бы лорда Грега-Даннета. Генетик подобострастно улыбнулся ей.
     - Внешне они вполне ассимилировались. Полагаю, недовольных не так  уж
много, во всяком  случае,  здесь,  на  Авене.  Мне  бы  хотелось  провести
сравнительный анализ с другими  крупными  городами,  скажем,  с  Горией  и
Финией. Могу я на это рассчитывать?
     - Сожалею, - сказал король, - но у тебя не будет времени.  Результаты
анализа необходимы нам до начала Великой Битвы. Тебе придется ограничиться
данными,  собранными  здесь,  даже  если  в  них  наблюдается   перегрузка
положительных факторов.
     - В Мюрии собраны сливки  человеческого  общества,  -  наивно  заявил
Грегги. - Отсюда даже женщина не сбежит. Я имею в виду - куда ей бежать?
     - Почему же? Есть куда - на Керсик,  -  заметила  Идона  и  похлопала
мастеру родео в оранжевых  кожаных  штанах,  когда  тот  усмирил  антилопу
размером с лося. А Брайану пояснила: - Это  остров  к  востоку  отсюда.  В
вашем будущем мире он расколется на Корсику и Сардинию.
     - А есть ли у вас объявленные вне закона?
     - Очень мало, - отмахнулся король. - Враждующие шайки бандитов. Раз в
несколько лет мы  снаряжаем  Охоту  и  устраиваем  хорошую  чистку.  Прямо
скажем, небольшое удовольствие.
     - Смотрите! Смотрите! Рабочие слоны с большими бивнями!
     Выдающийся генетик и  часть  публики  вскочили  и  громко  закричали.
Укротители, вооруженные длинными палками, вывели на арену шесть  слонов  с
загибающимися вниз бивнями. Самый крупный был высотой до  четырех  метров.
Несколько рыцарей тану - у каждого в руке было лишь витредуровое копье  со
знаменем -  стали  участниками  экзотической  корриды.  Один  незадачливый
матадор споткнулся  и  был  затоптан.  Радужное  свечение  его  небьющихся
доспехов вдруг померкло, словно кто-то выключил изнутри свет.
     - Шею сломал!  -  проквохтал  Грег-Даннет.  -  Еще  один  клиент  для
богадельни Дионкета!
     -  Его  вылечат,  дорогой  мой,  не  бойтесь,  -   утешала   королева
потрясенного Брайана. - К счастью, мы живучая раса. Но этому  бедняге  уже
не видать Великой  Битвы:  его  поместят  в  Кожу  на  реабилитацию.  Одно
неловкое движение стоило ему карьеры.
     Слоны  с  большими  бивнями  и   уцелевшие   рыцари   удалились   под
аплодисменты.
     - Значит, животных не убивают? - поинтересовался Брайан.
     - Сегодня будут только две смертельные схватки, - ответила  королева.
- Ну а теперь...
     Голос ее был заглушен мощным звоном литавр. Маршал Спорта приблизился
к основанию королевской лестницы  и  сделал  объявление,  которое  Алутейн
перевел Брайану:
     - К удовольствию Их Величеств - на арене новичок Стейн Ольсон, верный
слуга кандидата Эйкена Драма!
     Стейн лихо подскакал к ступеням,  приспустил  витредуровый  топор  на
длинном  топорище  и,  приветствуя  высоких  особ,  прикоснулся  к  серому
торквесу. В шумных ответных  откликах  слышалась  настороженность.  Король
встал, поднял руку. Толпа смолкла.
     Стейн развернулся, чтобы встретиться со своим противником. Укротители
на другом конце арены сняли прочные запоры клетки на колесах.
     На посыпанную песком площадку выскочила саблезубая гиена. У нее  была
шея змеи и  довольно  маленькая  голова,  как  у  белого  медведя.  Однако
туловище чуть ли не вдвое больше, чем у пока еще не появившегося  на  свет
полярного обитателя. Весила гиена не меньше тонны, но  двигалась  легко  и
стремительно, прижав к голове большие круглые уши. Пасть  чудовища  широко
разинута, и из нее торчала пара огромных клыков, каждый из которых длиннее
руки викинга.
     - У-ух! - выдохнул лорд Грег-Даннет.
     Следуя принятому этикету, Стейн галопом понесся навстречу врагу, но в
последнюю секунду увернулся и на скаку  огрел  гиену  плашмя  топором.  Та
завертелась волчком, издала змеиное шипение и заскребла когтями по  песку.
Стейн возвращался, наносил удар за  ударом,  отступал  и  снова  наступал,
охаживая чудовище по бокам, по хребту, по шее и наконец, не очень  сильно,
- по плоскому черепу. Саблезубый хищник, обезумев, метался за ним,  норовя
вгрызться в  брюхо  халику  или  ухватить  своего  мучителя  скрежетавшими
челюстями. Публика отзывалась на каждый удар  одобрительным  ревом.  Когда
зверь стал ослабевать от боли, с трибун донеслись отдельные голоса:
     - Кончай его!
     Скандинав натянул поводья  и  стал  кружить  около  гиены,  бессильно
присевшей на  задние  лапы.  Зверь  издал  ряд  коротких  высоких  звуков,
напоминавших дьявольский смех.
     Тагдал снова поднялся и взмахнул рукой.
     - Кончай саблезубую! - в один голос взвыла толпа.
     Затем воцарилась тишина, нарушаемая лишь  скрипом  копыт  иноходца  и
свистящим дыханием усталой жертвы, которая мерно раскачивалась в  ожидании
последнего удара. Отъехав к заграждению, Стейн спешился. На конце топорища
был укреплен прочный шнур. Наступающий викинг принялся бешено  вращать  на
шнуре топор вокруг своего рогатого шлема, так что его даже не было видно в
воздухе. Он приближался к стоящему на  задних  лапах  зверю,  ослепительно
сверкая каждой гранью  своих  доспехов.  Наконец  подпрыгнул,  в  точности
повторив амплитуду движения своей добычи, и на лету снес гиене голову.
     Слышен  был  невообразимый  физический  и  умственный  гвалт,  свист,
хлопанье, топот. Тагдал покинул ложу и спустился  по  ступеням  на  арену.
Секунданты Маршала Спорта бросились открывать заграждения, чтобы Стейн мог
подойти к монарху. Викинг при виде короля снял свой изумрудный шлем.
     По трибунам пронесся рокот. С противоположного конца арены выехал  на
черном халикотерии маленький всадник, закованный в стеклянные,  сверкающие
золотом латы. В то самое мгновение, как Стейн почтительно склонился  перед
королем, Эйкен Драм резко осадил скакуна в метре от Стейна и  торжествующе
ухмыльнулся.
     - Все это он сам! - заявил Эйкен. - Без какой-либо  помощи  от  меня,
Могущественного!
     Маршалу  Спорта  пришлось  быстро  настроить  свой  психокинетический
аппарат, чтобы поднятые  Эйкеном  клубы  пыли  не  окутали  растерявшегося
короля. Распорядитель состязаний выступил вперед и объявил:
     - Прошу тишины для акколады - посвящения в рыцари!
     Стейн покосился на Эйкена.
     - Терпение, малыш, ты еще получишь все, что тебе причитается.
     Тагдал  вытащил  цепь  с  большим   медальоном,   на   котором   была
выгравирована королевская эмблема.
     - Сланшл! - взревела толпа.
     Король надел цепь на шею победителя.
     Под приветственные клики королева Нантусвель послала  вниз  салфетку,
продетую сквозь великолепный перстень (Стейн и не  заметил,  что  салфетка
немного перемазана банановой мякотью). Тануски вопили от восторга,  рыцари
изо всех сил сдерживались,  чтобы  не  показать  свою  зависть.  Служитель
подвел к Стейну халика, и тот покинул арену.
     "Это мой парень!" - выкрикнул Эйкен на  верхнем  регистре  умственной
речи.
     Тагдал  вернулся  в  ложу,  распространяя   вокруг   себя   атмосферу
раздражения и досады.
     - Ну, Тэгги, не расстраивайся! - уговаривала его королева.
     - Не понравилось? - пискнул Грегги.
     Раздался оглушительный удар грома.
     - Вот вам в точности мои чувства!  -  прорычал  Верховный  Властитель
Многоцветной Земли. - Прошу у всех прощения. Я должен  совершить  монарший
отлив.
     - Не любит он людей. - Глуповатая мордочка лорда Грега-Даннета  вдруг
озарилась светом мудрой проницательности. - И вы не любите, моя  королева,
и весь ваш род... Король терпит нас как необходимое зло, а по  вам,  лучше
бы "врата времени" и вовсе не открывались.
     -  Как  тебе  не  стыдно,  шалунишка!  -  возмутилась  Нантусвель.  -
Кому-кому, а тебе-то известно, что люди - мои лучшие друзья. Что  подумает
Брайан? На-ка лучше, съешь яичко.
     Мастер  генетики  взял  резную  серебряную  тарелочку  со  сваренными
вкрутую яйцами и озадаченно уставился на нее.
     - Яйца! Вот от них-то и все раздоры! Только  представьте,  светлейшая
леди, в  человеческих  яичниках  их  содержится  двадцать  пять  тысяч!  И
угораздило же Мать Природу  так  щедро  напичкать  женщину  яйцами!  -  Он
покосился на Брайана, взял яйцо, обмакнул в вазочку с горчицей и задумчиво
осмотрел со всех сторон, прежде чем откусить. - Знаете,  доктор  Гренфелл,
как в плиоцене зовут Мать Природу? Тана!..  Или  Тэ,  если  придерживаться
верований фирвулагов.
     - Грегги, дорогой,  не  болтай  с  набитым  ртом,  -  строго  сказала
королева.
     По гладким щекам безумца заструились слезы.
     - Если б можно было заставить ее размножаться вегетативным путем!
     Брайан понял, что речь идет уже не о Матери Природе.
     - Вы не поверите, Гренфелл, моя  старая  лаборатория  в  университете
Джона Хопкинса и то была оснащена лучше, чем  здешние!  -  продолжал  лорд
Даннет.
     - Не отвлекайся, Грегги, - перебила его Нантусвель. -  Видишь,  Агмол
выезжает?
     Леди Идона бросила на Брайана оценивающий взгляд.
     - Вы уже сделали какие-то предварительные выводы,  профессор?  Помимо
генетических проблем, тану  очень  обеспокоены  растущей  зависимостью  от
человеческой рабочей силы и технологии. За несколько недель  вы  наверняка
заметили, что молодые тану не проявляют интереса к сельскому  хозяйству  и
таким  отраслям,  как  горное  дело,  градостроительство,   обрабатывающая
промышленность.
     - То есть к основным видам деятельности, находящимся в моей  епархии,
-  раздраженно  добавил  лорд  Алутейн.  -  Гильдия  Творцов   переполнена
музыкантами, танцовщиками, скульпторами, модельерами... А знаете,  сколько
студентов поступило в этом году на факультет светотехники?  Пятеро!  Через
два столетия наши города будут освещены лампадами  на  оливковом  масле  и
сальными свечками!
     - Ваша тревога вполне обоснованна, - осторожно заметил Брайан.
     - Уже пошли разговоры о том, чтобы отделить науки от  искусств!  -  в
негодовании воскликнул Властелин Ремесел. - Дескать, тану  будут  почивать
на лаврах, а производством пускай занимаются люди! Как вам это нравится?
     - Тут не обошлось без Гомнола! - невозмутимо заметила Идона.
     - До каких же пор мне тянуть лямку! - не унимался Алутейн. -  Ведь  я
из тех первых пришельцев, кто, заручившись поддержкой Бреды, бросил  вызов
федерации. Таких, как я, среди тану раз, два и обчелся:  Тагдал,  Дионкет,
Мейвар,  леди  Идона,  лорд  Меченосец,  старина   Лейр,   прозябающий   в
Пиренеях...  Ну  вот,  и  я  уже  пользуюсь  географическими   названиями,
принятыми у людей! Всего-то шестьдесят с  лишним  лет  существуют  чертовы
"врата времени", а тысячелетия культурного  развития  Дуата  выброшены  на
свалку! Лучшие наши борцы - и те одни гибриды!  Весь  наш  древний  мир  с
дерьмом смешали!
     - Выбирай выражения, брат-творец! - вмешалась королева.
     Грег-Даннет обнажил в ухмылке желтые зубы.
     - Вы не можете загородить дорогу прогрессу.
     - Даже так? - улыбнулась в ответ Нантусвель.
     - Его высочество лорд Ноданн Стратег с супругой! - возвестил лакей  в
сером торквесе, отодвинув портьеру.
     Брайан едва не ослеп от сияния  розово-золотых  доспехов  на  высоком
стройном красавце.
     - Сын мой! - воскликнула королева.
     - Мама!
     - Я так рада, что ты будешь присутствовать на этом испытании!
     Губы Аполлона сложились в ироническую усмешку.
     - Ну что ты, разве можно пропустить  такое  зрелище!  Я  даже  привез
маленький сюрприз любимцу Мейвар.
     Королева расцеловалась со старшим сыном, затем взяла за руку  женщину
в великолепном  наряде  и  головном  уборе  цвета  зари  и  подвела  ее  к
остолбеневшему антропологу.
     - А вот и для вас сюрприз,  Брайан.  Мы  ведь  обещали!  Мой  дорогой
Ноданн наверняка захочет поближе посмотреть выступление Эйкена Драма, а вы
пока садитесь рядышком и возобновите ваше знакомство. Ты  помнишь  Брайана
Гренфелла, дорогая Розмар?
     - Как я могу его забыть? - Мерси наклонилась и запечатлела  на  губах
антрополога нежный  поцелуй.  Потом  обратила  кокетливый  взор  к  своему
красавцу лорду. - Ты не должен ревновать, мой демон. Мы с Брайаном старые,
очень старые друзья.
     - Да пожалуйста! - небрежно бросил Стратег.
     Он открыл заграждение и  по  ступенькам  сбежал  к  арене.  Толпа  на
стадионе и грозовое небо разразились громом восторга.
     На противоположной стороне арены Эйкен спрашивал лорда Меченосца:
     - А это что за явление Христа народу?
     - Скоро узнаешь! Насколько мне известно, он  привез  для  тебя  нечто
особенное с болот Лаара.
     Тагал вышел за перегородку и двинулся навстречу славному рыцарю тану.
При появлении Ноданна игры на арене прекратились.
     Стейн уже без доспехов  усердно  обгладывал  жареную  ножку  какой-то
довольно крупной птицы, стоя в проходе, ведущем к раздевалкам.
     - Эй, малыш! - окликнул он Эйкена. - Тебя тут дожидаются. Твой старый
приятель, известный кобель-производитель.
     К ним подкрался Раймо Хаккинен; его  белесые,  в  кровавых  прожилках
глаза лихорадочно блестели. Все взоры были прикованы к Стратегу, на  Раймо
никто не обращал внимания, но он тем не менее воровато озирался и  говорил
взволнованным шепотом:
     - Я только на минутку, лорд Эйкен!..
     Драм был явно огорошен.
     - Ты что, рехнулся, дровосек? Какой  я  тебе  лорд?!  Я  твой  верный
собутыльник.
     Эйкен  послал  быстрый,  испытующий  импульс  за  набрякшие  веки   и
обнаружил... полнейший хаос. В пучине усталости и ужаса, какую представлял
собой теперь ум финна, нельзя было  отыскать  ни  единой  разумной  мысли.
Серебряный торквес как будто выпустил на волю  бесов,  осаждавших  бывшего
лесоруба.  Все  пережитое  им  за  последние  две  недели  в  сочетании  с
функциональными отклонениями поставило его на грань психического срыва.
     - Бабы, Эйк! Эти суки тану, пожирательницы мужиков! Они  выжали  меня
как лимон!
     Стейн  хлопнул  себя  по  мощным  ляжкам  и  без  всякого  сочувствия
рассмеялся.
     Раймо только голову повесил. Он сбросил килограммов  пятнадцать.  Его
прежде пышущее здоровьем лицо покрылось морщинами и осунулось,  белобрысые
волосы торчали сосульками из-под  легкомысленной  шапочки,  а  на  некогда
могучем теле свободно болтался костюм в стиле итальянского  Возрождения  с
буфами на узких рукавах и гульфиком на панталонах. Казалось, он  вовсе  не
обиделся на смех викинга, а, молитвенно сложив  ладони,  бухнулся  в  ноги
своему пройдошистому приятелю.
     - Ради Бога, Эйк, спаси меня! Ты ведь все можешь! Я же вижу, как этот
сучий город ест у тебя с ладони!
     В целительстве Эйкен был не  силен,  однако  сосредоточился,  пытаясь
сделать все, что в его силах,  для  истерзанного  разума.  На  них  начали
оглядываться  тану,  участвующие  в  состязаниях,  поэтому  Эйкен  вытащил
беднягу в коридор. Стейн поплелся за ними, обсасывая косточку.
     - Кидают меня друг дружке, словно мяч! - причитал  Раймо.  -  Их  тут
чертова прорва, этих баб, и ни одна родить не может. Всех  серебряных  уже
перепробовали, и серых тоже. Чуть мужик им приглянулся  -  сразу  тянут  в
постель! А если не набьешь их поганую утробу, они  тебе  такое  устроят...
Ох, Эйк, ради Бога! Ты ведь знаешь, что они могут сотворить с тем, на кого
напялили этот сволочной торквес!
     Эйкен  знал.  Он  быстро   пробежался   по   лабиринту   заезженного,
выхолощенного  мозга,  отключил  цепи  боли,  задействовал  успокоительную
систему, способную принести временное облегчение. Когда дело станет совсем
плохо, Раймо  сможет  ею  защититься  и  немного  восстановить  силы.  Его
искаженное мукой лицо слегка порозовело.
     - Не допускай их до меня, Эйк! - взмолился бывший лесоруб. - Мы  ведь
с тобой были не разлей вода! Не давай этим сукам затрахать меня до смерти.
     В глубине коридора послышались громкие голоса и смех.  Шесть  высоких
нимф неземной красоты с длинными белокурыми волосами, в радужных шифоновых
платьях,  усыпанных  драгоценностями,  устремились  к  финну  с   веселыми
возгласами.
     - Наконец-то мы тебя нашли, плутишка!
     - Раймо, прелесть наша, почему ты нас покинул?
     - Придется его наказать!
     - А знаете, сестрички, кто вот тот, высокий? Это Стейн! Давайте и его
прихватим!
     Благоуханное дуновение совместной принудительной силы, сопровождаемое
смешками и непристойными  жестами,  подействовало  на  Эйкена  и  викинга,
несмотря на воздвигнутые психологические барьеры.
     Простонав напоследок: "Эйк, защити  меня  от  них!"  -  Раймо  исчез,
увлекаемый белокурыми бестиями.
     - Чертовки! - пробормотал Стейн.
     Эйкена передернуло.
     - Там, в нашем  добром  старом  Содружестве,  я  бы  над  ним  только
посмеялся, но здесь... Ты не поверишь, что делается в его мозгу! Это  хуже
смерти! Где бедняге с ними справиться!
     - Ему бы у тебя поучиться, - заметил Стейн.
     По трибунам пронесся голос лорда Меченосца:
     - Эйкен Драм приглашается  продемонстрировать  свое  искусство  перед
королем и знатью Мюрии!
     -  Ну,  я  пошел!  -  Лицо  плута  вмиг  посерьезнело.  -  Если  меня
пригвоздят, Мейвар покажет тебе, где спрятана Сьюки.
     - Не поддавайся им, малыш! - напутствовал его викинг.


     - Во славу и забаву Ваших Королевских  Величеств  выступает  носитель
золотого торквеса, кандидат от Гильдии Экстрасенсов,  возглавляемой  нашей
достопочтенной леди Мейвар Создательницей Королей!
     Вскочив на черного монстра, Эйкен поехал  выполнять  свой  долг.  Его
встретили почти такой же бурной овацией, как и Стратега.
     Сам  Ноданн  стоял  у  основания  лестницы  с  непокрытой  головой  и
выражением благосклонности на прекрасном лице. Когда  приветственный  гром
трибун стих, он провозгласил:
     - Многоуважаемая патронесса Эйкена Драма немало  порассказала  нам  о
его  выдающихся  метапсихических  способностях.  Но  сейчас  мы   намерены
испытать другие качества кандидата, отличающие  всех  наших  товарищей  по
оружию: отвагу, решимость, ловкость. Покажи, на что ты годен,  Эйкен,  при
встрече с противником, которого я для тебя выбрал... Имя его -  Фобосук  -
упомянуто в древних сагах Гории. Большинство его сородичей  вымерло  почти
пятьдесят миллионов лет тому назад.  Но  несколько  особей  сохранилось  в
болотах реки Лаар, чуть южнее моего родного города. Я  усмирил  его  силой
своего ума и доставил в столицу. Но тебя я  призываю  не  нарушать  правил
нашего спорта! В схватке  с  врагом  у  нас  не  разрешается  использовать
мозговые приемы. Твое  оружие  -  физическая  сила,  мужество,  врожденная
хитрость. Если ты нарушишь предписания, наш благородный гнев падет на твою
голову.
     В публике прокатился глухой рокот.  Противоречивые  чувства  охватили
окружающих и передались маленькой фигурке в золотых доспехах;  были  среди
них враждебность, презрение, страх, но в основном...
     "Черт меня побери, - подумал Эйкен, - большинство желает мне победы!"
     Ноданн закончил свои наставления, и король  подал  сигнал  к  началу.
Эйкен направил иноходца к центру арены. В одной руке у  него  было  зажато
копье, другой он повторил Стратегу жест, изображенный  на  знамени,  после
чего поприветствовал сидящих в королевской ложе и всю публику.
     Раздался дружный рев. Тяжелое заграждение арены растворилось  во  всю
ширь, открыв темный  зияющий  проем.  Последовала  голосовая  и  мысленная
команда Ноданна:
     - Фобосук, выходи!
     Дракон вырвался на арену, остановился посреди поля, разинул  пасть  и
зашипел.
     Зрители отозвались смешанным воплем восторга и ужаса: такая диковинка
впервые появилась на арене Мюрии. Фобосук напоминал чудовищного крокодила.
Череп его достигал двух метров в длину, а зубы,  оскаленные  в  разверстой
голубовато-серой пасти, были размером с огромные бананы.  Мощное  туловище
вытянулось  по  арене  метров  на  пятнадцать;  спинной  хребет  покрывали
остроконечные костяные щитки. Безудержная  фантазия  Стратега  добавила  к
бледно-зеленому  с  черными  полосами  окрасу  г