- Ладно! - рявкнула Люсиль. Но, увидев обиженное выражение норвежки в
ответ на свою резкость, бросилась извиняться:
   - Не обращай внимания, Вигдис, я все еще на взводе после  опыта...  Я
говорила, что Билл хотел подарить мне на  Рождество  обручальное  кольцо
его покойной матери?.. Я отказалась. Пока я его пациентка, между нами не
должно быть и намека на помолвку. Но курс почти закончен.
   Она открыла дверь кошачьего домика и  присела,  чтобы  впустить  туда
Мину. В комнате находились пять кошек енотовой породы,  две  сиамские  и
еще две абиссинки, как и Мину, - все длинношерстые,  кроме  сиамских,  и
все  без  исключения  славятся  метапсихической  активностью.   Животные
разлеглись  на  устланных  коврами  скамейках,  на  ворсистых  лежанках,
устроились  в  корзинках;  некоторые   карабкались   по   гимнастическим
снарядам,  сделанным  специально  для  кошек,   или   копошились   среди
общипанных  комнатных  растений.  Мину,  не  удостоив  взглядом  кошачью
компанию, направилась прямо к своей мисочке.
   - Ты так нервничаешь, потому что  твои  родные  не  одобряют  доктора
Сампсона? - спросила  Вигдис,  почесав  между  ушек  ластившуюся  к  ней
сиамскую кошку.
   - Ты себе не представляешь, какие они идиоты! Я думала, хотя бы  мать
будет счастлива, что Билл сделал мне предложение.
   - Быть  может,  из  чисто  этических  соображений...  -  пробормотала
Вигдис. - Все-таки психиатр и его пациентка...
   - Черта с два! Думаешь, это бесит моих дорогих родителей?  Нет,  они,
видите ли, считают, что я не должна выходить замуж "абы за кого". У  них
на уме только их дурацкие страхи. Они говорят: раз  Билл  -  доктор,  он
должен был излечить меня, сделать нормальной, такой, как они,  а  вместо
этого он меня полюбил! Не могут смириться с тем, что меня,  оказывается,
можно полюбить, что они остались в дураках. Жалеют  Билла,  ненавидят  и
боятся меня, потому что я даю им почувствовать их ничтожность, заставляю
сгорать со стыда, сгорать, сгорать, сгорать, СГОРАТЬ СО СТЫДА...
   Кошачья комната  вдруг  взорвалась  отчаянным  визгом,  воем,  ревом.
Женщины выскочили и захлопнули за собой дверь.
   - Уфф! - выдохнула Вигдис.
   Люсиль мертвенно побелела.
   - Ой, прости меня! Бедняжки!  Боже,  неужели  я  никогда  не  научусь
управлять собой?
   Норвежка обхватила ее дрожащие плечи.
   -  Все  в  порядке,  Люсиль.  Просто  твои  психокреативные  импульсы
перенапряжены.  Ничего  удивительного,  такое   иногда   происходит   от
усталости или огорчения. А кошки просто испугались.
   - Прости, прости! - растерянно повторяла Люсиль. - Я виновата, что  у
меня извращенный ум, что моим старикам не нравится. Билл, что они боятся
меня... А он?.. Родители меня не любят, ну и пусть,  главное,  чтобы  он
меня любил...
   Конечно, кому же не хочется быть любимой!
   А вдруг... вдруг он боится?
   Может. Ты должна быть к этому готова. Ведь твой Билл... нормален.
   Он понимает!
   Он вдвое старше тебя, к тому же опытный врач, да,  скорее  всего,  он
понимает и, я уверена, очень любит  тебя.  Но  его  латентность!..  Твои
родители, быть может, в глубине души это чувствуют и любят тебя  гораздо
больше, чем ты думаешь. Ох, Люсиль, дитя  мое!  Я  должна,  должна  тебе
сказать, только не знаю - как...
   Что сказать?
   Я  тоже  любила  нормального  человека.  Мы  поженились,  прежде  чем
профессор Макгрегор сделал из меня операнта. Я не хотела верить тому,  о
чем меня предупреждали другие, я не  сомневалась,  что  моя  любовь  все
выдержит, а она не выдержала... Эгил не выдержал нашей разницы и оставил
меня. Вот цена, которую приходится платить за метафункции.
   Я не верю!
   Но это правда.
   Нет, не может быть... Билл меня любит!  Он  все  обо  мне  знает,  но
любит, несмотря ни на что.
   Не все он знает. Твой ум для него закрыт. Твое "я" всегда  будет  для
него загадкой, а ты не сможешь все время лгать ему.
   - Не верю! - повторила вслух Люсиль.
   Кошки притихли, и стало слышно,  как  поскрипывает  на  ветру  старое
здание. В чьем-то пустом кабинете пять раз прозвонил телефон.
   - Уже шесть, -  сказала  Вигдис,  заслоняясь  от  вызова,  брошенного
Люсиль. - Мне надо закончить работу. Не забудь, пожалуйста, перед уходом
заглянуть к Дени.
   Вигдис поспешно ушла, а Люсиль  еще  постояла,  пытаясь  унять  дрожь
негодования, потом спустилась на первый этаж в  помещение,  где  некогда
была кухня, а теперь тут устроили бар  для  сотрудников  лаборатории.  В
честь предстоящего Рождества перед  окном  поставили  небольшую  елочку,
украсив ее разноцветными лампочками.
   Дени Ремилард стоял возле деревца, держа в руках две чашки дымящегося
кофе. Наверняка ему не составило труда выяснить с точностью  до  минуты,
когда она пожалует.
   - Добрый вечер,  профессор,  -  сухо  проговорила  Люсиль.  -  Доктор
Скаугстад сказала, что вы хотите меня видеть.
   - Сахар? - Дени чуть приподнял одну чашку.  -  К  сожалению,  цельное
молоко все вышло.
   - Я пью черный, - ответила она, а про себя  добавила:  Как  будто  не
знаете!
   Ум  его  был,  по  обыкновению,  непроницаем  под   маской   светской
любезности. Оделся он по погоде: в красную шерстяную куртку, вельветовые
брюки и высокие  сапоги,  -  Люсиль  всегда  раздражал  этот  неуместный
мальчишеский вид. Хотя он с непринужденной улыбкой протягивал  ей  кофе,
пронзительные голубые глаза уже не смотрели на нее, а уставились на снег
за окном.
   - Говорят, завтра еще на восемь дюймов нападает.  Думаю,  на  дорогах
будут заносы.
   - Да.
   -  Поздравляю  вас  с   удачным   экспериментом.   Увеличение   массы
воображаемого тела едва не интереснее самого метаконцерта.
   - Но Вигдис занята главным образом эффектами метаконцерта, -  елейным
голосом заметила Люсиль. - Так что следить за массой придется вам.
   Дени кивнул, не отрывая взгляда от окна.
   - Советую вам прочитать статью в последнем номере "Природы".  Научный
сотрудник Кембриджской лаборатории предлагает  механизм  психофизической
передачи энергии на основе теории динамического поля Сюн Пиньюна.
   - Надеюсь, в свое время этот  китайский  Эйнштейн  найдет  какую-либо
связь между реальностью и нами, умственными выродками. Но, как  ни  жаль
вас огорчать, мои мозги сейчас не настроены на  теорию  вероятностей.  -
Она поставила чашку на столик, даже не пригубив кофе.  -  Так  зачем  вы
меня вызвали, профессор?
   - Есть одна проблема. - Дени говорил неторопливо и спокойно. - Дело в
том,  что  сотрудникам  парапсихологических  лабораторий  в  Калифорнии,
Нью-Йорке, Виргинии, Пенсильвании предлагают большие деньги за участие в
разработке программы Умственных  Войн,  которой  занимается  Абердинский
военный  центр  Мэриленда.  На  тех,  кто  не  соглашается  -  по  нашим
сведениям, таких большинство, -  Пентагон  оказывает  нажим.  Были  даже
случаи прямого шантажа, и не все сумели устоять. Главным образом военных
интересуют внетелесные экскурсы, дальнее принуждение  и  психокреативные
манипуляции с электрической энергией.
   - Сволочи! - выпалила Люсиль. - Опять гонка вооружений!  Значит,  они
нас используют, независимо от нашего желания?
   - Ничего у них не выйдет.
   Она ошарашенно уставилась на него. Дени медленно отвернулся от  окна,
и Люсиль наткнулась на взгляд змеи, гипнотизирующей кролика. Он  тут  же
отвел глаза, но ее все равно пробрала дрожь.
   -   Человеческий   мозг   -   не   машина,   в    особенности    мозг
операнта-метапсихолога. Возможно, когда-нибудь мы научимся маскироваться
даже друг от друга. Но это время, слава Богу, еще не пришло. Пока что мы
имеем возможность не допустить  в  свои  ряды  оперантов,  сочувствующих
бредовой идее Умственных Войн.
   - Иными словами, вы  уверены,  что  никто  из  вашей  лаборатории  не
переметнулся.
   - Почти уверен. Однако если самые рьяные вояки пронюхают, как  близко
мы подошли к психологическим открытиям глобального значения, то нас едва
ли оставят в покое. Ведь одни только внетелесные экскурсы  или,  как  мы
сокращенно их называем,  ВЭ,  способны  поставить  на  уши  всю  внешнюю
политику... Перед  лицом  такой  угрозы  нельзя  проявлять  пассивность.
Ученые  в  Стэндфорде  уже  решили   звонить   во   все   колокола.   Не
сегодня-завтра грянет настоящий скандал с привлечением средств  массовой
информации и независимых экспертов Конгресса.  Гласность  выроет  могилу
планам военных.
   - Тогда мы будем в безопасности?
   - Боюсь,  что  нет.  Пентагон  и  ЦРУ,  несмотря  ни  на  что,  будут
стремиться проникнуть в наши исследовательские структуры.  И  все  же  я
намерен воспрепятствовать этому здесь, в  Дартмуте,  где  собралось  так
много мощных оперантов. Пока нам вроде бы ничто не грозит. Администрация
колледжа  имеет  лишь  смутное   представление   о   том,   чем   мы   в
действительности  занимаемся,  а  из  штата  лаборатории  и   подопытных
оперантов до сих пор никто не попался на глаза охотникам за черепами.  Я
лично обследовал всех... кроме вас.
   - Меня тоже не пытались подкупить или запугать. Пусть только сунутся!
   - Я должен быть в этом уверен, - сказал Дени.
   - Что?!
   Он снова завладел ее взглядом.
   - Я должен быть уверен на сто процентов.
   Поставив  чашку  на  столик  под  елкой,  он  стремительно   сократил
расстояние между ними. Его умственный заслон - нерушимая  стена  черного
льда - быстро таял, и  Люсиль  впервые  открылись  тайные  глубины.  Все
оказалось  хуже,  чем  она  предполагала.  Его  принуждению,  холодному,
неумолимому, как  северо-восточный  ветер,  нагоняющий  снежные  бураны,
совершенно невозможно сопротивляться. А она-то,  дура,  решила,  что  он
раньше оказывал принудительное  воздействие!  Да  ничего  подобного!  Он
только пытался ее убедить, предоставив ей полную свободу выбора.
   Теперь выбора у нее  нет.  Теперь  она  может  лишь  проклинать  свою
беспомощность и в немом ужасе сознавать, что он свободно читает у нее  в
уме ответы на все свои вопросы. Одинокая, униженная,  раздавленная,  она
не запомнила ни слова из того, о чем он ее спрашивал и что она отвечала.
В памяти сохранилась только последняя реплика, произнесенная острым, как
бритва, внутренним голосом:
   Спасибо, Люсиль. От меня и от всех. Я очень рад, что вы с нами...
   Ее магнитом тянуло к окну. Она прижалась лбом к замерзшему стеклу и в
снежной  круговерти  разглядела,  как  красные  габариты  его   "тойоты"
мелькнули на выезде со стоянки и растворились в белой мгле.
   Здание  лаборатории  опустело.  Струйка  пара  еще  вилась   над   ее
нетронутым кофе; рядом стояла  пустая  чашка  Дени  Ремиларда.  На  фоне
бушующей за окном метели поблескивала рождественская елка.
   С ними!
   Я сними?..
   Люсиль выключила верхний свет, оставила только лампочки на  маленьком
деревце и пошла наверх мириться с кошками.

15

Эдинбург, Шотландия, Земля
11 апреля 1991 года

   Классический шотландский туман нависал над зданиями  старого  города,
притушив и без того скудное уличное  освещение.  Но  двое  следивших  за
профессором Джеймсом Сомерлендом Макгрегором  хорошо  различали  впереди
нескладную фигуру, казавшуюся им сверкающим маяком. Его  ярко-алую  ауру
то и  дело  пронизывали  вспышки  ослепительно  белой  ярости,  а  мысли
выплескивались в пространство исключительно на декларативном модуле.
   Два миллиона фунтов! Надо же дойти до такой наглости!
   Он ждал чего-то в этом роде с тех пор, как  работа  исследовательских
лабораторий перешла из области чистой теории в  практическую  стадию,  и
даже   разослал   своим   коллегам   по   всему   миру    телепатические
предостережения. Но ему и в голову не могло  прийти,  что  эти  мерзавцы
начнут свою подрывную деятельность именно с него. Что они проявятся не в
Америке, не в Индии и не в Западной Германии, а здесь, в  Шотландии,  на
его собственной пяди земли, которую он так ревностно охранял!
   Конечно, старина Нигель объяснил субъектам из ЦРУ, куда им пойти с их
двумя миллионами. А те в ответ начали сыпать оскорблениями  и  угрозами:
дескать, больше все равно ему никто  не  даст,  местные  спецслужбы  под
корень подкосило недавнее сокращение  бюджетных  ассигнований,  так  что
пусть  хорошенько  подумает,  все-таки  жизнь  в  Мэриленде   куда   как
роскошней, чем за колючей проволокой в пустыне Негев или на подступах  к
большому прекрасному городу Семипалатинску!
   Неудивительно, что после таких  заявлений  Нигель  не  смог  сдержать
психокреативного порыва. Подпалив атташе-кейсы  бесцеремонных  янки,  он
пожелал им доброго пути и тут же связался с шефом. Вместе с  Джейми  они
открыли все окна в квартире  Нигеля,  чтобы  выветрить  удушливый  запах
паленой кожи, залили несколькими бокалами бренди свой праведный  гнев  и
устроили   военный   совет.   Безопасность   Эдинбургского   объединения
парапсихологии под угрозой, и  теперь  им  никак  нельзя  придерживаться
разумной осторожности,  за  которую  ратуют  операнты-консерваторы  Дени
Ремилард и Тамара Сахвадзе. Дени и Тамара полагают, что надо повременить
с обнародованием ВЭ и другой экстрасенсорики до тех пор, пока в мире  не
наберется по меньшей мере тысяча практикующих  оперантов.  Однако  заход
против Нигеля со стороны ЦРУ означает  только  одно:  не  сегодня-завтра
агенты других разведок будут осаждать всех сотрудников объединения.  Как
только милитаристы планеты пронюхают об ускоренном развитии метафункций,
они, пожалуй, задействуют схему нейтрализации в драконовских масштабах -
всем хочется сохранить стратегический статус-кво.
   Единственный выход - обратиться к средствам  массовой  информации,  и
как можно скорее!
   Со снятием секретности риск сразу уменьшится, если не исчезнет вовсе.
Мировое общественное мнение защитит адептов и от попыток вербовки, и  от
погрома в случае их неудачи. Да...  это  единственный  выход.  Поскольку
планы парапсихологических лабораторий тщательно  согласованы,  придется,
видимо, преодолеть сопротивление Дени и Тамары.  Первый,  скорее  всего,
устранится  от  участия  в  демонстрации:  он  и  так  уже  подставился,
опубликовав "Метапсихологию". Ну и ладно, Джейми  готов  рискнуть  своей
шеей.  Они  проведут  пресс-конференцию  прямо  в  здании  Эдинбургского
университета. На ее  подготовку  уйдет  довольно  много  времени  -  как
минимум, до осени. А пока надо позаботиться об охране; как  раз  сегодня
юная Алана Шонавон убеждала его в этом (подумать только, совсем  девочка
и уже так остро ощущает опасность).
   Погруженный в раздумья, Джейми не замечал других прохожих,  да  их  и
было немного, учитывая, что уже  перевалило  за  полночь,  а  туман  все
сгущался. Обычно, выходя от  Нигеля,  он  садился  на  автобус,  который
подвозил его прямо к дому, но на  сей  раз  решил  пойти  пешком,  чтобы
немного успокоиться и как  следует  обдумать  свои  действия.  Утром  он
распорядится нанять телохранителей для всех сотрудников. Потом  совершит
внетелесный полет в Америку и обсудит ситуацию с Дени. А может,  слетать
сейчас,  не  откладывая?  Который  там  теперь  час,  в  этом   чертовом
Нью-Гемпшире?..
   До дома оставалось всего несколько кварталов, но Джейми вдруг  застыл
как вкопанный, ощутив физическое присутствие двух наложившихся  друг  на
друга образов.
   Алана и Незнакомец!
   Алана Шонавон, самая талантливая его ученица, появилась первой.  Губы
дрожат, колдовские зеленые глаза полны тревоги, руки до боли вцепились в
подлокотники кресла экспериментальной  камеры.  Девушка  на  исходе  дня
совершила внетелесную увеселительную прогулку по  Токио,  но  оттуда  ее
вернуло предчувствие надвигающейся беды. Джейми успокоил ее и  забыл  об
этом. И на тебе - через час Нигель Вайнштейн сообщил ему о  покушении...
А теперь лицо Аланы снова всплыло из памяти  и  посылает  второй  сигнал
бедствия...
   ... который мгновенно сменяется мозговой  атакой  Незнакомца.  Джейми
явственно чувствует поблизости сильную ауру операнта.
   Сворачивай направо, Макгрегор, в ближайшую подворотню.
   Перед его принуждением не устоять -  это  ясно,  как  и  то,  что  он
замышляет убийство.
   Джейми оцепенел, не в силах справиться с потрясением. Враг и  к  тому
же оперант?.. Но откуда? Тамара и Дени заверили, что в их правительствах
оперантов нет. На поисковую метафункцию Дени можно положиться, а  Тамара
даже представила досье всех агентов ГРУ и КГБ для дальнего обследования.
   - Кто здесь? - окликнул Джейми и повторил в уме: Кто здесь?  Что  вам
надо?
   Сюда, под арку.
   Джейми послушно свернул с улицы в проходной двор.  Черно,  хоть  глаз
выколи, да вдобавок туман. Его ясновидения не хватило не только  на  то,
чтобы определить ментальный  почерк  принудителя,  но  даже  чтобы  хоть
чуть-чуть сориентироваться в темноте. Он споткнулся о какой-то выступ  и
чуть не упал. Наконец  сообразил  взглянуть  на  небо,  казавшееся  чуть
светлее на фоне черных крыш и дымоходов.
   - Кто вы такой? - повторил он. (Американец? Русский? Англичанин?)
   Шагай, шагай!
   Двор немного расширился; от здания справа  исходил  тусклый  свет,  в
котором Джейми различил очертания неподвижной фигуры.
   Подойди ближе.
   - Какого черта!
   Пора с тобой кончать.
   Шатаясь как пьяный, Джейми двинулся навстречу Незнакомцу.
   Хотел было позвать на помощь, но голосовые связки внезапно  оказались
парализованными. Как ни странно, он не испытывал страха,  только  ярость
все никак не отпускала. Сперва Нигель, теперь он!..
   В руках у незнакомца была маленькая металлическая трубка,  не  больше
авторучки. Он наставил ее на Джейми.
   Ближе!
   Ну и чего вы этим добьетесь? - мысленно спросил он. Не думаете же вы,
что вместе со мной вам удастся уничтожить экстрасенсорику...
   Впоследствии Джейми  так  и  не  смог  с  точностью  припомнить,  что
произошло дальше. Кажется, чья-то сильная рука  схватила  его  сзади  за
ворот и опрокинула на землю.  Обретя  голос,  он  испустил  вопль,  эхом
разнесшийся по всему  двору.  Незнакомец  громко  выругался  и  выбросил
вперед руку с зажатой  в  пальцах  трубочкой.  Джейми  услышал  зловещее
шипенье. Но все та же могучая рука резко отбросила  его  в  сторону,  на
кучу скользких камней. Он ударился головой; под сводом  черепа  вспыхнул
фейерверк,  и  последним  звуком  в  меркнущем  сознании  были   гулкие,
торопливо удаляющиеся шаги...
   - Сильно ушибся, приятель?
   Огонек  щелкнувшей  зажигалки  осветил  глубоко  посаженные  глаза  и
светлые волосы, блестящие от измороси. Над лежащим Джейми навис огромный
детина во фланелевом пальто.  Улыбка  чуть  настороженная,  но  в  целом
дружелюбная.
   - Да нет... - пробормотал Джейми. - Головой приложился малость.
   Спаситель, уже не молодой, но скроенный как портовый грузчик,  ростом
футов на шесть повыше Джейми, кивнул  и,  протянув  здоровенную  лапищу,
помог ему подняться.
   - Бумажник-то хоть на месте?
   - На месте. - Джейми вытер платком грязные ладони и осторожно  ощупал
шишку на голове. - Большое спасибо за помощь.
   - Да уж, вовремя подоспел. Дай, думаю, через двор пройду,  чтоб  крюк
не делать. Может, в полицию позвоним?
   - Не стоит. Я его не разглядел толком. Да и домой пора.
   - Ну, гляди. - Зажигалка потухла. - Только  впредь  держись  к  свету
поближе. А еще лучше такси возьми. Выходи на улицу и голосуй.
   - Пожалуй что.
   Грузчик во фланелевом пальто двинулся  в  том  же  направлении,  куда
убежал Незнакомец, и напоследок добродушно бросил через плечо:
   - Бывай здоров. Не хотелось бы тебя потерять.

***

   - Приятное напутствие, - заметила Джин.
   - С тем и ушел. - Джейми обхватил ладонями ее груди -  каждая  словно
талисман, изливающий  целительную  силу.  -  Странно,  как  этот  Добрый
Самаритянин почувствовал, что мне грозит смертельная опасность?  Ведь  у
преступника не было ни пистолета, ни ножа, а только тоненькая трубочка -
ее и не видно в темноте. Я-то знал, что он хочет меня убить, прочитал  у
него в мыслях, но откуда мог узнать мой спаситель - вот в чем вопр