качестве
награды за все мои труды... Даже он не в состоянии наградить меня  более
жестоко.
   -  Глупости!  -  не  выдержал  Рогатьен.  -   Не   надо   впадать   в
самобичевание, вышибать из меня слезу. Ты в свое время  искренне  верил,
что восстание против Содружества - вынужденная и в силу  этого  морально
оправданная мера. Так оно и было! Вспоминая прошлое,  я  свидетельствую,
что большинство порядочных людей испытывали серьезные опасения по поводу
Единства. Вмешательство экзотических рас очень  многим  пришлось  не  по
душе. Разве что не стоило затевать бунт...
   Я не имел ничего против Галактического Единства.  Или  Галактического
Содружества, являющегося его формальным - государственным -  выражением.
Как бы тебе объяснить... Все были  уверены,  что  я  раздул  межзвездную
войну потому, что Совет на Консилиум  Орбе  не  позволил  мне  завершить
проект создания Ментального  человека.  Внешне  все  так  и  было...  Но
причина лежала  глубже.  Во  мне!  В  моем  мироощущении,  в  ослеплении
гордыней, требующей смести любое препятствие моему  своеволию.  Меня  до
глубины души возмутили попытки экзотиков навязать землянам свое  видение
эволюции рода. Кто они были такие, чтобы вмешиваться в наши  дела!  Свои
личные   пороки   -   мнительность,   коварство,   неистребимую    жажду
самоутверждения  -  я  приписал   в   общем-то   безвредным   существам,
всего-навсего  желающим  сохранить  свое  жизненное  пространство,  свое
мироощущение, свое понимание опасности.  Они  и  от  нас  хотели  только
одного - чтобы мы подвинулись и дали жить другим...  Сами  по  себе  они
меня мало интересовали - меня возмущало их право ставить запреты людям.
   Старик оторвал взгляд от огня, вперил взор в сумрак у входа в  пещеру
- почему-то решив, что  именно  там  прячется  Примиряющий  Координатор.
Потом неопределенно сказал:
   - То-то и оно! Знаешь, я никогда не был  уверен  до  конца,  что  все
вращается вокруг проблемы Ментального человека.
   Дух рассмеялся.
   Так же как и мои единомышленники в штабе восставших. Они тоже  кое  о
чем догадывались, но полной уверенности у них тоже не было.  К  тому  же
эти рассуждения тогда казались такой беспредметной философией, такими не
относящимися к делу сантиментами. Если  бы  они  знали  правду,  они  бы
никогда не пошли за мной. Вот в чем  чудовищная  диалектика...  С  одной
стороны, я как бы  являлся  выразителем  общечеловеческих  интересов,  с
другой - любая теория, идея, любая благая  весть  в  моем  понимании  не
стоили и гроша, если они не позволяли мне в полную силу развернуть  свое
собственное "я". Понимаешь, я попал в заколдованный круг - впрочем,  как
и любой  другой  политический  деятель  в  моем  положении,  и  наиболее
гибельным, ложным выходом из этой  двусмысленности  являлось  бегство  в
практицизм. Хватит,  так  сказать,  мудрствовать,  надо  дело  делать!..
Болото эгоцентризма смердит не менее чем попытка  подладить  духовное  -
общее - достояние под свой липкий мелкий рассудок.
   - Выходит, Ментальный человек был выдумкой? Его невозможно создать?..
   Почему же... Дьявол! Ты не понимаешь... Главное, с  какой  целью  его
создавать. Если исходя из моих тогдашних внутренних побуждений,  то  его
сотворение  и  цепь   последующих   событий   грозили   миру   небывалой
катастрофой.  Если  же  следовать  логике  каких-то  более   широких   и
основательных ценностей, то Ментальный человек и  с  этой  точки  зрения
оказывался ненужным. Вот в чем разлад. И так нельзя,  и  этак...  Подмяв
под собственное "я"  духовную  составляющую  восстания,  я  мог  создать
только средство разрушения. Я был бы вынужден пожизненно вести  жестокую
борьбу за выживание с  существом,  являющимся  плодом  моих  собственных
усилий. Пожизненно для меня значит вечно...
   - Но ведь этого не случилось.
   Не случилось,  -  ответил  дух.  -  Я  не  сразу  понял  смысл  этого
парадокса.  Не  сразу  осознал,  чем  грозит  разлад  между  стремлением
самоутвердиться и нравственным самосознанием. А когда добрел до  истины,
что  мне  оставалось  делать?  Только   замаливать   грехи.   Идеальный,
провидческий разум есть  нечто  подобное  нравственному  созерцательному
совершенству. Подобное свободное сознание, как бы  ни  были  велики  его
возможности, никогда не попадет в  ловушку  самоуничтожения,  поэтому  я
принялся наполнять разумом  материю.  Все  окружающее  эволюционирует  в
сторону усложнения, развития связей; самая  организованная  структура  в
природе есть сознание. Значит, все  мы  и  все  вокруг  -  до  последней
молекулы, до последнего атома, элементарной частицы - должны  слиться  в
едином мыслительном процессе.
   - Ну это ты загнул, - покачал головой старик. - Чтобы электрон  начал
мыслить?..
   Не загнул, - ответил дух. - Электрон  не  будет  мыслить,  он  должен
участвовать  в  рождении  мысли.  Причем  каждый   электрон,   позитрон,
гравитон... Каждый осколок  материи...  Свой  крестный  ход  я  начал  с
путешествия в галактику Дуат. К сожалению, начатую там работу  закончить
не удалось, что-то злобное,  мрачное  внезапно  объявилось  в  областях,
граничащих с Млечным Путем. Да-а...  Тысячелетия,  проведенные  в  Дуат,
были лучшими годами моей жизни, ведь рядом была Элизабет. Она лучше меня
изведала мое сердце, она помогла мне понять простые истины.
   - Я не согласен с  тобой,  -  твердо  сказал  старик.  -  С  подобным
осмыслением восстания... В мятеже, который вы затеяли, была своя правда.
Пусть даже и горькая... Джек  -  погубитель  восставших  -  видел  ее  и
считался с нею.
   Дух,  казалось,  не  слышал  возражения.  Он  продолжал   в   прежнем
исповедальном тоне.
   Когда  работа  в  галактике  Дуат  была  вчерне  закончена,  Элизабет
овладела скука. Она не знала, куда руки приложить. Потом решила, что  ее
предназначение в миру исполнено и пора уходить в небытие. Она  говорила,
что жаждет покоя - света. И меня призывала последовать за ней, но  я  не
мог. Не имел права...
   Шли годы, конца которым, казалось, не будет,  я  исподволь  направлял
развитие то одной, то другой планеты. Вся наша  галактика  оказалась  на
моем попечении. Я выводил зверей к  разуму,  народы  к  свету  культуры,
цивилизации к социальной справедливости. Естественно, не более чем давал
толчок... Иногда, правда, собирался с силами и строил незримую стену  на
пути, ведущем в пропасть.  Везде  и  всюду  я  способствовал  усложнению
материи.  Я  старался,  чтобы  островки  разума   ширились,   сливались,
пронизывали пространство по  всем  направлениям,  чтобы  мыслящая  плоть
заполнила собой бездну космоса.
   На этом пути я совершил множество ошибок...
   Роги, в состоянии ли ты постигнуть сомнения, которые  изводили  меня?
Больше всего я  боялся,  что,  избавившись  от  порока  самоутверждения,
попаду под пяту демона всевластья. Лик этого чудовища всегда благороден,
как у ангела. Я породил вас, - значит, я имею право...  Трудно  сказать,
какой грех мерзостнее. Вижу, ты с трудом понимаешь  меня.  Не  возражай,
дядя... Попытайся довериться. Этот зон был необычайно труден для меня. Я
слишком долго молчал. С кем бы я мог поделиться,  кто  бы  стал  слушать
меня, кто бы понял, если и ты с трудом постигаешь смысл. С Богом? Но  он
так он  незрим  и  молчалив,  как  и  я,  как  любое  иное  материальное
образование. Сколько раз я вопрошал себя, кто дал мне право  вмешиваться
в эволюцию звездных систем, если мое метасердце не свободно от греховных
страстей?
   В нашей галактике так много планет, населенных мыслящими  существами.
Но, к сожалению, цивилизаций, достигших уровня, с которого можно перейти
к социальному и  метапсихическому  совершенству,  очень  мало.  Плачевно
мало!.. Еще меньше тех, кто  способен  в  полной  мере  всей  популяцией
овладеть полноценным оперантским искусством,  что  является  необходимым
шагом к Галактическому Единству. Таких  вообще  по  пальцам  пересчитать
можно - именно эти расы основали  Содружество.  Но  мне  повезло.  После
возвращения из Дуат  ко  мне  пришел  первый  успех.  На  путь  будущего
Единства встали лилмики - и я  слился  с  ними.  Эпохой  позже  за  ними
последовали крондаки.
   И все! Затор!.. Никакая другая цивилизация за очень  долгий  срок  не
смогла  преодолеть  порог  в  общем-то  доступного   для   всех   уровня
метапсихического искусства.  Будущее  Млечного  Пути  опять  подернулось
дымкой неопределенности. Я был в  отчаянии  -  неужели  все  мои  усилия
пойдут прахом, и косный, мертвящий мрак овладеет пространством, раскинет
свои щупальца во времени. Шли столетия, и вот  Господь  сыграл  со  мной
незамысловатую шутку - самые нелепые созданья  в  галактике,  раса  гии,
вдруг  стали  бурно  осваивать  метапсихическое  мастерство   (крондаки,
помнится, до глубины души были оскорблены подобным развитием событий), и
очень скоро очаровательные  полтроянчики  тоже  созрели  для  участия  в
организации галактического метаединства. Потом в члены Содружества  была
допущена цивилизация симбиари, хотя к тому моменту они еще не  в  полной
мере отвечали требованиям галактического метасогласия.
   Во Млечном Пути  произошло  нечто,  подобное  взрыву  разума,  и  все
большее количество планет начали стремиться к вершинам  Единства.  Одной
из наиболее странных - если не сказать больше -  планет  в  этой  группе
была Земля.
   Когда мне удалось добиться принятия решения о Вторжении, я уже  тогда
отдавал себе в этом отчет. Если бы ты знал, как страстно мне доказывали,
что земляне еще не полностью вышли из стадии дикости, что среди них пока
слишком мало  полноценных  оперантов,  а  прочее  население  смотрит  на
обладающих даром неодобрительно, считая их по меньшей мере  колдунами...
А то и слугами дьявола! Тем не менее я настоял на  своем.  Во  избежание
худших бед следовало немедленно дать почувствовать землянам, что разум в
галактике не дремлет, что мы ждем их в  своем  Содружестве.  Результатом
нашего Вторжения в конце концов явился  вселенских  масштабов  бунт.  Но
беды,  обрушившиеся  на  галактику,  со  временем  обернулись  миром   и
спокойствием. Никогда доселе в Содружестве  не  было  более  стабильной,
более благополучной обстановки.
   - И это говоришь мне ты?! - не выдержал старик.
   Да, - сухо подтвердил дух. - А теперь мы стоим  на  пороге  неумолимо
надвигающихся событий. Нас ждут великие испытания...
   - Ты и об этом собираешься поведать мне?
   Пока я не имею права. Моя роль в этой исторической драме  подходит  к
концу. Я уже не способен  проникать  взглядом  в  твердь  будущего.  Мне
осталось совсем немного, но за это время я  обязан  подвигнуть  тебя  на
завершение воспоминаний. У галактического  Разума  своя  судьба,  и  она
немыслима без истории.

***

   Они долго сидели в тишине. Старик время от времени подбрасывал  сучья
в огонь, Верховный лилмик тоже  хранил  молчание.  Дым  костра  свивался
струйками и, словно повинуясь излому невидимой трубы, аккуратно  вытекал
в отверстие в стене папоротников, загораживавших вход в пещеру.  Тусклый
мерцающий свет дробно ложился на выглаженные временем каменные стены,  и
в  этом  чередовании  золотистых  бликов  старый  Роги  боковым  зрением
внезапно уловил едва посвечивающий, неясный контур.
   - Что теперь,  Призрак?  -  наконец  спросил  он.  -  Ты  собираешься
совершить  d-переход   в   Нью-Гемпшир?   Помнишь,   как   мы   когда-то
путешествовали через лимбо на Денали?
   Ты бы не хотел  продолжить  работу  над  Алмазной  Маской  здесь,  на
Кауаи?
   Роги опешил.
   - Знаешь, это неплохая идея. Помнится, Ти-Жан с невестой провели  тут
медовый месяц.
   Однако имей в виду, что ты можешь подвергнуться нападению Гидры.  Она
обитает где-то поблизости.
   Старик вскинул брови.
   - Проклятье! Зачем ты напомнил мне об этой твари!.. -  Он  расстегнул
боковой карманчик на рюкзаке и вытащил металлическую  фляжку  в  кожаном
футляре. Открутил крышку и сделал глоток. Запах виски тут же  вплелся  в
букет ароматных благовоний, смешался  с  горьковатым  духом,  идущим  от
костра.
   - Чтобы исчерпывающе воспроизвести юность Доротеи, -  наконец  сказал
старик,  -  я  должен  сначала  поведать  о  тех  несчастных   ублюдках,
извращенцах до мозга костей, оказавшихся составляющими Гидры.  От  одной
мысли о них у меня все внутри переворачивается. -  Он  сделал  еще  один
глоток.
   Я могу помочь - пищеварение у тебя будет первый класс. Я  лечу  более
успешно, чем  виски,  конечно,  если  ты  позволишь  проникнуть  в  твое
сознание.
   Роги коротко, нервно рассмеялся, потом словно пролаял ответ:
   - И по ходу дела ты попытаешься снять мои ночные кошмары? Защитить от
ублюдков?
   Мысленный голос сухо ответил:
   У меня есть  опыт  в  этом  вопросе,  можешь  мне  поверить.  Я  могу
поставить в твоем мозгу защитный экран.
   - Ну так давай! Минуту я готов потерпеть.
   Ты не понял. Все может быть сделано  только  во  сне,  ты  ничего  не
почувствуешь. То, что тебе дорого, оставлю нетронутым, но защитный экран
я могу поставить лишь с твоего разрешения. С моей стороны  будет  верхом
неблагодарности, если  после  окончания  работы  я  позволю  тебе  вновь
запить. Я обещаю,  ты  больше  никогда  не  будешь  страдать  от  ночных
кошмаров. Мы, лилмики, самые искусные целители в галактике.
   - В самом деле? Тогда куда же ты смотрел в прошлом году, когда  Фурия
и ее подручные вцепились в меня? Когда чертики за мной  гонялись?  Из-за
каждого угла выглядывали!.. Рожи строили... Ух, какие мерзкие  рожи  они
строили!..
   В тот момент мое  вмешательство  было  бы  преждевременным.  Кошмары,
подобные тем, что мучили тебя, являются необходимым звеном в психической
эволюции мозга на его пути к высшей реальности. Здесь уместна аналогия с
Метапсихическим Восстанием. Нарыв должен созреть...
   - Плевать мне на твою высшую реальность! И на низшую тоже!.. - Старик
еще раз отхлебнул из фляжки.
   Роги!..
   - Хорошо, хорошо! Соберись с силами и укрепи мои мозги.  Надеюсь,  ты
не вставишь мне затычку? Мне не  придется  работать  день  и  ночь?  Дай
слово, что не будешь использовать свои лилмикские хитрости.
   Смутный контур, цеплявшийся за  стены  у  выхода  из  пещеры,  теперь
словно придвинулся  к  огню,  и  в  перемене  света  и  тьмы,  рождаемой
угасавшим костром, внезапно проступили черты лица -  вернее,  отразились
на густом дымке, потянувшемся вверх, до излома  незримой  трубы.  То  ли
Рогатьену померещилось, то ли начал действовать алкоголь, только  старик
невольно затаил дыхание - он знал человека, чей образ время  от  времени
мелькал на сизых дымных прядях.  Любил  его...  Роги  вскочил  на  ноги,
выкрикнул имя, попытался обнять  странное,  смутное  видение.  Там  было
пусто - дымок, жар  от  угольев,  игра  теней.  Глаза  защипало,  старик
выхватил платок, принялся утирать слезы. С трубным  звуком  высморкался.
Сел на прежнее место.
   Ах, добрый мой дядюшка!  Радость  ты  моя!..  Прости,  но  пусть  все
останется по-прежнему. По  крайней  мере,  до  момента  окончания  твоих
мемуаров. Тогда, может, я вернусь в мир.
   - Кто бы мог подумать,  что  меня  еще  можно  разжалобить!  Во  всем
виновата беспутная шальная фантазия и страсть к алкоголю.  В  этом  меня
еще Дени и Поль упрекали. Дерьмо собачье!.. Твое лицо произвело на  меня
куда большее впечатление, чем  вся  космическая  софистика,  которой  ты
кормил меня здесь. Только вот что непонятно -  я  прожил  на  свете  сто
шестьдесят  восемь  лет,  а  ты  за  свои  семьдесят  пять  более  шести
миллионов. Чудеса, да и только! Ну ладно, это пустяки, я рад, что  вновь
повидал тебя.
   Если тебе  так  приятнее,  то  считай,  что  сегодня  мы  встретились
случайно.
   - Я сам решу, что мне приятно, - тихо пробормотал Роги, потом  громко
спросил:
   - Как считаешь, где бы мне остановиться? В доме  старых  Кендаллов  в
Поипу?
   Как насчет домика Элен Донован недалеко от Похакумано? Он  расположен
достаточно высоко, тебе не придется страдать от жары. К тому же никто из
Ремилардов не отдыхает в тех краях, так что хлопот с гостями у  тебя  не
будет. Если кто и приедет, то устроится на побережье. Домик находится  в
уединенном месте, условия там отличные, сама Элен не  бывала  здесь  уже
много лет. Там куда лучше, чем в Хановере в летнее время.
   - Элен? - Роги словно окаменел. - Я не знал, что у нее есть домик  на
Кауаи. Она ведь приходилась Терезе бабушкой.
   Я могу перенести сюда твой персональный компьютер и  все  необходимое
оборудование из Нью-Гемпшира. Даже твою кошку Марсель, если пожелаешь.
   - Не... думаю, что мне будет удобно в доме Элен.
   Память о ней до сих пор не дает тебе покоя?
   - Нет... Уже нет...
   Тогда соглашайся. Она бы не стала возражать.
   Старик вздохнул.
   - Хорошо. Как скажешь. Тащи сюда компьютер, тащи старую мою  пушистую
приятельницу... Привези также запас хорошей еды и питья.
   Он поднялся, размял затекшие  руки  и  ноги.  День  выдался  длинный,
трудный, обильный на приключения... Сильный  дождь  по-прежнему  усердно
поливал горное плато.
   - Слушай, может, мне провести ночь здесь? Ты не будешь против?
   Если тебе так удобней...
   Роги кивнул.
   - Мне здесь хорошо. Сверхбезопасно! Как-нибудь попрошу Маламу Джонсон
поподробнее рассказать мне об этом капище. Вот что интересно -  помнишь,
после поминальной мессы  в  соборе  Святого  Рафаэля  Малама,  казалось,
решила, что тебе уже приходилось бывать в этом месте.
   (Смешок.) Кахуны слишком много знают. Все они относятся к аномальному
типу оперантов - так считают знатоки из крондак... Слушай,  не  пора  ли
тебе поужинать и баиньки? Время уже позднее... У  меня  есть  еще  дела.
Утром вернусь, и мы займемся переездом.
   - Поступай как знаешь,  -  ответил  Роги  и  откинул  верхний  клапан
рюкзака. Метачувство подсказало  ему,  что  теперь  он  один  в  пещере.
Значит,  можно  устраиваться   основательно.   Он   достал   миниатюрную
микроволновую печь и сухие полуфабрикаты, которые при мгновенном нагреве
превратились в аппетитную, зажаренную в чесночном соусе  куриную  ножку,
рис особого приготовления, пирог с ананасовой начинкой  -  от  него  еще
исходил ароматный парок. Из той же печи, переключив  режим,  он  вытащил
стакан крепкого холодного пунша. Ужин  удался  на  славу...  Потом,  уже
забравшись в спальник с похрустывающим, свежайшим вкладышем, он долго, с
помощью телепатического луча рассматривал фотографию редчайшей на  земле
птички. Любой любитель-орнитолог позавидует ему...
   То-то бы Доротея Макдональд обрадовалась!
   Ведь только из-за нее он сбежал на остров - его сюда тянет постоянно,
желает он того или нет. Он-то, может, и не сознает этого,  но  где-то  в
глубине бессознательного накрепко  засело  -  Доротея,  Кауаи...  Кауаи,
Доротея... Боже, что за глупые мысли! Но такие милые... Ее  образ  вновь
возник в памяти - женщина, которая всегда прятала лицо за маской.

***

   Костер скоро совсем погас - бледным пятном светилась в темноте  горка
пепла, ларец стоял на возвышении, снаружи лил дождь, воздух в пещере был
пропитан ароматами цветов. Горелая горечь уже совсем  развеялась...  Вот
что странно - запах ягод мохиканы теперь удивительно напоминал духи "Бал
в Версале".
   "Почему ты так решил? - лениво, сквозь дрему  спросил  себя  Рогатьен
Ремилард. - Может,  колдуны-кахуны  принялись  за  дело?  Или  Фамильный
Призрак в компании с Доротеей затеяли игру в салочки в моей голове?"
   Спустя несколько минут он уже спал, кошмары - Фурия, Гидра  -  теперь
не мучили его. Даже Алмазная маска не  пугала  холодным  блеском...  Ему
снилась  женщина...  Глаза  ее  сверкали,  золотистые  волосы   отливали
земляничным цветом. Он поцеловал ее на вершине  горы  Вашингтон,  что  в
штате Нью-Гемпшир. Это случилось за год до того, как  на  Земле  узнали,
что за пределами Солнечной системы существует Галактическое Содружество.
   Утром после пробуждения он напрочь забыл о своем сне.

1

Из мемуаров Рогат