совершенно  правы!  Я
уеду отсюда как можно дальше, независимо  от  того,  поможет  ли  мне  это
перехитрить смерть!
     Схватив колдуна за руку, Жарвина стиснула ее и наклонилась к нему.
     - Назовите корабль, который я должна найти?


     В день отплытия корабля Инасу Йорлу было  небезопасно  появляться  на
улице, порой происходящие в нем  перемены  превращали  его  в  такое,  что
никто, даже самые терпимые не могли признать его за человеческое существо.
Поэтому колдун был вынужден наблюдать за отплытием с  помощью  магического
зеркала, полный решимости убедиться в том, что его замысел удался.
     Все прошло как нельзя лучше. Инас Йорл следил за кораблем с Жарвиной,
стоявшей на носу, до тех пор, пока он не скрылся в морской дымке, а  затем
откинулся в то, что в настоящий момент не могло называться креслом  в  том
смысле, в каком его понимает большинство людей.
     - И поскольку рядом больше не будет тебя, чтобы притягивать заклятье,
- пробормотал он вслух, - возможно,  удача,  повернется  так,  что  второй
смертный приговор падет  на  безумно  усталого  -  жертву  сотни  безумных
заклятий - несчастного, жалкого Инаса Йорла.
     И все же какая-то надежда светилась, подобно  красным  впадинам,  что
были у колдуна вместо глаз, пониманием того, что, по  крайней  мере,  один
человек на свете думает о нем лучше, чем он думает  о  себе  сам.  Наконец
хрипло  рассмеявшись,  он  закрыл  магическое  зеркало  и   покорно   стал
дожидаться очередного неотвратимого  превращения,  лишь  отчасти  утешаясь
тем, что до сих пор ни разу не принимал одного и того же облика дважды.


                                 Лин ЭББИ

                                ЛИК  ХАОСА




     Карты были разложены рубашками вверх широким полукругом  на  покрытом
черным бархатом столе, который Иллира  использовала  для  гадания.  Закрыв
глаза, девушка наугад ткнула указательным пальцем в одну, перевернула  ее.
Л_и_к _Х_а_о_с_а_ - отражение в разбитом зеркале мужчины и женщины. Сейчас
Иллира гадала на себя - попытка преодолеть атмосферу тягостного  ожидания,
нависшую над убогим сооружением из тряпья  и  дерева,  которую  девушка  и
Даброу, базарный кузнец, именовали домом.
     Гадание лишь усилило озабоченность.
     Подойдя к другому столику, Иллира наложила себе на Баки толстый  слой
краски для век. Никто  не  придет  слушать  предсказание  своей  судьбы  к
молодой хорошенькой девушке - С'данзо, и ни один незнакомец  не  войдет  в
эту  хибару  по  какой-нибудь  другой  причине.  Краска   и   традиционный
мешкообразный наряд С'данзо в тусклом полумраке комнаты  скрывали  возраст
Лопушки,  по  если  вдруг  какой-нибудь  любвеобильный  воин   или   купец
приближались слишком близко, в нескольких футах за занавеской  всегда  был
Даброу. Один лишь вид  мускулистого  покрытого  потом  гиганта  с  тяжелым
молотом в руках быстро клал конец любому недоразумению.
     - Конфеты! Сладости! Как всегда, лучшие на базаре. Как всегда, лучшие
во всем Санктуарии!
     Голос Хакона, торговца сладостями, донесся из-за завещанного  тряпкой
дверного проема. Иллира быстро завершила туалет.  Темная  масса  волнистых
волос была скреплена заколкой и покрыта пурпурным шелковым платком, броско
контрастирующим с юбками, шалью и блузкой, надетыми  на  девушке.  Засунув
руки глубоко под юбки, Иллира достала кошелек  и  вынула  из  него  медную
монетку.
     Было еще слишком рано, чтобы она осмелилась выйти из  дома.  Всем  на
базаре было известно, что она еще почти  девочка,  а  в  этот  ранний  час
горожан здесь пока не было.
     - Хакон! Сюда! - позвала Иллира из-под навеса, где Даброу хранил свой
инструмент. - Две... нет, три пожалуйста.
     Торговец положил три тягучие карамельки в  протянутую  раковину  и  с
улыбкой взял монетку. Через час за подобную  покупку  Хакон  попросит  еще
пять таких же монет, но для своих  на  базаре  всегда  выбирали  лучшее  и
делали скидку.
     Иллира съела одну  конфетку,  а  две  других  предложила  Даброу.  Ей
хотелось поцеловать его, но кузнец чурался прилюдного  проявления  чувств,
предпочитая уединение для того, что происходит между мужчиной и  женщиной.
Улыбнувшись, он молча принял конфеты. Гигант говорил редко, слова давались
ему с трудом. Он чинил  изделия  из  металла  для  всего  базара,  попутно
совершенствуя многие вещи. Кузнец взял Иллиру  под  свое  покровительство,
когда та была еще ребенком-сиротой, слоняющимся  между  торговыми  рядами,
так как  ее  собственный  народ  отвернулся  от  нее  из-за  непоправимого
преступления - кровосмешения. Теперь ясноглазая, бойкая на язычок,  Иллира
говорила за Даброу, когда тому требовалось что-то сказать, а  он,  в  свою
очередь, продолжал заботиться о ней.
     Покончив с  конфетами,  Даброу  вернулся  к  горну  и  достал  оттуда
раскаленный бочарный обруч. С интересом Иллира смотрела, как  он  выполнял
заказ Джофана-виноторговца,  положив  обруч  на  наковальню,  чтобы  опять
превратить его в правильный круг. Молот опустился вниз, но вместо  чистого
звонкого  звука  удара  металла  о  металл  раздался  гулкий  стук.  Плечо
наковальни упало на землю.
     Даже Хакон в немом изумлении раскрыл глаза. Наковальня Даброу была на
базаре с... со времени деда Даброу - это уж точно, а может и дольше, этого
никто не мог вспомнить. Лицо кузнеца потемнело до цвета остывшего  железа.
Иллира взяла Даброу за руки.
     -  Мы  починим  ее.  Сегодня  же  днем  мы  отнесем  ее  в  оружейную
мастерскую. Я одолжу у Лунного Цветка тележку и ослика...
     - Нет! - одним измученным словом взорвался кузнец, стряхивая  с  себя
руки девушки, и уставился на обломки  наковальни,  с  помощью  которой  он
добывал хлеб насущный.
     - Сломавшуюся вот так наковальню  починить  нельзя,  -  тихо  пояснил
Хакон. - Шов обязательно получится непрочным.
     - Тогда мы достанем  новую,  -  ответила  Иллира,  видя  перед  собой
осунувшееся лицо  Даброу  и  вспоминая,  что  ни  у  кого  на  базаре  нет
наковальни на продажу.
     - В Санктуарии не появилось ни одной новой наковальни с тех пор,  как
Рэнке перекрыла морскую торговлю с Илсигом. Потребуется четыре верблюда  и
целый год для того, чтобы доставить сюда отлитую в горах наковальню -  при
условии наличия золота.
     Одна слезинка прочертила дорожку по макияжу девушки. По меркам базара
Иллира и Даброу были неплохо обеспечены. У них хватало медяков на  конфеты
Хакона и свежую рыбу трижды в день, но золота  было  слишком  мало,  чтобы
можно было  рассчитывать  убедить  караванщиков  доставить  наковальню  из
далекого Рэнке.
     - Мы должны добыть наковальню! -  воскликнула  девушка,  обращаясь  к
невнемлющим богам, так как Даброу и Хакону не нужно было объяснять это.
     Закидав землей огонь, Даброу пошел прочь из маленькой кузницы.
     - Посмотри за ним, Хакон, - ради меня. Я никогда раньше не видела его
таким.
     - Я посмотрю за ним, но когда вечером  он  вернется  домой,  это  уже
будет твоя забота.
     Первые покупатели уже появились на окраине базара, Иллире пришла пора
прятаться в своей комнате.  Никогда  еще  за  пять  лет  занятия  ремеслом
С'данзо на базаре у нее не было и дня,  когда  бы  в  потоке  клиентов  не
чувствовалось присутствие Даброу. Он контролировал то, как они  входили  и
выходили. Без него Иллира не будет знать, кто  ждет  ее,  и  как  отказать
клиенту, у которого есть вопросы, но нет денег. Полная  невеселых  мыслей,
девушка ждала в душной темной лачуге.
     Лунный Цветок. Надо будет пойти к Лунному Цветку, не  ради  сломанной
тележки старухи, а  посоветоваться.  Старуха  никогда  не  издевалась  над
Иллирой, как это делали другие С'данзо. Но Лунный Цветок не разбирается  в
том, как починить наковальню, да и что сможете она  добавить  к  знамению,
так ясно переданному картами? К тому же, с утра к Лунному Цветку  приходят
самые богатые клиенты,  чтобы  уловить  ее  лучшие  "флюиды".  Старухе  не
понравится то, что бедная родственница отнимает у ее клиентов  драгоценное
время.
     И клиентов еще нет. Возможно,  погода  испортилась.  А  может  увидев
пустую кузницу, они решили, что внутреннее помещение тоже пусто. Иллира не
смела выглянуть наружу, чтобы узнать все самой.
     Она тасовала и сдавала гадальные карты, немного успокаиваясь от  вида
их потертых рубашек. Взяв нижнюю карту,  Иллира  открыла  ее,  положив  на
черный бархат.
     - ПЯТЕРКА КОРАБЛЕЙ, - прошептала она.
     На карте были изображены пять стилизованных кораблей,  с  каждого  из
которых была опущена в воду сеть. В карте был заключен ответ на ее вопрос.
Дар Иллиры должен помочь ей найти его - если она сможет привести в порядок
мысли в голове.
     - Иллира-ясновидящая?
     Задумчивые  размышления  Иллиры  были  прерваны   появлением   первой
клиентки еще до того, как девушка смогла сосредоточиться на карте. У  этой
женщины  возникли  сложности  с   ее   многочисленными   любовниками,   но
предсказание судьбы было в неподходящий момент сорвано  появлением  нового
клиента. Прочтение его судьбы было  прервано  приходом  коптильщика  рыбы,
ищущего Даброу. День обещал быть таким, каким предвещал его Лик Хаоса.
     А те немногие гадания, которым ничего не  помешало,  отразили  скорее
собственное  отчаяние  Иллиры,  а  не  сомнения  ее  клиентов.  Даброу  не
возвращался, и девушка вздрагивала при каждом  звуке  за  пологом  лачуги.
Клиенты  чувствовали  смятение  Гадалки  и  оставались   недовольными   ее
действиями. Некоторые отказывались платить. Зрелая, более опытная  С'данзо
знала бы, как справиться с этими трудностями, но измученная  Иллира  могла
лишь бежать от них.  Она  повесила  через  вход  истертую  веревку,  чтобы
отвратить всякого, жаждущего услышать ее совет.
     - Госпожа Иллира?
     С улицы донесся незнакомый женский голос, не смущенные веревкой.
     - Сегодня я никого не принимаю. Приходите завтра.
     - Я не могу ждать до завтра.
     "Все они так говорят", подумала Иллира. Каждый уверен, что именно  он
является самым важным моим посетителем, а его вопрос -  наиболее  сложным.
Но все они похожи друг на друга. Пусть эта женщина придет в другой раз.
     Было слышно, как незнакомка  колебалась,  стоя  за  веревкой.  Иллира
слышала шелест ткани - похоже, шелковой -  женщина  наконец  пошла  прочь.
Звук заставил С'данзо встрепенуться.  Шелковые  юбки  означают  богатство.
Словно молния пронеслась мысль -  нельзя  допустить,  чтобы  эта  клиентка
обратилась в другое место.
     - Если вы не можете ждать, я приму вас сейчас, - крикнула она.
     - Правда?
     Отвязав веревку, Иллира подняла полог, приглашая  женщину  войти.  Та
была закутана в простую бесформенную шаль, лицо было  скрыто  под  вуалью.
Незнакомка, несомненно, была не из тех, кто часто  обращается  к  базарной
С'данзо.
     Усадив клиентку за покрытый бархатом стол, Иллира  привязала  веревку
на место.
     Состоятельная женщина, желающая остаться  неузнанной.  И  пусть  шаль
простая, но она все равно слишком хороша для бедной  женщины,  за  которую
пытается выдать себя незнакомка. Под шалью на  ней  шелка,  и  пахнет  она
розами, хотя и постаралась приглушить этот запах. Вне всякого сомнения,  в
кошельке у нее золото, а не серебро и медь.
     - Вероятно, вам будет уютнее, если вы снимете  шаль.  Здесь  довольно
тепло, - сказала Иллира, изучив женщину.
     - Я бы предпочла не делать этого.
     "Тяжелый случай", подумала Иллира.
     Появившаяся из-под шали рука женщины бросила на бархат три  старинные
золотые монеты царства Илсиг. Рука была белой, холеной и молодой.  Теперь,
когда Рэнканская Империя захватила Санктуарий, монеты  Илсига  встречались
редко. Женщина с ее проблемами явилась желанным отвлечением от собственных
мыслей Иллиры.
     - Итак, как вас зовут?
     - Я бы предпочла не говорить этого.
     - Для того, чтобы помочь вам,  я  должна  иметь  о  вас  определенные
сведения, - сказала Иллира,  сгребая  монеты  в  изношенный  кусок  шелка,
стараясь при этом не дотрагиваться до золота пальцами.
     - Моя слу... Говорят, что из всех С'данзо только вы можете  заглянуть
в близкое будущее. Я должна узнать, что произойдет со мной завтра вечером.
     Этот вопрос не пробудил  любопытства  Иллиры,  он  не  обещал  ничего
таинственного, но девушка взяла колоду карт.
     - Они вам знакомы? - спросила она женщину.
     - Отчасти.
     - Тогда разложите колоду на три стопки и выберите по карте из  каждой
- это покажет мне ваше будущее.
     - На завтрашний вечер?
     - Разумеется. Ответ зависит от желания клиента. Берите карты.
     Женщина в вуали с опаской взяла карты.  У  нее  так  сильно  тряслись
руки, что вместо трех стопок получились три неровные кучки. Она,  судя  по
всему, не хотела снова прикасаться  к  картам,  поэтому  предпочла  просто
перевернуть три верхних, не перекладывая их.
     ОГНЕННОЕ КОПЬЕ.
     АРКА.
     ПЯТЕРКА КОРАБЛЕЙ, перевернутая.
     Иллира в ужасе отдернула руку от черного бархата. Пятерка Кораблей  -
только что она держала в  своих  руках  ту  же  самую  карту.  Девушка  не
помнила, положила ли она ее назад в колоду. Со странным предчувствием, что
она прочтет на картах  собственную  судьбу,  Иллира  открыла  свой  разум,
пытаясь найти ответ. И тотчас же закрыла его.
     Рушащиеся камни, проклятья, убийства, путешествия без возвращения. Ни
одна карта сама по себе  не  внушала  тревогу,  но  вместе  они  создавали
картину злобы и смерти, обыкновенно скрытую от людей. С'данзо  никогда  не
предсказывают смерть, когда видят ее, и хотя Иллира была лишь полукровкой,
и собственный народ отвернулся от нее,  она  придерживалась  их  правил  и
чтила обычаи.
     - Вам лучше всего оставаться дома, особенно завтра вечером. Держитесь
подальше от стен с  непрочной  кладкой.  Безопасность  заключается  в  вас
самой. Не ищите других советов - особенно от жрецов в храмах.
     Самообладание ее посетительницы рухнуло. Женщина судорожно вздохнула,
всхлипнула и затряслась от нескрываемого ужаса.  Не  успела  Иллира  найти
слова, способные утешить ее, как закутанная  в  черное  женщина  выскочила
прочь, оборвав веревку.
     - Вернитесь! - окликнула Иллира.
     Посетительница, не успевшая выйти из-под навеса, обернулась. Ее  шаль
сползла вниз, открыв светлокожую блондинку, молодую и  утонченно-красивую.
Жертва отвергнутого возлюбленного? Или ревнивая жена?
     - Если вы уже знали свою судьбу, вам нужно было задать другой  вопрос
- можно ли уйти от нее? - мягко начала Иллира,  увлекая  женщину  назад  в
наполненную благовониями комнату.
     - Я думала, что может быть, вы увидели бы  ее  по-иному...  Но  Молин
Факельщик поступит так, как хочет он. Даже вы это поняли.
     Молин Факельщик. Иллира знала  это  имя.  Это  был  жрец,  зодчий  из
окружения приехавшего из Рэнке Принца. У девушки  был  друг,  пользующийся
изредка ее услугами. Может, эта женщина идеал Каппена Варры? И  менестрель
в конце концов переступил через себя?
     - Почему рэнканец поступит с вами так, как ему  угодно?  -  осторожно
спросила Иллира.
     - Они решили воздвигнуть храм в честь своих богов.
     - Но вы же не богиня, и даже не рэнканка.  Эти  вещи  не  должны  вас
касаться.
     Иллира говорила беззаботным тоном, но из карт она поняла, что  жрецам
была нужна эта женщина как часть какого-то ритуала -  ее  личность  их  не
интересовала.
     - Мой отец богат -  это  гордый  и  могущественный  человек,  из  тех
жителей Санктуария, которые так и не признали падение королевства Илсиг  и
никогда не примут власть Империи. Молин  выбрал  среди  этих  людей  моего
отца. Он потребовал под возведение храма наши земли. Когда мы  отказались,
он запретил беднякам торговать с нами. Но мой отец не  сдался.  Он  верит,
что боги Илсига сильнее, но  Молин  не  признает  поражения,  он  поклялся
отомстить.
     - Возможно, вашей семье придется покинуть Санктуарий, чтобы  избежать
гнева этого чужеземного жреца, а ваш дом будет разрушен ради  того,  чтобы
на его месте возвели храм. И хотя, наверное, вы  не  видели  ничего  кроме
города, мир велик, и это лишь малая частица его.
     Иллира говорила с большим убеждением, чем  верила  сама.  Со  времени
смерти своей матери она лишь считанное число раз покидала базар, и за  всю
жизнь ни разу не  выезжала  из  города.  Эти  слова  были  частью  обычных
заговоров С'данзо, которым ее научила Лунный Цветок.
     - Мой отец и другие должны уйти, но  я  останусь.  Я  являюсь  частью
мести Молина Факельщика. Рэнканец предложил нам уплатить  за  меня  калым,
хотя он уже женат. Отец отказался от подобной "чести". Люди Молина  избили
его до бессознательного состояния и вытащили меня из дома.
     Когда в ту же ночь Молин  вошел  ко  мне,  я  ударила  его  и  теперь
некоторое время ему не захочется никаких женщин.  Но  мой  отец  не  может
поверить, что я сохранила свою честь. А Молин  пообещал,  что  если  я  не
уступлю ему, я не достанусь никакому другому мужчине.
     - Это обычные слова осмеянного мужчины, - мягко добавила Иллира.
     - Нет. Это проклятье. Мне это доподлинно известно. Их боги достаточно
сильны для того, чтобы ответить на вызов.
     Вчера ночью в нашем имении появились два цербера  и  предложили  отцу
новые условия. Справедливая плата за землю, безопасная дорога до Илсига  -
но я должна остаться. Завтра вечером закладка первого  камня  храма  будет
отмечена смертью девственницы. Мне уготовано лежать под этим камнем.
     Хотя Иллира была не  очень  опытной  прорицательницей,  этот  рассказ
связал воедино отдельные жуткие  картины.  Лишь  боги  смогут  спасти  эту
женщину от судьбы, уготованной ей Молином Факельщиком. Не было тайной, что
Империя жаждала покорить богов Илсига, как она покорила  до  этого  земли.
Если рэнканский жрец наложил проклятье на непорочную девственницу,  Иллира
мало что могла сделать.
     Женщина  продолжала  всхлипывать.  Она  не  могла  стать   постоянной
клиенткой Иллиры, у нее не было будущего, и все же  девушка  испытывала  к
ней жалость.  Открыв  шкафчик,  она  высыпала  пакетик  белого  порошка  в
небольшой флакон, наполненный жидкостью.
     - Сегодня вечером, перед тем, как  ложиться  спать,  примите  это  со
стаканом вина.
     Женщина крепко впилась во флакон, и страх в ее глазах немного угас.
     - Я вам должна еще что-нибудь? - спросила она.
     - Нет, это самое малое, что я могу сделать для вас.
     Порошка _ц_и_л_а_т_и_н_а_ хватит на то, чтобы  женщина  проспала  три
дня. Может, Молин Факельщик не сможет использовать спящую девственницу,  а
женщина не проснется, чтобы узнать об этом.
     - Я могу предложить вам много золота. Я могу взять вас в Илсиг.
     Иллира покачала головой.
     - Я хочу только одного - но этого вы не можете дать мне, - прошептала
она,  поражаясь  внезапной  импульсивности  своих  слов.  -   Все   золото
Санктуария не поможет достать Даброу новую наковальню.
     - Я не знаю, кто такой Даброу, но на конюшне у отца есть  наковальня.
Ее не повезут в Илсиг. Она станет вашей, если я останусь жива,  я  попрошу
отца отдать ее.
     Импульсивный порыв уступил место расчету.  Появилась  веская  причина
успокоить страхи женщины.
     - Щедрое предложение, -  ответила  девушка.  -  В  таком  случае,  мы
встретимся с вами через три дня в доме вашего отца - если вы скажете  мне,
где он находится.
     "А если ты мне это скажешь, - добавила она мысленно, - не будет иметь
значения, останешься ли ты жива или нет".
     - Имение называется "Край земли", оно расположено за храмом Ильса.
     - Кого мне спросить?
     - Мариллу.
     Какое-то время они стояли,  глядя  друг  на  друга,  затем  блондинка
двинулась по заполнившемуся к полудню базару.  Иллира  рассеянно  завязала
веревку поперек входа в лачугу.
     Сколько лет - по меньшей  мере  пять  -  она  отвечала  на  банальные
вопросы горожан, которые сами не могли разглядеть своего будущего. За  все
это время она ни разу не увидел