человеческие сущности в телах этих котов,  которых  ты  так  любезно  вернул
мне.., вне зависимости от того, будут ли эти животные жить или же умрут,  их
ка никогда не будут знать покоя,  пока  все  десять  насильников  Шурины  не
умрут. В последнее время скончались многие из них.  Да,  я  думаю,  что  мне
удастся сохранить Тьюварандиса в живых на  долгое,  долгое  время.  Я  люблю
кошек. А ты, юный таракан?
   Ганс окаменел при виде  столь  безграничной  мстительности  и  жестокости
мага. Но Корстик уже готовил ему новый удар:
   - Да, конечно, ты любишь котов -  посмотрим,  как  тебе  понравится  быть
одним из них!
   Но тут что-то привлекло внимание Корстика. Маг резко повернул голову вбок
и расширившимися глазами уставился на то, что предстало его взору. Из  груди
у него вырвался вопль:
   - Стой!.. Нет!
   Ганс не мог повернуться и только краем глаза уловил мимолетное  движение.
Корстик был слишком  увлечен  своим  хвастовством  и  уделил  слишком  много
внимания Тьюварандису и Шедоуспану.  Однако  еще  одна  живая  душа  в  этой
комнате способна была слышать и понимать его, - и неважно, что эта душа была
заперта в теле маленькой пестрой кошечки. Радуга действовала решительно. Она
подобралась к  столу,  стоявшему  у  стены,  и  то,  что  произошло  дальше,
несомненно, не было случайностью. Как раз в тот миг, когда Корстик  бросился
к Радуге-Шурине, пестрая  кошечка  одним  отчаянным  прыжком  пролетев  мимо
стоящего столбом Ганса, спихнула со стола другую кошку -  фарфоровую,  цвета
перламутра. Фигурка упала  и  со  звоном  разлетелась  на  кусочки.  Осколки
фарфора рассыпались по полу.
   Зоркий глаз вора отметил, что со стола упала только  статуэтка  и  ничего
более. А ведь там валялось немало других предметов!
   В гневном крике Корстика прозвучал неподдельный ужас. И Ганс  понял,  что
фигурка была чем-то необычайно ценна для мага. Даже  лицо  и  тело  Корстика
пошли странными бликами - как будто все его внимание было сосредоточенно  на
постигшей его утрате и на очередном ударе, нанесенном ему Шуриной, и он едва
мог удерживать на себе личину Марлла. Ганс заметил, что сквозь прежний облик
проступили  иные  черты  -  высокий  человек  с  выпуклым  лбом,  еще  более
увеличенным глубокими залысинами.
   К несчастью, Шурина тоже была невсесильна.  Разъяренный  маг  схватил  ее
маленькое тельце обеими руками и изо всех сил швырнул ее через стол в стену.
Когда голова кошки Ударилась о стену, Ганс услышал резкий  хруст.  Он  сразу
понял, что это был не просто звук удара. Радуга упала на  стол,  изо  рта  и
ноздрей у нее текла кровь. Ганс понял, что она вот-вот умрет. Гнев вскипел в
нем, словно штормовая волна, на коже выступил пот  -  с  таким  неистовством
Шедоуспан пытался освободиться от заклятия.
   Его пальцы шевельнулись.
   "Я могу дви.., я почти могу двигаться..."
   Однако это не имело значения. Когда Радуга  упала  на  стол,  в  кабинете
раздался пронзительный, ужасный кошачий крик. Но издала его не  Шурина.  Это
был вой боевого кота, и никогда в жизни  Ганс  не  слышал  ничего  страшнее.
Шедоуспан с усилием повернул голову, когда комок пламени взлетел в воздух  и
ударил Корстика в грудь, так, что маг пошатнулся. Однако это не было пламя -
это был огромный разъяренный рыжий кот, похожий на барса. Впившись когтями в
грудь Корстика, Нотабль начал рвать и царапать;  острые  клыки  вонзились  в
горло мага. Они прокусили кожу и углубились в плоть - кот все сильнее сжимал
челюсти. Корстик взревел от боли и оторвал от себя обезумевшего Нотабля - но
вместе с ним отодрал и куски собственной плоти, оставшиеся в когтях и  зубах
зверя. Кот  шмякнулся  на  стол,  опрокидывая  бутыли  и  горшки.  В  воздух
поднялось облако какой-то белой пыли. В  нескольких  дюймах  от  Нотабля  на
столе корчилась Радуга. Маг,  истекавший  кровью,  неуверенно  поднял  руки,
защищаясь, и рыжий кот с окровавленной пастью вновь  бросился  на  него.  На
этот  раз  Нотабль  прыгал  со  стола,  и  ему  удалось  вцепиться  в   лицо
Марлла-Корстика. Кот рвал, царапал, щелкал клыками и яростно крутил головой,
изо всех силы выдирая куски мяса.
   При этом  кот  рычал  так  громко  и  яростно,  что  Шедоуспану  хотелось
оглохнуть, чтобы не слышать этих звуков. И не слышать стонов Корстика.
   Внезапно тело вновь начало полностью повиноваться Шедоуспану, и  он  едва
не упал от неожиданности. Корстик, боровшийся с котом-демоном, которого  сам
же и сотворил, находился спиной к Гансу. Однако  Ганс  все  же  увидел,  что
очертания  головы  и  тела  Марлла-Корстика   расплываются   и   изменяются,
Шедоуспану стало ясно, что Корстик  теряет  свои  чары.  Могущественный  маг
превращался в обычного человека - израненного и умирающего от  боли.  Обеими
руками он пытался сбросить с себя  кота.  Но  при  этом  причинял  себе  еще
большую боль, потому что зубы и когти Нотабля глубоко  вонзились  в  лицо  и
грудь мага. И эти когти и зубы продолжали рвать, терзать, полосовать...
   - Отпусти, Нотабль, этот монстр сейчас упадет!
   Маг повернулся, отдирая от себя кота - действительно  отдирая,  вместе  с
частицами плоти и  брызгами  крови.  Маг  поднял  кота  над  головой,  чтобы
швырнуть его в человека, о котором уже почти забыл. В человека,  у  которого
не позаботился забрать оружие, поскольку никакое оружие не могло совладать с
самым могущественным магом Фираки. В этот  миг  Ганс  заметил,  что  Корстик
прятал свое настоящее лицо под иллюзорной маской не  потому,  что  это  лицо
было  уродливым.   Когда-то,   наверное,   этот   человек   выглядел   очень
привлекательным. Но не сейчас - его лицо было жестоко изуродовано когтями  и
клыками большого рыжего кота.
   Корстик так и не отшвырнул  Нотабля,  потому  что  Шедоуспан,  Порождение
Тени, оказался быстрее. Глаза Корстика широко распахнулись,  когда  в  живот
ему вонзилось шестидюймовое стальное лезвие. Правая рука Шедоуспана  послала
второй  нож  в  бок  мага.  Корстик  застыл  в  полной  неподвижности,  лишь
судорожная дрожь пробежала по его телу.  Смуглое  лицо  Шедоуспана  исказила
яростная усмешка, и он прокрутил кинжал в руке,  прежде  чем  нанести  новый
удар. Тело Корстика обмякло, руки разжались, отпустив кота, и упали,  словно
плети. Нотабль обрушился на голову мага, выпустив когти, и снова начал рвать
и кусать.
   Шедоуспан отступил назад и в сторону, потому что самый могущественный маг
Фираки начал падать навзничь. Корстик рухнул на пол, и  тело  его  несколько
раз содрогнулось.
   Ганс смотрел на него сверху вниз и не видел  лица  -  только  вздыбленный
рыжий мех.
   - Нотабль, хватит. Нотабль!
   - Ма.., сте.., рр.., убе-ей., ме-е.., ня...
   Шедоуспан резко  повернул  голову  и  с  ужасом  посмотрел  на  человека,
привязанного к столу. Изо рта, в котором больше не  было  языка,  вырывалось
ужасное мычание, отдаленно напоминавшее  слова.  Дрожа,  Шедоуспан  прикусил
губу и поднял кинжал. Однако тут же с отвращением посмотрел  на  испачканное
кровью лезвие и, развернувшись,  отшвырнул  оружие  к  дальней  стене.  Этим
кинжалом был убит монстр Корстик. Этот кинжал нельзя использовать для  того,
чтобы положить конец страданиям Тьюварандиса, или для чего  бы  то  ни  было
еще.
   Ганс вынул из ножен свой  длинный  нож,  откованный  в  ибарских  холмах,
отошел на шаг и занес клинок. Потом, набрав в грудь воздуха, прикусил губу и
примерился для удара. Медленно отвел нож и вложил его обратно в ножны. Он не
мог сделать это. По крайней мере сейчас. И кроме того, сказал Ганс сам себе,
Тьюварандис тоже был одним из тех,  кто  насиловал  Шурину.  А  сейчас  надо
позаботиться о раненой кошке.
   - Нотабль, - снова позвал Ганс, потому что рыжий кот по-прежнему сидел на
лице мага, угрожающе рыча. Ганс решил пока что оставить Нотабля  в  покое  и
склонился над столом, погладив пеструю кошечку.
   - Ты спасла нас, Шурина, - пробормотал Шедоуспан. - Лежи, лежи. Все будет
в порядке.
   "Нет, не будет, - подумал он. - С нею точно нет. У нее  расколот  череп".
Ганс все еще решал, что будет хуже для Радуги - взять  ли  ее  на  руки  или
оставить здесь, - как вдруг услышал знакомый голос:
   - Ганс!
   Повернувшись, Ганс  с  удивлением  увидел  Мигнариал,  стоящую  в  дверях
кабинета. Она была одета в темный плащ. Девушка бегом бросилась к Шедоуспану
через весь кабинет. Позади нее Ганс заметил четверых мужчин. Один из них был
в форме стражника, и Ганс узнал в  нем  сержанта  Гайсе.  "Вот  дерьмо!",  -
подумал Шедоуспан, но все же протянул руки, чтобы обнять Мигнариал.  Девушка
резко остановилась, заметив тело, лежащее у ног Ганса.
   - Ox! - Мигнариал уставилась на труп, и рыжий кот поднял на  нее  взгляд.
Темная кровь капала с его усов и испачкала нос. - Ох, Нотабль, что ты  де...
Ганс? Это...
   - Это Корстик. Это был Корстик.
   - Кажется, мы прибыли чуть-чуть поздно, - радостно промолвил сержант.
   Гайсе подошел поближе вместе  с  одним  из  трех  остальных  незнакомцев,
чрезвычайно высоким человеком с редеющими рыжими волосами и  светлыми  усами
рыжеватого оттенка. Незнакомец был одет в роскошный плащ с  красной  каймой.
Остальные двое, судя по одежде, не были ни стражниками, ни солдатами, однако
были вооружены. Они остались у дверей.
   - Может быть, - отозвался Ганс. - Слишком поздно - для чего?
   - Для того, чтобы помочь  вам  или  же  арестовать  Корстика,  -  ответил
высокий незнакомец. - Ганс, я поговорил с вашей отважной подругой Мигнариал,
и я рад, что встретился  с  таким  храбрым  человеком,  как  вы!  Вы  просто
пьянеете от опасности, словно от вина! Меня зовут Аркала.

***

   Вскоре  Ганс  узнал,  что  Аркала  почувствовал   "эманации",   исходящие
откуда-то из района Кошенильной улицы, и проследил  эти  эманации  до  самой
квартиры Ганса и Мигнариал. Он был  настроен  весьма  дружественно.  Тревога
Шедоуспана при виде сержанта Гайсе была совершенно напрасной: Ганса не ждали
неприятности ни со стороны Совета, ни со стороны ФСК, ни со  стороны  закона
Фираки. А вот Корстика - ждали. Точнее, ждали  бы,  если  бы  он  остался  в
живых.  Мигнариал  рассказала  Аркале  всю  историю  Корстика.  Аркала  знал
достаточно, чтобы сразу понять, что весь рассказ девушки  -  чистая  правда.
Они бросились к сержанту Гайсе, который  как  раз  вел  дознание  по  поводу
гибели человека, выпавшего из окна. Все вместе  поспешили  в  дом  Корстика,
чтобы спасти Ганса от гибели, казавшейся им неминуемой.
   Поскольку Корстик, несомненно, был самым могущественным магом  в  Фираке,
Ганс осознал, что Аркала,  Гайсе  и  Мигнариал  были  гораздо  отважнее  его
самого. Но теперь он знал намного больше и о себе самом. Он знал, что Аркала
был прав: Ганс, именуемый  также  Шедоуспаном,  Порождением  Тени,  упивался
опасностью, словно вином. Вкус приключения пьянил его.
   Пока Ганс выслушивал все это. Нотабль сидел рядом с ним и спокойно  лапой
мыл усы.
   - А-а, знаменитая фарфоровая кошка, - произнес Аркала, посмотрев на  пол,
когда под его ногой захрустели перламутрово-белые осколки. -  Хорошо,  очень
хорошо!
   Ганс был одновременно обрадован и удивлен: он считал, что  Аркала  явился
сюда как раз за этой статуэткой. Шедоуспан подозревал, что соперник Корстика
охотится за магической фигуркой.
   - Нам надо поговорить еще кое о чем, - сказал Гансу Аркала.
   Мигнариал, обнимавшая раненую пеструю кошку, взмолилась:
   - Пожалуйста, не сейчас! Не в этом месте!
   - Сперва я должен кое-что сделать, - ответил Шедоуспан и  вынул  ибарский
клинок. - Гайсе, не пытайся остановить меня!
   Гайсе пожал плечами:
   - Я и не подумаю останавливать тебя, даже  если  ты  захочешь  уничтожить
весь этот колдовской хлам. Однако господин Аркала вряд ли это одобрит!
   - Я не собираюсь уничтожать имущество Корстика. Надо избавить человека от
мучений.
   Однако, подойдя к Тьюварандису, Ганс сразу понял, что седовласый фиракиец
уже мертв.
   - Должно быть, Корстик  наложил  на  него  заклятие  нежизни,  -  пояснил
Аркала. - Это заклятие умерло вместе с Корстиком. И Тьюварандис тоже.
   - Но... - вмешалась Мигнариал, - но коты остались прежними...
   - Это совсем другое дело, - тихо ответил Аркала. -  Заклятие,  наложенное
на Тьюварандиса, было временным. Корстик не сделал его постоянным. Я  думаю,
что сегодня ночью в Фираке перестали  действовать  многие  заклятия!  Однако
коты появились не в результате заклинания - это просто коты, по крайней мере
телесно. Очевидно, единственное заклятие, наложенное  на  Нуриса  и  Шурину,
касается их самосознания. И потому  они  больше  не  могут  осознавать  себя
людьми. Но поскольку это было  постоянное  заклятие,  наложенное  много  лет
назад, то я полагаю, что оно продолжает действовать. И ни один маг не сможет
извлечь человеческие ипостаси из тел животных - ведь собственные тела Нуриса
и Шурины давным-давно уничтожены.
   Ганс вложил в ножны свой ибарский  клинок  и  подобрал  метательный  нож,
который запустил в Корстика, ворвавшись в кабинет.
   - Заклятия! Давайте уберемся из этой дыры!
   Они спустились вниз по лестнице. Мигнариал несла Радугу на руках. По пути
Аркала сказал:
   - Я приглашаю вас всех к себе в гости. Нам надо немного поговорить.
   - Благодарю вас, господин Аркала, - ответил Гайсе. -  Но,  как  вы  легко
можете догадаться, у меня есть и другие обязанности.
   Ганс спросил:
   - У вас там найдется выпить? Что-нибудь покрепче пива?
   - Найдется.
   - Отлично. Ой, но  нам  все  равно  надо  зайти  к  себе  домой.  Я  хочу
проверить, ты знаешь что, Мигни.
   - Мы захватили с собой монеты, - бросил через плечо Аркала, - и  табличку
тоже.
   - Понятно, - без энтузиазма откликнулся  Ганс  и  подумал:  "Этот  колдун
знает все. Боги! О боги отцов моих, как я ненавижу колдовство!"

***

   Аркала жил в городе, в Северных Вратах. Его  большой  дом,  расположенный
посреди обширного сада, находился в дальнем конце  улицы  Амброзии,  в  тени
высоких деревьев. Как ни странно, он был соседом Тетраса-менялы. Вскоре Ганс
и Мигнариал поняли, что Аркала любит  полы,  выложенные  цветной  плиткой  и
мозаикой и не  любит  ковров,  а  креслам  предпочитает  диваны  и  кушетки.
Невысокая женщина средних лет сообщила Аркале, что  дети  в  порядке  и  уже
давно спят. То, что у мага есть  дети,  оказалось  для  его  гостей  немалым
сюрпризом. Эта же женщина налила ночным гостям вина, а потом  без  малейшего
удивления исполнила странную просьбу Ганса: принесла кувшин  пива  и  миску.
Вскоре Нотабль сосредоточенно лакал свою "награду".
   Тем временем Аркала удалился в другую комнату с пестрой кошкой на  руках.
Он дал понять, что ему нужно остаться с ней один на  один.  Ганс  немедленно
исполнился подозрений, однако Мигнариал была  совершенно  спокойна,  а  вино
оказалось превосходным.
   Когда маг вернулся к своим гостям,  он  остановился,  глядя  на  то,  что
лежало на  низком  столике  с  узорчатой  крышкой  возле  кушетки,  накрытой
золотисто-зеленым покрывалом. Аркала знал, что означают эти  две  серебряные
монеты  и  складная  вощеная  дощечка.   На   дощечке   теперь   красовалось
одно-единственное имя.
   - Остался некто по имени Ильтурас, - произнес его гость,  -  и  еще  один
человек.
   Он обращался к Мигнариал или к себе самому, но оба подняли взгляды, когда
Аркала вошел в комнату. Ганс был невероятно удивлен,  увидев,  что  человек,
ставший теперь самым могущественным магом в Фираке, снял сапоги  и  запросто
расхаживает по дому в какой-то обуви.
   - Как ты и сказал, Ганс, у нее расколот череп. Я дал ей  немного  ладана,
который иногда помогает. И еще наложил  заклятие,  которое  снимает  боль  -
возможно, оно подействует даже лучше  ладана.  Теперь  она  либо  поправится
сама, или же нет. К сожалению,  должен  сказать,  что  сомневаюсь  в  исходе
болезни. Итак, осталось всего две монеты. Это  означает,  что  двое  наемных
насильников Корстика еще живы. Где они - неизвестно. Как ни жаль, я  никогда
не слышал о человеке по имени  Ильтурас.  Однако  вы,  мои  отважные  южане,
должны узнать еще кое о чем.
   Аркала налил себе вина и сел лицом одновременно к обоим своим гостям.
   - Для начала скажу вам, что вы оказали  Фираке  огромную  услугу.  Рискуя
проявить чрезмерную любовь к высокому  слогу,  добавлю,  что  вы,  возможно,
оказали услугу всему человечеству. Уже много  лет  назад  некоторые  из  нас
знали, что Корстик достиг поистине запредельного  могущества,  и  даже  союз
нескольких магов не сумеет сравниться или справиться с  ним.  Мы  сознавали,
что он может захватить полную власть над Фиракой,  если  захочет  этого.  Мы
знали также, что рано или поздно он сделает это  и  будет  править  городом.
Помимо всего прочего, Мигнариал,  он  ненавидел  и  презирал  с'данзо.  Всех
с'данзо,  совершенно  безрассудно.  В  своде  законов  Фираки  пять  законов
напрямую касаются с'данзо и были созданы специально для них - точнее, против
них. Все эти законы провел через Совет Корстик.  Он  так  целеустремленно  и
яростно защищал и  навязывал  эти  законы,  что  никто  не  осмелился  долго
противоречить ему. -  Аркала  глотнул  вина  из  своего  золотистого  кубка,
украшенного серебром. - Клянусь самим Пламенем, что скоро эти  законы  будут
отменены!
   Ганс спросил:
   - Почему же он столь сильно ненавидел с'данзо?
   - Я знаю, - тихо ответила Мигнариал. - Шурина была... Шурина - с'данзо.
   - Ты мне этого не говорила!
   - Я этого не знала раньше, Ганс.  Это..,  это  просто  осознание.  Именно
поэтому мы с ней могли общаться. Этому она среди  всего  прочего  научилась,
пока была женой Корстика.
   -  Корстик  был  очень  умным  человеком  в  одних  отношениях  и  весьма
неразумным - в других, - заметил Аркала.
   - Корстик был безумным чудовищем! - фыркнул Ганс. Аркала пожал плечами.
   - Если твой кубок пуст, Ганс, налей себе еще" вина. Ганс так и сделал.
   - Два года назад, - начал Аркала, - кое-кто из нас убедился, что  Корстик
желает стать диктатором Фираки и что вскоре  он  приступит  к  осуществлению
своего плана. К этому времени один из моих  товарищей  съездил  в  Баабду  и
привез оттуда один предмет, который мы сделали втайне от всех. Этот  предмет
должен был помочь нам остановить Корстика.  С  величайшей  осторожностью  мы
начали распускать слухи, постаравшись, чтобы они  дошли  до  Корстика.  Слух
гласил, что я обрел некий талисман, обладающий  огромной  магической  силой.
Было очень забавно время от времени осознавать, что меня пытаются потихоньку
расспросить, что-то выведать у меня окольными путями.  Я  действовал  весьма
тонко,   даже   отрицал   все   -   стараясь,   чтобы   отрицания   выходили
малоубедительными. И мы достигли своей цели: Корстик  и  его  союзники  были
убеждены, что я действительно владею подобным предметом. Это посеяло в  душе
Корстика достаточно сомнений относительно моей силы, и он  решил  отказаться
от своей попытки захватить власть. По крайней мере, отложить ее до тех  пор,
пока он не узнает побольше о таинственном талисмане или.., не заполучит его.
   Аркала помолчал, улыбаясь.
   - Мы всячески пытались воспрепятствовать Корстику прийти к власти,  зная,
что если он станет единоличным правителем, то многие из  нас  будут  казнены
или, по крайней мере, высланы из Фираки. Мы старались достигнуть  равновесия
власти. Мы добились этого при помощи ложных слухов.
   Мнимый талисман был маленькой статуэткой  -  обычной  фигуркой  кошки  из
перламутрово-белого фарфора. Я окружил ее плотным и запутанным ореолом  чар,
магическим покровом, благодаря которому никто  не  мог  распознать,  что  на
самом деле эта фигурка не представляет никакой ценности. Я рад,  что  сделал
это, потому что примерно год спустя статуэтка была похищена.
   Без малейших колебаний признаюсь, что это происшествие  посеяло  страх  в
сердцах тех, кто вступил  в  заговор  ради  Фираки.  Мы  были  уверены,  что
фарфоровая кошка попала в руки Корстика. Мы были правы. И все же  оказалось,
что и это происшествие пос