ных на передней банке, но они оказались  совершенно
бесполезными - с их помощью ему вряд ли удалось бы держать шлюпку  от  того,
чтобы волны не разбили ее о скалистый берег.  Он  был  человеком  сильным  и
непреклонным, но море было сильнее, а усиливающаяся боль в  плечах  наводила
его на мысль, что и непреклоннее.
   Очередная волна вместо того, чтобы, откатившись  назад,  вновь  отбросить
его,  вдруг   втянулась   внутрь   скалы.   Ее   длинный   гребень,   мерцал
микроорганизмами. Сэмлор достиг входа в туннель  в  тот  самый  миг,  когда,
практически обессилев, был не в состоянии оценить этот факт.
   Но это был еще не конец сражения.  Мягкие  скальные  породы  были  вымыты
водой, и шлюпка рисковала быть  перемолота  острыми  краями,  как  цыпленок,
попавший в лапы кошки. Сирдонец  позволил  следующей  волне  вынести  его  в
глубину пещеры, где уже мог работать шестом. В фосфоресцирующем  свете  воды
он увидел ряд бронзовых ручек, вделанных в камень.
   Мощный сирдонец бросил шест на дно лодки  и  ухватился  за  ручки  обеими
руками. Держась за них, он перевел дыхание, сделал три судорожных  вдоха,  и
только после этого собрался с силами, чтобы целиком вытащить шлюпку на  сушу
внутри туннеля.
   Туннель не  был  освещен.  Даже  планктон  переливался  в  воде,  светясь
сильнее, чем поверхность,  о  которую  он  бился.  Первые  несколько  минут,
проведенные на суше, Сэмлор был занят тем, что выбивал искру, стуча  кремнем
о стальную пластинку, стараясь поджечь трут, который  он  привез  в  залитой
воском трубке. Сначала пальцы с трудом  слушались  его,  и,  казалось,  были
продолжением деревянного шеста, который он так яростно  сжимал  перед  этим.
Усиленно размяв их, он  вернул  им  привычную  гибкость,  которая  была  так
необходима сегодня ночью.
   К тому времени, когда искра, наконец, зажгла желтым пламенем трут  вместо
того, чтобы погаснуть, голова Сэмлора обрела способность работать. Его плечи
все еще были устало опущены, но кровь уже наполнила адреналином  его  мышцы.
Небольшая передышка после сражения с волнами придала сил сирдонцу.
   С помощью тлевшего трута  он  зажег  свечу  в  фонаре  и  начал  медленно
продвигаться  по  плавно  поднимающемуся  туннелю,   неся   в   одной   руке
десяти-галонный бочонок, а в другой - фонарь. Затвор фонаря  был  открыт,  и
его стекло в роговой оправе отбрасывало в темноту овальное пятно света.
   Туннель нельзя было назвать просторным, но человек среднего роста,  каким
и был Сэмлор, мог свободно передвигаться в нем, лишь слегка  нагнувшись.  Он
не мог представить себе, кто и с какой целью пробил его в скале.  Валяющиеся
тут и там старые предметы - пряжка, сломанный нож  и  даже  сапог  -  давали
основание предположить, что этим туннелем часто пользовались контрабандисты.
Сэмлор мог только догадываться о его назначении. Очевидно, через него, а  не
на причале в маленькой бухточке, производилась разгрузка  судов.  Они  могли
использовать его также под склад. Но строили его не  контрабандисты,  и,  по
всей видимости, они столь же мало знали о его  назначении,  как  Сэмлор  или
Хорт.
   В том месте, где по расчетам сирдонца была середина туннеля,  он  оставил
бочонок. В узком проходе тот представлял собой крайне неудобную ношу, а  при
весе в один талант  или  даже  чуть  более  его  вряд  ли  бы  взялся  нести
какой-либо носильщик даже на небольшое расстояние. А Сэмлор прошел сто ярдов
практически не напрягаясь, так как при этом работали другие группы мышц, чем
при работе с шестом в лодке. Поскольку он очень долго боролся с волнами, все
его мысли были заняты  тем,  что  у  него  осталось  слишком  мало  времени.
Сирдонец поставил бочонок на донышко и вытащил свой боевой нож. Лезвие  ножа
было обоюдоострым и имело в длину около фута. Оно  было  настолько  прочным,
что могло выдержать удар меча, и так остро заточено, что резало  бронзу,  не
говоря уж о том, что с его помощью владелец мог и побриться. Но для этого  у
Сэмлора была бритва, а нож являл собой инструмент совсем другого рода.
   Он направил острие ножа в центр одной из  бочарных  клепок,  левой  рукой
удерживая бочонок вертикально. Крышка бочонка  была  бронзовой,  плоской,  и
Сэмлор ножом принялся ковырять клепку. Лезвие звенело. Буковая древесина, из
которой был сделан  бочонок,  трещала,  в  разные  стороны  от  острия  ножа
разлетались щепки. Ослабив клепку, он ударил кулаком  по  бронзовой  крышке.
Бочонок не открылся до  конца,  удержали  четыре  оставшиеся  клепки,  но  в
образовавшуюся щель при необходимости можно было просунуть ладонь.
   От корпуса фонаря веяло жаром, когда  он  шагал  по  оставшемуся  участку
туннеля. Достигнув его противоположного  конца,  Сэмлор  услышал  над  собой
какие-то звуки, они могли быть чем угодно: и шелестом  ветвей  на  ветру,  и
шагами гвардейца этажом выше.
   На фоне шелестящего звука раздался другой, более резкий. Он был похож  на
звук копья,  вонзающегося  в  землю,  или  звук  отпущенной  тетивы.  Камень
проводил звук настолько хорошо, что Сэмлор  никак  не  мог  определить,  где
находится охранник по отношению к крышке люка, что виднелся  в  потолке.  По
правде говоря, у караванщика совсем не было никаких идей относительно  того,
куда он  ведет.  Возможно,  он  с  грохотом  открывался  где-нибудь  посреди
комнаты.
   Единственное, что его смущало - это отсутствие наверху человеческой речи.
Либо охранник был один, либо отряд вел себя очень тихо.
   Узнать это можно было лишь поднявшись, и более удобного времени для этого
не придумать. Он задвинул шторки фонаря и вытащил изношенный бронзовый  болт
из гнезда в косяке люка. В тупике он  увидел  каменные  выступы,  образующие
какое-то подобие лестницы. Сэмлор поставил правую ногу на среднюю ступеньку,
готовясь сделать максимально сильный толчок. В правой руке он сжимал кинжал,
левая упиралась в дверцу. В следующий миг сирдонец подбросил тело и выскочил
из люка, словно чертик из табакерки.
   По счастью  дверца  была  очень  хорошо  скрыта  в  алькове  за  длинными
занавесками, служившими маскировкой. Но времени решать, что к чему,  у  него
не было. В комнате находился лишь одетый в  панталоны  в  обтяжку  бейсибец,
который обернулся и тут же  получил  удар  между  глаз.  Он  было  попытался
поднять лук, но ни выпустить стрелу с костяным наконечником, ни  позвать  на
помощь товарищей не успел. Сэмлор ударил  низенького  человека  в  солнечное
сплетение и  вонзил  со  скрежетом  свой  длинный  кинжал  между  третьим  и
четвертым ребром мужчины.
   Тот дернулся назад, чем помог Сэмлору  освободить  клинок  для  следующей
жертвы, если  она  вдруг  каким-то  образом  обнаружит  себя.  Но  никто  не
появился. Тусклая пленка затрепетала на рыбьих глазах бейсибца. При  хорошем
освещении она была бы цвета чешуи  умирающего  альбакора.  Дыхание  человека
было парализовано и единственным звуком, который  он  издавал,  был  скрежет
ногтей о каменный пол.
   Сэмлор сбросил тело в люк, убедившись, что охранник мертв. Он молил бога,
чтобы убитый человек не был  другом  Хорта.  Сэмлор  симпатизировал  простым
людям, не  принадлежащим  к  официальному  культу,  олицетворением  которого
являлся Лорд Тудхалиа. Но, украв ребенка, принадлежащего Дому Кодриксов, они
поступили очень плохо.
   Храм состоял из единственного круглого зала. Крыши над ним давно не было,
а  колонны,  которые  когда-то  подпирали  ее,  превратились  в  руины;   но
полуразрушенная стена все еще стояла между  их  остатками,  готовая  вот-вот
рухнуть. Стена когда-то была построена таким образом,  что  занимала  только
три четверти окружности.  Остальная  часть  зала,  составлявшая  дугу  в  90
градусов, выходила непосредственно к воде, которая плескалась совсем рядом с
фундаментом  здания.  А  невдалеке  от  входа  в  бухту,  чернея   на   фоне
фосфоресцирующего течения, плавно обтекающего его, стоял траулер.  Парус  на
судне был убран, чтобы начавший крепчать бриз, не увел судно обратно в море.
   Где-то около храма послышались звуки. Возможно, мыши или собаки; а может,
бродяги, ищущие хоть какое-то подобие крова.
   Хотя вряд ли. Ничего из того, что сообщил ему Хорт, не  давало  оснований
предположить, что к  церемонии,  намеченной  на  полночь,  будут  привлечены
какие-то другие люди, кроме тех, кто увез Стар в Гавань Смерти. Ясно, что не
все Сетмуры будут участвовать в обряде, а лишь те несколько, что  откололись
от своего клана. Лучшего места для свершения обряда не найти,  а  тот  факт,
что в храме был выставлен охранник,  подтверждал  предположение,  что  люди,
удерживавшие Стар в плену, привезут ее именно сюда.
   Сэмлор скользнул обратно в люк  тем  же  путем,  каким  пришел  сюда.  Он
засунул конец  ножа  между  дверцей  люка  и  рамой.  Таким  образом  дверца
оставалась слегка приоткрытой, и в образовавшуюся щель Сэмлор мог слышать  и
даже видеть все происходящее, не боясь быть обнаруженным при  свете  дымящих
светильников. Кроме того, сам альков представлял своего рода укрытие. Сэмлор
принялся  ждать  с  терпением  и  хладнокровием   пресмыкающегося.   Сначала
появились неясные силуэты каких-то людей. На них были платки и  обтягивающие
панталоны, вроде тех, что носили гвардейцы. Эти люди начали суетливо сновать
в пространстве, ограниченном полем зрения Сэмлора. Они тихо переговаривались
между собой. Неожиданно один их них повысил голос,  сказав  слово,  которое,
возможно, могло означать имя.
   - Шаушга! - Остывающий у ног Сэмлора труп ничего не ответил.
   Затем послышался скрежет о дно у берега причаливающего  судна.  Раздались
голоса, преимущественно  мужские.  Воды  между  полом  храма  и  Причалившим
траулером не стало видно, когда около дюжины людей спрыгнули с борта  судна.
По каменному полу зашаркали тяжелые ступни босых рыбаков. Зажженная масляная
лампа заставила Сэмлора зажмуриться, словно от солнечного света.
   Бейсибец в красных одеждах внес и опустил в центре зала  ношу.  Это  была
Стар, вернее, это должна была быть Стар. Девочка тоже была одета в  красное.
Ее волосы были уложены короткими завитками.
   - Я не хочу, - плача, но довольно отчетливо  произнесла  она.  -  Я  хочу
спать. - Она отказывалась  стоять  на  ногах  и  повалилась  на  пол,  когда
бейсибец усадил ее.
   Человек в красных одеждах и женщина, которую, как  и  прочих,  невозможно
было описать в этом полумраке из черных и коричневых  теней  склонилась  над
ребенком. Они одновременно говорили что-то  назидательное  на  бейсибском  и
смеси местных диалектов. Последние были почти также непонятны Сэмлору, как и
первый, из-за акцента и плохой акустики. Человек в красном  держал  Стар  за
плечи, скорее уговаривая, чем пытаясь поставить на ноги.
   Траулер отошел от берега, оставаясь в бухте, но Сэмлор уже больше не  мог
видеть его со своего поста  наблюдения.  Сирдонец  находился  в  готовности,
которая, правда, не была еще состоянием натянутой  тетивы  перед  выстрелом.
Несомненно, здесь готовилось убийство, и все-таки Сэмлор продолжал ждать.  В
храме находились десять, а может и все двадцать бейсибцев. Несколько  стояли
между потайной нишей и Стар. Они, конечно,  не  остановили  бы  Сэмлора,  но
оставался шанс, что кое-кто из тех, кто сейчас находился здесь, будет удален
из зала, когда начнется обряд.
   Стар встала на ноги. Сэмлор на секунду увидел  ее  надутые  губки,  когда
девочка повернула лицо в его сторону. Он не  мог  и  представить  себе,  как
кто-то мог принимать Стар за дочь служанки. Даже ее манера  складывать  губы
была точной копией Сэмлейн.
   Бейсибцы прекратили болтать между собой. Их ноги зашаркали к  месту,  где
был проем в стене. Это было больше, чем мог ожидать Сэмлор.  Стар  протянула
ручонки с повернутыми вверх ладошками в сторону бухты. Человек в красном все
еще был рядом с ней, но женщина присоединилась к остальным, находящимся  уже
за пределами здания.  Девочка  начала  хныкать,  причитая.  Она  произносила
односложные слова на языке, который был совершенно  неизвестен  Сэмлору.  По
регулярности повторяемых звуков сирдонец понял, что это вообще  не  язык,  а
лишь желание высказать то, чего она сама толком не понимала.
   Сэмлор напрягся. Он уже выбрал место на теле человека в красном, где  нож
войдет в его почки, когда в храм внезапно ворвались воины Лорда  Тудхалиа  с
криками кровавого триумфа.
   Он было подумал,  что  воины  из  отряда  сил  безопасности  намеревались
арестовать нескольких  рыбаков,  чтобы  посадить  их  в  тюрьму,  но,  когда
выскочил из своего убежища, увидел перерубленную пополам женщину.  У  воина,
убившего ее, был меч с клинком, длина которого  была  более  четырех  футов.
Горизонтальный удар, нанесенный двумя  руками  в  область  поясницы,  рассек
женщину до пупка.
   Воины ворвались в храм, конечно, пешими. При этом они  продемонстрировали
необычайное  для  кавалеристов  искусство   перемещаться   среди   развалин.
Невозможно было сказать, сколько их, но, несомненно, больше, чем  в  отряде,
который арестовал рыбаков сегодня  утром.  Зажглись  фонари  с  затемненными
стенками, подобные тому, каким пользовался Сэмлор в туннеле.
   Одетый в красное бейсибец закричал от ужаса и попытался завернуть Стар  в
свой плащ, будто бы это могло защитить ее от того, что должно  было  вот-вот
произойти.
   Сэмлор сбил бейсибца, ударив его рукояткой ножа прямо в лоб - не  потому,
что пощадил его, а чтобы сохранить оружие -  ведь  оно  могло  застрять  меж
ребер. Потом схватил в охапку плачущего ребенка и бросился с ним к  входу  в
туннель.
   Бейсибский кавалерист спрыгнул со стены, метя ногами в голову Сэмлору.
   Расчет был сделан достаточно верно, но за свою жизнь  караванщик  слишком
часто имел дело с верблюдами, чтобы быть застигнутым врасплох. Он увернулся,
и сапог бейсибца всего лишь скользнул ему по уху. Меч воина был занесен  для
удара, и он приземлился, рискуя отсечь себе ноги. Длинное бейсибское  оружие
помешало остановить инерцию падения, в результате  чего  воин  напоролся  на
подставленный кинжал сирдонца. Сэмлор рывком выдернул клинок. Он  подтолкнул
Стар к занавескам, ведущим в альков, втиснул ее в люк и сам прыгнул следом.
   Когда Сэмлор пытался закрыть каменную дверцу, в  щель  проник  бейсибский
меч, не давая ей опуститься. Сирдонец позволил бейсибцу использовать  меч  в
качестве рычага и вновь рванулся вверх через отверстие. И  прежде,  чем  меч
был вновь превращен в оружие, караванщик воткнул кинжал в горло воина.
   Меч высек искры о камень и упал в люк за мгновение до  того,  как  Сэмлор
вставил болт, который запирал дверь. Последнее, что увидел караванщик  перед
тем, как каменные створки сомкнулись, было лицо Лорда Тудхалиа, превращенное
злостью и жаждой крови в  страшную  маску.  Бейсибский  аристократ  бросился
вперед, пытаясь занять место умирающего воина. Его вытянутый меч зазвенел  о
дверцу, когда запирающий болт попал в свое гнездо.
   - Бежим, Стар. Я твой дядя! - закричал Сэмлор, хватая ребенка  в  охапку,
не обращая внимание на то, послушается ли она и, вообще, понимает ли его.  У
Сэмлора не было времени, чтобы рассчитывать на ножки четырехлетнего ребенка.
Он не тронул бейсибский меч, оставив его валяться,  ведь  правая  рука  была
нужна ему, чтобы нести фонарь. Его свет казался необычайно ярким в замкнутом
пространстве. Сэмлор побежал, согнувшись, держа под мышкой девочку,  подобно
тому, как нес бочонок от шлюпки, когда шел сюда.
   Когда каблуки  Сэмлора  еще  только  начали  отмеривать  вторую  половину
туннеля, руки и мечи бейсибских воинов разнесли бронзовую щеколду на  куски.
Несколько человек, возглавляемые Лордом  Тудхалиа,  ворвались  в  туннель  с
лампами и мечами.
   План Сэмлора основывался на  том,  что  его  внезапное  появление  внесет
смятение в ряды собравшихся рыбаков, что даст ему  секунд  тридцать  на  то,
чтобы  заблокировать  туннель  после  бегства.  Но  эти  воины   из   службы
безопасности были так хорошо тренированы - чего сирдонец никак не ожидал,  -
что им очень быстро удалось проникнуть в тайный туннель. Скорее всего,  Лорд
Тудхалиа считал, что гонится за, беглецами, принимавшими участие в  ритуале,
хотя это не имело для него никакого значения, как, впрочем, и для Сэмлора.
   Сирдонец быстро открыл бочонок и опрокинул его ударом ноги. Нефть  начала
растекаться по камням пола туннеля в том же направлении, куда бежал  Сэмлор.
Он не хотел поджигать нефть до тех пор, пока сам не окажется в безопасности,
и сделал шаг, потом еще один, не обращая внимания на вопли Стар, когда стены
туннеля царапали ее плечи. Наконец, сирдонец обернулся и кинул свой фонарь в
сторону растекающейся нефти.
   Лорд Тудхалиа отшатнулся от  огня,  полыхнувшего  перед  ним  за  спинами
беглецов, находящихся уже на расстоянии всего лишь вытянутого меча.
   Второй бейсибский воин споткнулся о бочонок и уронил свой фонарь прямо  в
лужу нефти. Туннель взорвался алым пламенем. Оно опалило брови Сэмлора, хотя
Лорд Тудхалиа и загородил сирдонца от его страшной силы.
   Бейсибский аристократ упал лицом вперед. А в это время Сэмлор уже бежал к
лодке, сжимая ребенка обеими руками. Бушующее пламя отбрасывало их  тени  на
пол туннеля.
   Сирдонец усадил Стар на корму шлюпки и начал сталкивать  ее  к  воде.  За
время, прошедшее с тех  пор,  как  Сэмлор  вытащил  шлюпку  на  берег,  море
отступило. Когда лодка была уже в воде, он обернулся. Блестящая нефть  текла
вниз по наклонному полу  туннеля.  Впереди  горящего  ручейка  в  полыхающей
одежде  шел  Лорд  Тудхалиа,  держа  в  обеих  руках  по  обнаженному  мечу.
Фехтовальщик  распространял  отвратительный  запах  паленых  волос  и  мяса,
относясь, видимо, к людям, которые не чувствуют даже самой  сильной  боли  в
своем  стремлении  достичь  поставленной  цели.  Сэмлор  очень  хорошо  знал
сумасшедших.
   У сирдонца был еще один нож,  засунутый  за  напульсник  левой  руки,  но
сейчас он был так  же  бесполезен,  как  и  тот,  что  он  оставил  в  теле,
остывающем на полу храма. Поэтому он схватил шест, лежащий на дне шлюпки,  и
выставил его перед собой. Выждав момент, караванщик ударил  бейсибца  шестом
прямо в середину грудной клетки.
   Если бы у того было достаточно пространства для маневра,  он  избежал  бы
неожиданной атаки. Вместо этого его заторможенные рефлексы бросили  Тудхалиа
на стену туннеля, а конец шеста столкнул его обратно, в бушующее пламя.
   Но  бейсибец  поднялся  вновь.  Сэмлор  попытался  ткнуть  его  в  пах  и
промахнулся. И все же ему удалось ударить своего врага  в  ребра  достаточно
сильно, чтобы тот опять упал. И все же, в падении Тудхалиа успел ударить  по
шесту мечами с обеих сторон, в дюйме от того места, где его  сжимал  Сэмлор.
Полетели щепки, шест от огня обуглился, но не сломался, ибо был  толщиной  с
запястье человеческой руки. Караванщик отпрянул, а бейсибец повалился спиной
в огонь.
   Горящая нефть требовала кислорода, и  сильный  поток  воздуха,  дувший  в
туннеле, поддерживал бушующее пламя. Яркий свет мерцал вокруг лица Тудхалиа,
когда инстинкт заставил его сделать вдох. Это стало его концом - воздух  был
наполнен красными языками, которые  сожгли  ткань  его  легких  и  вырвались
обратно изо рта Лорда, когда он, наконец, закричал.
   - Моя хорошая, моя любимая, - прошептал Сэмлор, повернувшись к девочке. -
Я хочу забрать  тебя  домой  прямо  сейчас.  -  Плоское  дно  шлюпки  слегка
содрогнулось,  ударившись  о  камень.  Смерть  палача  словно  удвоила  силы
избавителя.
   - Ты возьмешь меня обратно к маме Рейе? - спросила Стар. Широко открытыми
глазами она следила, как умирал Тудхалиа. Потом перевела взгляд на Сэмлора.
   Караванщик  прошел  рядом  с  лодкой  несколько  шагов,  ведя  ее  сквозь
пенящуюся воду. Затем влез в лодку и оттолкнулся от дна всей  длиной  шеста.
Начался отлив, и отталкиваться от стен уступа  уже  не  было  необходимости.
Когда они были в тридцати футах от пещеры, сирдонец отложил шест и перерезал
своим острым ножом веревки, которыми были пр