о для того, чтобы не позволить жителям разбежаться. Даже дураку
должно быть ясно, что завоевание Санктуария не принесет никакой выгоды.
   Эта мысль вызвала у Кейда улыбку. Нападать на Санктуарий - все равно  что
вступать в борьбу  за  плошку,  в  которую  нищий  собирает  подаяние.  Кейд
посмотрел на запад. Там медленно и печально догорало какое-то  строение,  но
обитатели Низовья не обращали на это ни малейшего внимания. Низовье -  самый
скверный район этого поганого города. Низовье...
   "Это - то самое место, с которым ты клялся никогда не иметь никаких дел",
- напомнил себе Кейд. Впрочем, он отлично знал, что в Аду клятвы  мало  чего
стоят.
   Если Санктуарий можно было  назвать  местом  рождения  Кейда,  то  именно
Низовье вылепило  его  нынешний  образ.  Кейд  жил  в  Низовье  с  шести  до
шестнадцати лет. Там он познал мир - подлинный мир, а не  ту  ложь,  которой
любят ослеплять себя люди. Там он узнал, что такое страх. Он  слишком  часто
видел его в глазах своего несчастного брата, который всегда пытался защищать
младшего братишку, хотя если кто-то из них и мог защитить другого,  так  это
Кейд. Там он узнал, что такое отчаяние.  Отчаяние  -  это  когда  денег  все
меньше, и еда на столе появляется все реже, а мать бьется, как рыба об  лед,
пытаясь удержать от распада их маленькую семью.
   Кейд вспомнил, как плакала мать, узнав, что он присоединился к  банде;  к
тому времени, когда он стал главарем банды, мать уже умерла. Время и  Демоны
- вот кому он был обязан самыми важными уроками, полученными  в  Санктуарий.
Там он узнал, что такое кровь и что такое смерть.
   Кейд был тогда  очень  талантлив,  талантлив  и  страстен  во  всем,  что
касалось  насилия.  Улица  может  толкнуть  на  кровопролитие  даже   самого
ничтожного из своих обитателей, но некоторые из них -  такие,  как  Кейд,  -
рождены для крови и одинаково бестрепетно готовы проливать и чужую кровь,  и
свою.
   Кейд называл это водопадом, хотя впервые увидел настоящий водопад лишь  в
восемнадцать  лет.  Водопад  -  это  когда  кидаешься  в  схватку,  и   либо
побеждаешь, либо умираешь, страха здесь просто нет места. Водопад -  признак
таланта. Любой может повести себя так, если его загнать  в  угол;  некоторые
способны на это время от времени; Кейд же был готов к этому всегда.
   Кейд подумал: интересно, остался ли кто-нибудь из Демонов в Низовье? Вряд
ли. Они либо погибли, либо смылись и вряд ли когда-нибудь вернутся. Да и  на
кой черт они  ему  сдались?  Все  они  -  никчемные  дряни.  И  кроме  того,
кто-нибудь из них мог бы узнать его.
   Кейд рассмеялся, но в его смехе не было веселья. Интересно, они удивятся,
увидев  его?  Ну  как  же,  парень  вернулся  домой  с  победой.  По  меркам
Санктуария,  Кейда  можно  было  считать  преуспевающим  человеком:  он  был
чертовски богат и могущественен.
   Кейд вложил свой талант в очень прибыльное искусство. В искусство смерти.
Он убивал за плату. Он был чем-то большим, чем ассасин,  и  чем-то  меньшим,
чем обычный убийца. Кейд убивал со страстью, но без удовольствия. Он  убивал
во имя человечества - чтобы освободить свои жертвы от лжи.
   Санктуарий преподал Кейду самые ценные  из  полученных  им  уроков;  этот
город научил его правде. Во всю боль и страдания этого города, во всю нищету
и отчаяние, в саму его кровь был вписан ЗАКОН.
   И   этот   ЗАКОН   можно   было   выразить   одним-единственным   словом.
Преисподняя...
   Кейд знал, что за пределами этого  мира  никакой  преисподней  нет.  Нет,
потому  что  сам  этот  мир  и  есть  преисподняя,  единственная   настоящая
преисподняя. Жизнь человека полна боли, вне  зависимости  от  того,  кто  он
такой; его наказание вершится ежедневно.  Когда  человек  умирает,  он  либо
уходит в иной, лучший, мир, либо его душа просто перестает существовать. Все
до отвращения просто: хорошие  люди  получают  награду,  а  плохих  попросту
уничтожают, потому что опускаться им уже некуда.
   Все эти мысли промелькнули в голове Кейда, пока он смотрел на ненавистный
город. Ему было немного не по себе. Кейд  был  твердо  убежден,  что  всегда
убивал либо исключительно хороших людей, либо  откровенно  плохих,  и  никак
иначе.  Теперь  же  Кейд  намеревался  убить  убийцу  своего  брата  и   был
обеспокоен. Что, если убийца не был ни плохим, ни хорошим? Что, если он  еще
не сделал окончательный выбор? Сможет ли Кейд убить его в  таком  случае?  В
конце концов, он ведь не солдат, как его отец -  которого,  кстати  сказать,
Кейд никогда не знал, - чтобы убивать любого, на кого  укажут.  Кейд  всегда
был очень придирчив, заключая контракты, и всегда  тщательно  следил,  чтобы
намеченная жертва принадлежала либо добру, либо  злу,  была  либо  свободна,
либо обречена. Что, если...
   - Довольно! - крикнул он. Где-то в Лабиринте его ждали  близкие  Террела,
ждали, боясь за свои жизни и горестно оплакивая мертвого, которого  они  так
любили. Кейд обязан защитить их. Террел хотел бы этого. Но Кейд на  этом  не
остановится. Он использует их, как  всегда  использовал  тех,  кто  был  ему
нужен. Использует, чтобы отыскать убийцу. Впервые за всю свою карьеру он  не
станет убивать быстро и чисто. Ему плевать на то, кто  окажется  убийцей,  -
Кейд заставит его расплатиться сполна!
   Он опустился на колени и расчистил клочок земли. Потом  извлек  из  ножен
кинжал и принялся рисовать на земле какие-то  знаки.  Вот  удар  сплеча  для
Темпуса, а вот - проклятие для Ишад, для Молина Факельщика, для Джабала, для
Ченаи, для пасынков, для НФОС, для Третьего отряда, для Инаса Йорла...  Кейд
вышел за границу расчищенного участка. Санктуарий ухитрился сделаться  самым
опасным местом во всей империи. Это воистину была столица Ада, и все  демоны
тьмы дрались за возможность править здесь.
   Кейду не хватало информации. Он слабо верил, что Темпус останется  здесь,
когда вся империя ополчилась на него. А если Темпус уехал... Кейд  вычеркнул
знаки, обозначающие Третий отряд и пасынков, потом покачал  головой:  знаков
все равно было слишком много.
   Кейд вычеркнул изображение рыбьего глаза. Бейсибцы. Черт подери,  что  же
они из себя представляют? Отличаются они чем-нибудь от других людей или нет?
Что происходит, когда они умирают? Слишком много  вопросов  и  слишком  мало
ответов.
   Если бы это была обычная магия  или  дело  рук  человеческих...  но  нет,
теперь в игру вступили боги. Они  неоднократно,  самыми  разными  способами,
являли в городе свою силу, но горожане упорно верили, что  со  временем  все
это утихнет. Малоутешительная мысль.
   Кейд сильнее сжал рукоять  кинжала.  Слишком  много  вопросов.  Где-то  в
уголке сознания Кейда таилась надежда, что след  и  вправду  выведет  его  к
какому-нибудь богу.  Ему  уже  как-то  довелось  убить  одного  неприметного
полубога. И если теперь удастся прижать к ногтю  кого-нибудь  из  богов,  из
этих великих мастеров лжи, можно будет считать, что ужасная  гибель  Террела
была не напрасна.
   Таиться бессмысленно. Санктуарий - это стихийное бедствие, которое только
и выжидает подходящего момента, чтобы обрушиться на тебя. Кейд  ногой  затер
нацарапанные на земле имена. Любой из этих  людей  может  оказаться  убийцей
брата. Любой. А может, даже не один. И многие из них будут иметь возможность
отыскать его: кое-кто наверняка знает его имя, а у других может хватить  ума
связать его с Террелом. Нет. Он поступит иначе. Он открыто  заявит  о  своем
прибытии и будет ждать,  пока  убийцы  не  придут  к  нему  сами,  или  пока
кто-нибудь не сообщит ему необходимую информацию. Кейд встал.
   - Грязное намечается дельце, - пробормотал он, обращаясь к раскинувшемуся
вокруг пустырю. Сегодня же вечером он проберется  в  город  и  встретится  с
нужными людьми.
   - Я возвращаюсь домой, - прошептал он.

***

   Кейд поднес к губам кубок с вином и сделал глоток. Взгляд его черных глаз
был прикован к лицу человека, сидевшего напротив  него  за  тяжелым  дубовым
столом.
   Тарг был надежным человеком. Он ни разу не провалил  ни  одного  задания.
Если бы еще он не был так опасен.  Кейду  придется  быть  очень  осторожным,
используя этого человека. Очень, очень осторожным.
   - Итак, - произнес Кейд, - насчет Темпуса и его людей я не ошибся. Однако
в городе еще осталось несколько влиятельных группировок.
   - На улицах сейчас значительно безопаснее, чем несколько месяцев назад, -
отозвался Тарг, теребя бороду. - Похоже, коалиция  продолжает  существовать.
По крайней мере, на настоящий момент.
   Открылась дверь, и в дом вошла молодая женщина в красивом платье и темной
шали.
   - Я же тебя просил, чтобы ты не выходила из дома на ночь глядя! -  сказал
Тарг, но в его голосе не прозвучало ни заботы, ни беспокойства.
   - Я только проведала Сару, - откликнулась женщина, бесстрашно взглянув на
Кейда. Тот ответил пристальным взглядом.
   - Это наш работодатель, - рукой указал Тарг на  Кейда.  Слегка  сбитая  с
толку Марисса застыла в дверном проеме, не зная, как ей следует себя вести.
   - Присаживайся, - сказал Кейд, наблюдая за женщиной. Марисса села рядом с
Таргом, но близко к нему не придвинулась.
   "Похоже, - подумал Кейд, -  она  его  боится.  Интересно,  как  много  ей
известно?"
   - Тарг говорит, что ты хорошо справляешься со своим делом, - произнес  он
вслух. - Жена моего брата доверяет тебе.
   - Да, - кивнула Марисса. - Мы с ней подружились, господин.
   Кейд слегка усмехнулся, услышав такое обращение, но поправлять женщину не
стал.
   - Она не знает, что ты работаешь на меня?
   - Нет, господин. Она ждет вас и надеется, что вы поможете ей.
   - Запомни одну  вещь,  -  оборвал  ее  Кейд.  -  Я  приехал  сюда,  чтобы
отомстить, и ни за чем больше.
   - Я думаю, господин, Сара это поймет.
   - А теперь скажи - тебе понравилось быть леди Мариссой?
   - Понравилось, - улыбнулась женщина. - Это куда лучше, чем  быть  рабыней
Донэн.
   Кейд  не  откликнулся   на   ее   улыбку.   Он   выкупил   эту   женщину,
загримировавшись под старика купца. Два месяца назад он послал ее и Тарга  в
Санктуарий, чтобы они все подготовили к его приезду. Так что в том, что этот
разговор происходил в доме, соседнем с домом невестки Кейда, Сары,  не  было
никакой случайности.
   Кейд снова пригубил вино. Тарг и Марисса ожидали, что он скажет.  Наконец
Кейд кивнул. Ей-богу, они хорошо поработали, особенно Марисса. Сейчас в  ней
с трудом можно было узнать то хилое существо,  которое  он  купил  несколько
месяцев назад. Марисса оказалась настоящей находкой. Она умела  говорить  на
придворном ранкене, и даже читать и писать. Ценное приобретение,  ничего  не
скажешь.
   И еще она была сильной. Кейд умел узнавать в людях эту черту. Если учесть
то, что Мариссе пришлось вынести, удивительно, как  ей  удалось  остаться  в
здравом уме. Кейд видел шрамы, покрывавшие спину и  бедра  женщины.  Марисса
нравилась ему. Она была хорошим человеком, и, если бы  Кейд  не  нуждался  в
ней, он обязательно освободил бы ее от тяжкого  бремени  жизни.  Вот  только
пусть сначала...
   - Здесь могли остаться люди, которые знают меня, - сказал Кейд. -  Террел
никогда не скрывал, что это я купил ему дом и лавку. - Кейд встал.  -  Я  не
вижу смысла ждать дольше.
   Он взял ножны с мечом и пристегнул их к поясу.
   - Завтра на рассвете я въеду в город, - произнес он,  обращаясь  к  своим
помощникам. - И отправлюсь прямиком  в  дом  Террела.  Пусть  те,  кого  это
интересует, знают, что я здесь. Мы  с  вами  незнакомы.  Но  поскольку  леди
Марисса - подруга Сары, у которой я остановлюсь, y
   Нас будет  возможность  познакомиться.  Кейд  улыбнулся  и  повернулся  к
выходу. - Да, и последнее, Тарг. Наемник поднял голову и взглянул на Кейда.
   - Завтра же сходи в Гильдию. Найми для этого дома несколько охранников  и
позаботься, чтобы среди них был хоть один хороший лучник. Я хочу, чтобы  оба
дома постоянно находились под присмотром.
   - Ты полагаешь, кто-то может сделать первый ход? - поинтересовался  Тарг.
Кейд пожал плечами.
   - Если этот ход не сделают они, его сделаю я.
   С этими словами он вышел. Тарг встал и запер за ним дверь Он не  заметил,
в какую сторону пошел растворившийся в ночи Кейд.  А  раз  за  ним  не  смог
уследить он, Тарг, то уж всем прочим это и подавно не удастся.
   - Ну, что ты думаешь? - спросил он, обращаясь к женщине.
   - Не знаю, - задумчиво отозвалась Марисса. -  Он  какой-то  странный.  От
него веет жутью. Тарг фыркнул.
   - Да он просто фанатик! Безумец! - Он сел на прежнее место и потянулся за
вином. -  Думаю,  Кейд  -  самый  опасный  человек,  которого  я  когда-либо
встречал.
   В серых глазах Тарга промелькнул страх, и  этот  страх  заставил  Мариссу
содрогнуться. Она не знала, что могло напугать бывалого наемника, и знать не
желала. И зачем только старый купец впутал ее в это дело9
   Тарг открыл ведущий на крышу люк и  вскарабкался  по  лестнице,  ловко  и
бесшумно. У него было весьма развито обоняние,  и  он  искренне  порадовался
свежему воздуху. Крыша была плоской, по ее периметру шел тонкий  трехфутовый
парапет. Тарг подошел к  стене  и  принялся  наблюдать  за  соседним  домом.
Двухэтажное здание было погружено во мрак; за плотные шторы,  которыми  были
задернуты  окна,  не  пробивалось  ни  единого  лучика  света.  Тарг   долго
всматривался в темноту, пытаясь углядеть,  не  скрывается  ли  кто-нибудь  в
ночи, но так ничего и не заметил.
   Худощавая рука Тарга ласкала навершие рукояти меча, а его глаза  блестели
в темноте. Даже если Кейд и правда прячется где-то поблизости, то засечь его
невозможно. Тарг мог сказать это  по  собственному  опыту.  Ведь  это  Кейд.
"Кейд", - беззвучно выдохнул - как выругался - Тарг.
   Он чувствовал, что предстоящее дело  сильно  тяготит  Кейда;  оно  весьма
отличалось от той работы, к которой они привыкли. Кейд  взялся  за  него  не
ради денег и не ради "великой войны", о которой постоянно разглагольствовал;
он взялся за это дело ради себя самого. Тарг обвел взглядом окрестные крыши.
Где-то в городе скрывается убийца. Но как бы он ни прятался, от Кейда ему не
уйти. Таргу даже думать не хотелось о том, какие формы может  принять  месть
этого безумца...
   Нет, это дело совсем не походило на их обычную работу.
   Тарг чуть сместился в сторону и обеспокоено принюхался.  Ветер  нес  свои
послания - и свои тайны; ветер разговаривал с Таргом на  языке,  недоступном
обычным людям.
   Иногда Тарг всерьез задумывался: а человек ли Кейд?  Что  на  самом  деле
творится у него в голове? Кто может это знать? Только сам Кейд.  Да,  только
он. но ведь он не скажет.
   И все же двух наемников связывало  много  общего.  Если,  конечно,  можно
считать убийство и  кровь  связующим  началом.  Сколько  человек  они  убили
вместе? Десять? Двадцать? Сто? Тарг давно уже сбился со счета.
   Кейд ненавидел  Санктуарий.  Лишь  смерть  брата  могла  заставить  Кейда
вернуться в этот город. Тарг знал, что Террел был единственным человеком,  к
которому Кейд был привязан. И вот теперь Террел мертв.
   - О боги! -  прошептал  Тарг.  Где-то  раздался  крик.  Судя  по  голосу,
женский. Ветер подхватил этот крик и унес вдаль. Что звучало в этом  голосе?
Страх? Или безумие? В Санктуарий трудно было разделить две эти вещи.  Может,
сходить и посмотреть, в чем там дело?.. Нет.  Он  давно  уже  распрощался  с
наивной мечтой стать великим героем. Эта мечта погибла в ту самую ночь,  что
и мораль Тарга.
   Он поможет Кейду, как помогал всегда. Во-первых, потому что Кейд попросил
помочь ему расправиться с настоящими ублюдками, которые не заслуживают  иной
участи. А во-вторых, потому что Кейд знал о его проклятии, знал, но  никогда
не выказывал ни страха, ни отвращения, ни... ничего не выказывал.
   Разве мог он объяснить Кейду, что любит Санктуарий? В  этом  городе  было
нечто, что смягчало и успокаивало его проклятие. Он два месяца прожил  рядом
с этой рабыней и вполне успешно скрывал от нее правду. С тех пор,  как  Тарг
приехал сюда, ему  всего  дважды  пришлось  убивать.  И  оба  убитых  вполне
заслужили такой конец... Тарг тихо заворчал, вспомнив крики  жертв  и  запах
крови. Оба убитых были убийцами и насильниками. Они заслужили  свою  участь.
Заслужили.
   Он слыхал, что здесь живет вампирша. Женщина по имени Ишад. Вампирша.  За
долгие годы, посвященные  великой  войне,  Тарг  ни  разу  не  встречался  с
настоящими вампирами, впрочем, и с другими оборотнями тоже.

***

   Кейд наблюдал, как солнце медленно поднимается из-за горизонта, и  в  его
свете вырисовываются окраины Санктуария. Он  неспешно  заплел  в  косу  свои
длинные волосы. Это была воинская коса илсигов. Такого давно уже не видали в
Санктуарии. И тем не менее Кейд ее заплел. Он возвращался в этот город и  не
хотел, чтобы его возвращение было тихим и незаметным. Он возвращался, и коса
должна была заявить: "Никто и ничто не заставит меня подчиняться". Кейд  был
уже не тем безусым мальчишкой, которому  пришлось  бежать  из  этого  города
много лет назад. Тогда его  руки  были  обагрены  кровью  торговца;  кровью,
которую Кейд не  собирался  проливать.  По  крайней  мере,  в  одном  он  не
изменился. Он покидал этот город убийцей, и убийцей вернулся.
   Кейд мягко потрепал своего коня по морде, улыбнулся, когда тот  попытался
ухватить хозяина за косу,  потом  привычным  движением  вскочил  в  седло  и
автоматически проверил, в порядке ли оружие.
   Он не был воином - во всяком случае, в общепринятом смысле  этого  слова.
Он не участвовал в великих битвах, добывая  себе  честь  и  славу.  Он  чаще
пользовался ножом или удавкой, чем мечом, что, впрочем, не значило,  что  он
не умел с ним обращаться. На самом деле лишь  лучшие  мастера  клинка  могли
сравниться с Кейдом в искусстве фехтования, а тех, кто способен был  одолеть
его в рукопашной схватке, вообще можно было пересчитать по пальцам.
   Кейд уже осознал, что должен вернуться в Санктуарий,  хотя  до  последней
минуты гнал от себя эту мысль. Когда-то он получил от Санктуария дар, и  вот
пришло время расплатиться за него...
   Кейд пришпорил коня и  направился  к  главным  воротам,  в  недостроенной
стене. Он держался в седле  легко  и  непринужденно,  к  тому  же  его  конь
отличался ровным шагом. Полы плаща  были  откинуты,  выставляя  на  всеобщее
обозрение богатое  оружие.  Один  лишь  меч  Кейда  стоил  столько,  сколько
большинство жителей Санктуария не заработают за всю свою жизнь.
   Кейд  улыбнулся.  Ему  нравилось  красоваться   перед   зрителями   своим
богатством и своими шрамами, которых у Кейда хватало, и на руках, и на лице.
Кейд был чисто выбрит, и  игравшая  на  его  губах  холодная  улыбка  только
подчеркивала энергичные очертания подбородка. Конь Кейда  размашистой  рысью
приближался к стене.
   Стены города маячили впереди,  дразнили  Кейда,  заманивали  в  уродливую
утробу преисподней. Прочие путники проворно уступали Кейду дорогу. Они умели
узнавать возможные неприятности. Возможно, на  них  производило  впечатление
телосложение Кейда, а может, его оружие.
   Он вернулся домой, в Санктуарий. Он - Кейд, и он  пришел,  чтобы  вернуть
городу его дар. Он - Кейд, он едет прямиком в Ад, и единственный его спутник
- смерть.

***

   Сара бесцельно бродила по комнате,  время  от  времени  прикасаясь  то  к
мебели, то к стенам. Сара не думала, зачем она это делает; в последнее время
она вообще старалась думать  поменьше.  Остановилась,  глядя  на  стену.  Ей
смертельно хотелось заплакать... нет, не заплакать  -  зарыдать,  закричать,
начать биться о стены и ломать все, что попадется под руку. Он ушел...
   Любая ее мысль в конце концов сводилась к этому: он ушел. Террел, ее муж,
ее  любовь.  Террел.  Он  ушел...  Сара  пыталась  справиться  с  этим,   но
предательская мысль возвращалась снова  и  снова.  Воспоминания  были  очень
отчетливыми, хотя прошло уже полгода...
   Они убили Террела в этой самой комнате.  Она  тогда  спала  и  ничего  не
слышал