сборщике пошлины. Пожалуй, они поступят  мудро,
если свернут вон в тот лесок впереди и проедут напрямик.
   Ганс и Мигнариал поблагодарили Синайхала  за  совет.  Он  поклонился,  не
привстав с седла, изящно помахал им рукой, любезно попрощался и поехал своей
дорогой.
   Когда он исчез из виду, Ганс и  Мигнариал  немного  посмеялись  над  ним.
Обходительность, которую излучал Синайхал, произвела на  Ганса  двойственное
впечатление, и потому Шедоуспан готов был  проникнуться  ревностью  к  этому
типу - пока Мигнариал не сказала:
   - Какой смешной человек!
   Путники свернули в тот лесок, на который им указал Синайхал, и поехали по
узкой тропе. Здесь им пришлось ехать цепочкой, по одному.
   Примерно час спустя Нотабль и Радуга отправились  исследовать  окружающие
заросли, а Ганс обернулся к Мигнариал, чтобы сказать: "Кажется, мы петляем".
И тут он увидел, как девушка смотрит куда-то мимо него  широко  распахнутыми
глазами.
   Ганс взглянул в том же направлении. И вновь ему в лицо смотрело  стальное
жало арбалетной стрелы. Арбалет держал пузатый человек средних лет, одетый в
темно-коричневое. Такого же цвета были его  усы  и  борода.  Выражение  лица
пузана было под стать одежде - угрюмое и решительное.
   "Ох нет, только не надо этого снова!" - горестно подумал Ганс.
   - Стой и отвали, -  сказал  пузан.  -  Слезай,  значит,  с  коня  и  вали
подальше, а лошадки теперь будут мои. Уж поверь, мне сильнее хочется забрать
их, чем тебе - сохранить.
   - Хочется - не значит нужно, - отозвался Ганс. Он покусывал  губу,  глядя
на толстяка и прикидывая, что теперь делать.
   - Слезай с коня, философ.
   "Только не надо снова", - подумал Ганс. А потом жалобным высоким  голосом
завопил:
   - Помогите! Ой, на по-о-омощь!
   - Тебе это не поможет, парень, - сказал грабитель.  Арбалет  в  его  руке
шевельнулся. - Но лучше заткнись. И слезай с коня! И ты тоже, девочка. Ах да
- и держи руки подальше от острой стали, паренек.
   Ганс испустил  тяжкий  вздох,  подумав:  "Проклятый  кошак!"  -  и  начал
спешиваться.
   Именно в этот миг Нотабль на деле доказал, что  Ганс  был  не  прав.  Кот
выскользнул из зарослей, произнес: "Йауу-уррр!" - или что-то в этом роде - и
прыгнул, вцепляясь всеми когтями в руку, в которой грабитель держал арбалет.
Затем Нотабль пустил в ход  зубы.  Грабитель  заорал.  Его  палец  дернулся.
Стрела свистнула поверх головы безымянной серой лошади  Ганса,  и  в  ту  же
секунду в грудь арбалетчика вонзился по самую  рукоять  плоский  метательный
нож. Глаза грабителя закатились, и он пошатнулся. Нотабль, ворча,  грыз  его
руку.
   Если бы у Ганса в этот момент не соскользнула  нога,  то  он  получил  бы
стрелу из другого арбалета прямо между лопаток. Но поскольку  Ганс  едва  не
свалился с коня, то стрела разминулась с ним примерно на шесть дюймов,  а  с
Нотаблем - всего на дюйм. Стальной штырь вонзился в  лоб  толстяка.  Нотабль
разжал зубы и когти, испустив тот же самый вопль, в то время как его  жертва
повалилась на землю, словно подрубленное дерево.
   - Дерьмо! - произнес чей-то злобный голос позади Ганса.
   Резко обернувшись, Ганс увидел обходительного  Синай-хала,  остановившего
своего коня позади лошади  Мигнариал.  Взгляд  Синайхала  был  устремлен  на
Ганса. Решив не тратить  время  на  перезарядку  своего  арбалета,  Синайхал
выхватил другое оружие. Воздев свой украшенный гранатами  меч,  он  поскакал
прямо на Ганса.
   Ганс пытался развернуть своего коня на узкой тропе, в то же  самое  время
вытаскивая самое длинное оружие, которое у него было, -  нож,  откованный  в
ибарских кузницах. Первое ему удалось не в полной мере -  серый  конь  Ганса
стоял боком к Синайхалу, когда тот подскакал к ним.  Опыт  верхового  боя  у
Ганса отсутствовал как таковой. Видя рушащийся на него  меч,  Ганс  отчаянно
попытался уклониться от него. И рухнул с лошади.
   Это спасло его  ногу  от  зубов  коня  Синайхала,  а  голову  -  от  меча
Синайхала. Ганс успел уйти из-под удара буквально в последнее  мгновение,  и
Синайхал не сумел удержать свистящий клинок. Лезвие красивого меча врубилось
в седло Ганса.
   Почти в ту же самую секунду  черный  конь  Синайхала  налетел  на  лошадь
Ганса. Вороной злобно заржал и начал лягаться. Копыта били  о  землю  вокруг
Ганса, который перекатился под брюхом собственной лошади.  В  его  руке  был
крепко зажат длинный нож, который тем не менее был на целый фут короче  меча
Синайхала. К несчастью, к тому времени, как Ганс подлез под брюхо вороного и
вскочил на ноги, вероломный  красавчик  успел  высвободить  свой  застрявший
клинок из седла.
   Выпрямившись, Ганс увидел, что Синайхал,  буравя  его  злобным  взглядом,
заносит меч для второго смертоносного удара.
   Что-то произошло в этот миг с рукой  Ганса.  В  то  время  как  сам  Ганс
отлично знал, что ему остается только отпрыгнуть в сторону, его  левая  рука
вдруг взметнулась  вверх  -  так  быстро,  что  ибарский  клинок  взвизгнул,
рассекая воздух. Лезвие длинного ножа с громким звоном встретило удар  меча.
Затем последовал душераздирающий скрежет, когда клинок противника  скользнул
вдоль лезвия ножа к руке  Ганса.  Несмотря  на  то  что  зубы  Ганса  громко
клацали, а рука гудела так, словно по ней ударила копытом лошадь,  Шедоуспан
изогнул запястье и вновь подставил свой клинок под меч Синайхала  -  на  сей
раз нападая, а не защищаясь.
   Подлый  грабитель  прорычал  невнятное  проклятие.  Он  отчаянно  пытался
удержаться в седле, поскольку ему  пришлось  сильно  наклониться  в  сторону
Ганса. Боковым зрением Синайхал уловил летящий  к  нему  ком  рыжей  шерсти,
нацеливший ему в лицо острые  когти  и  широко  разинутую  пасть.  Грабитель
быстро пригнулся, цепляясь за бока лошади обеими ногами,  чтобы  не  упасть.
Нотабль пронесся над ним.
   Не  упуская  представившейся  возможности,  Ганс  полоснул  Синайхала  по
обтянутой желтоватой оленьей кожей голени.
   Синайхал закричал, дернулся и упал прямо на  Ганса.  К  несчастью,  из-за
этого Нотабль, вновь бросившийся на грабителя, промахнулся  во  второй  раз.
Кот приземлился на спину серого тейанского коня. Конь дико  заржал  и  начал
неистово лягаться.
   Ганс не успел отскочить достаточно быстро, и Синайхал рухнул прямо ему на
ноги. Упав на спину, Ганс немедленно откатился в сторону. Он вскочил на ноги
как раз вовремя, чтобы увидеть, как раненый приподнимается, упираясь в землю
одной рукой. В другой руке Синайхал по-прежнему сжимал меч и  уже  собирался
рубануть по ногам Ганса.
   - Ганс! - вскрикнула Мигнариал. Но Шедоуспан уже подпрыгнул  так  высоко,
как только мог, поджимая ноги.
   Меч грабителя свистнул, минуя то место, где мгновением раньше  находились
лодыжки его жертвы. Затем эти лодыжки вновь появились. Казалось, ноги  Ганса
едва касаются почвы - так легко он  приземлился  после  прыжка.  Лежащий  на
земле Синайхал взглянул в непроницаемые черные  глаза  слегка  присевшего  и
наклонившегося вперед Ганса. Но этот  взгляд  длился  не  более  мига.  А  в
следующее мгновение клинок длинного ножа со свистом обрушился на  грабителя.
Клинок прошел сквозь щегольскую шапочку  и  волосы  Синайхала  и  застрял  в
черепе.
   Глаза  Синайхала  широко  округлились.   Тело   грабителя   дергалось   и
содрогалось, а кровь заливала землю. Его пальцы сгибались и разгибались даже
после того, как он уронил свой меч.
   Гансу пришлось взяться двумя руками, чтобы  вырвать  ибарский  клинок  из
черепа грабителя. Он не собирался смотреть, как  будет  цепляться  за  жизнь
этот негодяй.  Ганс  вонзил  клинок  в  глотку  Синайхала  и  выдернул  его,
одновременно провернув. На яркую тунику  грабителя  хлынула  алая  жидкость.
Однако поток крови тут же иссяк.
   Ганс отступил от тела на пару шагов и моргнул, когда рыжий кот набросился
на лежащего Синайхала.
   - Не утруждайся зря, Нотабль, - произнес Шедоуспан мрачным тоном -  столь
же мрачным, как его лицо. В этот миг он осознал, что даже не ранен.
   - Ганс!
   - Я в порядке, Мигни. Держи коней, чтобы не удрали?
   - Они спокойненько объедают листья. А Синайхал не...
   - Если ты хочешь спросить, не очнется ли он, - тихим, но  напряженным  до
дрожи голосом сказал Ганс, - то я отвечу - нет. Этот вероломный гад  заманил
в ловушку свою последнюю жертву.
   - Ой, Ганс!
   - Пожалуйста, Мигни, не надо на  меня  кидаться.  Я  упаду.  Но  она  уже
спрыгнула с лошади и бежала к нему. И Ганс, конечно же, упал.
   Примерно минуту спустя, все еще не вставая с земли, Мигнариал промолвила:
   - О милый, ты спас нас обоих! Все знают, что Шедоуспан умеет метать ножи,
но я и понятия не  имела,  что  ты  можешь  выиграть  схватку  на  мечах!  Я
думала.., я была уверена, что он.., ох, Ганс!
   "Я тоже был в этом уверен", - подумал Ганс, только  сейчас  осознав,  что
следует бросить меч, если ты хочешь обеими руками обнять прижавшуюся к  тебе
женщину. Так он и сделал.

***

   Очевидно, у  сообщника  Синайхала  не  было  лошади.  Хотя,  быть  может,
несчастное животное было привязано где-нибудь в  лесу  подальше,  чем  зашел
Ганс в своих поисках. Тем  временем  выяснилось,  что  путники  лишились  не
только седла,  разрубленного  мечом  грабителя.  Серый  конь  тоже  удрал  в
суматохе. Ганс все  еще  ворчал  по  поводу  потери  лошади,  седла  и  того
имущества,  которое  было  при  седле,  когда  Мигнариал  спросила,  где  им
похоронить двоих убитых.
   - Похоронить? - переспросил Ганс дрожащим от ярости голосом. - Этих  двух
убийц? Пусть они сгниют там, где валяются! Птицы скоро выклюют у них глаза.
   Мигнариал была потрясена.
   - Ганс!
   - Я не собираюсь надрываться, роя могилу для  этой  парочки,  Мигни.  Они
хотели убить меня и тебя и Нотабля тоже. А вместо этого  я  убил  их.  Я  не
собираюсь тратить время на то, чтобы копать две ямы, а потом еще забрасывать
их. И вообще... - Умолкнув, Ганс поднял с земли меч  Синайхала  и  несколько
раз взмахнул им, со свистом рассекая воздух. Потом Шедоуспан  присел,  чтобы
расстегнуть пряжку пояса Синай-хала.
   - И вообще сейчас я надену этот меч, и мы с тобой  возьмем  по  арбалету.
Бери вон тот.
   - Нет.
   Все еще сидя на корточках, Ганс медленно повернул голову и  посмотрел  на
Мигнариал. Она стояла, скрестив руки на груди и упрямо мотая  головой.  Ганс
проглотил те слова, которые уже собирался  высказать  вслух.  Повозившись  с
пряжкой  пояса  Синайхала,  Ганс  поднялся,  вытягивая  ремень  из-под  тела
убитого. Несколько секунд спустя он застегнул этот пояс  вокруг  собственной
талии.
   - Законная добыча победителя, да?
   - Именно так, Мигнариал. Всего несколько минут  назад  ты  называла  меня
героем. Если тебе это  не  нравится,  то  лучше  помолчи.  И  о  том,  чтобы
похоронить этих скотов, - тоже.
   Мигнариал сжала зубы,  глядя,  как  Ганс  подбирает  арбалеты  убитых,  и
отвернулась, когда он выдернул нож  из  груди  толстяка  и  тщательно  вытер
лезвие об одежду незадачливого грабителя. Внимательно осмотрев клинок,  Ганс
еще раз вытер его, прежде чем вложить в ножны. Он уже лишился одного ножа во
время схватки с тейана. Неважно, есть у него серебряные империалы  или  нет,
но он не намерен зря терять еще одно доброе  лезвие.  Тот  нож  он  купил  в
Санктуарии за хорошие деньги, и неважно, откуда эти деньги взялись. А теперь
тот нож пропал, потому что Ганс метнул его в темноте в одного  из  тейана  и
промахнулся.
   А этот нож.., ну, это был подарок Каджета, покойного Каджета Клятвенника,
который был наставником, другом и даже в каком-то смысле отцом Ганса. И хотя
вор по кличке Шедоуспан, Порождение Тени,  уверял,  что  ему  чужды  обычные
человеческие чувства, но слова и действительность не всегда одно и то же.
   Тем временем Нотабль рыскал вокруг.  Судя  по  его  настрою,  он  был  бы
несказанно рад появлению какой-нибудь новой опасности. Радуга сидела,  глядя
на Нотабля. Онагр и лошади, включая белоногого мерина  покойного  Синайхала,
мирно щипали траву и объедали листья с ближайших кустов.
   - Мне нравится это седло, однако могу  поклясться,  что  этот  вороной  и
наполовину не так хорош, как старина Железногубый, - проворчал Ганс.
   - Но он, кажется, совершенно спокойно относится к нам. И он смирный, - со
вздохом сказала Мигнариал.
   Ганс даже не посмотрел в ее сторону. Он решил,  что  не  стоит  проверять
содержимое мешка, подвешенного к седлу вороного, и  скатки,  лежащей  позади
этого седла. Не сейчас.  Мигнариал  еще  сильнее  возмутится  и  скажет  еще
что-нибудь. Имущество Синайхала может и подождать. Ганс полагал, что в  этом
споре он прав. Почему его женщина визжит от радости, когда он  убивает  двух
грабителей, но возмущенно фыркает, когда он собирается забрать их лошадей  и
оружие?
   - Ганс, слушай! Нет, смотри!
   Мигнариал услышала стук копыт за миг до того, как из-за поворота тропинки
показался их серый конь. Конь что-то жевал, дергая губами. На его спине  все
еще болталось разрубленное седло. Радостно засмеявшись, Ганс  потрепал  коня
по шее, бормоча ему в ухо что-то ласковое.
   - Что ж... -  сказал  Шедоуспан,  но  в  последний  момент  вдруг  умолк,
проглотив вертевшиеся на языке слова: "В конце концов  мы  добыли  еще  одну
лошадь!" Зачем навлекать на себя  новые  презрительные  взгляды  со  стороны
Мигнариал? Она и так  уже  надула  губы.  -  Что  ж..,  ты  вернулся,  чтобы
проверить, нужен ли ты нам, а? Ну, наверное, я тоже удрал бы, если бы мне на
спину вспрыгнул Нотабль. У него такие когтищи!
   - Мьяур-л-л?
   - Да-да, Нотабль, именно ты. Ты замечательный кот, Нотабль. Не знаю,  как
я ухитрился прожить без тебя столько лет! Ну, говори,  говори,  мой  умница.
Настоящий мужчина всегда не прочь поговорить с другом, особенно с  товарищем
по оружию, который  помогает  ему  спасать  всяких  баб.  Поговори  со  мной
немного, Нотабль.
   "Получи-ка", - подумал Ганс,  исподтишка  глядя  на  Мигнариал.  Судя  по
всему, радости ей не прибавилось. Ганс осмотрел седло серого. Если  седло  и
можно было починить, то сам  Ганс  сделать  этого  не  мог.  Он  решил  пока
оставить все как есть и пересесть на другую лошадь.  Пожалуй,  вороной  конь
Синайхала сгодится для него.
   - Тебя зовут Черныш? - спросил  Ганс.  Вороной  не  обратил  на  него  ни
малейшего внимания. Впрочем, Черныш тоже не среагировал на свое имя.  Однако
онагр поднял голову и махнул хвостом. - Нет, Тупица, тебя зовут Инас, или ты
забыл?
   Онагр, хвала Ильсу, ничего не ответил.
   - Ганс...
   -  Хм-м?  -  отозвался  Шедоуспан,  с  нарочитой  деловитостью   проверяя
подпруги, поводья и тюки и старательно не глядя на Мигнариал.
   - Если я помогу тебе, мы сумеем.., ну, положить этих двоих на  лошадей  и
отвезти их.., куда-нибудь?
   Ганс выпрямился и повернулся, глядя на девушку  и  оттягивая  свой  новый
ремень большим пальцем правой руки.
   - Послушай, Мигни, я скажу тебе все, что я думаю. Допустим, не все знают,
что эти двое  -  воры.  Быть  может,  их  даже  считают  примерными  добрыми
гражданами. И вот появляемся мы - я на лошади Синайхала, а на другой  лошади
- его труп. Вообрази, что может приключиться дальше.
   Мигнариал обдумала его слова, продолжая упрямо смотреть ему в глаза.
   - Ганс, мне кажется, что никто не скажет дурного слова о том, кто положил
конец делишкам этих разбойников и теперь носит меч Синайхала. И кроме  того,
как насчет этого типа со стрелой во лбу? Любому понятно, что  Синайхал  убил
своего сообщника, то ли случайно, то ли нет. А если  мы,  к  примеру,  уедем
отсюда на наших лошадях и оставим здесь их арбалеты? Можно даже вложить один
арбалет обратно в руку Синайхала...
   Ганс понял,  что  Мигнариал  права.  Ее  рассуждения  произвели  на  него
огромное впечатление.
   - Мигнариал, я тебя люблю.
   Девушка моргнула, неуверенно улыбнулась,  а  потом  бросилась  в  объятия
Ганса. Он крепко обнял ее, и они стояли, наслаждаясь взаимным примирением.
   - Я люблю тебя, Ганс! Ох, как я тебя люблю! Примерно  через  минуту  Ганс
сказал:
   - Ух-х.., ты не поможешь мне  надеть  этот  пояс  с  ножнами  обратно  на
Синайхала?
   Мигнариал, конечно же, не отказалась помочь. Когда Ганс застегивал пряжку
на животе у мертвеца, девушка промолвила:
   - Это так похоже на тебя - победить в честном бою человека, который хотел
застрелить тебя из арбалета в спину. Ганс.., я всегда  жила  дома,  в  своей
семье. Я думала, что я уже взрослая, по-настоящему взрослая,  потому  что  я
взяла на себя всю заботу о братьях и сестрах. Но я совсем не была готова  ни
к чему подобному. Прости, что я была такой привередливой и глупой. Но у меня
просто все сжалось в животе,  и  мне  казалось,  что  меня  просто  вывернет
наизнанку.
   Ганс не то хмыкнул, не то усмехнулся.
   - Мне тоже так казалось. И вообще я  не  уверен,  что  меня  не  вывернет
наизнанку даже сейчас.
   - Я так испугалась! Я никогда  не  испытывала  такого  страха.  За  тебя,
милый. Я знала, что вот-вот увижу, как тебя будут убивать,  и  все  твердила
себе, что это не правда, что все происходит не на самом деле. А потом  он..,
потом ты.., потом ты просто налетел на него, а ведь у  тебя  не  было  меча,
только нож, и к тому же Синайхал был верхом!
   "Я и сам не могу в это поверить, -  подумал  Ганс,  но  не  сказал  этого
вслух. - И понять тоже не могу. Я и  не  знал,  что  все  эти  тренировки  и
упражнения с Нико сделали  меня  таким  воякой!  Хотя  было  довольно  глупо
нападать на всадника, вместо того чтобы бросить в него нож или звездочку!  И
все же я умею сражаться на мечах гораздо лучше, чем считал раньше".

***

   - У меня есть три желания, - так сказал Ганс, стоя среди руин, которые на
одну-единственную ночь превратились  в  сияющий  зал  церемоний.  Его  голос
слегка дрожал от благоговения - ведь он говорил с богами.
   В ослепительном  блеске  явился  Илье  Всеотец,  Илье  Тысячеглазый,  бог
Гансаилсига и всего народа илсигов. Одетым во мрак явился Шальпа Безымянный,
Шальпа-из-Тени, Тот-кто-Сам-Тень,  покровитель  ночи  и  воров,  сын  Ильса,
породивший Ганса со смертной женщиной; так что Ганс воистину был Порождением
Тени. И еще была там Эши, дочь Ильса, богиня любви и красоты, нежно любившая
юного полубога.
   И они слушали Ганса. Они были богами народа илсигов и города  Санктуария,
а Вашанка был богом Рэнке, богом Ранканской империи.  И  по  велению  троицы
Ганс сделал то, что не смогли бы сделать боги без его помощи.  Юный  полубог
уничтожил Вашанку и его силу и тем самым положил начало падению империи.
   Когда боги спросили, чем вознаградить его за это  деяние,  Ганс  высказал
свои желания, которым суждено было сбыться:
   - Во-первых, я желаю, чтобы я и никто из тех, кто близок мне,  кто  дорог
мне, никогда не узнали истинного момента моей неизбежной смерти.
   Ганс продумал все до единого слова,  и  боги  поняли  его.  Они  знали  о
Мигнариал и о ее даре видения. Ведь они были богами.
   - Во-вторых, я хочу уметь превосходно сражаться любым оружием и еще желаю
себе хорошего здоровья и доброй удачи.
   Это было отличное пожелание, ясно выраженное, и боги были довольны.
   Однако третье желание Ганса отнюдь не доставило им  удовольствия.  Юноша,
прозванный Порождением Тени, много думал над этим желанием, после того как в
течение десяти дней сбывалось любое его пожелание. После жестокой внутренней
борьбы с самим собой Ганс принял решение.
   - И в-третьих, - недрогнувшим голосом произнес он, - я желаю забыть  все,
что случилось. Все, что я  делал,  думал  и  желал  (кроме  сна,  который  я
разделяю с Мигнариал, дочерью  с'данзо)  с  того  момента,  как  вы  впервые
явились мне и попросили у меня помощи в борьбе против Вашанки.
   Тот-кто-Сам-Тень был оскорблен тем, что его сын не желает помнить о своем
родстве с ним. Именно так  Шальпа  и  заявил,  не  скрывая  гнева,  ибо  был
вспыльчивым и ревнивым богом.
   Эши  тоже  возражала  против   последнего   желания,   поскольку   питала
определенные надежды  на  то,  что  этот  полуб