и цвета даже тогда, когда девочка смеялась или разговаривала.
   Свет сверкнул на обнаженном лезвии  нового  кинжала  Сэмлора.  Отраженный
свет казался куда более резким и безжалостным.
   Караванщик растерянно моргнул, нащупал  скрытый  под  туникой  серебряный
медальон богини Гекты и лишь после этого  вынул  кинжал  из-за  пояса,  куда
временно пристроил его. Мерцающий свет создавал некий намек на движение,  но
на  клинке  видны  были  лишь  узорные  разводы,  и  никакой  надписи,   как
померещилось было Сэмлору.
   Кхамвас наблюдал за этими манипуляциями со сдержанной опаской. Решив, что
лучше будет обратиться со своим предложением, чем спрашивать, почему  Сэмлор
пялится на кинжал, на перекрестье  которого  до  сих  пор  виднелись  темные
пятна, напатанец сказал:
   - Господин Сэмлор, вы понимаете дух  этого  города,  а  я  -  нет.  И  вы
прекрасно умеете при необходимости иметь дело с насилием. Могу ли я  убедить
вас сопроводить меня до дома Сетиоса? Я хорошо заплачу.
   - Не отправляйся в путь без посоха, - одобрительно сказал Тьянуфи.
   - Нам ведь тоже нужно найти Сетиоса, дядя Сэмлор, - произнесла Стар своим
пронзительным голоском. Она отпустила штанину Кхамваса, но  лишь  для  того,
чтобы тут же настойчиво дернуть дядю за  рукав.  -  Можно  мы  ему  поможем9
Пожалуйста. Он хороший.
   Караванщик же тем временем думал,  что  холодная  сталь  не  может  течь,
извиваться,  складываться  в  слова.  Зазубрина  на  лезвии  была  отчетливо
различимой и вполне реальной. Никаких номеров вроде наложенных чар.  Обычный
кинжал с неудобной рукояткой и очень хорошим клинком.
   Стар повисла на руке у Сэмлора  всем  своим  весом.  Он  не  взглянул  на
девочку, и рука его даже не  дрогнула.  Этим  рукам  доводилось  вытаскивать
осла, который оступился и сорвался в овраг в сотню футов глубиной.
   - Ну пожалуйста! - повторила девочка.
   - Друг Сэмлор! - с  некоторым  сомнением  окликнул  караванщика  Кхамвас.
Насколько он мог видеть, в руках у Сэмлора  был  всего  лишь  кинжал.  Самый
обычный кинжал.
   "Иди с ним", - возникло из рябящих разводов на стали.
   Сияющий шарик в руке у Стар уменьшился до точки и пропал. Вместе  с  этим
светом пропали и слова на клинке.
   - Я был готов к тому, что найду здесь  проводника,  -  медленно  произнес
караванщик.
   Он не указал в сторону таверны. Он говорил с собой, а не с  человеческими
существами, стоявшими рядом с ним. Они же во все глаза смотрели на Сэмлора -
его племянница и чужак, - как смотрели бы на  ручного  льва,  который  вдруг
повел себя как дикий.
   - Потому, полагаю, - продолжил Сэмлор, -  мы  отыщем  Сетиоса  вместе.  В
конце концов, - он постучал  ногтем  по  лезвию  нового  кинжала,  и  металл
отозвался мелодичным звоном, - мы ведь заодно, все четверо?
   Стар потянулась к дяде и прикоснулась к его ноге, но не смотрела ни ему в
глаза, ни на кинжал у него в руке. Кхамвас осторожно кивнул.
   - Тогда нам нужно  выбраться  из  Лабиринта,  -  будничным  тоном  сказал
Сэмлор. - Пошли.
   Чтобы выйти из переулка, им нужно было переступить через тело  убитого  в
драке парня.
   Что поделаешь -  это  Санктуарий.  Это  не  последний  труп,  который  им
предстоит увидеть.

***

   Распростертое у выхода из переулка тело можно было принять за труп,  если
не прислушиваться или не догадаться, что прерывистый шорох  -  это  неровное
дыхание человека, который лежал, уткнувшись лицом в склизкую мостовую.
   - Гляньте-ка, - сказал Сэмлор, коснулся рукой сперва Стар, потом Кхамваса
и указал на это препятствие. Человеческие глаза  могут  приспосабливаться  к
скудному освещению, но в том конце переулка, где лежал умирающий,  было  так
темно, что видны были только смутные очертания тела.
   Человечек, сидевший у  Кхамваса  на  плече,  должно  быть,  уловил  смысл
ситуации, поскольку сказал:
   - Смерть суждена каждому.
   Голосок у Тьянуфи был звонким, словно у птички, и не менее громким.
   Напатанский  "ученый"  потянулся  к  плечу  жестом,  в  котором  сквозили
одновременно симпатия и предостережение.
   - Тьянуфи, - пробормотал он, - не сейчас...
   Сэмлор  сильно  подозревал,  что  Кхамвас  имеет  не  больше  влияния  на
человечка, чем погонщик верблюда на  мышь,  которая  живет  в  складках  его
попоны. Или, если уж на то пошло, чем сам Сэмлор на свою племянницу, которая
была достаточно умна, чтобы понять любое его наставление, но ответственности
у нее было не больше, чем у любого семилетнего ребенка.
   Вот и сейчас в сложенной  горсткой  ладони  девочки  появился  светящийся
шарик. Стар  освещала  себе  путь  мимо  умирающего,  несмотря  на  то,  что
караванщик совсем недавно предупредил ее, что свет -  магический  или  любой
другой - может скорее подвергнуть их риску, чем помочь. По крайней мере,  до
тех пор, пока они не выберутся из Лабиринта.
   Стар изящно опустила ножку, поставив ее в каком-нибудь дюйме от откинутой
в сторону руки незадачливого бандита, а потом  одним  движением  перескочила
через лежащего. Такое странное сочетание сделало сцену  еще  более  ужасной.
Созданный Стар светящийся шарик еще  несколько  мгновений  плыл  за  ней  по
воздуху. Потом он съежился, но сделался ярче - засветился не как  блуждающий
болотный огонек, а скорее как светлячок, -  завертелся  и  образовал  усики,
напоминающие белую прядь в волосах Стар.
   Девочка обернулась, заметила застывшее лицо Сэмлора и  дернулась,  словно
от удара. Светящийся волчок исчез, как не бывало.
   - А он1?.. -  спросил  Кхамвас,  переступая  через  место,  где,  по  его
представлениям, должно было находиться тело. - Он - один из тех, с кем мы...
встретились за минуту до того?
   - Да, один из той банды, которая набросилась на нас с цепями,  -  ответил
караванщик, последовав за своими спутниками. Они оказались  в  проходе,  где
Сэмлор мог раскинуть руки и не дотянуться до стен.  В  Лабиринте  этого  уже
было довольно, чтобы такой проход носил гордое  наименование  улицы.  Слышны
были лишь звуки, издаваемые какой-то мелкой  живностью,  спешащей  по  своим
делам,  да  из-за  ставней  -  характерный  шум,  который  издают  люди  при
совокуплении. - Все они мертвы.  Я  готов  поручиться  не  только  за  того,
который остался валяться, но и за тех, кто сбежали. Сворачивай налево.
   - Но к дому Сетиоса проще пройти...
   -  Налево,  разрази  тебя  гром!  -  прошептал   Сэмлор,   словно   камни
заскрежетали.
   - Не создавай помех, и тебя не будут ругать, - сообщил сидящий  на  плече
напатанца Тьянуфи. Человечек поклонился Сэмлору, но караванщик  был  слишком
сердит, чтобы выражать кому-то одобрение.
   Больше всего Сэмлор был сердит на себя, поскольку в жизни ему  достаточно
часто приходилось убивать, чтобы караванщик понял, что  на  самом  деле  ему
убивать не нравится. Особенно ему не нравилось убивать детей, пусть даже это
были типичные дети трущоб, которые вполне способны были проломить ему самому
голову цепью с  гирькой,  а  Стар  изнасиловать  и  продать  в  какой-нибудь
бордель, чтобы на эти деньги купить лишний мех с вином...
   Возможно, с уничтожением этой троицы Санктуарий только сделался лучше; но
Сэмлор хил Сэмт не ставил целью своей жизни служение Правосудию и не получал
от своего бога задание очистить эту чертову дыру.

***

   Из Лабиринта они выбрались без проблем,  не  считая  встречи  с  парочкой
бандитов, но те пустились наутек, когда  Кхамвас  сотворил  человекообразный
светящийся призрак и пустил его брести навстречу грабителям. Здесь  тротуары
были уже пошире и идти по ним было легче, а во многих  домах  над  входом  в
зарешеченных нишах горели фонари.
   Эти фонари вывешивались не из  заботы  о  прохожих,  а  для  того,  чтобы
разбойники, которые предпочитали работать скрытно, выбирали другие дома.
   Кхамвас заколебался, потом указал  в  сторону  перекрестка,  от  которого
отходили пять улочек. Рядом находился сторожевой пост. Ведущие во внутренний
двор ворота были освещены ярко горевшими свечами, рядом  с  воротами  стояла
группа солдат. Офицер шагнул было на улицу, словно  желая  остановить  троих
путников, но после короткого раздумья передумал.
   Теперь они находились  неподалеку  от  дворца,  в  самом  богатом  районе
города. Здешние жители нажили свои богатства не грабежом на большой  дороге,
а при помощи вовремя подсунутого на подпись пергамента или сказанных нужному
человеку слов, но от этого их доходы более честными не становились.
   И вот теперь богачи ожидали, что их защитят от менее удачливых  собратьев
по преступной деятельности. Солдаты проверяли почти всех идущих сюда мужчин,
задерживали их, если те не могли удовлетворительно объяснить, что именно  им
здесь понадобилось, и убивали при малейшей попытке оказать сопротивление.
   Но двое мужчин с маленькой девочкой не были похожи на грабителей.  Скорее
всего стражники сочли, что эта троица относится к специфической сети  услуг,
обеспечивающих некоторые своеобразные потребности  сильных  мира  сего...  А
богачи  не  любили,  чтобы  чересчур  рьяные  стражи   порядка   мешали   их
развлечениям. Так что Сэмлору не пришлось пускать в ход ни взятку,  ни  нож,
хоть он и был готов к этому.
   - Думаю, мы уже близко, -  заметил  Кхамвас.  Он  поднял  голову,  словно
принюхивался. Даже здесь, в  богатом  районе,  не  помешал  хороший  ливень,
который смыл бы с улиц отбросы.
   Сэмлор недовольно скривился и огляделся  по  сторонам.  Он  желал  знать,
каким образом Кхамвас находит направление... но не  хотел  спрашивать.  Даже
если этот то ли маг, то ли ученый и найдет время на объяснения, он,  Сэмлор,
все равно ничего не поймет.
   И хуже того, это поймет Стар.
   - Хотел бы я знать,  что  именно  хранит  для  нее  Сетиос,  -  прошептал
караванщик, настолько тихо, что девочка не могла слышать его слов, хотя губы
Сэмлора и касались ее волос.
   - Что, дождик собирается? - сонно  спросила  Стар,  уютно  устроившись  в
объятиях Сэмлора.
   Караванщик взглянул на небо. Оно было усеяно звездами, но ветер нес тучи,
которые то и дело закрывали звезды. В  воздухе  витало  предчувствие  грозы,
которая надвигалась с западных холмов и обещала хотя бы  ненадолго  очистить
воздух.
   - Может, и собирается, лапушка, - сказал сирдонианец. - Но мы куда-нибудь
спрячемся.
   Сэмлор действительно надеялся, что они окажутся в укрытии; а  еще  лучше,
если они успеют до грозы вернуться в караван-сарай на реке Белая  Лошадь,  в
их комнатку с запорами.
   Кхамвас начал что-то бормотать, опершись о посох и переплетя пальцы. Стар
внезапно встрепенулась и выскользнула из рук  дяди.  Она  не  прикасалась  к
напатанцу, но приблизилась к нему как можно ближе и внимательно следила, как
тот выговаривает слова на незнакомом караванщику языке.
   Сэмлор не желал признавать, что его племянница теперь учится сама, и едва
удерживался от желания приказать ей прекратить. Предоставленный сам себе, он
осмотрелся.
   Район, в котором они находились, был  старым,  но  достаточно  богатым  и
модным, чтобы  его  в  значительной  степени  перестроили  с  илсигского  на
ранканский манер. Например, фасад расположенного через дорогу дома был  снят
и заменен двухэтажным портиком с  колоннами  из  цветного  мрамора.  Посреди
строительного мусора примостилась небольшая хибарка. Над  ней  висела  яркая
лампа. А из незастекленного окна за троими путниками уже наблюдал сторож.
   В других домах было тихо. Но перед всеми дверьми, кроме  той,  у  которой
притаились Сэмлор и  его  спутники,  горели  лампы.  В  этот  час  все  дела
проворачивались через черные ходы или через люки,  ведущие  в  туннели,  что
были старше илсигов... а возможно, и всего человечества.
   Возможно, это было неподходящее время для встречи с Сетиосом; а может,  и
нет. Сетиос был связан с матерью Стар, а это означало, что  он,  по  крайней
мере, имел странный распорядок дня и необычные запросы.
   Что ж, он примет их сейчас и выдаст девочке ее  наследство  -  если  оно,
конечно, находится здесь. И если его нетрудно унести. И если Сетиос пожелает
придерживаться условий соглашения, заключенного с  женщиной,  которая  давно
умерла.
   Сэмлор выругался, от души желая своей сестре  провалиться  на  самое  дно
преисподней. Впрочем, он давно знал, что посмертная участь Сэмлейн наверняка
хуже всего того, что мог пожелать ей брат.
   - Вот этот дом, -  с  легким  удивлением  произнес  Кхамвас.  Он  и  Стар
обернулись,  чтобы  взглянуть  на  фасад  здания,  к  которому   прислонялся
караванщик, разглядывая окрестности.
   - Он выглядит  вполне  невинным,  -  сказал  Сэмлор.  Это  было  типичным
преуменьшением. Впрочем, Сэмлор сказал это  просто  затем,  чтобы  заполнить
паузу, пока обдумывал более серьезные проблемы.
   Здание не выглядело невинным. Оно выглядело заброшенным.
   Фасад дома был глухим, лишенным каких бы то ни было украшений. Только  на
втором этаже красовался поясок примерно в фут шириной, но никакой лепнины не
было - не то что на соседних домах. Фасад был облицован тесаным камнем, и за
многие десятилетия прохожие, задевая за камень, отполировали его до  блеска.
На стыках плит виднелись  известковые  швы,  но  это  было  скорее  вопросом
эстетики, чем строительной необходимости.
   Единственное выходящее на улицу окно первого этажа было узкой щелью рядом
с  обитой  железом  дверью.  С  другой  стороны   от   двери   располагалась
зарешеченная ниша для фонаря. Камни в нише почернели от копоти, но фонарь не
горел. Его не зажгли сегодня вечером, а  возможно,  не  зажигали  уже  много
недель.
   Окно-щель рядом с дверью было предназначено для  того,  чтобы  привратник
мог взглянуть на пришедшего. Сейчас через него не было заметно  ни  малейших
признаков жизни.
   - Возможно, я ошибся, - неуверенно произнес Кхамвас. -  Это  должен  быть
дом Сетиоса, но я... я не уверен, что прав.
   Напатанец  склонился  к  своему  жезлу,   словно   прислушиваясь,   потом
решительно сказал:
   - Нет, я уверен, что это дом Сетиоса. Но, возможно, он  больше  здесь  не
живет.
   Кхамвас шагнул к двери и вскинул жезл, чтобы постучать.
   У Сэмлора вырвался короткий предостерегающий возглас.
   Караванщик сжимал в руке кинжал - тот самый, который он забрал у  убитого
в "Распутном Единороге". Сэмлор держал кинжал наготове, пока они пробирались
через Лабиринт, но не очень-то разумно стучать в дверь  незнакомого  дома  с
оружием в руках.
   Хотя, с другой стороны, это Санктуарий. К тому же
   Кинжал не входил в старые ножны.
   - Ладно, давай, -  сказал  он  Кхамвасу.  Напатанец  явно  колебался.  Он
смотрел на караванщика и ждал, что тот предложит еще.
   Потом напатанец кивнул. Стар повторила его движение. Девочка была  словно
загипнотизирована  усталостью.  Кхамвас  дважды  ударил  жезлом  по   двери.
Раздался глухой и какой-то бездушный звук - удар дерева о дерево.
   - Похоже, в доме никого нет, - сказал Сэмлор. Его взгляд был  прикован  к
покрытому  разводами  клинку.  Клинку  кинжала,  который  теперь  стал   его
собственным; прежний хозяин уже не  предъявит  на  него  никаких  претензий,
поскольку получил хорошую плату - фут стали в грудь. В  тусклом  свете  ламп
разводы - светлая сталь и темное железо, - лишь угадывались.  Сейчас  Сэмлор
не  мог  разглядеть  этих  разводов,  даже  если  бы  они  вдруг  и   начали
складываться в слова, как вопреки здравому смыслу ему уже дважды приходилось
наблюдать.
   Караванщик  стряхнул  с  себя  мрачную  задумчивость,  которая  понемногу
овладела им под покровом усталости. Он нуждался  в  отдыхе  не  меньше,  чем
Стар, а значит, ему нужно было так или иначе, но разобраться  с  этим  делом
сегодня.
   - Смотри! - сказал Сэмлор. Кхамвас по-прежнему глазел на дверь, как будто
существовала вероятность, что ее и вправду откроют, и  это  вызвало  у  него
приступ раздражения. - Там никого нет, и...
   Из-за двери послышался лязг металла,  словно  засов  выдвинули  из  скоб.
Дверь отворилась внутрь. Раздался противный визг -  дверь  держалась  не  на
ременных петлях, а на бронзовых стержнях, вогнанных в косяк.
   - Приема нет, - произнесла неясная фигура, возникшая в дверном проеме.  К
какой  расе  принадлежал  привратник,  было  непонятно,   но   явно   не   к
человеческой.
   Это существо уступало в росте даже Стар. Его тело и  длинный  хвост  были
покрыты  блестящим  пепельного  цвета  мехом,  но  под  мехом  чувствовалось
хрупкое, до странности  худое  тело.  Лицо  существа  было  чуть  вытянутым,
наподобие  лисьей  морды,  а  в  глазах-бусинках  не  заметно  было  никаких
признаков разума.
   - Подожди! - окликнул Сэмлор хил  Сэмт  привратника,  который  уже  начал
закрывать дверь, и всунул ногу между дверью и косяком. -  У  твоего  хозяина
хранится имущество, которое принадлежит моей племяннице Стар.
   - Приема нет, - повторило существо. У него за спиной виднелись  еще  одни
двери, тоже обитые металлом, а между ними и входными располагалась небольшая
прихожая, которую, возможно,  в  случае  опасности  предполагалось  заливать
чем-нибудь наподобие кипящей воды или расплавленного свинца.
   Если только в доме было хоть одно живое существо, способное это  сделать.
Привратник  говорил  тонким  пришепетывающим  голосом,  но  грудь   его   не
шевелилась.
   - Он ненастоящий.
   Кхамвас говорил словно издалека, а Сэмлор все никак  не  мог  поверить  в
ужасающую определенность присутствия в этом доме привратника - не  человека,
и неживого.
   - Это только видимость, как...
   - Приема нет, - монотонно повторил привратник. Он дернул  за  дверь  и  с
силой оттолкнул Сэмлора, несмотря на все попытки того удержать дверь.
   - Я пришел за наследством Стар! - крикнул караванщик, метнулся обратно  к
двери и врезался в нее плечом.
   Дверь глухо хлопнула о косяк, но не открылась ни на дюйм. Засов с  лязгом
встал на место.
   - И я заберу его! - снова крикнул Сэмлор. - Невзирая ни на что!
   Его голос эхом разнесся по улице, но  в  глубине  дома  не  раздалось  ни
звука.
   - На самом деле здесь никого не было, - сказал Кхамвас  и  прикоснулся  к
плечу караванщика, пытаясь его успокоить.
   - С меня  хватит,  -  мрачно  сказал  Сэмлор,  потирая  ушибленное  плечо
граненой рукояткой кинжала. - Я пытался удержать дверь, но это все равно что
остановить лавину.
   И он наугад ткнул кинжалом в узкое окно,  словно  змея,  наносящая  удар.
Клинок не встретил никакого сопротивления, и никакого отклика  его  движение
не вызвало.
   - Тот, кто раскачивает камень, уронит его себе на ногу, - сказал Тьянуфи.
Сэмлору  показалось,  или  в  голосе  человечка   действительно   прозвучало
предостережение?
   - Я имею в виду, -  поспешно  сказал  Кхамвас,  стремясь  смягчить  гнев,
который могли вызвать слова его маленького приятеля, - что  это  всего  лишь
часть двери, и не более того. Игрушка, не наделенная ни волей, ни мышлением.
Привратник просто выполняет последний полученный приказ, точно так  же,  как
арбалетный болт скользит по  направляющей,  когда  хозяин  спускает  тетиву.
Приема нет.
   - Если мы войдем туда, - отчетливо произнесла Стар, указывая на дверь,  -
нас там... - девочка сдавленно кудахтнула и неестественно  склонила  голову,
будто у нее была свернута шея. - Как цыплят, - добавила она, подняла  голову
и улыбнулась.
   Сэмлор засопел. Он думал...
   - Ну что ж, Стар, - сказал напатанский ученый, - я, пожалуй, способен  на
некоторое время обездвижить привидение-привратника... на достаточное  время,
чтобы мы могли проскочить через зону его действия. Я могу  это  сделать.  Но
думаю, что нам лучше не входить в эту дверь, пока мы не  получим  дозволение
от Сетиоса.
   И Кхамвас с девочкой понимающе улыбнулись друг другу.
   Сэмлор подавил в себе  порыв  совершить  какой-нибудь  бессмысленный  акт
насилия. Чтобы не смотреть на своих спутников, он перевел взгляд  на  лезвие
кинжала и начал самым рассудительным тоном:
   - В таком случае нам лучше будет немного поспать...
   - Да, действительно, - сказал Кхамвас