арктического океана, Джихан чувствовала, когда  ее  унижают.  Окружив  Сферу
мощной ледяной коркой, она возложила ладони на грудь Нико.
   -  Я  здесь,  -  провозгласила  она,  посылая  холодный  воздух  в  место
отдохновения Нико. - Я здесь, черт вас всех побери.
   В ярости Джихан пронеслась по некогда  прекрасному  пейзажу  исполненного
маат сознания. Темный поток ручейка застыл, обугленные деревья рушились  под
тяжестью возникающего на их ветвях льда. И вот Джихан оказалась на лугу, где
дух Джанни охранял Врата.
   - Я иду, - послала она ему сообщение, хотя и не умела общаться  с  такими
духами и не обладала способностью услышать ответ.
   Тяжелая дверь  с  мощными  стальными  засовами  распахнулась  перед  ней.
Оставив на металле ледяные разводы, Джихан прошла через нее, чтобы  вступить
в схватку с вечностью, огромной и пустой, как глаза демона, в теле Нико.
   - Трус! - воскликнула Пенорожденная, когда ничто, суть  всякого  из  рода
демонов, отбросило ее субстанцию прочь. Джихан снова рванулась вперед, глупо
обнажив себя перед существом, чьим главным козырем было ничто. - Трус.
   Холодный ветер понес ее обратно к заледеневшей двери, и  она  рухнула  на
луг, в равной степени теряя и ярость, и  уверенность  в  собственных  силах.
Демонический  смех  ее  собственного  украденного  голоса  только   завершил
унижение. Обессилев, Джихан собрала куски льда и навесила их на ворота.
   - Я вернусь, - бросила она, глядя, как тает  ледяная  корка  ручья.  -  И
тогда мы посмотрим.
   Всхлипнув, Джихан мокрой рукой утерла слезы. Земля от тающего льда  стала
скользкой, и она несколько раз поскользнулась. Боль и холод стали частью  ее
смертного воплощения, пока она шла домой, так  ни  разу  и  не  оглянувшись,
чтобы увидеть, что луг стал ярче, а холодный ручей заметно чище и быстрее.

***

   - Я думал,  что  мы  ее  потеряли,  -  признался  Темпус,  наблюдая,  как
Пенорожденная медленно спускается с холма.
   - Нам не все равно? - опасно дружелюбным голосом осведомился Буреносец.
   Темпус решил не оборачиваться. Он больше не станет поддаваться влиянию то
одного, то другого бога, хватит.
   - Я обязан ей, разве это не понятно? Она едва не погибла ради меня.
   - Твоей заботы недостаточно. Теперь она стала смертной, и ей нужно  нечто
менее абстрактное. Если в  любви  ты  бессилен,  то,  надеюсь,  способен  на
изнасилование. - Отец погоды показался перед Темпусом в виде кроваво-красных
глаз и мелких частиц, которые никак не могли слиться в единое целое.
   Тот, чьим спутником некогда был Вашанка, пожал несуществующими плечами  и
критически оглядел бога.
   - Такая способность у меня сохранилась, но я отказываюсь, - заявил он.
   - Ты презренный человечишка - но ты мне нужен...
   - Нет.
   - Она богиня.
   - Нет.
   - Я буду присутствовать при этом событии.
   - Ответ по-прежнему "нет".
   - Моя дочь обратит свой взор на другого.
   - Договорились.

***

   Укутанные в бархатные покрывала, Дети Бури недвижно лежали  в  комнате  с
куполообразным потолком, которую все называли илсигской опочивальней.  Перед
альковом квартет музыкантов наигрывал столь  любимые  бейсибцами  заунывные,
тягучие мелодии, от  которых  у  Малина  временами  волосы  вставали  дыбом.
Взявшись пальцами  за  нос,  Молин  мучительно  пытался  сосредоточиться  на
какой-нибудь мысли, позволившей скрасить томительное ожидание
   Находившаяся в занавешенном алькове напротив музыкантов Шупансея была  не
менее возбуждена, но не могла позволить  себе  роскошь  уединения.  Служанки
скользили вокруг нее, поправляя  волосы,  драгоценности  и  роскошную  коса.
Сегодня вечером бейса предстанет перед алтарем, впервые с тех пор, как летом
казнили ее кузена. Груди были щедро посыпаны пудрой и  украшены  серебром  и
золотом, а на стройных бедрах закрепили громоздкие  украшенные  бриллиантами
поножи, в которых угнездились ее  личные  змеи.  Достигавшие  бедер  длинные
волосы были приподняты и закреплены  заколками  так,  чтобы  ниспадать  вниз
подобием плаща, из-за чего бейса не могла ни поднять, ни опустить голову, ни
посмотреть вбок - только вперед. Такой костюм императрица привыкла носить  с
детства, но теперь, прожив год среди  изысканно  скромно  одетой  ранканской
аристократии, она почувствовала себя неловко и опасалась за  исход  обрядов,
которые собиралась выполнить.
   - Ты не должна потеть, - подбодрила ее родная тетка и напомнила об умении
владеть своим телом, которое требовалось от воплощенной Матери Бей.
   Бейса сдержалась, и опасное возбуждение утихло.
   Сзади кто-то прошел через крохотную дверку.
   - Ты нервничаешь, - успокаивающе донесся знакомый голос. Принц взял ее за
руку.
   - Наши жрецы хотят заставить нас  подождать,  пока  не  приготовят  пятое
снадобье, но мы этого делать не будем, тем более после того,  что  случилось
сегодня днем. Мы в первый раз пошли против мнения жрецов.  Они  взволнованы,
но мы полагаем, что ожидание опасней успеха или неудачи.
   - Тобой руководит Матерь Бей, - уверил ее Кадакитис, с нежностью  касаясь
пальцев бейсы. Шупансея чуть подняла руку.
   - Она говорит только, что сегодня вечером я не должна оставаться одна.
   Принц, который сумел наконец-то  протиснуться  сквозь  толпу  служанок  и
стать так, чтобы она могла его видеть, слабо улыбнулся.
   - Ты никогда не бываешь одна, Шуей.
   Она улыбнулась и взглянула на принца так, что тот  сам  теперь  убедился:
бейсибские глаза могут быть эротическими и рассеянными одновременно.
   - Сегодня вечером я буду наедине... с тобой.
   Музыка  внезапно  прервалась,  и,  прежде  чем  златокудрый  принц  успел
выразить свое удивление или признательность, его вежливо, но твердо  оттерли
в сторону.
   - Пора.
   Бейса ступила на  затканный  золотом  ковер,  настеленный  от  алькова  к
алтарю. Первые ее шаги были неверными, и служанки слегка  поддержали  ее.  В
блестящих глазах не чувствовалось силы, но читался страх перед старым  лысым
жрецом, который поджидал ее, держа в одной руке фиал из тонкого стекла, а  в
другой - острый как бритва обсидиановый кинжал.
   Почувствовав запах благовоний, ее бейнит показались из поножей и поползли
вверх. Шупансея  невольно  вздрогнула,  когда  ее  кожи  коснулись  холодные
чешуйки. Три пары клыков  глубоко  впились  в  ее  нежную  кожу.  Бейнит  не
понравилось ее волнение, и они пустили в ход яд, которого  было  достаточно,
чтобы  умертвить   несколько   десятков   людей.   Шупансея   вздрогнула   и
расслабилась, когда Матерь Бей окружила ее невидимым покрывалом силы.
   Она подняла руки, снимая  коса  с  тела.  Змеи  немедленно  подняли  свои
головы, обнажив влажные  клыки.  Теперь  уже  жрец  заметно  дрожал.  Старик
бейсибец подвел Молина к алтарю, где, не  вдаваясь  в  объяснения,  разложил
ритуальные предметы и выбежал вон из комнаты.
   Молин принял кинжал и фиал, чувствуя безотчетный ужас.
   - Что мне теперь делать? - хрипло шепнул он.
   - Закончить церемонию, - ответил ему устами Шупансеи  голос,  который  он
последний раз слышал в кружащейся вселенной Буреносца. - Будь осторожен.
   Факельщик кивнул. В фиале были кровь Детей Бури, яд  змеи,  которую  Нико
убил оружием Ашкелона, и  кровь  гигантского  змея  Роксаны.  Все  это  было
перемешано и четыре раза пропущено через настой трав, который  был  известен
бейсибским жрецам, но не носил никакого имени.  Запах  испарений  мог  убить
человека, а каплей жидкости мож