поднес руку к виску  женщины,  где  серебрились  пряди,  -  женщине  удалось
немного привести в порядок  волосы,  спутавшиеся  во  время  любовной  игры.
Женщина обернулась. В лунном свете, проникающем через  открытое  окно,  было
видно, что она хмурится.
   - Мои серьги... - пробормотала женщина и  поспешно  отошла  к  маленькому
столику, стоявшему неподалеку от кровати.
   Мгновение спустя послышалось:
   - Дорогой! Разве не сюда я положила свои серьги? Они... они исчезли!
   - Наверно, упали на  пол,  -  без  малейшего  интереса  или  беспокойства
отозвался мужчина и снова зевнул.
   Он  с  легкой  улыбкой  наблюдал  за  женщиной  и   предавался   приятным
воспоминаниям. Смотреть, как она опустилась на колени и шарит под  кроватью,
было забавно. Мужчина позволил себе немного пофантазировать на эту тему.
   - Их здесь нет, Кушар! Ну, встань же, пожалуйста,  и  помоги  мне!  Зажги
лампу! Мои лучшие серьги!

***

   Десять минут спустя постельное белье валялось на полу. Они обыскали  даже
одежду  мужчины,  небрежно  брошенную  им  на  пол  несколько  часов  назад,
проверяя, не запутались ли серьги  в  ней  -  золотые  подвески,  украшенные
нефритом и топазами. После этого женщина расплакалась и принялась  лепетать,
что эти серьги ей давным-давно подарила бабушка.
   В конце концов Имайя - госпожа Имайя Реннсдотер, если уж говорить  точно,
- отчаялась разыскать украшение и ушла. Уже полностью проснувшийся Кушарлейн
закрыл за ней дверь.
   "Порядочный человек проводил бы ее домой, - подумал он. - Или, по крайней
мере, хотя бы до ее улицы". Машинально почесав бедро,  Кушарлейн  обнаружил,
что он так и стоит нагишом. Он  посмотрел  на  свою  одежду,  жалкой  кучкой
валявшуюся на полу. Потом, приподняв бровь, перевел взгляд на окно.  Конечно
же, оно было открыто! Но в  конце-то  концов,  его  комната  расположена  на
третьем этаже!
   По прежнему обнаженный,  Кушарлейн  мягкой  походкой  подошел  к  окну  и
выглянул наружу. Он не увидел ничего, кроме других зданий да темных  улиц  и
переулков между ними.  Уставший  Санктуарий  спал,  залитый  лунным  светом.
Кушарлейн посмотрел вниз, потом, опершись о подоконник, высунулся  из  окна.
Его начало немного знобить, но Кушарлейн не  обратил  на  это  внимания.  Он
задумчиво посмотрел сперва налево, потом направо.
   Потом со вздохом выпрямился.
   - Проклятие! - пробормотал он вслух.
   Комната была надежно заперта на замок, - Имайя это проверила, когда он  в
третий раз перетряхивал постельное белье. Он точно помнил, как  Имайя  сняла
серьги. С тех  пор,  как  во  время  постельных  развлечений  одна  из  этих
очаровательных безделушек болезненно уколола его в  руку,  Имайя  всегда  их
снимала. Кушарлейн всегда наблюдал за этим  процессом,  ему  нравилось,  как
подрагивала ее обнаженная грудь,  когда  Имайя  подносила  руку  к  уху.  Он
совершенно точно помнил, что Имайя  положила  серьги  на  небольшой  столик,
стоявший справа, совсем рядом с кроватью.
   "А потом мы занимались любовью, до изнеможения,  -  размышлял  Кушарлейн,
глядя на открытое окно. - И пока мы спали, кто-то забрался в окно  и  забрал
эти серьги, а также кошелек, пришитый изнутри к моим брюкам!  -  об  этом  я
предпочел ей не говорить. Только один человек во всем Санктуарий способен на
такое. Всем прочим это не под силу.
   Один-единственный человек способен на  это.  Только  он  умеет  настолько
ловко забраться, куда захочет,  и  настолько  искусно  маскироваться,  чтобы
провернуть такой невероятный номер. Только он один. Но этот человек  покинул
Санктуарий, и довольно давно. Сколько времени  прошло  -  год?  Да,  клянусь
богами, это было больше года назад.
   И тем не менее, кто-то пробрался через окно и забрал сережки Имайи и  мой
кошелек, прямо у нас из-под носа!
   Черт побери! Этот ублюдок снова в городе!"

***

   - Я - плотник, господин волшебник.  Бывший.  -  Мужчина  с  лицом  гончей
приподнял  руку,  показывая,  насколько  она  малоподвижна,   особенно   для
плотника.
   Стрик тут же поспешил выразить свое сочувствие посетителю. Резкая  потеря
веса вполне объясняла унылое выражение его лица; на месте некогда пухлых щек
и второго подбородка кожа теперь висела складками.
   - Уинтс рассказал мне перед вашим приходом, что вы были  один  из  лучших
плотников, Эбохорр, и то, что вы потеряли около пятидесяти фунтов  веса.  Но
он не упомянул, что вы, кроме того, потеряли большой палец.
   - Не хотите ли услышать, как именно я потерял все это?
   - Нет, - сказал Стрик, глядя на  протянутую  беспалую  руку.  Он  знал  о
профессиональном  риске  плотников  и  лесорубов  и  его   не   интересовали
частности. Зачем ему эти длинные кровавые подробности? -  Скажем  так:  этот
рассказ не будет иметь ценности ни для одного из нас. И  я  уже  как-то  раз
говорил вам, Эбохорр, что ничего не смогу сделать с вашим пальцем.
   Эбохорр тяжело вздохнул и кивнул:
   - Считай, что так. Дело-то в чем, господин волшебник... Не хочу я  больше
плотничать. Устал. Я  хочу  сказать  -  еще  до  того  устал,  как  вот  эта
неприятность с пальцем стряслась, клянусь бородой Анена. Я знаю, что  у  вас
широкие связи, и про вас говорят, что вы людям помогаете...
   Некогда толстый обитатель Лабиринта махнул покалеченной рукой.  При  этом
он печально, но с надеждой смотрел на рослого человека в одеждах насыщенного
синего цвета, который сидел  за  столом  напротив  него.  Этот  человек  уже
произвел отдельные перемены в Санктуарии и  в  жизни  его  несчастных,  явно
проклятых горожан. Иностранец со странным акцентом,  пришедший  откуда-то  с
севера!
   - Мои возможности  не  простираются  так...  гм.  Я  не  уверен,  что  вы
обратились со своей просьбой по адресу, Эбохорр.
   Посетитель поспешно встал. Даже стоя, он  сохранял  почтительный  вид,  и
потому не казалось, что он смотрит на человека в простой синей тунике сверху
вниз.
   - Я сделаю для вас все, что скажете, господин волшебник. И заплачу вам за
все то время,  которое  вы  потратите,  даже  если  потратите  его  впустую.
Просто... ну, дайте мне знать, если услышите что-нибудь о работе, которую  я
мог бы выполнять. Я большой и  сильный,  господин  волшебник,  и  я  хороший
работник. Меня к  разным  делам  можно  приставить.  У  вас  большие  связи,
господин, и все говорят о людях, которым  вы  помогли.  Если  вы  что-нибудь
услышите... ну, Уинтс, то есть помощник ваш, Уинтсеней, - он знает, где меня
найти.
   Стрик кивнул.
   - Это Уинтс сказал вам, чтобы вы пришли сюда?
   - Я не хочу, чтобы у него были неприятности из-за моего болтливого языка,
господин волшебник. Мы как-то разговаривали, и Уинтс упомянул,  что,  может,
вы сможете помочь, просто упомянул.
   - Гм.
   Невзирая на старания посетителя, выражение лица мага не изменилось.
   - Ну, как-нибудь... сколько я вам должен, господин волшебник?
   Стрик слегка улыбнулся посетителю  и  едва  заметно  качнул  головой.  На
голове у мага красовался облегающий головной убор из крашенной в темно-синий
цвет кожи. Он опускался до середины лба, по бокам доходил до середины щек, а
сзади закрывал затылок до основания шеи. Никто и  никогда  не  видел  Сгрика
простоволосым и даже не знал, какого цвета у него волосы. Окружающие  видели
этот головной убор, чужеземного покроя синюю тунику  и  облегающие  леггинсы
под цвет туники. С точки зрения местных жителей, наряд  выглядел  странно  и
уныло. Золотой медальон, с которым Стрик никогда не расставался - сплющенный
кусочек золота, - почти не оживлял строгого  наряда.  Странным  образом,  но
этот медальон гармонировал с длинными висячими усами мага.
   - Я ничего для вас не сделал,  Эбохорр.  Вы  ничего  мне  не  должны.  Вы
уверены, что не хотите стать лучшим плотником без большого пальца, о котором
когда-либо слышал Санктуарий? В этом я мог бы вам помочь!
   - Я вообще не хочу снова браться за плотницкое дело, господин  волшебник,
-  сказал  бедолага  Эбохорр  и  со  смешанным  выражением  благодарности  и
извинения покинул кабинет человека из Фираки.
   Стрик подождал около минуты, давая посетителю время спуститься с лестницы
и выйти за  двери  помещение,  которое  маг  называл  "моей  лавкой",  потом
крикнул:
   - Уинтс!
   Человек, которого некогда описывали  как  "уличного  шалопая-переростка",
появился  менее  чем  через  минуту.  Теперь  Уинтсеней  был  совсем  другим
человеком.  Он  носил  синюю  ливрею  Стрика  ти'Фирака  и  получал  твердое
жалованье.
   - Да, господин?
   - Ты предложил своему другу Эбохорру прийти поговорить со мной, -  мрачно
сказал Стрик, устремив  на  помощника  суровый  взгляд  и  указующий  перст,
который был намного крупнее любого из пальцев ушедшего  плотника  -  вернее,
бывшего плотника. - Ты отлично знаешь,  что  я  ничего  не  могу  сделать  с
утраченным большим пальцем, Уинтс! Я хочу, чтобы ты  никогда  не  забывал  о
моем проклятии - помогать или хотя бы пытаться помочь; я не могу не помогать
людям и не пытаться им помочь!
   Уинтс начал было оправдываться, но потом оборвал сам себя и  уставился  в
пол, точнее, в красивый ковер, недавно подаренный Стрику кем-то  из  богатых
посетителей. Как и медальон, этот ковер был формой благодарности  за  услуги
белого мага.
   - Прошу прощения, хозяин. Он хороший человек, Эб. Знаете, он  всегда  был
очень толстым, сильным и веселым. Не то что сейчас, когда он стал  похож  на
гончую собаку, которая пробегала целую неделю без остановки. Он нуждается  в
помощи, и он ее заслуживает.
   - Если ты еще раз сыграешь со мной такую шутку, сударь мой,  тебе  самому
понадобится помощь! А теперь унеси отсюда свою подлую задницу и  прихвати  с
ней остальное тело.
   Уинтс достаточно хорошо понял первую часть тирады  и  поступил  в  точном
соответствии со сказанным. Мозги у него работали  туго,  и  последнюю  фразу
хозяина Уинтс обдумывал уже на ходу, набирая скорость.
   Стрик вздохнул, покачал головой  и  хлопнул  необычно  крупной  рукой  по
красивой скатерти, покрывающей стол: большому отрезу  темно-синего  бархата,
украшенному со стороны стула для посетителей золотыми кисточками.  Мгновение
спустя он громко, но ласково позвал:
   - Авних!
   На пороге тут же возникла девушка, лишь недавно вышедшая из подросткового
возраста. Она тоже была одета в наряд особого синего  оттенка.  Такую  ткань
привозили только из  Кроу,  и  именно  этот  цвет  выбрал  для  себя  Стрик.
Авенестра, бывшая уличная девчонка, бывшая официантка  в  "Кабаке  Хитреца",
забегаловке  с   сомнительной   репутацией,   бывшая   алкоголичка,   бывшая
честолюбивая шлюха.  Теперь  она  была  секретаршей  и  преданной  служанкой
человека, который спас ее. Она служила этому человеку, как служила бы  богу.
Стрик называл Авенестру племянницей и категорично  велел  ей  называть  себя
дядей: благодарная девушка желала принадлежать ему во  всех  смыслах.  Авних
уже успела вырасти из одной синей туники, и теперь ей пришлось купить новую,
чтобы та не слишком обтягивала ее изрядно пополневшее тело.
   - Чем могу помочь, дядя Стри-И-И-И-И!
   Вопрос перешел в крик. Девушка  отчаянно  завопила,  глядя  куда-то  мимо
Стрика, потом оборвала вопль. До  этого  сидевший  "дядя"  удивил  Авенестру
скоростью, с  которой  он  вскочил,  отпрыгнул  на  три  фута  в  сторону  и
развернулся. В руке у него неизвестно откуда появился длинный нож.  Стрик  и
Авенестра смотрели на непрошеного гостя, а тот смотрел на хозяина дома и  на
клинок в его руке, длиной мало уступающий мечу.
   Пришелец был темноволосым, худощавым и стройным, среднего  роста.  Черные
как смоль волосы и брови почти смыкались над крючковатым носом. Глаза  гостя
были почти такими же черными, как и волосы. Он был одет  в  простую  зеленую
тунику, брюки из хорошо выделанной кожи, ботинки на мягкой подошве  и  носил
при себе несколько ножей. Один из них вполне мог оказаться  близнецом  того,
что сейчас держал в руке Стрик. Гость посмотрел в  голубые  глаза  Стрика  и
слегка приподнял руки.
   - Матерь Шипри, смилуйся! Ганс! - воскликнула Авенестра. - Только ты  мог
забраться сюда так, чтобы тебя не заметили ни Фракс,  ни  Уинтс,  ни  я!  Но
когда ты вернулся в город? Я думала, что ты уж, наверное, умер!
   - Чуть не умер, Авенестра, черт подери! - сказал Стрик, не  поворачиваясь
и не отрывая взгляда от чужака. - Проваливай отсюда. Скажи Фраксу и  Уинтсу,
чтобы они пока не дергались и на несколько минут задержали посетителей.
   - Это и вправду Авенестра?  -  после  секундной  заминки  поинтересовался
гость. - Она выглядит куда лучше, чем бывало. Ты  гляди,  даже  растолстела!
Твоя девочка?
   - Моя племянница, секретарша и иногда  кухарка  -  и  не  более  того.  Я
передал Ахдио твои слова насчет того, что ты не забирал рыжего  кота,  а  он
сам за тобой увязался.
   - У тебя хорошая память, Стрик из Фираки.
   - Гм. Обогни стол. Да, я передал Ахдио послание, которое ты вручил мне на
дороге в Фираку, и я узнал тебя -  как  только  Авенестра  назвала  тебя  по
имени. Я не раз слышал его с тех пор, как прибыл в Санктуарий. Надо сказать,
что ты в этом городе - весьма известная личность.
   Сухощавый, темноволосый парень обогнул стол, ступая мягко, по-кошачьи, на
носки, и остановился возле стула для посетителей. Точнее, для просителей.
   - Так же, как и ты,  Стрик.  Тебе  понадобилось  немного  времени,  чтобы
заработать известность в моем городе. Тогда, в лесу, я  подумал,  что  ты  в
бегах! Ты уже помог моему городу  -  может,  ты  прогонишь  этих  рыбоглазых
змеиных ублюдков за море?
   - Боюсь, что нет, Ганс. Бейсибцы пришли сюда, чтобы остаться.
   - Да, я слыхал что-то такое. Что ж, придется привыкать. Это правда -  то,
что о тебе рассказывают?
   - Что именно?
   Ганс почти улыбнулся.
   - Что ты имеешь дело исключительно с белой магией...
   - Правда.
   - Это в Санктуарии-то! А правда, что каждый, кого ты облагодетельствуешь,
получает заодно своего рода проклятие?
   - Своего рода. Это Цена, дополнение к обычной плате, деньгам  или  вещам.
Авенестра,  например,  больше  не  испытывает   потребности   каждый   вечер
напиваться в стельку - зато в ней развилась неодолимая страсть к сладкому.
   - Что объясняет ее новые, гм, формы! - кивнул Ганс.
   - Ну  а  как  ты,  Ганс?  Мы  встречались  давно,  и  встреча  наша  была
мимолетной. Ты пришел сюда по делу?
   - Да нет, просто захотел поздороваться. Я  имею  в  виду  -  мы  общались
меньше дня, да и то  много  месяцев  назад,  но  обменялись  друг  с  другом
сведениями о Санктуарии и Фираке, - осторожно  обменялись,  -  Ганс  коротко
хохотнул.
   - Я помню, что в тот день на дороге через Мейденхедский лес каждый из нас
действительно разговаривал очень осторожно. Насколько я помню, с  тобой  еще
была молодая женщина - и конечно же, необычайно большой кот. Рыжий.
   Ганс кивнул.
   - Ага. Зовут Нотабль. Первый кот, который мне понравился. Да чего  там  -
первый кот, который не вызвал у  меня  отвращения!  Как  только  я  вернулся
сюда...
   - Из Фираки?
   - Ну... да, с некоторыми остановками по  пути.  Так  вот,  как  только  я
вернулся сюда, я пошел в "Хитрец".
   Я оставил Нотабля стукачу Ахдио, который  рассказал  мне  о  тебе.  Ну  а
собрать прочие слухи и вовсе было несложно. Это из-за тебя завелась эта мода
на дурацкие серебряные волосы?
   - Полагаю, да.
   - Ну а мода на голые сиськи? Эта, похоже, все-таки пришла  от  рыбоглазых
ублюдков.
   - Гм. Ганс, было бы лучше, если бы ты попробовал называть  их  как-нибудь
иначе. Факты вещь  упрямая,  а  присутствие  бейсибцев  в  Санктуарии  и  их
намерение остаться здесь - это факт.
   -  Я  попробую,  -  без  энтузиазма  отозвался  Ганс.  -  Слишком  многое
изменилось  с  тех  пор,  как  я  ушел.  Все  вокруг  что-то  строят  -  или
перестраивают. Этот дом тоже ремонтировали -  сразу  заметно,  -  да  еще  и
покрасили снаружи. Тебе, я смотрю, и вправду нравится синий цвет! Когда мы с
тобой виделись в последний раз - точнее говоря, в первый и последний,  -  ты
был одет точно также, только одежда  была  сильно  запыленной.  А  теперь  и
охранники у тебя в синих ливреях, и даже Авенестра в синем  платье.  Славное
местечко - эта твоя "лавка". И скатерть на столе красивая, и ковер не плох
   Стрик продолжал внимательно смотреть на посетителя. Русые усы мага  уныло
обвисли. Ганс пожал плечами.
   - Еще я слыхал о загадочных исчезновениях в городе.  Ходят  сплетни,  что
работорговцы действуют прямо в Санктуарии.
   - Многие хотят разузнать об этом побольше, Ганс. Похоже, так оно и  есть,
- увы. Так что будь осторожен, когда выходишь на улицу после захода солнца.
   Ганс громко расхохотался. Несколько мгновений спустя усы Стрика дрогнули,
и губы изогнулись в легкой улыбке.
   - Смею заверить, Ганс, меня интересует, какое  впечатление  произвела  на
тебя Фирака и как ты уладил там свои дела. Но сейчас меня ждут посетители.
   - Это точно, тебе будет интересно  услышать  кое-какие  вещи,  -  заверил
волшебника Ганс. - Тебе что-нибудь говорят  имена  Туварандиса,  Корстика  и
Аркалы?
   Стрик прищурился и медленно сел. Теперь он смотрел на  стоящего  напротив
гостя выжидающе. Имена этих людей действительно много значили для него,  как
был уверен Ганс.
   Ганс коротко описал  свою  деятельность  и  свои  приключения  в  Фираке.
Закончил он свое повествование рассказом  об  ужасном  происшествии  в  доме
некоего мага.
   Стрик резко выпрямился.
   - Он мертв?
   - Мертвее некуда.
   Стрик хлопнул по застеленному синей скатертью столу  -  маг  называл  его
рабочим.
   - Мертв! Наконец-то! Ты оказал Фираке  огромную  услугу,  Ганс.  Это  был
воистину злой и безнравственный человек.
   - Это мне известно, - отозвался Ганс, и голос его был сух, как пустыня.
   После некоторого молчания он добавил:
   - Ты тоже оказал немалую услугу Санктуарию. Так что в этом мы квиты.
   Стрик хмыкнул и что-то пробормотал насчет того, что ему приходится каждый
день добираться сюда с виллы и обратно, и закончил словами:
   - Я из тех людей, которые предпочли бы жить в городе.
   - Ну что ж, в этом я могу тебе помочь, - заверил его Ганс, широко раскрыв
глаза. - И буду счастлив принять виллу в подарок.
   Стрик  с  кривой  улыбкой   поинтересовался,   кто   хозяин   "Распутного
Единорога".
   Наконец-то Ганс позволил  себе  уместить  свой  сухощавый  зад  на  стуле
напротив мастера белой магии.
   - Ну, это-то я могу тебе сказать. После  моего  отъезда  эта  забегаловка
сменила хозяина. Теперь она принадлежит врачу Надишу с улицы  Ювелиров.  Его
еще зовут Старые Серьги! Его ни с кем не спутаешь. Он носит лунные камни,  -
Ганс поднял два пальца. - Два лунных камня. В серьгах. Черные, словно сердце
сборщика налогов.
   - Врач  Надиш...  -  повторил  маг.  -  Спасибо,  Ганс.  Кстати,  где  ты
остановился?
   Лицо Ганса мгновенно сделалось непроницаемо-вежливым  -  профессиональная
маска вора по имени Шедоуспан.
   - Я... да тут, поблизости. Если тебе  что-нибудь  будет  нужно  от  меня,
просто оставь сообщение в "Единороге" или "Хитреце".
   Стрик кивнул.
   - Ну а молодая женщина, которая  была  с  тобой,  -  я  еще  дал  ей  мой
амулет...
   - Который отлично послужил ей, мне и Фираке, - заверил мага Ганс.  -  Ну,
об этом мы поговорим в следующий раз, ладно? Со мной сейчас  другая  молодая
женщина. Твой интерес к Старым Серьгам точно в десятку - я  как  раз  стащил
вчера ночью пару отличных сережек, Силки в подарок. Ну,  на  самом  деле  ее
зовут Вивиспор, но кого это интересует? Это просто девушка, которую  я,  гм,
подцепил в Суме.
   - Ты... "подцепил"... пару сережек.
   - Правильно,  -  невозмутимо  согласился  Ганс,  потом  поспешно  оборвал
возможное дальнейшее развитие данной темы, сказав:
   - И только что расстался с котом. Понимаешь, я и вправду  привык  к  этой
чертовой скотине. Хоть меня и ломает в этом признаваться, но я действительно
соскучился по... о, нет!
   Вот уже второй раз за  какие-то  полчаса  Стрику  довелось