о, ваш ум принесут огромную пользу  Санктуарию.  Вы  должны  много
думать об этом, особенно сегодня перед  тем,  как  заснуть,  и  сразу  после
пробуждения".
   Ранканский  принц-губернатор  Санктуария  встал  и  твердо   пожал   руку
волшебнику, который был намного крупнее и сильнее  его.  Стрик  отметил  про
себя, что молодой человек держался более прямо и подтянуто, чем тогда, когда
вошел сюда. Несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза.  Потом
Кадакитис повернулся, набросил поверх стеганой туники  плащ  с  капюшоном  и
ушел. Куда более твердой и уверенной походкой, чем вошел в дом волшебника, -
это Стрик тоже отметил.
   Стрик вздохнул. "Шарлатан! - проворчал он, уже не в  первый  раз  адресуя
себе  этот  упрек.  -  Этот  красивый  молодой   человек   и   так   обладал
решительностью и харизмой! Теперь он всего-навсего в это поверил!"
   Потом волшебник отправил Уинтса оставить  сообщение:  Стрику  нужно  было
повидаться с Гансом.

***

   Кадакитис заплатил Цену. В тот же день после обеда ему сообщили, что  Тая
покинула дворец.
   Шупансею это позабавило.
   - Ну, в конце концов, любовь  моя,  она  попала  сюда  в  качестве  твоей
наложницы. И хоть ты ее и баловал, но в постели  твоей  места  ей  давно  не
находилось, да и впредь ничего не светило! - Потом она добавила:
   - С другой стороны, я могу порекомендовать...
   - Не нужно,  -  с  холодной  улыбкой  сказал  Кадакитис.  -  Я  решил  не
предпринимать никаких действий по этому делу. На мне это никак не отразится,
а только послужит лишним доказательством того, как сильно мы с  тобой  любим
друг друга.
   Шу-си сморгнула.
   - Замечательно. Как это разумно... нет, как это мудро  с  твоей  стороны,
любовь моя!
   "Да, - подумал Кадакитис. - И суть в том, что это явно  и  есть  Цена.  Я
должен заплатить за помощь Стрика, даже если это будет стоить мне лица".
   Часом позже к Стрику прибыл посыльный из банка и сообщил волшебнику,  что
кто-то положил на его  счет  шестьдесят  полновесных  золотых  империалов  с
изображением предыдущего императора. Стрик улыбнулся и кивнул. Он  знал,  от
кого поступили эти деньги. Интересно, а чем еще расплатился принц Кадакитис?
***

   Двумя  часами  позже  Стрику  нанес  визит  Ганс,  откликнувшись  на  его
приглашение. В дверях он встретился с юной госпожой Эзарией, которая как раз
покидала дом волшебника. Они не узнали друг  друга,  поскольку,  собственно,
никогда и не были знакомы.
   В этот момент где-то улыбнулась богиня Эши.
   - Ганс, - сказал Стрик без лишних предисловий, - есть  человек,  которому
нужна твоя помощь. Клиент, нуждающийся  в  услуге,  которую  можешь  оказать
только ты.
   Ганс старательно изобразил невинное неведение.
   - Понятия не имею, о чем это  ты  говоришь.  По  лицу  Стрика  скользнула
мимолетная улыбка. Он послушно принялся перечислять:
   - Нужно вскарабкаться на одну-две  стены,  войти  в  дом,  обыскать  пару
комнат и принести сюда один предмет.
   - Ага! Я как раз знаю одного приятеля, который тебе нужен. Его  вроде  бы
зовут Шедоуспан.
   - Как ты думаешь, он возьмется за эту, работу?
   - Возможно. Обычно он работает сам на себя. Но если цена будет хорошей...
- Ганс сделал красноречивый жест. - Расскажи мне об этом... задании.
   - Цена будет хорошей, - сказал Стрик  и  рассказал  парню,  что  от  него
требуется.
   - О нет! Только не колдун!
   - Ганс' После того опыта, который ты приобрел в Фираке,  этот  парень  не
создаст тебе никаких проблем. Да, он  действительно  был  учеником  архимага
Маркмора, но Маркмор был найден мертвым еще до того, как я появился  в  этом
городе. Множество магов приходят и уходят.
   Ганс кивнул
   - Да, я помню, например, одного с голубой звездой во лбу.
   - Литанде, - сказал Стрик.
   - Да, Литанде! Странное имя для мужчины!
   - Этот маг сюда не вернется, Ганс. Литанде  не  любит  этот  город  и  не
вернется сюда никогда.
   - Ты чертовски много знаешь, Стрик, особенно для переселенца,  прожившего
в городе всего несколько месяцев.
   Стрик кивнул.
   - Да. Это моя профессия - много знать.  Санктуарий  стал  моим  домом.  И
поверь мне, Ганс, - я пришел сюда, чтобы  остаться.  Но  мы  обсуждали  одно
рискованное предприятие, касающееся твоего знакомого и некоего Марипа.
   - О, отец Илье, как я  ненавижу  колдунов!  Стрик  холодно  посмотрел  на
Ганса.
   - Возможно, в таком случае ты порекомендуешь  мне  какого-нибудь  смелого
профессионала?
   - Ублюдок! - Профессиональный вор демонстративно вздохнул. - Что  у  него
хранится такое, что ты хочешь... получить?
   Стрик протянул руку. На ладони волшебника ярко блеснула серьга: мерцающий
черный камень, окаймленный золотом.
   - Пару вот к этой серьге. Ее вырвали из уха человека, который ее носил, и
теперь эта свинья, этот маг-недоучка  пользуется  серьгой,  чтобы  причинять
вред ее хозяину.
   - Надиш... - пробормотал Ганс и вздохнул. Потом кивнул и махнул рукой.
   Стрик рассказал ему чуть побольше. Ганс неохотно назвал цену.  Стрик  был
настолько расстроен, что даже не пытался поторговаться.  Он  встал,  положил
серьгу на ладонь Гансу, приказал парню сжать ладонь и попытаться представить
себе парную сережку, а потом положил руки на плечи лучшего вора Санктуария.
   - Значит, так. Ты сможешь  найти  эту  серьгу,  как  только  окажешься  в
непосредственной близости от нее. Если она лежит в каком-нибудь  сосуде  или
шкатулке, неси ее вместе с сосудом или шкатулкой - это важно.
   Ганс испустил еще один вздох.
   - Колдун! О боги, как я ненавижу колдунов! Стрик едва взглянул на  Ганса.
Молодой человек встал.
   - Я, пожалуй, пойду, Стрик, - небрежно обронил Шедоуспан, уже на  пути  к
двери.
   И немало удивился, услышав от Стрика принятое среди воров напутствие:
   - Пусть плащ Шальпы укроет тебя этой ночью от чужих глаз.
   Произнося эти слова, волшебник подумал: "Очень  любопытно.  Парень  водит
компанию с заколдованным котом и  носит  кинжал,  изготовленный  при  помощи
волшебства. А говорит, что ненавидит колдунов! Ну-ну..."

***

   Ганс бродил по  городу,  стараясь  расслабиться:  он  всегда  предпочитал
делать так  перед  важным  и  рискованным  предприятием.  Он  опять  заметил
множество перестроенных или перекрашенных зданий - денег на  это  явно  ушло
немало, - и множество иноземцев, прибывших сюда, прослышав о хорошей работе.
Время от времени Ганс отвечал на изумленные приветствия - или не обращал  на
них внимания. Он видел  бейсибцев,  смешавшихся  с  илсигами  и  ранканцами.
Недалеко от рынка Ганс с  удивлением  заметил  брошенный  на  него  украдкой
взгляд больших темных глаз; он всегда думал  об  этой  девушке  лишь  как  о
младшей сестре Мигни. Ганс предпочел сделать вид,  что  ничего  не  заметил.
Борода Ильса! Джилиль! Она  сильно  выросла,  похорошела  -  и  все  так  же
продолжает на него смотреть!
   Потом его внимание привлек  шум,  доносившийся  от  строящихся  городских
стен. Ганс легким шагом двинулся туда.  Там,  похоже,  разгорался  форменный
бунт. Чем-то недовольные рабочие-илсиги  роптали,  отказываясь  работать,  а
какой-то здоровяк толкал перед ними речь. Он напыщенно и громко вещал о том,
как были разрушены эти стены среди прочих разрушений и смертей, о  том,  как
боги прогневались на Санктуарий, и требовал сказать, "почему это  мы  должны
укреплять и отстраивать стены для этих проклятых заморских бейс, захвативших
наш  дворец!"  Рабочие-чужестранцы  тем  временем  стояли  в   стороне.   Их
происходящее не касалось, но  они  проявили  то,  что  именовалось  "рабочей
солидарностью", то есть бросили работу, радуясь перерыву.
   Некоторые из слов задиры  показались  Гансу  разумными  "Когда  я  уходил
отсюда, дела были плохи и, похоже, стали заметно хуже. Ох, ненавижу  я  этих
крикливых заводил, но..."
   На стройплощадке вдруг появился худощавый светловолосый парень в  кожаном
фартуке, накинутом поверх  хорошо  пошитой  синей  туники.  Он  принялся  за
работу. Полетела каменная пыль. "Храбрый парень, - подумал Ганс.  -  Храбрый
дурень". Потом он нахмурился, увидев, что  оратор  подобрал  острый  обломок
камня и собирается швырнуть его в одинокого рабочего...
   Почти незаметным для глаз движением трое бейсибцев,  посланных  Шупансеей
присматривать за ее возлюбленным,  натянули  луки.  Они  готовы  были  убить
заводилу, защищая Кадаки...
   Но тут в дело вмешался Ганс. Нож  с  плоским  ромбовидным  лезвием  задел
предплечье здоровяка, и тот с криком уронил камень. Тут же последовал второй
вопль, поскольку незадачливый оратор уронил камень себе на ногу. Он принялся
скакать на одной ноге, ухитряясь одновременно визжать и сыпать  проклятиями.
Окружающие разразились смехом.
   Бейсибцы опустили луки и отступили,  снова  сделавшись  невидимыми,  пока
общее внимание было привлечено к темноволосому жилистому парню  в  добротной
зеленой тунике и хороших замшевых штанах, который появился  на  строительной
площадке.  Отважный  молодой  рабочий  в  кожаном  фартуке  протянул   парню
брошенный им нож и широко ему улыбнулся.
   - Вали отсюда, Таркл! - крикнул Ганс. - Ты тут лапшу людям на уши вешаешь
просто потому, что не любишь работать - это всем известно.
   Здоровяк с окровавленной рукой сообразил, что попытка запугать окружающих
становится все более и более рискованным  мероприятием,  вспыхнул  и  угрюмо
засопел. Он заметил также беспощадный взгляд и ножи известного в своем  деле
специалиста - Таркл был уверен, что этот человек давно  покинул  Санктуарий.
Таркл попятился, прихрамывая. В это время Ганс и парень  в  кожаном  фартуке
узнали друг друга и одновременно воскликнули:
   - Принц!
   - Ганс!
   По толпе, перекрывая обычный  ропот,  пробежал  возбужденный  гул,  когда
собравшиеся увидели,  как  сам  принц-губернатор  вскочил  на  возвышение  и
протянул руку Гансу.
   - Теперь вы видите, кто работает на стенах Санктуария? - громким и  ясным
голосом воскликнул Кадакитис. - Ранканец! А кто  спас  его  от  кровожадного
хулигана, который даже не соображал, что делает? Илсиг... Мой друг.
   У Ганса глаза полезли на лоб.
   "Черт подери! Он же мне всю репутацию погубит!"
   Кадакитис же тем временем продолжал говорить, поражая толпу красноречием,
уверенностью и обаянием. Собравшиеся зааплодировали! Народ снова  взялся  за
работу - вместе с Кадакитисом.
   "Проклятие! - неодобрительно подумал Ганс, наклоняясь,  чтобы  подхватить
большой обтесанный камень. - Ну, я и влип!  Не  могу  же  я  просто  уйти  и
оставить принца-губернатора вкалывать, словно  какая-то  шваль  из  Низовья!
Но... Черт подери! Работать! Мне!"

***

   На следующий день Ганс узнал от одного из коренных обитателей Лабиринта -
колоритной личности по имени Старый Топотун,  очищавшего  улицы  от  всякого
хлама, - что с тех пор, как  Маркмор  умер,  Марии,  скрытный  молодой  маг,
втайне обосновался на вилле Беспалого, то ли на законных основаниях,  то  ли
по собственной прихоти.
   - Просто замечательно, - пробормотал  Шедоуспан,  бесцельно  бродя  вдоль
Серпантина. Он знал  эту  отлично  обустроенную  виллу  и  последний  секрет
Ластела. Все, что ему  придется  сделать  -  это  воспользоваться  туннелем,
соединяющим виллу с борделем под названием "Сад Лилий".  На  самом  деле,  у
Ганса была одна идея насчет "сухой кнопки" Чолли, но по здравом  размышлении
он решил отложить эксперимент до другого раза. Еще раз проанализировав план,
Ганс зашел в "Распутный Единорог" и взял там кусок сыра и яблоко.  Он  поест
нормально попозже, если желудок согласится принимать пищу.  Ганс  задержался
на некоторое время в "Единороге",  ведя  себя  более  чем  вежливо  и  почти
болтливо - к изумлению старых завсегдатаев таверны. Он покинул  их  компанию
на заходе солнца и отправился в  свою  новую  комнату,  прихватив  небольшое
ведерко с пивом. Нотабль обрадовался хозяину и еще больше обрадовался  пиву.
Пока кот смачно лакал пиво, Ганс прилег отдохнуть и подумать.
   "Войти туда проще пареной репы, - это без вопросов. Тогда что  мне  может
там понадобиться?" - подумал Ганс, и его улыбка  поблекла.  "Проклятие".  Он
еще до ухода из  Санктуария  слишком  привык  к  предупреждениям  и  советам
Мигнариал, а после пребывания в Фираке избавиться от этой привычки оказалось
очень трудно.
   "Предположим, я туда вошел и оказалось, что мне  нужен  глиняный  горшок,
или медный чайник, или..."
   - Спокойно! - произнес Ганс вслух, пытаясь пристыдить себя  за  необычную
нервозность,  которая   была   свойственна   Шедоуспану   не   больше,   чем
общительность, недавно проявленная им в "Единороге".
   Нотабль на мгновение перестал  умываться  и  вопросительно  посмотрел  на
хозяина.
   - Мррмяу?
   - Я тебе уже говорил, что котам не  полагается  отрыжка,  ты,  ненасытная
утроба. Пивоглот несчастный.
   Ганс задумался о Надише, а от этого несчастного его мысли плавно  перешли
к Стрику. "Этот человек собрался устроить Ссору! -  размышлял  Ганс.  -  Уже
устроил!" Дважды Ганс шокировал Нотабля тем,  что  резко  садился  и  бросал
первый подвернувшийся под руку нож.  Шедоуспан  не  объяснял  хозяину  дома,
зачем он приволок сюда старое  деревянное  колесо.  Колесо  было  необычайно
толстым, и скрепляли его, скорее всего не гвозди, а шпеньки. После того  как
Ганс снял с него железный обод и повесил колесо на самую дальнюю от  кровати
стену, оно превратилось в отличную мишень. Метательную звездочку Ганс всадил
прямо в ступицу, а  тонкий  нож  из  ножен  на  правом  предплечье  на  дюйм
отклонился от того места, где его хотел видеть парень.
   - Старею, должно быть,  -  пробормотал  Ганс,  вставая  с  постели,  дабы
вернуть оружие на законное место.  На  обратном  пути  к  кровати  он  снова
развернулся и сделал еще один бросок. Метательный нож без  упора  и  рукояти
вонзился в ступицу колеса. Устав от этого шумного и бессмысленного поведения
хозяина, Нотабль громко сказал: "Мрряуррр!" и прыгнул.
   Ганс невольно вскрикнул.
   - Нотабль, котяра чертов, тебе что - хочется стать моей любимой мишенью?!
   Пару часов спустя Ганс снова встал и переоделся в черное -  свою  рабочую
форму. Нотабль, похоже, уже понял смысл этого ритуала,  вне  зависимости  от
того, мог ли он различать цвета; большой рыжий кот запрыгнул  на  полку  под
окном, уселся там и уставился на своего человека.
   - Ты прав, - сказал Шедоуспан, дважды проверив дверной замок.  -  Сегодня
ночью мы выйдем отсюда именно таким способом, дружище.
   И они вышли через окно.
   Час спустя два приятеля без проблем добрались до  входа  в  большой  дом,
который некогда  принадлежал  Ластелу  Беспалому,  а  теперь  превратился  в
логовище молодого колдуна, которого многие считали мертвым. Ганс был уверен,
что это мнение не  соответствует  истине,  хотя  уже  наслушался  историй  о
легионах ходячих мертвецов,  заполонивших  улицы  Санктуария  за  время  его
отсутствия. Нет. Марип жив. Одного взгляда на кухню хватило,  чтобы  понять,
что в доме кто-то живет и что  этот  кто-то  недавно  готовил  себе  еду.  В
постели на втором этаже тоже недавно спали. Точнее говоря, постель выглядела
так, словно Марип спал там не один, и что ночка была бурная. В высоком шкафу
с выдвижными ящиками лежала  одежда.  Принадлежала  она  явно  не  покойному
Ластелу; наметанный взгляд Ганса  обнаружил  в  куче  одежды  тонкие  черные
перчатки и отметил, что все пальцы на обеих перчатках  растянуты  от  носки.
Что же касалось места хранения этих отлично выделанных перчаток,  безмолвный
незваный гость решил со шкафом  не  связываться.  Он  не  собирается  ничего
красть из  берлоги  колдуна;  он  пришел  сюда  лишь  затем,  чтобы  забрать
принадлежащую другому человеку вещь. Ганс покинул спальню, не  тратя  больше
времени на ее обыск. Он помнил слова Стрика о том,  что  почувствует,  когда
окажется рядом с сережкой Надиша.
   Ботинки на мягкой подошве ступали по ворсистому ковру так же тихо, как  и
лапы Нотабля.  Ганс  живой  тенью  бродил  по  темным  коридорам,  ненадолго
заглядывая в богато обставленные комнаты. Некоторые из них были заперты  уже
долгое время - это Ганс замечал сразу  и  проходил  мимо,  даже  не  пытаясь
открывать их. Ни человек, ни кот никого до сих пор не увидели и не  услышали
ни единого звука. Судя по поведению Нотабля, он ничего и не учуял. Один  раз
кот замер с поднятой лапой и насторожился. Его компаньон тут же  прижался  к
стене коридора и словно слился с ней. Потом присел на корточки и  в  руке  у
него будто сам собою возник нож  с  темным  лезвием.  Нотабль  легким  шагом
двинулся дальше. Шедоуспан остался на месте, наблюдая, не появятся ли другие
признаки опасности. Но кот был совершенно спокоен. Несколько  секунд  спустя
человек плашмя похлопал кота ножом по спине.
   - Дурень, - прошептал Шедоуспан, и Нотабль тут же замурлыкал в  ответ.  -
Тсс!  -  Ганс  встал  и  неслышно,  словно  привидение,   двинулся   дальше.
Мурлыкающий кот шагал рядом.
   Наконец они обнаружили комнату, в которой находились рабочий стол  и  еще
кое-какие вещи, от которых у Шедоуспана волосы  встали  дыбом,  а  по  спине
побежали мурашки. Мурлыканье Нотабля словно ножом отрезало.
   "О боги, как я ненавижу колдунов..."
   Ганс вдруг понял, что серьга находится в шкатулочке из  красного  дерева.
"Отлично сработано, Стрик". Ганс подошел вплотную к шкатулке, чуть  наклонил
голову, немного подумал и сделал шаг в сторону.  Уже  оттуда  Ганс  протянул
руку и кончиком ножа откинул крышку. Раздался щелчок  спускового  механизма,
откуда-то с того места, где он только что стоял, взмыла тоненькая стрелка  и
с характерным "чпок!"  воткнулась  в  потолок.  Нотабль  припал  к  полу,  а
Шедоуспан кивнул, разглядев содержимое шкатулочки. Так и есть, и кровь тоже.
По-прежнему пользуясь ножом, Ганс подтолкнул крышку обратно  и  настороженно
застыл, готовый в любое мгновение сорваться с места. Ничего не произошло, не
считая того, что крышка почти бесшумно закрылась. Уже подхватив  шкатулку  и
собравшись покинуть безмолвную комнату, обстановка  которой  вгоняла  его  в
дрожь, Ганс заметил на столе несколько прядей чьих-то волос. Шедоуспан и  их
положил в шкатулку, обернул шкатулку лежавшей там же на столе алой салфеткой
и  засунул  сверток  за  пазуху.  После  этого  Ганс  с  почти   неприличной
поспешностью покинул комнату колдуна Марипа.
   "Дельце проще пареной репы, -  размышлял  Ганс,  торопливо  пробираясь  к
потайному входу в старый туннель. - И провернул его я так же чистенько,  как
всегда, и притом без помощи Мигнариал, да и вообще без всякой помощи!"
   В затхлом старом туннеле  Ганс  услышал  шуршание  крысы,  потом  заметил
вторую бестию, а потом  его  взору  предстало  мрачное  Видение.  Призрачные
образы  словно  застыли,  захваченные   в   момент   вечной   схватки.   Это
напоминало... "Они оба похожи на старину Ластела! Да нет, не может быть!", -
подумал Ганс, и в это самое мгновение на него прыгнула крыса.
   Это была здоровенная зверюга, размером с обычного кота, - да  только  вот
Нотабль не был обычным котом. Шедоуспан успел уклониться от атакующей крысы,
а на нее тем временем с протяжным и устрашающим боевым воплем бросился  кот.
Ганс  усмехнулся,  предвкушая  быструю  расправу  с  бестией.  Стремительное
развитие событий стерло улыбку с его  лица  и  исторгло  из  глотки  хриплое
рычание; большое рыжее тело отлетело назад, шлепнулось на утоптанную землю и
неподвижно застыло.
   - Нотабль!
   Шедоуспан швырнул в крысу метательный  нож,  потом  другой.  Глаза  Ганса
расширились от изумления, и он почувствовал, как волосы у него встали дыбом:
оба клинка прошли сквозь бестию насквозь, но на них  не  осталось  ни  капли
крови. От потрясения он так долго  простоял  неподвижно,  что  крыса  успела
прыгнуть на Ганса и впиться клыками в его руку. Похоже, эта  тварь  была  не
менее сильна, чем он сам. Клыки у нее были тонкие, словно  иголки,  и  когда
Ганс попытался стряхнуть огромного грызуна, руку его пронзила ужасная