ься видеть
его.
   Мрига и Сивени попытались успокоиться. Скулящая и виляющая  хвостом  Тира
оставшуюся часть пути не отходила от  Ишад,  хотя  та  не  обращала  на  нее
внимания.
   - Смотрите, - сказала она. - Ворота.
   Южные ворота были очень похожи на таковые  же  в  Санктуарий,  и  их  вид
говорил, что кое-какие страсти не совсем умерли здесь:  они  были  испещрены
хулиганскими надписями и аббревиатурами НФОС. Но здесь не  было  стражи,  не
было пасынков, не было никого, только железные ворота, на этот раз открытые.
Большой двор внутри тонул в тени, и завывания Ада, казалось, умолкали здесь.
На другой стороне двора находилось здание, похожее на дворец в верхнем мире,
но такое, какого не могла выстроить даже Рэнке в период своего  процветания:
эбеновые портики и ониксовые колоннады, черные  как  смоль  столбы  и  арки,
массивные  купола  и  мощные  башни,  величественные  залы,   теряющиеся   в
сгущающемся мраке. Изящная фигурка Ишад, одетая в  темное  платье,  прямиком
направилась к этому зданию. Рядом с ней трусила маленькая собака.
   На пороге Сивени взглянула на Мригу.
   - Мрига, - сказала она, - окажи нам всем милость.  Позволь  мне  говорить
там.
   Мрига удивилась:
   - Сестра, о чем ты?
   - О цене. Так же, как и ты. Слушай, у тебя достаточно  могущества,  чтобы
заплатить ей после...
   - А где же будешь ты?
   - Погоди, - оборвала Сивени, - мы потеряем ее. - И она поспешила за Ишад.
   Мрига пошла вслед за Сивени. Ее сердце заледенело.
   - В любом случае это мой священник, - прошептала Сивени.
   - Твой?! Сивени, не осмелишься же ты...
   Ишад прошла уже треть пути по величественной лестнице, ведущей ко дворцу,
когда богини нагнали ее и Тиру. В молчании они преодолели  оставшуюся  часть
вместе. Мрига чувствовала, как быстро и резко бьется ее сердце, но отнюдь не
от подъема. Они прошли через широкий портик, и в дверном проеме  перед  ними
открылось море  черноты,  молчания,  покоя  и  холода.  В  этом  мраке  свет
наконечника  копья  Сивени  выглядел  маленьким  и  беспомощным,  тонущим  в
бесконечности ночи.
   Они вошли внутрь.
   Далеко-далеко в зале, куда они попали,  -  километры  и  годы  впереди  -
виднелся бледный свет. Он  исходил  из  трех  источников,  но  было  слишком
далеко, чтобы видеть Детали. Четверо шли и шли сквозь это молчание,  которое
поглощало все звуки и почти все мысли.  Много  времени  прошло,  прежде  чем
стали  видны  два  трона  из  оникса,  расположенные  между  двумя  большими
треножниками, поддерживающими жаровни, от которых  исходил  пепельный  свет.
Еще через несколько шагов во рту у Мриги пересохло, она остановилась, и  вся
смелость покинула ее... когда она увидела ту, что сидела на троне справа.
   Дело было не в том, что Мрига не готова была увидеть  ту,  кто,  как  она
знала, сидел там, - молодую хорошенькую Деву Весны, которая полюбила владыку
мертвых и умерла от своей любви Это был единственный  путь  для  нее,  чтобы
бежать с небес и править преисподней вместе со своим возлюбленным. Но вся ее
подготовка оказалась сейчас бесполезной.
   Из всех существ, встреченных ими в Аду, только она была  одета  в  белое,
девичье платье, сверкающее даже в печальных  отблесках  света  жаровен.  Под
белой же вуалью красота ее была иссушена огнем юности,  тем,  что  разбивает
сердца, как и у Сивени, но для этого сердца не было излечения. Королева  Ада
гордо сидела на троне, холодная, бесстрастная и навевающая ужас. Она держала
на своих коленях меч, из-за частого употребления  он  был  темен  от  крови.
Вокруг трона лежали прах и пыль. Ад,  несомненно,  сильно  повлиял  на  свою
Королеву, избавив от той страсти,  что  привела  ее  сюда...  и,  как  и  ее
подданные, она сама отказалась от этих страстей. Мрига внезапно поняла,  что
страшное выражение на  лице  призрака  Рэзкьюли  было  похоже  на  выражение
Королевы Ада, несло на себе отпечаток Ада.
   Мрига посмотрела на Ишад. Некромантка стояла спокойно вместе с  застывшей
рядом Тирой. Затем она изящно и медленно поклонилась женщине,  застывшей  на
троне. Ее поклон был достаточно уважительным, но вечное холодное спокойствие
колдуньи делало его весьма сдержанным. "Даже здесь некому превзойти  ее",  -
подумала Мрига, вновь одновременно раздражаясь и восхищаясь Ишад.
   - Мадам Ишад, - произнесла Королева Ада. Ее  голос  был  мягок  и  томен,
низкий и сильный одновременно. Было похоже, что она никогда  не  смеется.  -
Много времени прошло с вашего последнего посещения. И раньше вы  никогда  не
приводили с собой друзей.
   - Они пришли по делу, мадам, - ответила Ишад. Ее  поведение  в  отношении
Королевы было таким же прямым и откровенным, как и с любым другим, кого  она
считала равным. - Сивени Серые  Глаза,  которую  вы,  возможно,  помните.  И
Мрига, новая богиня, может быть, такая же, как Сивени. У них к вам  дело.  -
Последовала незаметная усмешка. - И Тира.
   Тира присела, ее хвост застучал по полу.  Она  с  интересом  смотрела  на
Королеву Ада.
   Та произнесла:
   - Я знаю, зачем вы пришли, и я пыталась несколько раз  остановить  вас  с
помощью моих слуг.  Что  бы  ни  случилось  теперь  с  вами,  это  на  вашей
ответственности.
   Она смотрела на них в ожидании.
   Мрига сглотнула, а стоящая рядом Сивени спросила:
   - Мадам, какую цену вы попросите за душу Харрана?
   Королева сурово посмотрела вниз, на нее.
   - Обычную. Ту же, что мой муж попросил у богов за  мое  возвращение.  Они
тогда отказались платить. Душу одного из тех, кто покупает.
   Мрига и Сивени переглянулись.
   - Закон есть закон. Душу на душу, так было всегда. Ни один бог не захотел
отдать свою жизнь за мою свободу. И правильно,  ведь  я  не  хотела  уходить
отсюда.
   Рот Ишад чуть скривился.
   - И зачем бы я стала  это  делать  после  того,  как  преодолела  столько
препятствий, чтобы попасть сюда, - добавила  Королева.  -  Я  отказалась  от
положения Девы Весны в пользу кого-нибудь более достойного. Теперь за  весну
отвечает Шипри. - Она помолчала немного. - Кроме того, даже Смерть нуждается
в любви, - наконец закончила она.
   - Итак... - Она продолжала  смотреть  на  них,  спокойная  и  суровая.  -
Выбирайте. Согласны ли вы заплатить эту цену? Если да, то кто из вас?
   - Я, - одновременно сказали Сивени и Мрига. И посмотрели друг на друга.
   Сивени обернулась к Ишад и бросила ей:
   - Это все твоя вина!
   Та ничего не ответила.
   Рука, появившаяся из-за спины Сивени, вырвала у  нее  копье.  Она  быстро
обернулась, но Мрига уже перевернула древко  копья,  и  его  наконечник  был
направлен теперь ей в сердце.
   - Не будь идиоткой, - сказала она. - Харрану нужна  ты.  А  этому  городу
нужны будут все агрессивные боги, которых  он  сможет  собрать  в  следующем
году, так как империя тонет в вине, а бейсибцы и ниси помогают ей  с  разных
сторон. Я еще достаточно смертна, чтобы успешно умереть. И когда я уйду,  ты
получишь назад все свои свойства. Сивени, позволь...
   - Харран прав, ты все-таки сумасшедшая! Пойми, когда ты умрешь,  все  эти
свойства будут потеряны навсегда! И потом, что произошло в Санктуарии? Разве
ты не  заметила,  что  я  получила  способность  сражаться,  а  ты  получила
способность побеждать?
   Теперь две пары рук боролись за обладание копьем, и, что бы  ни  говорила
Сивени, силы были равными. Они боролись, раскачиваясь вперед и  назад.  Пока
Королева не произнесла:
   - Довольно.
   И они застыли в молчании, только головы их повернулись в ее сторону.
   - Я хотела бы видеть  тот  образчик,  на  который  претендуют  богини,  -
сказала она. - Скотади.
   Между Мригой, Сивени и троном тьма сгустилась в подобие той тени, которую
Ишад вынула из тел проститутки, Рэзкьюли и Стилчо. Это  была  тень  девушки,
неясная по краям, колеблющаяся в темном воздухе, как дымное облако.
   - Разыщи мне тень того  человека,  которого  звали  Харран,  -  приказала
Королева. - Он должен быть уже здесь, он похоронен сегодня.
   Скотади заколебалась, как клубы дыма, поклонилась и растаяла  в  темноте.
Мрига и Сивени очнулись, но обнаружили, что копье пропало. Королева положила
его на один из подлокотников своего  трона,  и  его  наконечник  представлял
собой  теперь  лишь  мертвый  металл,  слегка  курившийся  в   сером   свете
светильников.
   - Если вы не можете выбрать, это сделает он, - вынесла вердикт Королева.
   Пока она говорила это, вернулась Скотади и поклонилась ей.
   - Ваше величество, между воротами нет такого человека, - доложила она.
   Услыхав это, была удивлена даже Ишад.
   - Невозможно! - закричала Сивени. - Мы же похоронили его.
   Королева обратила на нее свои черные глаза.
   - Если мое творение говорит, что его здесь нет, значит, его нет.
   Мрига терялась в догадках.
   - Если его нет здесь, то где же он может быть?
   - Небеса? - промолвила Сивени,  подумав,  что  они  проделали  этот  путь
впустую.
   Лицо Ишад исказилось.
   - Кто-то из Санктуария? - воскликнула она.
   - Всякий, кто умирает, приходит сюда, - сказала Королева. - Как долго они
здесь остаются, и что с  ними  здесь  происходит,  это  их  дело.  Но  очень
немногим из смертных нечего искуплять, прежде чем  они  покинут  это  место.
Хотя...  -   Она   задумалась   на   мгновение,   на   ее   лице   появилась
заинтересованность. - Есть еще только одна возможность.
   Тира вскочила, возбужденно залаяла и бросилась к огромным  дверям,  затем
обернулась и опять залаяла, еще громче,  пританцовывая  на  лапах  там,  где
остановилась.
   - Похороны дают возможность пересечь границу, - сказала  Королева,  -  но
они не могут заставить пересечь ее...
   Тира бежала к дверям, радостно взвизгивая. Мрига  в  шоке  посмотрела  на
Сивени, вспоминая, как Тира не хотела подниматься в лодку.
   Королева поднялась со своего трона.
   - Скотади! Карету моего господина!
   Сивени вдруг обнаружила, что держит свое копье  и  оно  вновь  действует,
хотя и заметно слабее.
   - Богини, - произнесла Королева, - давайте посмотрим, куда  нас  приведет
эта малышка.
   Каким-то образом дверь теперь оказалась на расстоянии  нескольких  шагов.
Снаружи  стояла  большая  железная  карета,  запряженная  четверкой   черных
лошадей.  Скотади  расположилась  на  месте  кучера  и  держала  вожжи.  Они
поднялись в карету и тронулись в дорогу.
   В полном молчании они проехали по двору и выехали за ворота. Снаружи,  на
улицах,  крики  и  стенания  затихали  по  мере  их  приближения  и  наконец
прекратились совсем. Ясновидение Мриги подсказало ей, что подземная Королева
очень редко покидает стены своего темного дворца.  Единственным  звуком  был
теперь негромкий лай Тиры, которая бежала впереди, указывая путь.
   Мриге было трудно взглянуть  на  Сивени,  пока  они  ехали  к  западу  по
Губернаторской Аллее, а Сивени и вовсе не собиралась  смотреть  на  нее.  Не
нужно было никакого ясновидения, чтобы почувствовать гнев, бурлящий в ней.
   - Слушай, - прошептала она богине, - ты ведь знаешь, что я права.
   - Нет, не знаю. - Сивени  помолчала  некоторое  время,  глядя  на  темные
улицы, а затем сказала:
   - Ты все погубишь. Он и ты, вы должны уйти отсюда сейчас. Я все устрою, я
умею делать это. - Она вновь умолкла на секунду. -  Черт  побери,  Мрига,  я
ведь богиня-девица. Он любит меня, но я не могу дать ему то, что он хочет! А
ты можешь. И если я останусь здесь, ты возьмешь мои способности - все, а  не
только некоторые. Мой священник даст тебе то, что желает дать мне. А ты дашь
ему...
   Мрига долгим взглядом посмотрела на Сивени и поняла,  что  безумно  любит
ее, так же безумно, как восхищается Ишад.
   - Мне кажется, ты хочешь, чтобы способности остались здесь.
   Сивени проигнорировала эти слова.
   - Ради меня он потерял руку. Я бы хотела быть  уверенной,  что  он  будет
жить достаточно долго, чтобы воспользоваться новой.
   Карета повернула к югу, миновала квартал кожевенников.
   - Ты бессмертная и не можешь умереть, - сказала Мрига.
   - Если я по-настоящему захочу... я смогу, - ответила Сивени очень тихо. -
Она ведь сделала это, не так ли?
   На это Мриге было нечего возразить, а Ишад свое мнение  по  этому  поводу
высказывать не собиралась. Мрига с болью вздохнула.
   Впереди неутомимо бежала Тира - мимо загонов для животных, прямо к мосту.
Он выглядел так же, как и мост над Белой Лошадью,  где  нередко  можно  было
найти мертвые тела и банды дрались за границы своего  влияния.  После  моста
сразу начинались дома Подветренной, родины Ишад. Но река, текущая под старым
мостом, была холодной и черной рекой, покрытой дымкой в  свете  серого  дня.
Перевозчика видно не было. На дальнем берегу волновалась толпа  умерших,  но
никто из них даже не пытался воспользоваться мостом.
   Тира взлетела на мост и пронеслась по нему, визжа, как  безумная.  Карета
последовала за ней. Собака была уже  на  той  стороне,  стрелой  летя  через
толпу, словно гончая с высунутым языком. Мертвые расступались, давая  дорогу
для проезда карете. И вдруг Тира остановилась и стала  прыгать  чуть  ли  не
выше головы, выражая переполнявшую ее  радость  перед  одной  темной  тенью,
сгорбленной под каким-то неуклюжим предметом, лежащим на ее плечах.
   Харран!
   Мрига выскочила из кареты и помчалась, не представляя себе, что она будет
делать дальше. Позади нее спешила Сивени, подвернув свою тунику, с копьем на
плече, которое теперь горело, как яркий факел. Мертвые поспешно уступали  им
дорогу. Мрига бросила взгляд на Сивени  и  заметила,  что  ее  туника  стала
скорее серой, чем черной. Но Сивени, похоже, не заметила этого. А там,  там,
со смущенным взглядом, грязный, но высокий, красивый и бородатый, мертвый  и
родной, он...
   Им пришлось притормозить, чтобы не столкнуться с ним. Как только он узнал
их, они обнялись, и эти объятия были крепкими и долгими.
   - Что, почему, как вы...
   - С тобой все в порядке? У тебя ничего не болит?
   - Нет, но... Что она делает здесь?
   - Она показала нам дорогу. Нет, Тира, он имеет в виду Ишад, не обижайся.
   - Мы похоронили тебя, почему ты...
   - Я не мог оставить его. Ему больно. Смотрите,  у  него  стрела  застряла
в...
   - Осел, ты же мертв!
   - ...Да, я знаю. Но его...
   Вокруг них все  замерло.  Черная  карета  остановилась  рядом,  и  Харран
увидел, как из  нее  выходит  фигура  в  белоснежном  платье.  Он  осторожно
опустился на одно  колено  посреди  грязной  улицы,  положил  окровавленного
молодого человека, которого нес, и склонился в медленном двойном поклоне. Он
был священником и целителем и уже работал раньше в тени у Смерти:  он  узнал
ее, как только увидел.
   Сивени поглядела на него, на Мригу и  отбросила  свое  копье  прочь.  Оно
упало на землю, вспыхнув, будто в кузнице, где ковались молнии. В его  свете
стало видно, что платье Сивени  вновь  сделалось  серого  цвета,  платье  же
Королевы ослепительно засверкало белым. Быстро и не очень грациозно, так как
у нее не было практики в такого рода  вещах,  она  преклонила  колени  перед
Королевой Ада и  опустила  свою  светлую  голову  прямо  в  грязь.  Ее  шлем
соскользнул и упал рядом, но она не обратила на это внимания.
   - Мадам, пожалуйста, - промолвила она глухим голосом,  -  возьмите  меня.
Позвольте им уйти.
   - Что? - спросил Харран, поднимая лицо от Тиры, которая облизывала его.
   - Твои богини пришли,  чтобы  просить  у  меня  твою  жизнь,  -  ответила
Королева. - Но ты же знаешь цену того, чтобы отпустить душу.
   - Нет, -  воскликнул  шокированный  Харран.  А  затем,  вспомнив,  с  кем
говорит, взмолился:
   - Пожалуйста, нет! Я умер, но мой город жив. Он нуждается в  ней.  Мрига,
отговори ее от этого.
   Мрига хоть и посмотрела на него, но глаза ее были затуманены.
   - Она тоже предлагала заплатить эту цену, - сказала Королева. - Они  чуть
не подрались, потому что никак не могли выбрать.  Я  предлагаю  это  сделать
тебе.
   Харран онемел.
   - Нет, - ответил он, наконец. - Я никуда не пойду за такую  цену.  Отошли
их обратно. Но...
   - Мы не уйдем без него, - воскликнула Мрига.
   Сивени поднялась с земли, глаза ее сверкали.
   - Конечно, нет!
   Между тем становилось светлее. Было ли причиной  тому  копье  Сивени  или
что-то другое? Дома и весь пейзаж стали выглядеть  так,  будто  их  освещало
обычное солнце Санктуария. Мертвые вокруг начали мерцать и светиться.
   - Позвольте ему уйти. Мы останемся обе, - умоляла Мрига.
   - Да, - подтвердила Сивени.
   Королева Смерть мрачно переводила свой взгляд с одной на другую.
   Тира отпрянула от Харрана, прыгнула вперед,  встала  на  задние  лапы,  а
передние опустила на белое платье Королевы. Она посмотрела ей прямо  в  лицо
своими большими коричневыми глазами.
   "Я также останусь", - словно говорила она.
   Мрига, Сивени и Харран застыли в напряжении. Только Ишад смотрела  вдаль,
улыбаясь.
   Королева с изумлением поглядела вниз на собаку и  вдруг  почесала  ее  за
ухом. Потом взглянула на Ишад.
   - Какая оргия самопожертвования, - сказала она с легкой сухой улыбкой.  -
Неужели это во имя Санктуария?
   - Похоже на  то,  мадам,  -  ответила  Ишад,  улыбаясь.  -  Возможно,  он
заслуживает этого.
   - Вовсе нет. Но как редко кто-либо из нас получает то,  что  заслуживает.
Что ж, может, оно и к лучшему. - Королева вновь  обратила  взгляд  на  своих
посетителей: смертного, одну богиню коленопреклоненную, другую стоящую и еще
некое существо, прильнувшее к ней и наслаждавшееся тем, что ее почесывали за
ухом.
   - Да, пожалуй, мне лучше избавиться от вашей троицы. Ни для кого  из  нас
не будет покоя, если вы станете шататься здесь, нарушая все  время  порядок,
споря по каждому поводу и внося  переполох.  -  При  этом  теплом  и  мягком
освещении она казалась гораздо менее суровой и ужасной, чем  была  на  самом
деле. Мриге даже показалось, что она заметила в  ее  глазах  усмешку.  -  Но
закон все равно остается законом. Цена должна быть уплачена.
   Наступила долгая пауза.
   - Мы можем разделить ее на четыре части, - сказал вдруг Харран.
   Сивени в изумлении посмотрела на него и, поняв, улыбнулась.
   - О, мой дорогой жрец, это верно. Каждый  из  нас  может  провести  здесь
четверть времени. Мы можем делать это по очереди.
   Королева некоторое время молчала.
   - Я  полагаю,  что  смогу  убедить  моего  мужа  одобрить  такое  решение
проблемы, - наконец проронила она. - Но ваш священник мертв, богини. У  него
нет тела, в которое он мог бы вернуться, так же как это бедное дитя.
   - Он уже не дитя, - воскликнул Харран, - ему около семнадцати,  и  я  все
время пытаюсь вам объяснить, что он не мертв.
   - Что?! - Королева пристально поглядела на молодого человека - Да, это  и
в самом деле так.
   Мрига стояла пораженная, думая о неподвижном молодом теле,  распростертом
у ног Харрана, как она поняла, не холодном.
   - Он был поражен во время того же боя, в котором был убит ты,  Харран,  -
сказала Ишад, - но, хотя тело его вынесло удар, этого нельзя сказать  о  его
разуме. Так иногда случается - душа слишком хрупка, чтобы перенести мысль  о
своей смерти и распаде. Тело его еще живо, но оно пусто.
   - Стрела не задела главные артерии, - сказал Харран. - Рака серьезна,  но
излечима.
   - Что ж, тогда иди, - разрешила Королева, смотря в глаза  Тиры  и  слегка
улыбаясь ей - Слишком много событий для одного дня. Уходите, пока мой муж не
вернулся и не обнаружил вас здесь. Но один из вас должен пока остаться. -  И
Королева вновь посмотрела на Тиру.
   Та подпрыгнула, подбежала к Харрану и бросилась ласкаться  и  лизать  его
лицо. Затем побежала к карете, запрыгнула в  нее  и  села  там  с  высунутым
языком, ожидая отъезда.
   - Я довольно легко смогу устроить переход в новое тело, -  сказала  Ишад,
уводя Мригу, Сивени и все еще слегка ошеломленного  Харрана.  -  Но  вы  все
будете в большом долгу передо мной...
   - Мы заплатим вдвойне, - несколько мрачно ответила Сивени. Было ясно, что
ей претит мысль быть должной кому бы то ни было.
   Харран п